Воспоминания Рати | Глава 35: Прощание с друзьями
Когда приходит день встречи, рано или поздно наступает и день расставания. Это уже не то волнительное чувство, с которым Рати когда-то начинал свой путь в качестве переводчика. За прошедшие годы их связи стали сродни семейным, и потому мысль о разлуке вызывала не просто грусть, а настоящую, пронизывающую печаль.
Прощальный вечер собрал не только однокурсников, но и многих коллег по службе. Рати тепло улыбался, принимая поздравления, и в то же время в памяти всплывали испытания, пройденные на этом пути: насмешки, одиночество, попытки прижиться в стране, которая однажды стала для него далёкой. Теперь же его называли «преподавателем», и даже высокопоставленные офицеры обращались к нему с уважением. Он стал частью круга, где его ценили и принимали по-настоящему.
— Говорят, сразу после праздника Сонгкран в следующем году состоится грандиозная свадьба между двумя уважаемыми семьями. Министр, должно быть, в восторге.
— Вне всяких сомнений, — с довольной улыбкой ответил сам министр. — Хотя мысль о том, что моя единственная дочь покинет отчий дом, тревожит. Но зная её жениха, Пхра Суратхи Тамматханапича, и его характер, я чувствую себя спокойно.
— Вот уж кто действительно дозрел до брака. За столько лет он разбил не одно сердце, будучи холостяком.
— Но брак с дочерью министра — это как смесь золота с нефритом. Совершенно идеальная пара.
Министр образования, уже изрядно подшофе, болтал с друзьями обо всём подряд, но разговор закономерно скатился к помолвке его любимой дочери. Рати старался не слушать, но слова, будто нарочно, проникали ему в душу. Тиратхон заметил это, мягко взял его за руку и увёл за дверь, туда, где шум звучал тише, но где их всё ещё могли видеть.
— Я сделаю всё, чтобы помешать этому. Прошу, позволь мне...
— Не стоит больше это обсуждать, Пи Ти, — прервал его Рати с лёгкой, почти ласковой улыбкой. — Отец желает дочери лучшего, и это нормально. Он расскажет об этом каждому встречному, не сомневайся. Посмотри на Пи Джем. Она восхваляет меня, будто я чудо света, хотя я ей вовсе не родной сын. Я привык к таким вещам.
— И тебе всё равно? — Тиратхон не мог скрыть беспомощности.
— Будто иголки впиваются в сердце, — честно ответил Рати. И это признание странным образом утешило Тиратхона. Пусть это не была радость, но боль Рати хотя бы означала, что он не равнодушен. — Мне больно каждый раз, когда кто-то упоминает тебя рядом с другой женщиной.
— Пи Ти, как думаешь... смогут ли такие, как мы, когда-нибудь любить открыто? Пусть даже в далёком будущем?
— Думаю, если сердце жаждет любви, оно сделает всё, чтобы её достичь. Как и я сейчас. Пусть мне придётся отказаться от всего, я не буду жалеть.
— А вот я буду, — тут же возразил Рати. — Твой статус, богатство, твои достижения. Ты работал ради этого всю жизнь. Было бы ужасно потерять всё из-за простого человека вроде меня.
— Тогда скажи... — Тиратхон смотрел на него, потерянный. — Скажи, что мне делать, чтобы мы могли быть вместе до самой старости? Что мне сделать, чтобы избежать этой свадьбы? Подскажи хоть что-то. Ты говоришь так, будто решение уже есть, но в твоих словах я слышу только прощание. Будто ты даёшь мне ложную надежду, что скоро вернёшься. Я знаю, ты уже смирился, но я — нет.
— Я вернусь, Пи Ти. Я никогда не хотел, чтобы ты или кто-то ещё ждал вечно. Пусть мне придётся пересечь море, но я всё равно вернусь. Я смирился с этим, потому что сейчас это всё, что могу сделать. Это мучительно — и для тех, кто уходит, и для тех, кто остаётся. Прошу, постарайся понять меня.
— Прости, — Тиратхон мягко сжал его ладонь. — Мне не следовало винить тебя.
