Воспоминания в письмах | Глава 25: Выход из-под контроля
Сонгджам, облачённый в серый костюм, вошёл в просторный сад, украшенный с исключительным вкусом.
Он был почти так же взволнован, как и жених с невестой, ослепительные в своих белоснежных нарядах. Несмотря на то, что он помогал с подготовкой с самого начала, увидеть своих лучших друзей в их счастливый день оказалось куда волнительнее, чем он ожидал. Сердце наполнилось нежностью и гордостью.
Церемония прошла просто, без излишеств. Во время банкета, когда гости уже веселились под живую музыку, молодожёны подошли к нему.
Сонгджам стоял чуть в стороне, наблюдая за сценой, и улыбнулся им, хотя слова прозвучали с лёгким упрёком:
— Почему не встречаете гостей?
— Мы хотели сначала поговорить с тобой, — сказала Ликхит.
Сонгджам качнул головой, делая вид, что раздражён.
— Потом поговорим. Это так уж важно?
— Ты наш самый особенный гость, — ответила подруга, уже совсем не та девчонка, что была семь лет назад.
Сонгджам вспомнил, как они сидели тогда в кондитерской, и через неделю после того разговора он узнал, что они начали встречаться.
И вот теперь, хоть их пути и разошлись, поскольку у всех появилась работа, свои заботы, он был счастлив находиться рядом с ними в этот день.
— Я действительно рад за вас. Наконец-то вы дошли до этого момента, — сказал Сонгджам, наблюдая за тем, как они не могут отвести взгляд друг от друга.
— Спасибо тебе за всё, — с непривычной серьёзностью произнёс Пхаллоп, из-за чего Сонгджам невольно рассмеялся. — Что смешного? Я серьёзно.
— Прости, просто не привык к твоему серьёзному лицу.
— Болтун. После свадьбы отпразднуем как следует.
— Тебе бы с невестой быть, — усмехнулся Сонгджам.
— Она пойдёт с вами, — вмешалась Ликхит, щёлкнув пальцами и подмигнув.
Сонгджам прищурился. Что-то тут явно было нечисто.
— Как при чём? — рассмеялась она. — Ты же платишь. Всё-таки твои друзья женятся.
— Кстати, — Ликхит наклонилась вперёд, — помнишь историю, которую я собиралась написать о тебе?
— Помню. Я решил, ты передумала, — удивился Сонгджам, приподняв брови.
Они в последнее время редко виделись и не возвращались к этой теме.
— Хотела, но всё казалось, что я не справлюсь. А теперь думаю, что пора.
Сонгджам улыбнулся, почувствовав, как сердце ускоряет ритм. Всё действительно начиналось.
— Придётся обсудить много деталей, но главный вопрос, как найти время у доктора.
— Для вас я его найду, — рассмеялся он, глядя на обоих. А потом, собравшись с духом, произнёс то, что хотел сказать уже давно… — Если у вас родится ребёнок… вы могли бы назвать его Аксоном? — тихо произнёс Сонгджам.
— Но ведь это… его имя, не так ли? — Ликхит не сразу поняла просьбу, но выражение на лице друга заставило её замолчать. В его глазах было нечто, что не требовало объяснений. — Хотя… имя очень красивое.
Она улыбнулась, а Сонгджам плотно поджал губы, удерживая нахлынувшие чувства.
В его сердце всё ещё жила тоска, ведь он помнил.
Аксон родился в день, когда умерла его мать…
Он долго смотрел на лицо девушки. Никогда не рассказывал друзьям о матери того человека, поэтому хотел дорожить каждым мгновением, проведённым с ней. Но в глубине души знал горькую правду. У Ликхит оставалось совсем мало времени…
— Что думаешь об этом названии? — спросила она.
Сонгджам посмотрел на надпись «Songjam Nai Aksorn» на рукописи и улыбнулся. Всё уже было решено, да?
Он выкроил немного времени, чтобы навестить друзей, когда узнал, что Ликхит беременна. С каждым визитом осознание, что Аксон появится в этом мире, становилось всё реальнее.
— Мне нравится, — прошептал он.
Талантливая писательница удовлетворённо улыбнулась и вновь склонилась над печатной машинкой, продолжая писать его историю. Историю, которая была всем, что он когда-то чувствовал… и всё ещё чувствует.
— Вот твой кофе, — в комнату вошёл хозяин дома, держа чашку с напитком, приготовленным своими руками. Он приподнял бровь, и Сонгджам, приняв напиток, неожиданно для себя похвалил его:
— Твои навыки стали заметно лучше.
— Стараюсь, — усмехнулся Пхаллоп. — Всё-таки я скоро стану отцом.
— Пойдём поговорим на улице, пусть она спокойно поработает, — предложил Сонгджам, заметив, что Ликхит полностью погрузилась в текст.
— Ах, Кэйо, машина сейчас в самом разгаре, не могу её остановить, — ответила та, не поднимая головы.
— Шучу. Я рад, что ты так увлечена, — улыбнулся он и вышел вместе с Пхаллопом в сад.
Они сели на скамейке с чашками кофе, вспоминая прошлое, как делали всегда, когда встречались. Но когда разговор стих, и Пхаллоп поднёс чашку к губам, Сонгджам воспользовался моментом, чтобы задать вопрос, давно крутившийся на языке:
— Ликхит сказала, что ты отправил её книгу в издательство. Что они ответили?
