Слишком разные | Глава 62: Потребность
Они вошли в квартиру и сняли обувь, и Тэхён слегка растерялся, когда Чонгук подошёл сзади, пока он надевал домашние тапочки, и прижался к его спине. Он протиснул руки между его телом и локтями и сцепил пальцы в замок на животе. Тэхён застыл, накрыв его ладони своими и чувствуя, что Чонгук хочет что-то сказать. Это висело в воздухе, словно невыраженные слова. Когда Тэхён попрощался с друзьями в студии, он нашёл своего парня, болтающего с одним из рабочих. К счастью, Чонгук выглядел довольно оживлённым.
Улыбка, которой тот встретил его, лишь подтвердила, что всё в порядке, и Тэхён понял, почему он тогда ушёл. Он пока не рассказал Чонгуку, что именно сказал Чимин, дорога домой прошла в разговорах о Центре, и момент был не тот.
— Ты в порядке? — тихо спросил Тэхён, повернув голову вбок, ведь видеть Чонгука он не мог.
— Мммм-гм, — промычал тот, дотянувшись, чтобы поцеловать его в шею.
Тэхён решил, что лучше всё же повернуться к нему лицом, и, чуть извиваясь, развернулся в объятиях, обвивая его шею руками.
— Поговори со мной, пожалуйста.
Чонгук крепче прижал его к себе.
— Не стоило мне уходить так. Уже на лестнице я понял, что должен был остаться.
— Тебе было некомфортно рядом с людьми, которые вели себя с тобой ужасно. Почему бы тебе оставаться?
Чонгук тяжело выдохнул. Он чувствовал себя паршиво, как только вышел из студии, но гордость не позволила вернуться. Интерес к тому, что делали рабочие, отвлёк его настолько, насколько это было возможно.
— Я поставил между нами стену. Должен был остаться рядом с тобой, но в тот момент не смог. Я до сих пор зол из-за того, как они с тобой обращались. Мне плевать, что они думают обо мне.
Тэхён слабо улыбнулся, закрыл глаза и поцеловал его в щёку, наслаждаясь близостью.
— Может, тебе и плевать, но мне нет. Я бы хотел, чтобы ты остался, потому что хочу быть рядом, поддерживать тебя. Но я понимаю, почему ты ушёл.
Чонгук чуть согнул пальцы на пояснице Тэхёна и прижал его ближе.
— Я просто не привык, что рядом со мной кто-то есть. У меня есть Эш, Мари и Билли, они всегда на моей стороне, но партнёр, как ты… это другое. Я слишком долго сражался в одиночку. Когда жил с семьёй и начал понимать, что творит Райан, я остался один, потому что никому не было дела. Я пытался поговорить с братьями, глупо надеялся, что они почувствуют то же, что и я, но они выбрали деньги. Я защищал себя и своё будущее… и теперь это просто то, к чему я возвращаюсь по привычке.
Тэхён наклонился и коснулся его губ лёгким, почти невесомым поцелуем, где чувствовалось не прикосновение, а дыхание.
— В идеальном мире тебе не пришлось бы проходить через всё это и чувствовать себя одиноким. Но я хочу, чтобы ты знал, что можешь прийти ко мне с чем угодно. Я хочу быть тем, кто стоит рядом, не позади. Если бы ты остался сегодня, услышал бы, что сказал Чимин. Может, ты бы и не принял его слова, но, думаю, это мог бы быть первый шаг к тому, чтобы мои друзья начали меняться… ведь меняться нужно им, не тебе.
Чонгук быстро моргнул, глубоко вдохнул, прежде чем заговорить, чтобы не выдать мгновенного напряжения в животе при упоминании имени Чимина.
— Что он сказал? Что ему жаль, что он был напыщенным, осуждающим, самодовольным придурком? Или что ему жаль, что он унизил человека, о котором он, как бы, должен заботиться? Или, может, он извинился, потому что наконец понял, что его дерьмо тоже воняет?
Тэхён решил, что лучше просто ответить на первый вопрос и не зацикливаться на остальных.
— Он сказал, что все они поняли, что не должны были вести себя так, как повели, и что были неправы, сомневаясь в твоей личности. Думаю, в этом замешан Сок. Он встречался с ними и, похоже, сказал, что думает по этому поводу...
