Кхемджира | Глава 14
Когда свет фонаря осветил то, что Прай Май не хотела видеть, она в панике выронила его из рук и без оглядки бросилась бежать. Она не знала, куда приведут её ноги, не думала о том, что будет дальше. Единственное, что ясно звучало в её голове: нельзя оставаться здесь ни секунды больше.
В ушах разносился голос той девушки в красном сабае — резкий, зловещий, словно заклятие:
Крик Прай Май разнёсся по лесу, заставив чёрных птиц взмыть в воздух, тревожно каркая. В ту же секунду, где-то далеко, наставник Паран, сидевший в темноте своей комнаты при свете свечей, резко открыл глаза.
Была почти полночь. Деревня спала. И тут раздался яростный стук в одну из дверей.
— Откройте! Пожалуйста, откройте! Помогите! Тётушка! — голос, полный истерики, заставил Чана, лежащего в комнате у двери, вскочить как ошпаренного.
— Прай Май?.. — ошеломлённо выдохнул он, выбегая из комнаты. Навстречу ему уже шли встревоженные дядя Чайя, тётя Кэо и Минт, подруга Прай Май.
— Минт, Чан, тётя Кэо, дядя Чайя, помогите мне! — голос за дверью дрожал, словно вот-вот сорвётся в истерику.
Дядя Чайя замер, прислушиваясь, пытаясь определить не обман ли это, не ловушка ли духов? Но нет, это была Прай Май. Он быстро распахнул дверь.
— Прай! — вскрикнула Минт и бросилась к подруге.
Чан замер в оцепенении, увидев Прай Май. Её состояние было ужасным. Она выглядела так, будто вернулась с поля битвы. Вся в грязи, пропитанная потом, волосы спутаны и растрёпаны, лицо исцарапано, одежда покрыта кусками веток и листьев.
— Помогите... помогите мне... — Прай Май упала в объятия Минт, рыдая, дрожа, качая головой, словно пытаясь стряхнуть с себя безумие.
Тётя Кэо и дядя Чайя переглянулись, нахмурив брови. Они уже знали, с чем имеют дело. Это не было чем-то новым для деревенской жизни. Но оставалось понять что именно случилось.
— Прай, милая, успокойся. Скажи, что случилось? — Минт пыталась её утешить, но с каждым вопросом перед глазами Прай Май всплывали страшные образы: бледное лицо девушки в красном, пустые глаза и ледяной голос.
Она начала задыхаться, тело сотрясалось в судорогах, руки и ноги выгибались в неестественных позах, губы исказились в ужасной гримасе.
— Прай! — в отчаянии вскрикнула Минт, обхватив подругу, которая уже почти не осознавала себя, корчась в судорогах.
— Беда пришла, — тихо сказал дядя Чайя.
Тем временем, встревоженные крики привлекли соседей. Из домов начали выходить деревенские и студенты, сбежавшиеся посмотреть, что случилось.
— Слышал, как она говорила, что пойдёт ночевать к другу, — подал голос Кхун Лахэ.
— И у меня то же самое. Говорили, что спят в другом доме, — подтвердил мистер Тэрд.
— То же самое, — кивнул и Мек. — Видимо, задумали сбежать в лес, а не послушали, что староста им сказал.
Минт, утирая слёзы, подтвердила:
— Да, Прай сказала, что ночует у Тэ. Они специально всех обманули.
— Эх, если бы я знал, что они полезут в лес, я бы их не пустил, — пробормотал хозяин дома, где остановился Чаторн.
— Староста, пожалуйста, помогите найти машину. Нужно срочно отвезти Прай в больницу. Я оплачу топливо, — председатель клуба был уже на грани истерики.
Но староста покачал головой, как и остальные деревенские.
— Пока довезёте до больницы, девочка умрёт. Тут врачи не помогут. Только шаман способен вытянуть её обратно.
Дядя Чайя кивнул и приказал своей жене вывести мотоцикл с коляской из гаража. Тётя Кэо без промедления пошла выполнять приказ. Время тянулось слишком быстро.
— Приготовьтесь забрать Прай, — сказал дядя Чайя.
Когда тётя Кэо подогнала мотоцикл с коляской, помогая уложить обессилевшую Прай Май, Минт крепко обняла подругу, усаживаясь рядом, чтобы поддерживать её в дороге. Дядя Чайя занял место за рулём, а тётя Кэо села позади, не забыв обернуться к старосте деревни.
— Староста, отправьте кого-нибудь за бабушкой Си. В таком деле женщина должна быть рядом. Один только мастер не справится, — сказала она, тревожно сжав руки.
— Ох, да-да, сейчас же! — спохватился староста и рванулся прочь, к дому бабушки Си, оставляя позади гулкое эхо шагов.
