Богиня благословит тебя от смерти | Глава 45: Подарок
После лапши и тира они решили вернуться домой. Тхап, улыбаясь, крепко прижимал к груди плюшевую игрушку.
— А ты? Разве не идёшь со мной?
Тхап кивнул и исчез за дверью.
Сингха достал сигарету, покатал её в пальцах и только потом прикурил. Белый дым лениво потянулся в ночное небо. Молодой полицейский глубоко вдохнул и набрал номер, который не был записан в его контактах.
— Завтра заберут документы по делу. Вернусь через день-два.
— А... может, хочешь что-то ещё сказать?
— Значит, всё... наконец закончилось?
Сингха не ответил. Только выпустил клуб дыма и отключился. Затем посмотрел в небо — туда, где полная луна сияла, словно застывшая в воздухе капля света.
Все события последних недель словно собрались в этом взгляде — слова, выборы, убеждения… Всё имело свою причину, свою цену. Если бы в тот день он не послушал Тхапа и просто упрятал его за решётку, ритуал жертвоприношения продолжался бы. И кто знает, чем бы всё закончилось.
Он долго стоял снаружи, пока мысли не улеглись. Потом открыл дверь… и нахмурился, увидев сцену перед собой. Тётя тащила пьяного дядю Чая в спальню.
Мек обнимал банку с самогоном, а Чан — ведро со льдом.
Дарин развалилась на диване, закинув ноги на грудь Сэя, который как-то внезапно влился в их компанию. Когда — непонятно.
Но самым странным в этом хаосе был один человек. Совсем недавно он был трезв, в здравом уме, с мишкой на руках… А теперь одной рукой он продолжал обнимать игрушку, а в другой держал пустой стакан.
— Что за… — пробормотал Сингха, подходя ближе и замечая рядом пустую бутылку. — Эй, Тхап…
— Пиии… мне жарко, — пожаловался тот, заплетающимся языком.
Очевидно, в стакане была далеко не газировка.
— Кто тебя споил? — Сингха перевёл взгляд. Тхап ткнул пальцем в сторону захрапевших Мека и Чана.
В ответ Тхап поставил стакан и, хмурясь, начал загибать пальцы перед его лицом. Сначала один. Потом второй. Потом третий… и так до конца.
— Ты что, весь список алко-меню попробовал? — пробормотал Сингха.
— Всё, хватит! — строго произнесла тётя, выходя с ключами в руках. — Все пьяные. Я закрываю дом. Остальное разберём утром. Ложитесь спать, дети!
Она щёлкнула замком и исчезла в своей комнате.
— Жа-а-рко... — простонал Тхап, покачнувшись.
— Ну так иди умойся, — спокойно сказал Сингха.
— Пи... а тебе не жарко? — спросил Тхап, глядя на него глазами, полными влаги и какого-то тихого трепета.
— Жарко, — признался тот и мягко похлопал его по лбу. В глазах Тхапа тут же вспыхнул огонёк.
— Мы спать хотим, — подала голос тётя.
— Простите, тётушка. Я тут приберусь и тоже лягу, — отозвался Сингха с виноватой улыбкой.
— Да брось ты, оставь, я сама потом уберу.
— Всё в порядке, — вежливо кивнул Сингха и начал собирать грязную посуду.
— Тогда просто отнеси в раковину, остальное я сама.
— Хорошо, — коротко ответил он, сложив стаканы, затем собрал мусор в пакет, и наконец с некоторым усилием разложил спящих друзей по местам — так, чтобы утром никто не проснулся с синяками.
Все его движения внимательно отслеживал один-единственный человек. Юноша с растрёпанными волосами, покачивающийся на ногах, прижимал к себе плюшевую игрушку и не сводил с него взгляда.
— Иди в комнату и ложись, Тхап, — мягко произнёс Сингха.
Сингха замер, когда в очередной раз попытался не дать Тхапу врезаться в стену. Он выпрямился и встал прямо перед ним.