Чонгук собирался что-то сказать, но Тэхён остановил его, коснувшись губ своими.
— Я не ожидаю, что это изменит твои чувства к кому-либо из них, включая Сока. Но сегодня я ясно сказал Чимину, что, если он считает виноватым тебя, наши отношения сведутся исключительно к рабочим делам. И я сказал это всерьёз.
Теперь Чонгук пожалел, что тогда ушёл. В тот момент им двигала защитная реакция, желание уберечь себя от очередного дерьма, которое он ожидал услышать.
— Уверен, Чимин был в восторге, — язвительно бросил он. — Это, наверное, только подлило масла в огонь. Они и так меня терпеть не могут. Для них я злодей, Тэ. Я не из их круга, у меня нет таких денег, и я просто «недостоин тебя».
— Моти, может, и не был впечатлён, — спокойно ответил Тэхён, — но я сказал то, что думал. Их поведение неприемлемо. Какие бы у них ни были мотивы, они должны понять, что я выбираю быть с тобой. И я благодарен, что ты выбираешь меня. Если они действительно мои друзья, им придётся уважать мой выбор. Если нет, они останутся только деловой частью моей жизни. Я не собираюсь с ними спорить. Они для меня важны, я вырос с ними, мы вместе проходили через трудные времена, особенно с Юном. Я хотел бы, чтобы они были частью моего счастья… с тобой.
Чонгук приблизился и нежно поцеловал его. Он понимал, что пора перестать держать зло на друзей Тэхёна, но их образы были для него слишком связаны с болью.
— Думаешь, теперь они отстанут? Раз уж поняли, что были неправы?
Тэхён хотел большего. Больше поцелуев, больше прикосновений. Он прижался к Чонгуку так, что между ними не осталось ни миллиметра, и захотел раствориться в нём целиком.
— Их доводы больше ничего не стоят. Теперь, когда они признали ошибку, им придётся самим решить, насколько им дорога дружба со мной. Они хотят для меня лучшего, а лучшим для меня являешься ты. Так что думаю, мы можем начать двигаться вперёд.
Закончив фразу, он слегка надул губы, опустил голову, но посмотрел на Чонгука снизу вверх из-под опущенных ресниц. Взгляд быстро скользнул к губам, он облизнул свои, и чуть приоткрыл рот в приглашении.
Чонгуку не нравился разлад между Тэхёном и друзьями, и уж точно он не хотел быть причиной этого. В прошлом он уже доставил людям достаточно боли, и это лишь укрепляло чувство собственной никчёмности. Он понимал, что вина не его, ведь всё произошло из-за их предвзятости, но всё равно страдал от того, что из-за этого мучается Тэхён. Последнее, что нужно его парню сейчас, это упрямство. Особенно теперь, когда они признали ошибку.
Чонгук сомневался, что когда-нибудь сможет по-настоящему поладить с этой компанией после всего, что они сделали, но он не хотел, чтобы Тэхён терял их.
— В таком случае… я тоже постараюсь, — тихо произнёс он.
Он не мог даже подумать, что является лучшим для Тэхёна, потому что это даже звучало абсурдно. Но выражение лица его парня говорило само за себя. Внутри него что-то вспыхнуло, живот свело жаром, а во рту пересохло. Он всё ещё учился понимать Тэхёна, но всё быстрее осваивался с этой его мягкой, упрямой, немного манящей стороной, и ловил себя на мысли, что тот, возможно, нарочно ведёт себя так, чтобы вызвать в нём именно такую реакцию.
— Что случилось, малыш? — самым нежным голосом прошептал он, надеясь, что его догадка верна, ведь покорность Тэхёна проявлялась во множестве разных форм.
Тэхён буквально таял, будто внутри всё расплавилось, и вдруг ощутил себя до смешного нуждающимся. Он понимал, что ему ещё много предстояло узнать о Чонгуке, но эта обиженно-надутная стойка неожиданно высвобождала в нём почти защитный инстинкт. Раньше Тэхёну ни разу не хотелось, чтобы его «нянчили». Покорность всегда означала лишь полное снятие контроля, но сейчас всё было не так. Он наслаждался тем, как сильно Чонгук хотел о нём заботиться, как бережны были его прикосновения и при этом насколько в них много силы.