Дядя Чайя завёл мотоцикл, везя Прай Май к дому Парана. За ними выехал и пикап, набитый студентами, которые, несмотря на позднее время, не могли остаться в своих постелях, охваченные беспокойством за подругу.
Кит, президент клуба волонтёров, смотрел на происходящее с тяжёлым сердцем. Он вовсе не доверял этому «мастеру Парану», о котором твердили деревенские. Он даже лица его не знал, не говоря уже о способностях. Но слова старших не отпускали, больница была далеко, почти в ста километрах. Если не оказать помощь сейчас, к утру может быть уже поздно.
— Кит, может, стоит позвонить родителям? — шёпотом спросил Сом, однокурсник.
— Пока нет… Слишком поздно, всё равно не успеют. Дождёмся, посмотрим, справится ли этот мастер, — он помолчал, и, словно в ответ на собственные сомнения, пробормотал: — Хоть бы смог…
Второй пикап подъехал следом. Все были на взводе. В тот момент, когда караван машин добрался до дома Парана, вокруг вспыхнул свет, будто хозяин уже знал о грядущем визите. Он был готов.
Кхем, проснувшийся от непонятного беспокойства, спустился в общий зал. Он увидел Парана, сидящего в полумраке, окружённого свечами и дымом благовоний. Паран поклонялся Триратне.
— Наставник… — выдохнул Кхем, опускаясь на колени рядом.
Тем временем у подножья лестницы уже стояли духи-стражи Эк и Тонг. Одни их видели, другие — нет, но их присутствие ощущалось всеми. Спустя мгновения Чан, держа Прай Май на руках, поднялся на веранду. Минт и дядя Чайя шли следом, а за ними почти вся деревня и группа студентов.
— Прай… — выдохнул Кхем и порывисто поднялся, собираясь кинуться к ней, но Джет удержал его за руку.
— Не подходи, — твёрдо сказал он, и Кхем, тяжело сглотнув, сел рядом, наблюдая, как Чан осторожно укладывает Прай Май перед Параном.
— Чан, что случилось? — прошептал Кхем, побледнев.
Чан покачал головой, понимая, что сейчас не место для разговоров. Лишь тихо добавил:
— Кажется, они ушли в лес… и вернулась только она.
У Кхема кровь отлила от лица. Джет только сжал кулаки, мысленно проклиная происходящее.
— Наставник, — обратился дядя Чайя к Парану, — они втроём сбежали в лес, но назад вернулась одна Прай. Остальные... их нет. Мы не решились искать их вслепую, привезли её к вам.
Паран взглянул на изломанное тело девушки, его голос был тихим, но каждое слово резало слух:
— Хорошо, что ей вообще позволили вернуться.
Слова мастера заставили всех замереть. Студенты, сидевшие по периметру веранды, переглядывались, всматриваясь в Прай Май, словно пытаясь понять, сколько в ней ещё осталось живого.
— А где бабушка Си? — спросил Паран.
Не успел дядя Чайя ответить, как на веранду поднялась сама бабушка Си, неся с собой мешочек с белым и клейким рисом. Староста поспешно шёл за ней. Бабушка преклонила колени, сложив руки в вай перед Параном, и он ответил ей тем же, как всегда при их встречах.
Бабушка Си была ему почти как родня. Она помогала его деду, когда тот ещё был жив. Дед был шаманом, а бабушка целительницей, уважаемой во всей округе.
— Наставник, — сказала она после того, как выслушала историю старосты, — позволь мне идти. Ты не сможешь подниматься в горы в одиночку, а мне нужна твоя моральная поддержка. Если ты благословишь меня, дорога откроется.
Паран кивнул, отвечая ей мягким голосом:
— Идите. Возьмите с собой столько людей, сколько потребуется. Этих троих нужно вернуть.
Бабушка Си подняла голову, оглядев собравшихся:
— Кто из вас близко знает этих детей? Пойдёмте со мной. Ведите меня по их следам, покажите дорогу.
Так начиналась подготовка к обряду призыва кхван — ритуалу возвращения души, древней традиции народа Исана, способной исцелить не только тело, но и душу, вырванную из себя страхом, как случилось с Прай Май.
Минт, не успевшая перестать плакать, быстро подняла руки и поползла на коленях к бабушке Си. В это же время староста собирал студентов и сообщал им о случившемся. Услышав, что трое их товарищей исчезли в лесу, напряжение среди них стало почти осязаемым.
— Сейчас в лесу опасно, — сказал староста, обведя взглядом собравшихся. — Мне нужны люди, которым улыбается удача. Только те, кто рождён в субботу, вторник, среду или воскресенье, смогут пойти искать. Возможно, искать придётся всю ночь, до самого полудня.
— Почему до полудня? — спросил один из студентов, поднимая руку.
