Твой Третий | Глава 19: Скучать по кому-то — чувство, которое невозможно игнорировать
На этот раз разбитое сердце не дало Саму возможности вести себя как зависимый. Наоборот, ему пришлось разбираться со всем ворохом проблем, оставленных коварным родственником.
Тир оправился и сам попросил покинуть Адисорн. Никто не возражал.
Однако место генерального управляющего, главного двигателя хозяйства, свободным не осталось. Хозяин Адисорн приехал, чтобы сам взяться за дело.
Что до Тиена… Сам хотел разобраться, но отец попросил оставить всё как есть ради родственных связей. Сам взвешивал «за» и «против», делил и умножал свои чувства, но выходило одно: никто не умер, катастрофы не случилось, дела в Адисорн держались. Пришлось уступить.
Прошла почти неделя. Всё постепенно налаживалось. Сам был постоянно занят. Работал, работал, и ещё раз работал. Но даже в этой загруженности мысли неизбежно ускользали к одному человеку. Он был в Пак Чонге, а сердце оставалось с Джэмом.
Ночью тоска усиливалась. Как бы он ни уставал, заснуть не мог. Скучал. Хотел увидеть, обнять, услышать голос, подшутить. Но не находил покоя и мучился. Люди вокруг тревожились, глядя на его состояние.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Сам у старшего близнеца, вошедшего в комнату.
Доктор Сонг тяжело вздохнул, окинув взглядом обстановку. На низком столике у кровати стояли бутылочки Якулта, открытые и нетронутые вперемешку. Третий лежал на кровати, обняв гигантского плюшевого крокодила, притворяясь пьяным.
— Ну и ну… — пробормотал Сонг.
— Сам виноват. Это мелочь, а ты раздуваешь. Зачем?
— Мелочь? Думаешь, это слово подходит в данной ситуации? — Сам приподнялся и раздражённо посмотрел на брата, потом заговорил, почти рассуждая вслух: — Человек, которому я доверял, послал людей схватить меня. Я заболел новой болезнью, дефицитом доверия.
— Прости. Я не подумал об этом, — Сонг сел на кровать рядом, положил руку на его плечо и слушал дальше.
— А потом вдруг сюда прислали Джэма. Я заинтересовался, стал спрашивать, что он тут делает. Но он всё уходил от ответа. Я задавал этот вопрос много раз. Не то чтобы никогда…
— Он не хотел ничего скрывать. Просто выполнял приказ, брат.
— Я зол на вас обоих. Но по-разному, понимаешь? Но с ним я всё равно стараюсь. Думаешь, он станет умолять?
— Ну, а что? Теперь, когда всё так обернулось, я должен сразу улыбнуться? Не могу.
— Что это у тебя? Гнев? Раздражение? Обида? Ненависть?
— Всё вместе. Салат «микс». Грех и заслуга. Я зол, но это бесполезно. В любом случае, мириться с тобой я не собираюсь, — Сам вздохнул с тяжёлым смирением.
— Люблю. Люблю сильнее, глубже. Что тут ещё сказать? Джиранат навсегда! — Сам поднял руку, сложив пальцами маленькое сердечко в такт словам, хотя лицо его всё ещё оставалось мрачным.
Братья переглянулись. Больше они выдержать не могли, усталость от всего происходящего переполняла их обоих.
— Тогда почему ты позволяешь эмоциям властвовать над любовью?
Сам тяжело вздохнул. Мысли путались. Когда дело касалось чужих сердечных проблем, он мог давать советы хоть целыми лекциями. Но стоило коснуться собственных, становился беспомощным. В итоге задавал лишь глупые вопросы.
— Что мне делать? — пробормотал он.
Близнецы посмотрели друг на друга, как в зеркало, каждый знал, что чувствует другой.
— Я не знаю. Но если бы я был на твоём месте, то не тянул бы время. Мы взрослые люди. Не усложняй. Скучаешь, просто скажи. Хочешь услышать голос, позвони. Хочешь увидеть, иди и сделай это.
Сам говорил себе подобное и раньше. Но сделать так всё равно не мог. Он вцепился в волосы, потом взял бутылочку Якулта, открыл и отпил, словно пытаясь унять боль. Допив, зажал пустую бутылку двумя пальцами, будто сигарету.