— У меня одинокие губы, Куки, — прошептал он.
Чонгук повёл ладонями вниз и крепко ухватил его за ягодицы.
— Да? — спросил он, наслаждаясь этой игрой. В такие моменты Тэхён делал его уверенным, вызывал желание удовлетворить каждую его прихоть. — Хочешь, я это исправлю?
Тэхён ещё сильнее надул нижнюю губу и медленно кивнул, театрально моргнув для эффекта. Никогда раньше он не вёл себя так, и сам не понимал, особенность ли это именно Чонгука или с кем-то другим он тоже смог бы таким стать. Единственное, в чём он был уверен, ему это нравилось. Это усиливало ту уязвимость, которая приносила ему удовольствие, и он обожал, как Чонгук заставляет его чувствовать себя желанным.
И главное, это не выглядело игрой. Всё происходило так естественно, что у него кружилась голова. Он вроде бы управлял процессом, но на самом деле нет. Это была единственная сфера его жизни, где он жаждал внимания «зрителя» и очень заботился о том, какой отклик получит.
— Поцелуй, — тихо сказал он, замирая в ожидании движения от своего парня.
Главная проблема, с которой столкнулся Чонгук, заключалась в том, что такое поведение Тэхёна разжигало в нём пожар. Оно срывало с него привычную сексуальную самоуверенность, с которой он мог дразнить и быть строгим. Этот пассивный, нуждающийся вариант Тэхёна вызывал в нём совсем другой тип доминантности. Не ломать и дрессировать, а окружать вниманием, нянчить, лелеять.
Ему нравилось подыгрывать именно этой стороне Тэхёна. Это наполняло его нежной, но уверенной силой, ничуть не слабее авторитарной. И в то же время он осознавал, насколько они отличались, потому что прямо в тот момент мысль отказать ему хоть в чём-то даже не укладывалась у Чонгука в голове.
Да, у Чонгука и раньше были парни такого склада, но те хотели, чтобы им приказывали. Чтобы он говорил им, что нужно «заслужить» поцелуй, запрещал кончать и заставлял умолять. Но он не хотел так с Тэхёном.
Он знал, что Тэхён хотел быть послушным и хотел, чтобы руководил Чонгук, но он также уже понял, что отказывать ему следовало только тогда, когда тот начинал умничать, чтобы поставить его на место и вернуть ход событий под контроль. Во всех остальных случаях Тэхён был кротким, покладистым и, похоже, сам жаждал, чтобы Чонгук обращался с ним как с хрупким, окутывал вниманием и держал в тепле.
Проблема заключалась в том, что Чонгук понимал, что он уже по горло в этом завяз. Он слишком глубоко зашёл в эту кроличью нору, настолько, что выбраться можно было разве что чудом. И именно это его пугало.
— Как насчёт того, что я поцелую тебя здесь, а потом мы что-нибудь поедим? — Чонгук положил руку на бицепс Тэхёна и провёл вниз, в то время как руки всё ещё были сцеплены за головой.
Брови Тэхёна чуть дрогнули. Есть он совсем не хотел, но желудок подумал иначе. В голову пришла рискованная идея, которая могла обернуться против него, но с ноющей промежностью и при том, как Чонгук к нему прикасался, стоило попытаться.
— Сначала поцелуи, — выдохнул он.
Чонгук убрал руку с руки Тэхёна, положил на затылок и наклонился, выдыхая, когда их губы соприкоснулись. Внутри у него всё дрогнуло, когда губы Тэхёна на автомате приоткрылись. Он чуть отстранился, провёл языком по пухлой нижней губе и вновь соединил их рты.
Чонгук глотал сладкое дыхание, перемешанное с тихим всхлипом его мужчины, пока они целовались, стоя у двери, прижавшись друг к другу.
Прервав поцелуй, он провёл пальцами по волосам Тэхёна и сразу понял по его взгляду, что в нём самом отражается то же желание.
Губы Тэхёна покалывало, и он бы с радостью остался голодным, лишь бы получить ещё поцелуев.
— Хочу, чтобы ты отвёл меня в кровать, Куки.