— Угу, — кивнул Тхап, немного запинаясь.
— Тогда жди меня в комнате, — сказал он с полуулыбкой.
Парень тут же сорвался с места и убежал. Сингха смотрел ему вслед и только покачал головой, усмехнувшись с нежностью, которую он редко позволял себе проявлять.
Ненадолго в доме воцарилась относительная тишина. Сингха отнёс Дарин в её комнату — в целях безопасности. Она имела нехорошую привычку лягаться во сне, и он не хотел, чтобы кто-то пострадал. Потом забрал полотенце, вещи для душа и направился в свою комнату.
Он предполагал, что Тхап, будучи пьяным, просто свернётся клубком и мгновенно уснёт. Но стоило ему открыть дверь, как он увидел: парень всё ещё ждал. Глаза были прикрыты, но он не спал.
— Прямо так сильно? — Сингха подошёл ближе и сел напротив. Щёки Тхапа горели, глаза блестели — от жары ли, от алкоголя, или от чего-то другого.
— Очень жарко… — пробормотал он, убрал игрушку в сторону и поднял руки, чтобы обхватить лицо Сингхи ладонями. — А ещё... я очень тебя хочу.
— И всё? — голос мужчины звучал спокойно, почти игриво.
Сингха посмотрел на него внимательно. Тихо. Выжидающе.
— Уверен, что это всё, чего ты хочешь?
— Я не знаю... — Тхап нежно провёл подушечкой большого пальца по скуле старшего, задерживая взгляд на его размытых чертах. Зрение подводило, делая образ перед собой мутным и неуловимым. — Я знаю лишь одно — я хочу остаться с тобой. Не заставляй меня уходить.
— Но ведь ты сказал, что я могу остаться, только если буду вести себя хорошо.
— Ну и что? Ты послушный мальчик? — голос Сингхи прозвучал с тёплой насмешкой.
— Я вёл себя хорошо. Для тебя, — Тхап игриво коснулся кожи Сингхи кончиком носа, скользнув вперёд-назад в лёгком, дразнящем движении.
— Тогда подойди ближе и получи свою награду.
Сингха прижался к его губам своими, и Тхап замер от неожиданности. Его неопытность проявилась в робком, неуверенном ответном движении, от которого в груди старшего ёкнуло что-то тёплое. Уголки губ дрогнули в улыбке, прежде чем он снова захватил эти мягкие губы, теперь уже уверенно и властно.
— Ты молодец... теперь открой рот.
Тхап послушно приоткрыл губы. Незнакомый вкус, горьковатый оттенок на языке — всё это заставило его сердце бешено колотиться, почти лишая рассудка. Пальцы беспомощно скользили по спине Сингхи, пока наконец не впились в узкую талию.
Он потерял счёт времени. Даже когда дыхание перехватило, ему не хотелось останавливаться ни на секунду.
— Дыши... — прошептал Сингха, отрываясь на мгновение.
Тхап открыл глаза. Лицо старшего было так близко, что в тёмных зрачках он видел собственное отражение — растерянное, покорное. Этот поцелуй оставил его ошеломлённым, с дрожью в коленях.
— Это от сигарет, — усмехнулся Сингха.
— Можно ещё? — голос Тхапа звучал хрипло, почти шёпотом.
На этот раз, когда их губы встретились вновь, Сингха позволил юноше вести. Тхап оказался удивительно способным учеником, но даже он не ожидал, куда заведёт эта игра. Пальцы впились в бёдра старшего, заставляя того тихо рассмеяться.
В следующий момент Сингха оказался прижат к кровати, а Тхап забрался сверху. Поцелуй он не прервал, продолжая своё медленное, сладостное исследование языком. Сингха с лёгкостью стянул с юноши футболку, обнажая бледную, гладкую кожу.
Тхап покорно выполнил просьбу. Каждое движение старшего, каждый взгляд, каждый вдох — всё это сводило с ума. Низ живота горел, вырывая из горла сдавленный стон.