— Пойдём. Ты сегодня почётный гость. Не стоит надолго исчезать.
Рати уже сделал шаг, но заметил, что Тиратхон остался стоять.
— Мне нужно передать кое-какие распоряжения Маю. Иди, я догоню.
— Хорошо. Но, прошу, не задерживайся. Мне неспокойно.
— Не знаю. Но когда ты рядом, я чувствую себя в безопасности. Так что не заставляй ждать.
— Тебе бы почаще говорить такие слова. А то ведёшь себя непоследовательно, будто тобой кто-то овладел, — с напускной серьёзностью сказал он.
Рати с трудом удержался от смеха.
— Даже короткое расставание заставляет меня волноваться. Когда ты рядом, сердце согревается, и все страхи отступают. Пожалуйста, возвращайся скорее. Не уходи далеко, иначе мне станет неспокойно.
Тиратхон прикусил губу, прежде чем ответить:
— Не знаю, можно ли тебе доверять, — бросил он с досадой, отводя взгляд.
Ему стало неловко от собственных слов, и он быстро отвернулся, поспешив прочь, пока Рати не успел ничего сказать. Но, сделав несколько шагов, он невольно улыбнулся. Если не поторопиться, кто знает, насколько больше успеет себя скомпрометировать.
С тех пор как Рати впервые услышал слухи о том, что Пхра Суратхи Тамматханапич увлечён любовными играми, особенно с тем, как Пи Джем постоянно что-то ему нашёптывала, он пытался держаться на расстоянии.
Лишь после долгого времени и множества сомнений Рати начал верить в искренность Тиратхона и позволил себе отбросить предрассудки. Даже открыв перед ним своё сердце, он всё равно не спешил показывать чувства на людях, да и Тиратхону демонстрировал их редко. Почти обескураживающе редко. Сам же Тиратхон, наоборот, не скрывал своих привязанностей, постоянно размышляя о том, как построить с Рати будущее.
Но Рати боялся. Любой жест, даже мимолётный, мог навредить не только ему, но и репутации Тиратхона — той, что тот так долго выстраивал. Если бы кто-нибудь узнал, что слухи о том, что Пхра Суратхи действительно питает чувства к мужчине, правдивы, это непременно обернулось бы скандалом. Тем более Рати понимал, что как только истечёт его трёхлетний контракт, он должен будет уехать. Их любовь не могла расцвести. Как бы Тиратхон ни пытался избежать брака, назначенного на пятый месяц, эта связь оставалась обречённой. Их чувства лишь усиливали давление со стороны старших, и в итоге только сильнее загоняли обоих в ловушку.
— Преподаватель, вы вовремя, — обратился к Рати один из студентов. — Мы как раз обсуждали свадьбу дочери министра и Пхра Суратхи Тамматханапича. Как вам пара? Вы ведь видели молодую даму?
— Да, встречал её пару раз, — сдержанно улыбнулся Рати. — Красивая, воспитанная, настоящая леди. Хотя… разве она не слишком юна?
— Юна? Что за вздор, преподаватель! — возразил один из приближённых. — Шестнадцать-семнадцать лет — в самый раз! Молодость и готовность рожать, вот что важно. Пхра Суратхи сам виноват, что не женился раньше. Зачем тянуть, раз есть подходящая невеста? Ходят сплетни, а он всё медлит. Это неприлично.
— И вы, преподаватель, тоже не затягивайте. Вы жили за границей, может, там сердце своё оставили? Или планируете найти невесту здесь? Как насчёт дочери министра? Она, говорят, вами восхищается. Почему бы и нет?
Улыбка Рати на миг застыла, но он быстро взял себя в руки и вежливо ответил:
— Я всё время в дороге, не хотел бы огорчить какую-либо семью, став зятем, которого вечно нет дома. Благодарю за заботу, но мне лучше не навязываться.
— Осторожнее, преподаватель. Люди подумают, что вы склонны к... запретным удовольствиям. Особенно с такой близкой дружбой с Кхун Пхра Таном. Слухи-то идут.