— Знаю, малыш. Но ты же голоден, да? — Чонгук ожидал подобного, и сам чувствовал то же, но желудок был пуст.
— Мы могли бы заказать ужин прямо из моей кровати? — он очень надеялся, что Чонгук согласится. — Если то, что ты собирался готовить, может подождать до воскресенья, может, просто поменяем местами и сейчас закажем доставку?
Он рассчитывал, что логика возьмёт верх.
Чонгука позабавила идея Тэхёна. В ней слышалось отчаяние, но он его понимал. Сердце у него раздулось, потому что он не пропустил важную деталь: Тэхён постарался так, чтобы их планы на выходные остались неизменными, и Чонгук всё равно смог бы приготовить. На этой земле не существовало такой реальности, в которой он стал бы возражать такому предложению, особенно при том взгляде, которым Тэхён на него смотрел. Но это не значило, что он не мог немного поиграть.
— Ты не хочешь поесть, прежде чем я отведу тебя в кровать?
Тэхён слегка покачал головой и чуть выпятил нижнюю губу.
— Нет, Куки, пожалуйста, отведи меня в кровать.
Чонгук призвал к жизни остатки силы воли.
— Разве не лучше сперва поесть? Чтобы у меня были силы обращаться с тобой так, как ты заслуживаешь?
Тэхён снова покачал головой. Даже если Чонгук говорил разумные вещи, ему куда сильнее хотелось оказаться голым под ним, чем думать о еде.
— Мне нужен ты больше, чем еда, Куки.
На этом остатки воли Чонгука испарились.
— Правда нужен, да? — он приподнял брови и ухмыльнулся. — Значит, мы можем продолжить после еды, когда я восстановлю запас энергии.
— Куки… пожалуйста… отведи меня в кровать.
Руки всё ещё лежали на плечах Тэхёна, а пальцы играли с волосами.
— Ладно, малыш. Ты хочешь, чтобы я позаботился о тебе? — он потянулся к сцепленным за головой рукам Тэхёна и аккуратно снял их, не выпуская одну из ладоней.
Тэхён кивнул. Он уже не знал, что ещё сказать, и начинал звучать жалобно. Он позволил Чонгуку повести себя в спальню. Электрический разряд прошёл по всему телу в тот момент, когда они вошли в комнату и дверь закрылась. Он не знал, который час, и это само по себе было редкостью для человека, чья жизнь обычно расписана по минутам.
Он не двинулся с места, когда Чонгук остановился у возвышения, на котором стояла кровать. Только смотрел из-под опущенных ресниц, пока тот расстёгивал пуговицы на его рубашке. Дыхание сорвалось, когда Чонгук стянул рубашку с его плеч и в ту же секунду провёл языком по соску. Неосознанный, почти беззвучный отклик сорвался с губ, когда соски поочерёдно оказались во рту у Чонгука, а кондиционер усилил ощущение, обдув влажную кожу и заставив её сжаться ещё сильнее.
Чонгук хотел подарить Тэхёну столько наслаждения, сколько был способен вместить один человек. Ему хотелось прижать губы к каждому участку обнажённой кожи и выгравировать в памяти каждый издаваемый звук. Он расстегнул его брюки, и когда те упали, потянул за пояс белья, позволяя белому хлопку соскользнуть следом. Мысли в голове ходили по кругу, как заевшая пластинка. Тело Тэхёна было самым красивым из всех, что он видел. Это подтвердилось вновь, когда из его груди вырвался сдавленный выдох при одном лишь виде.
— Ты такой… красивый, — прошептал он, не будучи уверен, услышали ли его слова, и склонился к шее Тэхёна, уделяя внимание чувствительной коже.
Атмосфера вокруг них застыла, насыщенная плотной чувственностью, воздух одновременно душил и пробивал током. Кожу Тэхёна покалывало от каждого касания губ Чонгука, он стоял неподвижно, руки по швам, единственным движением была мерная работа груди, пытавшейся справиться с дыханием. Ему хотелось закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, гудящих по телу, но он не мог оторвать взгляд от Чонгука, который теперь раздевался прямо перед ним.