— Я... Я... — Тхап проглотил слова, глядя, как Сингха одной рукой снимает с себя рубашку. Татуировка тигра на его мускулистом плече выглядела столь же свирепо, как и в первый раз, когда он её увидел. Грудь и пресс были подтянуты, образуя красивый
V-образный изгиб. Этот загар, эта кожа — от одного вида Тхап терял рассудок.
— Ты собираешься умереть сейчас или мы сначала займёмся чем-нибудь ещё? — Сингха наклонился, коснувшись губами шеи Тхапа затем провёл языком вниз, к груди.
Каждое прикосновение и нежный укус заставлял Тхапа подрагивать и часто вызывал смех Сингхи.
— Пи Синг, Пи, я... я не умер, и не хочу умирать, — Тхап поднял голову и посмотрел на человека, который спускался всё ниже, оставляя горячие поцелуи на коже.
— Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься.
Сингха подцепил резинку штанов Тхапа зубами и стянул их вниз, оставляя его в одних лишь белых боксерах. Тхап же закрыл лицо обеими руками. Кожа полыхала от смущения, словно он вот-вот взорвётся.
Головокружение усиливалось, и Тхап уже был не в состоянии даже поднять голову, хоть и до безумия хотел видеть лицо Сингхи в момент, когда тот стягивал с него трусы, высвобождая уже эрегированный член. Сингха долго смотрел на него, прежде чем обхватить основание ладонью и стереть каплю предэякулята с кончика.
— Тогда что мне делать? — заигрывающе прохрипел Сингха, усиливая хватку. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, Тхап?
— Пи...пожалуйста. Пи Сингха, пожалуйста, помоги мне.
Сингха вскинул брови и широко улыбнулся, наклоняясь ниже и приближаясь к члену Тхапа. Затем приоткрыл рот и высунул язык, одним движением проходясь по всей длине. Горячим, влажным языком ласкал головку, а после вобрал её в рот, сделав несколько поступательных движений головой. Тхап под ним заскулил от переполняющих эмоций.
Сингха на это лишь опустил голову ниже, позволяя члену проскользнуть глубже. Ощущение влажности и тесноты, язык, который то и дело проходился по чувствительной плоти сводили Тхапа с ума, и он, не сдержавшись, толкнулся бёдрами навстречу. Сингха посмотрел на него, а затем решил проучить мальчишку и вобрал член целиком, усиливая давление губами.
Он так и не смог закончить фразу, тут же зажмурился, тело сотрясло от резкого спазма, и он кончил прямо в рот Сингхи.
Сингха проглотил всё до последней капли. Он с любовью посмотрел на Тхапа, пока тот тщетно пытался отдышаться. Мальчишка открыл глаза и посмотрел на Сингху, всё вокруг кружилось, словно он побывал на американских горках.
— Спи уже, — пробормотал Сингха, собираясь подняться, но Тхап внезапно вцепился ему в руку, резко притянув к себе.
Сингха поморщился — резкое движение отозвалось ноющей болью в старых ранах, вырвав непроизвольный стон. Тхап моментально встрепенулся, его огромные глаза наполнились ужасом.
— Ты... тебе больно? Прости... прости меня, — губы предательски подрагивали.
Сингха едко усмехнулся про себя. Этот ребёнок... В трезвом виде — слезливый, в пьяном — настоящий кошмар.
— Если знаешь, что можешь сделать больно, будь аккуратнее, — отозвался Сингха, но в голосе сквозило скорее усталое раздражение, чем злость.
Тхап закивал так рьяно, что Сингха не удержался — наклонился, коснулся губами его лба, затем переносицы, прежде чем вновь прильнуть к губам. Этот поцелуй был нежным, почти отеческим.
— Сладких снов, щенок, — прошептал он, наконец отстраняясь.
Но, переступая порог комнаты, Сингха замер, бросив взгляд на свои дорогие брюки.