— Ай, да ладно! Ты уж совсем, — Сонг поднялся и собрался уходить. Убедившись, что брат продолжает ворчать, с облегчением выдохнул. — Я пошёл. Тётя Ним принесла тушёную акулу. Я оставил на столе. Не забудь поесть.
— Ладно, иди, — махнул Сам рукой.
Между ними не требовалось много слов. Они и так всё понимали с одного взгляда. Приход брата заставил его хоть немного задуматься.
Сам отодвинулся от огромного плюшевого крокодила, которого когда-то ненавидел до смерти, и вышел на просторный балкон. Отсюда открывался вид на владения фермы Адисорн… и на усеянное звёздами небо.
Сам думал только о воспоминаниях с Джэмом на острове. О прожитых событиях, о маленьких и больших «подвигах», которые они совершали вместе.
Вспоминалось, как тот с аппетитом грыз варёного краба. Как всё время спорил с ним. Как он когда-то плакал, и Сам думал, что его похитили, убили и бросили в море.
Он скучал по тому, как они ели из одной тарелки и спали в одной постели.
Вспоминал, как малыш был болен и во сне цеплялся за него. Как говорил во сне и прижимался к нему, а они целовали друг другу плечи.
Вспоминал спор, почему Джэм не называл его Пи. Сам улыбнулся. Он ведь сам хотел, чтобы тот называл его так. Услышал это всего пару раз и то, чтобы его порадовать. А потом Джэм перестал.
Сам смотрел в бескрайнее ночное небо и пробормотал:
— Слишком сильные чувства я держу в сердце… Джэм… Пи Сам скучает по тебе.
А Джэм вернулся к обычной жизни. Команда секретарей устроила салют и разноцветные огни, встречая после «полевой работы». Все наперебой рассказывали, что за его отсутствие было весело, шумно, радостно. По выходным они, как всегда, собирались вместе и неизменно оказывались в китайском ресторане.
Джэм широко улыбался, сияя, но внутри было пусто. Почему так? Когда дел невпроворот, у него нет ни секунды свободного времени, а когда оно появляется, всё сводится к мыслям. Слишком много мыслей. И все они о нём.
Сегодня Кхун Сиб, прилежный в том, чтобы создавать проблемы, но ленивый в их решении, снова перекинул на него задачу, позвонил и не дал никаких указаний в придачу.
Помимо ежегодного медосмотра, который откладывался месяцами, Джэм согласился пойти, хоть и был в смятении.
К вечеру он заехал в магазин за свежими продуктами. Толкая тележку по отделу выпечки и закусок, взгляд зацепился за апельсиновое желе… Джэм замер. Милая мордашка на миг растаяла в воспоминаниях. Он смотрел на упаковки на полке, потом обеими руками сгреб несколько штук в тележку.
Пройдя дальше, заметил Якулт. Взял несколько десятков бутылочек и тоже положил в тележку. Сам не понимал зачем. Просто вспомнил того, кто любил этот напиток…
Домой возвращаться не хотелось. Джэм поехал в сафари-парк, надеясь отвлечься. Но даже там всё напоминало о нём. Обезьяна, карабкающаяся по клетке, вызвала образ острова. Тогда он вспомнил, как они спорили:
— Не будь таким любопытным, Нонг. Я что, твой товарищ по играм?
Лёгкий рывок за край рубашки вернул его в реальность. Слёзы блестели на щеках. Обернувшись, он увидел группу школьников в форме. Похоже, у них была экскурсия.
— Что с тобой, Пи? — спросил один.
— Ничего, просто пыль в глаза попала, — поспешил ответить Джэм, вытирая слёзы.
Он решил ехать домой. Целыми днями, где бы он ни был, куда бы ни шёл, всё напоминало о Кхун Саме. Тот словно следовал за ним повсюду. Семь дней тянулись как семьдесят лет…
Днём Васин буквально затащил Сама поесть риса. «Затащил», потому что иначе он бы снова не притронулся ни к рису, ни к рыбе. В столовой рядом с перерабатывающим цехом они столкнулись с Лан Тао. Сам поздоровался, как делал обычно. В это время было малолюдно, и они расплачивались картами.
— Хорошо мне или плохо, какая разница? Всё равно ты не дашь мне провалить аттестацию или снимешь с меня зарплату. Но знай, тебе придётся заплатить за боль, которую ты мне причинил!
Сам сдержал улыбку, немного растерявшись. Васин лишь покачал головой.