— Знаю. Именно поэтому я против принуждения к браку. Мне больно, когда я вижу подобное. Никогда не думал, что в Сиаме до сих пор сохраняется такая практика. Сколько семей приносят в жертву счастье собственных детей, лишь бы удовлетворить свои амбиции. Родители радуются достигнутому, но совершенно не замечают, как страдают их дети.
Министр бросил на него холодный взгляд, и раздражение в его лице не осталось незамеченным.
— Преподаватель, вы уже перешли границу.
— А я с ним согласен, — спокойно вмешался Его Высочество Май, который всё это время молча слушал. — Старшие часто устраивают браки по собственному вкусу, не считаясь с чувствами других. О каком уважении к чужим эмоциям может идти речь?
Дворяне онемели от неожиданной прямоты юного принца. Министр, тем временем, лихорадочно мечтал как можно скорее выдать дочь замуж за своего фаворита — Тиратхона. Пусть она и была моложе его, зато Тиратхон был умен, красив, богат и благороден. Разве не идеальный зять? Только вот слова Рати вонзались, как иглы. Он же только что раскритиковал именно такую ситуацию. Но кто осмелится сказать это вслух?
— К счастью, моя дочь сама питает нежные чувства к Тиратхону. Так что никакого принуждения.
Он громко захохотал, стараясь, чтобы остальные подхватили, но Рати, сдерживая усмешку, подумал:
Ловко вы выворачиваетесь. Если бы Тиратхон был здесь, он вряд ли рискнул бы прямо сказать: «Но ваша дочь мне не нравится», чтобы не опозорить вас.
— Согласен, — вновь вступил Его Высочество. — Настоящая удача, когда чувства дочери совпадают с волей отца. Если бы во всех семьях было так, каждый брак стал бы праздником. Ну что ж, поднимем бокалы за счастье министра! И не забудьте пригласить меня на свадьбу. Я бы не хотел пропустить столь радостное событие, особенно учитывая, что Тиратхон — мой дорогой друг.
Он бросил на Рати выразительный взгляд и поднял бокал. Остальные охотно последовали его примеру.
Только вот бокал самого министра, казалось, стал в два раза тяжелее, ведь чтобы поднять его, пришлось приложить усилие, а улыбка на лице и вовсе выглядела натянутой.
Рати сдержал смех. Поднимать тост за этот брак ему совсем не хотелось. Он просто слегка поднял бокал в воздух и тут же тихо поставил его обратно, так, чтобы никто не заметил.
— Преподаватель, пойдёмте подышим воздухом, — негромко предложили ему. — Пусть старшие продолжают свои разговоры без нас.
Рати быстро поклонился и поспешил вслед за Его Высочеством, выходя на газон. Снаружи уже стемнело, а вдоль стен мягко горели электрические фонари. Ночной воздух был наполнен стрекотанием сверчков и цикад, а мотыльки и мелкие насекомые роились у света, словно крошечные тени, вечно стремящиеся к недостижимому.
— Сегодня видно звёзды, преподаватель. Посмотри, пока есть возможность. В сезон дождей небо почти всегда затянуто.
Рати поднял взгляд, задержав его на мерцающих в вышине огоньках, и с лёгкой насмешкой произнёс:
— Вы говорите так откровенно… Разве не боитесь, что это вызовет проблемы?
— Думаешь, министр осмелится что-то предпринять против меня? — усмехнулся Май. А вот против меня и тебя — вполне, — мысленно добавил Рати. — Эти люди давно нуждаются в том, чтобы им напомнили их место. Но до них не доходит, даже если говорить. Их не волнует, что было сегодня, и уж тем более, что будет завтра.
— В этом вы правы, — с чувством согласился Рати.
— Мне жаль Пхра Инао, — неожиданно сменил тему Его Высочество. — Он прожил всю жизнь один, надеясь встретить настоящую любовь. Кто бы мог подумать, что когда наконец встретит её — судьба окажется столь жестока? Проклят в любви, бедняга…
— Я всё понимаю, — перебил принц, обернувшись к стоящему рядом. — Понимаю и сердце своего друга, и твоё. Поэтому мне особенно тяжело на всё это смотреть. Мой друг всегда был против браков по расчёту. Он верит, что жениться стоит лишь тогда, когда чувства настоящие.