Взгляд Чонгука был намертво прикован к нему, пока он обнажал своё тело. Тэхён подумал, что не отказался бы посмотреть, как любимый танцует только для него. И ему вдруг стало любопытно, согласился бы Чонгук дать для него отдельный частный номер. Дыхание вырывалось тяжело и прерывисто, в ожидании, когда упадёт последний элемент одежды… но Чонгук так и не двинулся. Он просто стоял перед ним, глядя прямо в глаза, руки на бёдрах.
Минуты тянулись, и Тэхён уже не был уверен, должен ли он что-то сделать. Не упустил ли он какой-то знак. Чувство нужды стало гораздо сильнее, чем десять минут назад, и с каждой секундой желание топнуть ногой только росло. Выбор у него был, он знал это, но снова находился на неизведанной территории, потому что реакция Чонгука имела значение, и его дерзкая привычка уже не раз приводила к противоположному результату. Он решил, что раз сегодня ему удалось зайти так далеко, то лучше продолжать в том же ключе.
Тэхён взмахнул ресницами и тихо сказал:
Чонгук подошёл и взял его лицо в ладони:
— Мне нужен ты… Ты как будто ушёл.
Это не совсем соответствовало истине, возможно, он стоял так всего несколько секунд, а не минут, но ход мыслей и способность трезво рассуждать были раздавлены желанием.
— Прости, малыш… — он и сам не думал, что так долго просто смотрел на Тэхёна, но трудно было не раствориться в его красоте, — …ляг на кровать, и я буду в твоём распоряжении.
Тэхён мог бы попытаться убедить себя, что не утопал по уши в похоти и любви к этому мужчине, но это было бы самой крупной ложью, поэтому он даже не пытался. Каждое слово, слетающее с губ Чонгука, отзывалось реакцией где-то в его теле, и он был убеждён, что Чонгук мог звать его как угодно, и он всё равно таял бы от одного обращения. То, какими они были вместе, принадлежало только им, и это само по себе сносило крышу Тэхёну, который привык разделять свою деловую персону и того, кем он был вне работы. А теперь у него было и это. Мужчина, которому раньше не нравилось, когда прежние партнёры называли его милым, но который слабел, когда Чонгук называл его «малышом» или «сокровищем».
Он никогда ещё не встречал того, кто держал бы всё под контролем так уверенно и сильно, но при этом мягко и бережно. В их паре было слишком много граней, и Тэхён только хотел учиться, пробовать… не нарываясь на неприятности, потому что он всё ещё хотел быть достойным похвалы, даже если теперь и это чувство стало чем-то совсем другим.
— Поцелуй, — сказал он, решив, что стоит воспользоваться моментом ещё чуть-чуть, прежде чем лечь на кровать, как ему велели.
Чонгук улыбнулся прекрасному мужчине в своих руках, тот стоял нагой и просил поцелуев. Наклоняясь, чтобы дать ему желаемое, он чувствовал слишком много. Ему хотелось укутать Тэхёна, заботиться о нём, дать ему всё, чего тот желал. И он знал, что одно из этих желаний было узнать о нём всё до последней детали. С дня его рождения Чонгук почти ни о чём другом не думал. Он не жалел, что не рассказал тогда, но ему хотелось бы, чтобы их отношения были чуть дальше, чтобы он смог впустить его раньше.
Он понимал, что скоро придётся обнажить всё и впустить Тэхёна в последнюю, самую закрытую часть своего прошлого. Но именно эта часть изуродовала его сильнее всего, и страх того, что это изменит чувства Тэхёна к нему, стоял комом в горле.
— Тогда ложись на кровать, и Куки даст тебе всё, что ты хочешь, хорошо?
Это была та сторона их отношений, к которой деньги не имели доступа. Не имело значения, насколько большими или маленькими были их банковские счета, насколько дорогой была их одежда. Будь то отпуск в палатке или в люксовом гостиничном номере, в этот момент это не играло никакой роли. Не имело значения даже то, что Чонгук считал себя никчёмным и неважным человеком, потому что именно здесь и сейчас он чувствовал, что имеет значение для мужчины, который устраивался посередине широкой кровати.