На самом деле он был взволнован этим с тех пор, как услышал, но не хотел мешать ей, пока она писала.
— Они заинтересовались публикацией, — ответил Пхаллоп. — Ликхит собирается отправить полный рукописный вариант, как только закончит. Но роды уже близко, и она боится не успеть. Поэтому так спешит.
— Мне не терпится увидеть книгу, когда она выйдет, — произнёс Сонгджам.
В глубине души он знал, что этого никогда не случится.
У Ликхит оставались считаные месяцы… и сердце сжималось от боли.
Это была дождливая суббота. Холодный воздух, тяжёлые серые тучи. Сонгджам помнил каждую деталь того дня.
Отчаянное выражение лица Пхаллопа, мчащегося сквозь ливень, чтобы отвезти возлюбленную в больницу.
Крики боли Ликхит, будто её сердце разрывалось.
И собственное бессилие от того, что он, несмотря на знание и веру, не смог спасти подругу.
Он знал, что исход был предрешён, но всё равно мечтал, чтобы никто не ушёл, чтобы они могли остаться вместе.
Однако жизнь распорядилась иначе. Ирония заключалась в том, что именно он принял роды и первым увидел Аксона.
А затем… стал последним, кто проводил Ликхит в иной мир.
Крик новорождённого вырвал его из ступора. Слёзы катились беззвучно, в странной смеси боли и глубокого, пронзительного счастья.
Буря стихла так же стремительно, как началась. Дождь всё ещё бил по стёклам, когда Сонгджам, оставив младенца медсестре, повернулся к безжизненному телу подруги.
Её последний образ навсегда отпечатался в его памяти.
Он сжал кулаки, зубы скрипнули, слёзы лились, и ничего нельзя было изменить. Это было всё, что ему оставалось.
— Ну как она? — спросил Пхаллоп, когда Сонгджам вышел из палаты. В голосе друга звучало напряжение, надежда, страх.
Сонгджам вымученно улыбнулся, не в силах говорить. Пхаллоп схватил его за руку.
Он сделал всё, что мог как врач.
Теперь настала очередь другого долга. Долга друга.
— Что ты имеешь в виду? — голос Пхаллопа стал резким, почти отчаянным. Сонгджам глубоко вдохнул и посмотрел ему в глаза.
Следующие слова были правдой, которую невозможно смягчить.
— С твоим сыном всё хорошо. Но… его мама… — голос дрогнул, дыхание сбилось. — Ликхит ушла.
Он не был готов. Никто не готовится к тому, что простое «спокойной ночи» окажется последним.
Они мечтали стать самой счастливой семьёй на свете.
Пережить самую страшную потерю невозможно.
Пхаллоп держал в руках незаконченную рукопись, которой суждено было остаться незавершённой, потому что талантливый автор умер, так и не успев поставить последнюю точку.
Пальцы бережно скользнули по страницам рукописи, словно касались самой памяти. Он аккуратно убрал последний след любимой в ящик стола.
Всё, что принадлежало ей, оставалось на своих местах. Книга, которую она не успела дочитать; клубок пряжи, так и не ставший парой перчаток. Малыш никогда не наденет то, что мать вязала для него.
Пхаллоп подошёл к кроватке, где спал их пятимесячный сын, и долго смотрел на лицо ребёнка, в чертах которого жил её облик.
— Папа очень скучает по твоей маме, — прошептал он, улыбаясь сквозь слёзы.
Каждый день был тяжёлым. Пхаллоп до сих пор не знал, как идти дальше. Мир потемнел, а траур казался бесконечным.
Если бы не Сонгджам, возможно, он бы просто не выдержал.
— Прости, что я такой слабый, — произнёс он, сжимая крошечную ладошку сына.
Снаружи послышался шум подъезжающей машины, и он вышел посмотреть.
— Ты ел? — раздался голос Сонгджама. — Я привёз еду, — он вытаскивал из багажника пакеты с продуктами для отца и ребёнка.
— Не хочу, — как всегда ответил Пхаллоп.
— Всё равно нужно поесть. Я после дежурства тоже ничего не ел. Сядем вместе.
Пхаллоп молча пошёл за другом. Сонгджам разложил покупки, затем присел напротив него за стол.
— Он спит? — спросил Сонгджам, накладывая еду.
— Угу, — коротко отозвался Пхаллоп.
— Что за вопрос? — Пхаллоп нахмурился, но встретил серьёзный взгляд друга. Некоторое время он молчал, потом тихо ответил: — Люблю. Больше всего на свете.
Эти слова прорвали плотину. По щекам беззвучно потекли слёзы.
Сонгджам покачал головой, вздохнул и поставил перед ним тарелку.
— Нет. Я знаю, что ты станешь хорошим отцом, — он печально улыбнулся. — Даже через двадцать лет это будет правдой. А теперь ешь, пока малыш не проснулся.
Пхаллоп тяжело вздохнул, но подчинился.
Каким бы трудным ни был путь, он сделает то, о чём просил друг.
Не кори себя. Твоё существование лучшее, что было в их жизнях.