— Таким и должен быть настоящий союз, Ваше Высочество.
— А знаешь ли ты, почему человек, который верно служит своей стране, чтит отца и мать, уважает старших — всё же идёт наперекор им в этом вопросе?
— Есть ли ещё причина, кроме любви?
Май вздохнул, глядя в звёздное небо.
— Когда Великий министр был молод, он влюбился в служанку, которая жила в его доме. Но как знать, он был благородного происхождения, нёс ответственность за страну и не мог позволить себе жениться на ком-то столь низкого положения. Его заставили вступить в брак с женщиной из другой знатной семьи. А та служанка… она уже любила другого. Их обоих заставили отказаться от своих чувств. Когда Тиратхон узнал об этом, он не мог простить старших. Да, у них были причины, но он не мог с ними согласиться. Однажды он сказал мне, что если когда-нибудь женится, то только по любви, чтобы его жена была счастлива, а не страдала, видя его каждый день.
— Вы говорите о Кхун Мом Лек? О той самой служанке?
— Да, — кивнул принц. — Его Светлость, бабушка Тиратхона, прекрасно всё знала… и страдала каждый раз, когда виделась с той женщиной. С тех пор в доме Суанг Суралай старались держать Мом Лек подальше. В конце концов, Великий министр сам отвернулся от любимой женщины, чтобы избавить её и ребёнка от позора и страданий. Думаю, ты уже всё понял.
— Именно поэтому министр вновь и вновь сопротивлялся бабушке Тиратхона, когда она пыталась женить его на какой-нибудь подходящей девушке. Как думаешь, почему Тиратхон до сих пор не женат, хотя ему уже двадцать девять? Потому что отец защищал его. Он не хотел, чтобы история повторилась.
Между ними повисло молчание. Лёгкий ветер качнул ветви деревьев. Где-то за домом загремел смех — внутри, по-прежнему шло застолье.
— Говорят, жениться в шестнадцать — это нормально. А Тиратхон всё это время хранит верность своим убеждениям…
— Я понимаю… — прошептал Рати, и в груди с новой силой вспыхнуло чувство вины. Он был тем, кто делал этот путь таким трудным. — Простите. Простите меня…
Но Рати уже сорвался с места. Он не мог больше ждать. Он должен был найти его. Но весь дворец Виндзор, казалось, опустел. Ни следа Тиратхона. В смятении и тревоге Рати метался, заглядывая в каждый угол. Он даже выбежал к воротам, но ни автомобиля, ни водителя на посту не было.
Сердце стучало, как бешеное. Он осмотрел каждый возможный угол, и нигде не нашёл любимого. Устав, он опёрся на колонну, тяжело дыша. Но даже отдышавшись, не остановился, побежал к себе, твёрдо решив, что поедет в Суанг Суралай. Хоть на велосипеде, но поедет. Немедленно.
И тут, у входа в резиденцию, он заметил знакомую машину. Лёгкая, но болезненно-радостная улыбка осветила его лицо. Несколько силуэтов стояли на веранде, голоса смешались в гул, но его взгляд был прикован только к одному человеку.
Пи Джем вскрикнула от неожиданности, когда Рати буквально взлетел по ступенькам и бросился в объятия Тиратхона. Он не заботился о приличиях, не обращал внимания ни на тётю, ни на слуг. Он прижался к любимому, уткнувшись лицом в сильное плечо, сжимая так крепко, словно боялся, что тот исчезнет, если хоть на миг отпустит.
— Что случилось? — тихо спросил Тиратхон, мягко поглаживая его по спине. Он боялся, что на приёме кто-то снова сказал Рати что-то жестокое. Тот дышал так, словно пробежал всю страну. — Передохни немного… и скажи мне.
Рати поднял голову. Глаза его были полны слёз.
— Поехали со мной. Пожалуйста…
— Обратно. Во Францию. Оставь всё. Просто… поехали со мной. Пожалуйста.