Тэхён лёг на спину. Мягкая пуховая подушка поддерживала его плечи и голову. Одна нога была согнута в колене, правая рука лежала у виска, и указательный палец лениво крутил прядь собственных волос. Вид перед глазами был из тех, что выпадают человеку раз в жизни, но Чонгуку повезло, он мог видеть это часто. Он не хотел привыкнуть, не хотел когда-нибудь начать воспринимать как должное тот факт, что его парень, без всяких сомнений, самый красивый мужчина, которого он когда-либо видел. Он хотел, чтобы Тэхён знал, насколько глубоки его чувства, но сейчас он мог лишь показывать это делом, ведь словами рано. Ему предстояло сдержать одну правду, пока Тэхён не узнает обо всём и пока Чонгук не поймёт захочет ли он его после этого.
Искра возбуждения прошла по Чонгуку, когда он подошёл к изножью кровати, оставив трусы позади. Взгляд был прикован к парню, который следил за каждым его шагом. Он взял вытянутую ногу Тэхёна и отвёл её левее, придерживая ступню, а затем наклонился и оставил несколько поцелуев на внутренней стороне щиколотки.
Он подумал, что на Тэхёне нет ни одного места, которое не было бы красивым, захватывая большой палец ноги в рот и обводя его языком. Он поднял взгляд и увидел, как грудная клетка Тэхёна резко расширилась и застыла в задержанном вдохе, и это заставило Чонгука ухмыльнуться.
Он повёл губами от щиколотки к колену с внутренней стороны, к бедру, тихо простонав от нежности кожи и уделяя особое внимание тем участкам, где появлялась реакция. Ждать пришлось недолго, Тэхён запустил пальцы в его волосы и дёрнул за резинку, удерживающую хвост. В последнее время ему хотелось подстричься, но он знал, как сильно Тэхён любит его волосы, и теперь, впервые за долгое время, чужое мнение что-то значило.
С губ Тэхёна сорвался глухой, хриплый выдох, когда Чонгук втянул в рот мошонку, перекатывая каждое яичко по очереди, а затем, плоско прижав мокрый от слюны язык, провёл вверх от основания до самого кончика.
Тело Тэхёна больше ему не принадлежало, по крайней мере, так ему казалось, когда бёдра двигались сами по себе, а ровный ритм дыхания всё время срывался под атаками рта на его торс. Бока были чувствительными, но не такими, как соски. Он хрипло втянул воздух, когда каждый из них по очереди оказался между зубами.
Он дёрнул тёмные пряди, перепутавшиеся в пальцах. Рот пересох, дышать через нос не получалось, стоны срывались с приоткрытых губ. Когда рот Чонгука наконец оказался на одном уровне с его собственным, Тэхён резко притянул его и впился языком в его рот с отчаянной жаждой, словно ему нужно было убедиться на вкус, что мужчина принадлежал ему. Он попытался взять поцелуй под контроль, не в силах насытиться, но Чонгук снова и снова выталкивался на прямые руки и удерживал расстояние, задавая темп языком.
Тэхён надавил на затылок, пытаясь вернуть его ближе, но Чонгук заблокировал руки в локтях и полностью оборвал их поцелуй.
— Кто-то сегодня особенно нуждается, — прошептал он, скользнув губами к его уху.
Отпираться не имело смысла. Тэхён прекрасно понимал, что любое другое слово, кроме признания, было бы ложью. Ему отчаянно не хватало прикосновений Чонгука в последние дни, и с этим приходилось бороться, потому что он не был к такому привыкший. Раньше его интимная жизнь была расписана по графику. Он знал когда и где, и вне этих «сеансов» мыслей о сексе почти не было. Так строилась его жизнь.
С тех пор как появился Чонгук, всё перевернулось. Эмоции перестали помещаться в рамки, и Тэхён вынужден был признать, что скучает по нему, испытывает тягу, когда они не рядом. Мама сказала ему, что это нормально, когда люди влюблены. И добавила, что ей не терпится встретить человека, который произвёл на её сына такой эффект.
— Я… да. Я нуждаюсь в тебе, Куки, — сказал он правду, потому что всё остальное было бы глупостью.
Чонгук улыбнулся, уткнувшись носом в шею Тэхёна. Он ожидал, что такая нужда выльется хотя бы в каплю дерзости, но от Тэхёна пока не было ни намёка на характер.
— Чего ты хочешь, малыш? Ты хотел, чтобы я делал вот так?