Староста промолчал, но, вздохнув, сказал прямо:
— Если до полудня мы их не найдём... значит, будем искать тела.
По толпе пробежала волна сдавленных вздохов и нервных глотков. Те слова разрывали надежду. Президент клуба, родившийся во вторник, первым решительно подошёл к старосте, за ним последовали остальные девять добровольцев.
Кхем наблюдал за этим, сжимая кулаки. Видя, как мало людей откликнулось, он тоже попытался подняться, но Паран опустил руку быстрее, чем Кхем успел распрямиться, несильно хлопнув его по лбу. Кхем от удивления осел обратно на своё место, а Джет и Чан ахнули.
Взгляд наставника был ясен, хоть он и не произнёс ни слова. Ты не должен вмешиваться. Кхем мог бы обернуться обузой, как это уже случалось в прошлом.
Он молча поклонился, принимая волю наставника. Джет, понимая как Парана, так и своего друга, лишь молча похлопал Кхема по спине, словно говоря: это не твоя битва, не сейчас.
— Но почему? Почему я не могу пойти? — пробормотал Кхем себе под нос, но Паран услышал, и его глаза скользнули к Джету.
— А ты почему не идёшь? — спросил он, с прищуром всматриваясь в ученика.
Джет, родившийся в воскресенье, тут же сложил руки в вая и поспешил выкрутиться:
— Если я уйду, кто, помимо Пи Кхема, останется защищать вас, мастер? — Джет широко улыбнулся, явно не веря, что это прозвучало хоть сколько-нибудь правдоподобно.
На деле же, он просто не хотел помогать тем людям, которые несли в себе столько злобы и насмешек.
Паран пристально посмотрел на Джета, как будто прочитал каждую его мысль. Затем перевёл взгляд на Чана.
Чан, рождённый в ночь среды, по всем приметам должен был бы присоединиться к поисковой группе. Он хотел пойти. Но взгляд Джета, полный настороженности, а затем и его рука, незаметно стянувшая Чана обратно за рубашку, дали понять: не сейчас.
— Мастер, у Чана сильная близорукость. Потеряет очки и станет обузой, — с каменным лицом сказал он.
Паран прекрасно понял, что Джет просто не хотел отпускать своих друзей за теми, кто не заслуживал их помощи. Но спорить не стал. Знал он Джета с детства: любить тот умел так же яростно, как и ненавидеть. Вздохнув, Паран махнул рукой, соглашаясь.
— Пусть так, — и, обведя всех собравшихся взглядом, обратился к дяде Чайя: — Остальные пусть возвращаются домой, закроются на засов и не выходят до нашего возвращения.
Вскоре во дворе остались лишь те, кто должен был. Паран закрыл глаза и углубился в медитацию, посылая дух к бабушке Си. В уме перед ним открылось видение: ряды фонарей, медленно движущихся вглубь леса, словно ручеёк света, стекающий на тёмные склоны горы.
Бабушка Си, ведомая не столько глазами, сколько сердцем, добралась до места. Остатки костра, следы человеческого пребывания и... пустота.
Она поняла причину исчезновения трёх детей. Но их участь была за пределами её сил.
Она опустилась на колени, достала из сумки плоды банана, отварные яйца, шарики клейкого риса и цветы жасмина, разложила всё это на подносе перед затухающим костром. Зажгла свечи и начала тихо читать заклинания.
— Иди, девочка... — прошептала бабушка Си, открывая коробку с личными вещами Прай Май, которые Минт успела ей принести: пудреница, помада, носовой платок.
Она подняла корзинку с рисом, обнесла её над головой, призывая заблудшую душу вернуться.
— Возвращайся, Прай Май, не оставайся среди полей и чащоб, не ночуй под небом одинокой, не теряй путь. Возвращайся домой, девочка моя.
Минт, стоявшая рядом, дрожащим голосом подхватила зазыв:
— Вернись, Прай. Папа и мама ждут тебя. Пойдём домой вместе.
К их голосам присоединились и остальные. В едином ритме, громко, настойчиво. Их крик будто прорезал тьму леса, и что-то, действительно, стало приближаться к подносу с рисом. Бабушка нахмурилась, прикрывая поднос.
— Слышу тебя. Иди. Я зову тебя.
Тем временем Паран открыл глаза, прочёл вслух полное имя Прай Май, сжал руки в молитве:
— Почитаю Будду, хранителя пути. Почитаю Дхамму, что ведёт к свету. Почитаю Сангху, опору среди людей... Пусть сила Триратны очистит дорогу и не позволит духам леса приблизиться к ней. Пусть она вернётся домой.
И когда бабушка Си открыла крышку, из подноса словно бы вырвался тёплый поток воздуха. Она ловко захватила его ладонями, будто ухватила саму душу.
— Всё, — сказала она, — Прай Май здесь. Пора возвращаться домой.