— Черт возьми... — вырвалось у него сквозь зубы. — До чего же ты меня доводишь...
Тридцать минут ледяного душа — и он вернулся в спальню. Тхап уже спал, укрывшись лишь простыней, кожа на обнаженных плечах мерцал в лунном свете. Сингха отыскал его футболку и осторожно, чтобы не разбудить, облачил в неё юношу.
Затем лег рядом, закрыл глаза...
Тишину комнаты нарушало лишь синхронное дыхание двоих. Они начали ночь на противоположных краях кровати, но к рассвету каким-то образом оказались переплетены — Тхап, вечно мучимый паранойей и бессонницей, и Сингха, годами не знавший покоя из-за кошмаров.
Теперь оба спали глубоко и мирно.
Совершенно не осознавая этого.
Крик петуха возвестил рассвет, заставив Тхапа проснуться с ощущением, будто в его черепе кузнецы устроили мастерскую.
Память возвращалась обрывками: мама... её останки... храмовая ярмарка... Пи Синг...
Что было потом? Он сжал виски, пытаясь собрать мысли в кучу.
И вдруг — как удар. Обрывки воспоминаний.
Его глаза расширились в полумраке.
Тхап встал и оглядел комнату. Его кровать была пуста, и ему пришлось подумать, не снится ли ему всё это. Он встал и, шатаясь, подошёл к двери, но прежде чем дотянуться до дверной ручки, она открылась. Лицо Тхапа тут же раскраснелось, а сердце сбилось с ритма.
— О... ничего. Ты так рано встал.
— Да, я встал, чтобы проверить наших пьянчуг, — Сингха опёрся на дверной косяк и протянул Тхапу чашку с кофе. — Голова болит?
— Тогда поешь. Тётя приготовила тебе завтрак. Когда голова перестанет болеть, поешь и помойся, а потом можем пойти в храм.
— Пи Сингха... — Тхап отвёл взгляд и покачал головой, так что его волосы стали ещё более взъерошенными. — Ничего.
Мальчик посмотрел в спину удаляющегося Сингхи. Он помнил его прикосновения, тепло, голос, взгляд — всё. Но не знал, было ли это на самом деле.
Тхап, спотыкаясь, дошёл до ванной, пока остальные только начинали приходить в себя.
— Что это с ним? — пробормотал Чан, протирая глаза. — Вчера, когда они вернулись с ярмарки, он так смеялся до слёз.
— Потому что вы его надурили, — фыркнул Мек, вытащив изо рта зубную щётку и выплёвывая пену в раковину. — Вот же малец, напился с первого глотка.
— Ну уж извините, — вздохнул Чан и сделал виноватое лицо. — Если хочешь почистить зубы — иди в ванную.
— Да тише вы, — пробурчал Сэй и швырнул в них стопку подушек, прежде чем подняться и уйти в спальню.
А тем временем Тхап стоял перед зеркалом в ванной, с грустью глядя на своё отражение.
Если всё, что было прошлой ночью, — лишь сон, то это был один из лучших снов. Но если это было по-настоящему, то почему Пи Сингха ведёт себя так, будто ничего не произошло?
— Хмммх... — протянул Тхап, с облегчением выдохнув. Он снял футболку и уже собирался идти в душ, как вдруг остановился. Отражение в зеркале врезалось в него, будто холодный ветер.
То, что произошло прошлой ночью, точно не было сном!
Потому что, если бы это и правда ему привиделось, то откуда взялись бы все эти алые следы по всему телу? На плечах, груди, животе и ниже… Везде — засосы, укусы, будто отпечатки чужих губ остались на нём, как на письме с восковой печатью.
Он рванул обратно из ванной, полный решимости.
Сингха повернулся на звук голоса — перед ним стоял Тхап, сияющий, будто ему только что подарили долгожданный подарок. Уголки губ Сингхи дрогнули в лёгкой улыбке, когда он увидел это выражение лица.