— Как ты можешь быть таким злым и голодным одновременно? Что мне тогда есть?
— Ты не обязан обо мне заботиться. Я сам о себе позабочусь.
— Вот как? — Сам вспыхнул и ласково, и сердито, так что даже захотел стукнуть его по голове.
Лан Тао опешил, но, купив еду, всё же сел за их стол. Слушал разговор Сама и Васина, полный технических терминов. Потом инженер отлучился за водой, и они остались вдвоём.
— Ты любишь Джэма? — прямо выпалил Лан Тао.
Сам взглянул на парня напротив. Они всегда легко понимали друг друга именно из-за этой прямоты. Он кивнул:
— Я так и думал, — тихо пробормотал Лан Тао, а потом добавил: — В новогоднюю ночь, когда ты и Джэм флиртовали, я случайно стал свидетелем.
Голос был грустным, в глазах блестели слёзы, но на губах появилась улыбка. Это ранило, но всё закончилось.
— Я сыт. Всё, хватит. Скажи Джэму, чтобы любил тебя так же сильно, как я сейчас грущу.
— Ты точно в порядке? — Сам не удержался от тревоги.
— Всё нормально. Даже если я не добился, ничего страшного. Главное же воспоминания. А на следующую стадию я не претендую, — пошутил он, встал во весь рост, как раз когда вернулся Васин. — Тогда я пойду.
Он слегка поклонился обоим и ушёл, направившись к стойке для грязной посуды.
— Зачем ты над ним издеваешься, Третий? — тут же набросился Васин.
— За кого ты меня держишь? — Сам нахмурился.
— Что? Васин, ты притащил меня поесть и теперь бросаешь? — Сам всмотрелся в лицо инженера и понял, о чём тот думает. — Я что-то пропустил?
— В новогоднюю ночь Лан Тао переоделся медиумом и сказал, что пришёл изгонять призрака. А в итоге изгнал не того, — смущённо усмехнулся Васин.
Сам всё понял. Он смотрел, как Васин вприпрыжку понёсся за Лан Тао, пока оба не скрылись из виду. Ему казалось, что скоро родится новая легенда о Лан Тао.
Через мгновение он ощутил чей-то взгляд. Обернувшись, увидел спокойного врача за соседним столиком.
— О, Нинг, — Сам улыбнулся и поздоровался.
Нинг ответил с грустью. На самом деле он тоже видел ту сцену с поцелуем в новогоднюю ночь и слышал разговор Сама с Лан Тао. Теперь всё стало ясно.
— Я только хотел сказать, что снова пришли покупать лошадей с фермы.
— Ответ тот же. Они не продаются.
Они поболтали, как обычно. Но Нинг решил оставить всё в сердце и тихо отойти в сторону. В глубине души он всё равно хотел оставаться рядом хотя бы как младший.
— Сэр, будете ужинать? — спросила тётя Сали, когда Сам вернулся домой около половины восьмого.
— Всё, что вы вчера просили. Рисовый суп, фасоль со жгучим чили, голова кальмара в соли, салат из солёных яиц, креветки в пальмовом сахаре и жареная сладкая рыба.
Он вспомнил, что накануне, выпив, попросил приготовить именно то, что ел когда-то с Джэмом на острове у тёти Самруай. Воспоминание кольнуло тоской.
Приняв душ и переодевшись, он сел за стол и уставился на еду.
Насколько вкусно будет есть это одному?
— Скучаешь, просто скажи. Хочешь услышать голос, позвони. Хочешь увидеть, иди и сделай это, — слова брата звучали в голове.
Сам вздохнул. Он действительно скучал.
— Я потом поем, тётя, — сказал он и почти бегом поднялся на второй этаж. Накинул чёрную кожаную куртку, сжал в ладони ключи и через минуту уже завёл мотоцикл.
Восьмой час вечера. Пак Чонг — Бангкок, расстояние будто от спальни до кухни.
Не важно, хочешь ты или нет, Нонг Джэм. Я тебя найду. Семь месяцев? Нет. Я не собираюсь ждать.
Почти три часа в дороге, и вот уже полночь. У ворот стоял Мини Купер. В окнах горел тусклый свет. На подоконнике сидел толстый кот, разбуженный ревом мотора.
