Индивидуальный проект | Глава 38: Буквально и без преувеличений
После того как несколько недель назад она чуть не задохнулась во сне, пытаясь держать во рту лист мандрагоры, Гермиона вынужденно признала, что продолжает испытывать страх повторения этого ужаса. Если не страх, то, по крайней мере, настороженность.
Во вторник, конечно, она не волновалась. Она ночевала вместе с Тео и Драко, а рядом с ними чувствовала себя в безопасности. Но в среду вернулась в свою комнату, и снова приняла зелье без сновидений, чтобы уберечь себя от кошмаров.
Поскольку Гермиона уже выпила зелье в понедельник, это был уже второй раз за неделю. Она всё ещё могла позволить себе принять его и в четверг, хоть по собственным строгим правилам: не более двух ночей подряд, не чаще трёх раз в неделю и не больше восьми за месяц. Но Гермиона решила отказаться. Нельзя вечно полагаться на зелья или на чью-то защиту. Ей предстояло продержаться месяц с этим чёртовым листом мандрагоры во рту. А значит, она должна научиться справляться сама, без помощи.
В четверг вечером она легла спать без компании и без зелья. Проснулась вздрагивая, около четырёх утра. Сон был тревожным, но не мучительным. Выспаться как следует не удалось, но главное, что дышалось свободно. Уже это было облегчением. Правда, уснуть снова она так и не смогла.
Ну и ладно, подумала она. Можно и встать.
Душ и переодевание заняли совсем немного времени. Было только половина пятого утра, так что до того, как кто-то начнёт просыпаться, оставались часы. Гермиона собрала книги и записи и спустилась в гостиную. Хотелось разложить материалы по текущему проекту так, чтобы видеть всё сразу. В своей крохотной спальне такой возможности не представлялось.
Она спустилась вниз, зачаровала свитки и пергаменты, чтобы те лавировали в воздухе, и стала расхаживать между ними, размышляя, с чего начать. На четвёртом круге, вскоре после пяти утра, вниз по лестнице спустился Малфой с метлой в руке.
— О. Доброе утро. Ты рано встал, — поздоровалась Гермиона, вынырнув из мыслей.
— Я всегда рано встаю, — с хрипотцой в голосе ответил он и пожал плечами, будто это было неважно.
В его взгляде Гермиона заметила тень, еле уловимую, но тревожную. Она на секунду отвлеклась от пергаментов, подошла к нему и, обвив руками его шею, поцеловала, чтобы прогнать его призраков. А может, и своих.
— Ты встала ещё раньше. Всё в порядке? — спросил он, мягко, почти нежно, облокотив метлу о стену и неуверенно обняв её в ответ. Казалось, он до конца не верил, что может позволить себе это прикосновение, даже несмотря на то, что Гермиона всё ещё держала его за плечи.
— Да. Мне плохо спится. Для меня это вполне обычно, — отозвалась она. — А ты летать собрался?
— Был такой план. Но признаюсь, мне любопытно, что у тебя тут, — он кивнул за её спину на парящие листы пергамента. — Это что, список всех департаментов, комитетов и рабочих групп Министерства магии?
— Ну… да. Я над этим работаю, — кивнула она.
— Ты ходила туда-сюда, — заметил он.
— Я думала. Пыталась охватить весь объём задачи.
— Я хочу понять, как устроена работа в каждом отделе. Что они делают, как делают, по каким процедурам. А значит, мне нужно… — Гермиона замялась, сморщила нос и посмотрела на него. — Это не короткий рассказ. Если хочешь пойти полетать, я пойму. Совсем не обязательно слушать мой длинный монолог.
Малфой усмехнулся, покачал головой и мягко подтолкнул её к парящим заметкам.
— Ни за что. Теперь мне действительно интересно. Полетать я успею позже, а до Зельеварения ещё полно времени. Давай, рассказывай.
Гермиона удивлённо моргнула. Он предпочёл остаться и выслушать её разглагольствования, вместо того чтобы пойти летать за день до первой квиддичной игры сезона? Это было настолько неожиданно, что вызвало у неё настоящий прилив довольства и немного уняло раздражение по поводу стоявшей перед ней задачи.
— Ладно. Итак. Чтобы оценить, как функционирует Министерство, сначала нужно понять, чемоно вообще занимается. А для этого мне необходима внутренняя информация: мандаты, цели, процедуры, подходы, операционные инструкции, результаты... Всё в таком духе. Когда я написала в Отдел регулирования и контроля за магическими существами, выразив интерес, они просто прислали всё, что у них есть. Поэтому я написала и во все остальные отделы. Галочки — это те, кто уже ответил. Звёздочки — те, от кого я всё ещё жду ответа или хочу больше деталей. А с красной точкой — те, по которым, как мне кажется, стоит дать обратную связь, — начала она.
Малфой прошёл по той же траектории, по которой до этого расхаживала Гермиона, рассматривая её списки и значки, а потом посмотрел на неё с едва скрытым изумлением:
— Грейнджер. У тебя практически все помечены красной точкой.
— Неправда! Вот этот, и вон тот, и ещё вон тот, там вообще нет точек. И один из них целый отдел! — возразила она, приблизившись.
— Ну, это отдел переселения домовиков, по которому ты уже отправляла комментарии. А это Отдел тайн, и они никогда не дадут тебе достаточно информации, чтобы ты могла что-то прокомментировать. А вон тот — Департамент магических игр и спорта, — сухо ответил он.