Звуки, наполнявшие комнату, были рваными и насыщенными воздухом. Чонгук готовил его тщательно, пальцами растягивая вход и добросовестно прорабатывая самое чувствительное место. Он нарочно стоял высоко на коленях между его разведённых ног, чтобы видеть, как мужчина, раскинутый под ним, разваливается буквально от одних только пальцев.
Это зрелище давало странное, почти жестокое удовлетворение. Наблюдать, как Тэхён цепляется за простыню, изгибается и скручивается всего лишь от его рук, которые, кстати, становились всё опытнее. Чонгук всегда умел быстро учиться, это помогало ему в танцах, где приходилось осваивать по десятку комбинаций в день. Теперь он учился телу Тэхёна.
Он уже знал, что у Тэхёна огромный самоконтроль, но иногда в нём возникали трещины. Сейчас же не осталось ни грамма. Тот явно не знал, куда деть себя, щёки пылали, рот был приоткрыт, а голос с каждой минутой звучал всё громче.
Чонгук вытянул пальцы и щедро выдавил лубрикант на свою эрекцию, мельком подумав, что стоило бы его хотя бы чуть-чуть подогреть. Тэхён, тяжело дыша, смотрел на него снизу вверх, и внезапно Чонгуку захотелось не просто секса, а близости. Медленной, чувственной. Хотелось прижать его к себе, держать в руках, быть ближе, чем возможно, но он не знал, чего именно хочет сейчас сам Тэхён.
Он уселся по-турецки перед ним и раскинул руки, приглашая:
Улыбнулся, когда Тэхён поднялся на колени и потянулся к нему.
— Меня… чуть потряхивает, — признался Тэхён, ухватившись за его ладони, чтобы удержать равновесие.
Чонгук помог ему забраться к себе на колени, целуя всё, до чего мог дотянуться, пока тот устраивался поудобнее. Двигались они неловко, без особой грации, но в итоге Тэхён полностью опустился на член своего парня, обвив его бёдрами, согнув колени и сцепив щиколотки за спиной. Чонгук провёл большими пальцами вдоль обеих сторон позвоночника, успокаивающе водя ими вверх-вниз, пока Тэхён приходил в себя. Это было неприлично интимно, Чонгук имел доступ ко всей красоте мужчины на своих коленях и мог целовать его столько, сколько захочет.
— Ты в порядке? — спросил он, глядя на Тэхёна, который всё ещё тяжело дышал и выглядел блаженно одурманенным.
Тэхён был как в тумане. Впервые в такой позе, и ему уже нравилось, ещё до того как они вообще начали двигаться. Он и раньше обожал сидеть у Чонгука на коленях (в машине, на диване или когда верхом на нём), но это… это было другим. От такой близости, от этого плотного контакта, почти без воздуха между телами, его накрыла волна ощущений, будто его берегут и обожают. Иногда его пугала мысль о том, что он может так и не услышать от Чонгука те три слова, но в такие моменты, как сейчас, они были и не нужны. Тэхён видел это, чувствовал кожей.
Он обвил руками шею любимого и потянулся ещё ближе, прижимаясь грудью к груди. Из горла сорвался тихий стон, когда член внутри с нажимом задел простату.
— Да… — других слов просто не было.
— Поцелуй меня, малыш, — сказал Чонгук, крепко удерживая его за бёдра и начиная двигаться.
Тэхён мог бы целовать своего парня вечно. Это единственное, что у них было с самого начала, и даже когда поцелуи ни к чему не вели, ему никогда не хотелось прекращать. Он всерьёз верил, что Чонгук говорит ему «я тебя люблю» тем, как его язык ласкает его собственный. В том, как их рты двигались навстречу друг другу, была глубина и уверенность, а теперь и таз Тэхёна описывал маленькие круги, он использовал пятки как точку опоры. Его пятки вдавились в матрас позади Чонгука, когда он поменял угол движения бёдер и начал скользить взад-вперёд.
Давление внутри было сильным, и оргазм уже начал раскручиваться. Он знал, что потребуется немного усилий после той тщательной подготовки, которую Чонгук проделал прежде.