— Джуджу, привет. Папа приехал, — Сам уселся на край забора и заговорил с котом. — Пустишь в дом? Как там гостиница для котов? В Пак Чонге у нас тоже весело, и лошади, и овцы. Подружитесь, создадите банду. Скажи что-нибудь, если понял.
От этого мяуканья Джэм, дремавший наверху, вскочил, сбежал вниз и позвал питомца:
Он подхватил кота, поднял глаза и увидел Сама у забора. Вздохнул и покачал головой:
— Я так соскучился, что вижу тебя наяву? Невероятно. Джуджу, идём спать.
Он уже хотел подняться обратно, но громкий голос заставил его остановиться. Сначала Джэм подумал, что ему померещилось. Но, услышав снова и снова, понял, что это действительно он.
— Да, это я, — улыбнулся великан. Чем дольше он смотрел на милое лицо, тем сильнее сжималось сердце.
Сначала Джэм обрадовался, потом нахмурился:
— То, что велит сердце, — ответил Сам и полез через забор.
— Нет! Ни секунды больше не выдержу! Я! Думаю! О тебе! — крикнул он так громко, что разбудил полквартала.
— Кхун Третий! Спускайся немедленно!
— Нет. Мне есть что сказать. Ты должен выслушать меня. Только сейчас, только один раз. Я больше не могу ждать. У меня всё сжимается в груди, я должен выговориться.
— Можешь спуститься и поговорить?
Джэм схватился за голову. Радость от встречи мгновенно сменилась усталостью. Он был счастлив, но появление Сама с шумом и суетой совсем не радовало.
Минуты шли. Джэм пытался уговаривать и даже пригрозил, но упрямец так и не спустился. Спорить было бесполезно. Джэм вздохнул. Сам никогда не думал, что творит.
На шум прибежали два охранника с ночной смены и без лишних вопросов задержали Сама.
— Вызвать полицию, господин Джэм? Повесить на него ночное проникновение? — спросил охранник, бросив суровый взгляд на Сама. Но тот только обернулся к Джэму с мольбой в глазах.
— Джэм, мы же любим друг друга, разве нужно доводить лёгкое недопонимание до суда?
Джэм схватился за голову и посмотрел на Кхун Сама, который не переставал жаловаться. По его виду было ясно, что поговорить толком сегодня всё равно не выйдет.
Джэм вздохнул. Сам признался, что сделал это, потому что сердце велело. Что пришёл, потому что сильно скучал. Что хочет, чтобы его выслушали. Он отрицал, что хотел причинить зло. Он говорил быстро, боясь, что Джэм не успеет услышать каждое слово. Голос был глубоким и серьёзным, словно репортёр на месте событий.
— Уведите его, — твёрдо сказал Джэм и сразу повернулся к дому. Человек вроде Кхун Сама должен сам отвечать за своё поведение.
— Отпустите меня! У нас с моим парнем просто маленькое недоразумение! — воскликнул Сам, самоназначившись «парнем».
Охранники взяли его под руки и повели прочь.
— Джэм холост. Все знают. Даже деревенские духи знают, что у него нет парня! — разносился голос по всей улице, пока его вели к посту охраны.
— Скажи, чтобы они меня отпустили!
— Жаль, но я не смогу выполнить твою просьбу. Джэм только что сказал, чтобы я действовал по правилам. Думаю, он не станет вызывать полицию, если ты пообещаешь больше не устраивать такое.
— Ладно, ладно. Больше не повторю.
Всё пошло наперекосяк. Вместо того чтобы обнять Джэма и утолить тоску, он получил только третью по счёту карточку, которую охрана вручила при задержании. Он взял её, нахмурился и услышал следующее условие.
— Мы тебя не отпустим, пока кто-то не поручится, что ты не совершишь повторное нарушение.
Оба охранника синхронно покачали головами. Третий растерялся. В итоге пришлось звонить брату среди ночи.
Скоре Сама отпустили. Он посмотрел на брата, приехавшего его выручить, с лёгким раздражением, но промолчал. Едва открыл рот, как тот резко оборвал.
— Замолчи и подумай, что натворил.
— Скучать по кому-то — чувство, которое невозможно игнорировать.
Сиб вздохнул. Теперь, когда они повзрослели, ему не хотелось ругаться. Он мог лишь тихо, будто признавался в тяжёлой ошибке, пробормотать:
— Разве ты не должен помочь мне? Ты не должен был отправлять Джэма за мной.