Мальчишка только одарил его широкой, совершенно счастливой улыбкой и так же внезапно снова исчез в ванной.
Сингха, покачав головой, вышел помочь дяде Чаю с ремонтом машины. А Чан с Меком так и остались стоять на месте, сбитые с толку, переглядываясь.
— Он его позвал… но почему ничего не сказал? — первым не выдержал Чан.
— А ты как думаешь? — хмыкнул Мек.
— Что-то тут определённо интересное.
— Такая милая и трогательная сцена.
— Милая? Ты в эти глаза загляни, там зло клокочет.
— Я начинаю смущаться, Кхун Мек.
— А если это была попытка флирта, то точно в извращённой форме, — усмехнулся тот. Оба хмыкнули и, довольные, разошлись по своим делам.
Позже в тот же день все они собрались у старого храма в округе. Вся семёрка, включая дядю Чая и Чана, пришли отдать дань уважения Будде. Тхап бережно положил урну с прахом матери перед статуей.
Церемонией руководил дядя Чай, помогая с ритуалом накопления подаяний и посвящения их душе ушедшей. Всё было выполнено по обряду, до последней капли святой воды.
— Ты уверен, что хочешь похоронить прах именно здесь? — тихо спросил дядя Чай, мягко похлопав Тхапа по плечу.
— Да. Думаю, маме бы понравились эти франжипани.
— Хорошо. Я принесу тебе лопату.
— Спасибо, дядя, — Тхап прижал к груди белую ткань, украшенную жасмином и омытую ароматной водой, а затем медленно вышел из храма и направился к месту захоронения.
— Я скоро вернусь, — пробормотал Сингха, провожая взглядом одинокую фигуру. Через мгновение он уже шёл следом — будто инстинктивно.
Они остановились под деревом франжипани во дворе храма. Раньше Тхап часто приходил сюда играть — ему нравился запах этих цветов. Он и подумать не мог, что в этот раз вернётся сюда с лопатой в руках, чтобы понемногу рыть землю. Неподалёку стоял Сингха и молча наблюдал за ним. Когда ямка стала достаточно глубокой, Тхап осторожно опустил в неё узелок с прахом матери.
— Мам, здесь хорошая погода. Не слишком жарко. Мне кажется, тебе понравится аромат франжипани, — тихо произнёс он с лёгкой, но пустой улыбкой. — А по утрам и вечерам отсюда слышно, как поют монахи… Ах да, я совсем забыл вас познакомить. Это Пи Сингха.
Сингха подошёл ближе, сел рядом с Тхапом и мягко потрепал его по голове.
— Пи Синг всегда заботится обо мне. Мне так повезло, что я встретил хороших людей. У меня есть Пи Синг, есть Луанг Пу, дядя с тётей, другие Пи… и есть ты, мам. Этого достаточно.
У него была мама — весь его мир.
Мама, которая любила его даже после смерти. Этого действительно было достаточно.
— Я о нём позабочусь, — пообещал Сингха, и Тхап сразу повернулся к нему. — С ним не так уж и сложно. Я справлюсь.
Тхап протянул руку, и их ладони сомкнулись — крепко, надёжно, будто в этот момент не существовало ничего, что могло бы их разъединить.
— Спи спокойно, мама. Когда-нибудь мы снова встретимся, — шепнул он, понемногу засыпая землю в яму. Когда всё было готово, лёгкий ветерок прошёл сквозь них — будто сама природа благословляла это прощание, заполняя пустоту в груди Тхапа мягким, тёплым дуновением.
— Да, пойдём, — кивнул Тхап, и они ушли, не разжимая рук.
Он не знал, существовала ли на самом деле Мэй Ту. Не знал, как она выглядела. Была ли она призраком, как в легендах, или ангелом? И правда ли у неё была львиная голова? Но для него человеком, что был рядом с самого рождения, видел его взросление, помогал издалека и молился за него… для него той самой Мэй Ту была не кто иная, как его настоящая мать.