То, что его парень оказался в такой позиции, сбивало Чонгука с мыслей. Он зацепил руки за плечи Тэхёна и потянул их на себя, чтобы двигать собственным тазом. В воздух просачивались сдержанные звуки удовольствия. Они уткнулись лбами, а тела толкали их обоих к приближающейся развязке.
На фоне стены из панорамных окон их груди тяжело вздымались, а небо за стеклом принимало розово-оранжевый оттенок, пока сгущались сумерки.
Тэхён громко застонал, когда достиг разрядке. Движения на мгновение сбились, он зажмурил глаза, по-прежнему уткнувшись лбом в лоб своего парня. Чонгук на миг лишился слов, наблюдая, как Тэхён кончил, не касаясь себя. Чувство того, как отзывалось его тело, вместе со звуками, которые он издавал, стало для Чонгука последним толчком, и он сам тоже вскоре не выдержал и последовал за ним.
Потребовалось время, прежде чем они решили разомкнуть объятия, и Чонгук бережно помог Тэхёну пересесть с его колен на кровать. Он улыбнулся той печальной гримасе, которую Тэхён изобразил, когда Чонгук слез с кровати, чтобы принести полотенце и вытереть обоих. Вернувшись, он улыбнулся ещё шире, Тэхён потянул к нему руки, явно не собираясь отказываться от своей нужды в близости.
— Дай я тебя вытру, — сказал Чонгук, пытаясь пройтись полотенцем по Тэхёну, но был тут же втянут обратно в поцелуй.
— Мне одиноко, и тебя сто лет не было, — пробормотал Тэхён. Раньше он выбирал честность, но теперь отказался от этой идеи и просто хотел вернуть своего парня обратно в постель.
Чонгук прыснул от смеха, но продолжил попытки вытереть Тэхёна.
— Меня не было меньше минуты. И ты не получишь то, что хочешь, если не дашь мне закончить.
Тэхён фыркнул и улёгся на спину, разметав руки по сторонам, чтобы потакать Чонгуку и позволить ему довести дело до конца. Как только Чонгук закончил, Тэхён сел, притянул его вниз и бросил влажное полотенце на пол. Он улыбнулся:
— Если ты голоден, — сказал Чонгук, ложась лицом к Тэхёну. За окном небо темнело, цвет уходил в закатный оттенок.
— Голоден. Тебе понадобится побольше сил позже… — с ухмылкой сказал Тэхён. — Мне очень понравилась эта позиция, Чонгук.
Понадобилась секунда, прежде чем на лице Чонгука появилось недовольство:
— Значит, ты уже делал так раньше?
Тэхён взял телефон и начал оформлять заказ. Голод взял своё, он добавлял в корзину по одному из каждого блюда.
— Лапша с курицей или с говядиной? — спросил он. — И нет, я никогда не был в такой позиции ни с кем до тебя.
Множество вещей по-прежнему удивляли Чонгука. Он уже начал задумываться, был ли Тэхён вообще когда-либо влюблён, потому что его прошлые отношения явно не содержали глубины.
— Мне всё равно, — ответил он.
— Тогда возьму обе, — сказал Тэхён, закончил заказ и отложил телефон, чтобы снова прижаться к Чонгуку.
Они разговаривали между поцелуями, руки легко и ненавязчиво скользили по телам друг друга, пока Тэхён не получил уведомление, что курьер с едой поднимается к их квартире.
Комната наполнилась смешками и вскриками, когда Чонгук несколько раз пытался встать, но был снова перетянут назад Тэхёном, который в итоге был вынужден сам пойти открывать дверь, накинув халат. Пока Тэхён открывал и раскладывал еду в другой комнате, Чонгук натянул спортивные штаны и не мог уложить в голове прошлые сексуальные связи своего парня. Чем больше он узнавал, тем больше хотел дать Тэхёну, и не понимал, как кто-то мог быть доволен такой пустой связью.
Он хотел, чтобы Тэхён чувствовал себя любимым, чтобы в нём отзывалось то чувство, которое нельзя передать одними лишь тремя словами, которые он пока не мог произнести. Это казалось загадкой, хотя не должно было быть так сложно, но страх потерять Тэхёна, если тот узнает всё, всё ещё жил в нём, и часть его защитных стен оставалась на месте.