— Да, ну... Я считаю, что квиддич куда опаснее, чем должен быть любой вид спорта. И ещё, что правила слишком сильно заточены под ловца. Но я понимаю, что за этим стоит целая традиция, и даже мне ясно, когда битва заведомо проиграна. Так что вряд ли стоит…
— Согласен. Лучше не трогай квиддич, — перебил он так быстро, что Гермиона закатила глаза. — То есть, по сути, сейчас ты пытаешься расставить приоритеты. Что из всего этого в наибольшей степени нуждается в реформе. Так?
Гермиону приятно поразило, что он не стал упрекать её в излишнем рвении. Ей не пришлось уговаривать его выслушать или объяснять, почему это важно. Он просто... участвовал.
И это было до невозможности приятно.
— Именно. Но как расставить приоритеты, если всё важно?
— Если объективно, то ты не можешь взяться за всё сразу. Но я понимаю, почему тебе трудно решить, что важнее. Для тебя всё имеет значение. Возможно, будет разумнее отталкиваться от того, что ближе тебе самой. Это не делает остальные проблемы менее значимыми, просто ты сможешь быстрее разобраться с тем, в чём наиболее заинтересована, и тем самым освободишь ресурсы для более сложных и многослойных задач, — предложил он.
Гермиона смотрела на него и, по правде говоря, была готова поцеловать его просто за то, что он воспринимает её всерьёз. Пока она с благодарностью переваривала это, он продолжил:
— Думаю, в первую очередь ты захочешь поговорить с Отделом магических существ, верно? Например, почему, чёрт возьми, Реестр оборотней всё ещё находится в отделе по учёту тварей, если они собираются вновь открыть...
— ...Службу поддержки оборотней в отделе разумных существ! Да! Это же абсолютно неэффективно, да ещё и унизительно. Ведь оборотни разумные существа, и всё, что можно возразить, касается лишь трёх дней в месяц. Очевидно, что нужно всё объединить и перестроить, — радостно подхватила Гермиона.
Она так поспешно принялась записывать свои мысли, что даже не заметила, с каким тёплым, почти ласковым выражением смотрел на неё Драко, пока опускался на диван.
Они продолжали работать довольно долго. Малфой время от времени давал дельные советы, предлагал идеи и даже называл имена сотрудников некоторых отделов, к которым, по его словам, стоило бы обратиться. Пусть информация и могла быть устаревшей, ведь все связи его семьи в Министерстве были установлены ещё до войны. Гермиона была настолько поглощена делом, что не сразу заметила, как в окна стали литься солнечные лучи, а в гостиную начали спускаться первые ранние пташки.
Большинство студентов, как и обычно, обходили их с Драко стороной. Эрни, например, вышел молча, не удостоив их ни взглядом. Но Невилл, налив себе чаю, устроился на диване напротив и наблюдал за ними с лёгкой усмешкой.
Тео присоединился к ним немного позже, около девяти утра, всё ещё немного взъерошенный после сна, и напомнил, что у них вот-вот начнётся лабораторная по зельеварению.
Разумеется, они совсем потеряли счёт времени.
Они быстро упаковали материалы Гермионы в её сумку, к счастью, она принесла её с собой. Внутри даже оказались записи по зельеварению, так что им не пришлось подниматься обратно в спальню. Но перед тем как они вышли, Тео сложил губы в притворно обиженный бантик:
— А мне хотя бы «доброе утро» и поцелуй «спасибо, что не дал нам опоздать» не положен?
Драко хмыкнул, но вернулся, чтобы чмокнуть его в щёку и легко прикусить челюсть. В глазах Тео засветился знакомый огонёк, и он тут же перевёл взгляд на Гермиону, поднимая брови с привычной наглостью. Но в его взгляде сквозила и неуверенность.
Он признался ей в любви прошлым вечером, так что дело было явно не в чувствах. Скорее, в том, что в последние дни большинство публичных проявлений привязанности выпадало на её отношения с Драко. Гермиона понимала, почему он может колебаться, и ей захотелось его уверить. А уж она не из тех, кто делает что-то наполовину.
Гермиона подошла ближе и на секунду устроилась у него на коленях.
— Я могу и получше, — сказала она с озорным блеском в глазах.
Запустила пальцы в его растрёпанные волосы, слегка потянула, чтобы наклонить голову. А затем поцеловала его в губы, мягко, но уверенно, провела ртом по щетине вдоль челюсти и, приблизившись к уху, прошептала:
— Самое ужасное в этом этапе становления анимагом даже не то, что месяц нужно держать лист во рту, а то, что я не могу целовать тебя так, как хочу. И не могу делать с тобой всё то, что хочу сделать.
Хотя прикосновений между ними было немного, к моменту, когда она отстранилась, оба дышали чуть чаще, а щёки Гермионы порозовели.
Невилл, сидевший на другом конце дивана, был до крайности погружён в чай. В гостиной всё ещё было малолюдно, но Майкл, развалившись в кресле, довольно ухмылялся.
Гермиона проигнорировала его и улыбнулась Тео:
— Доброе утро. Спасибо, что не дал нам опоздать. Увидимся за обедом.
Вставая, она увидела, как Тео довольно улыбается, с тем выражением, которое всегда грело ей душу. Он посмотрел на Драко:
— М-м. Я поощряю здоровую конкуренцию. Хочешь попробовать переплюнуть её?
— Не считается, что ты спасаешь нас от опоздания, если сам же нас и задерживаешь, — лениво протянул Драко и отмахнулся.
Но по лицу его было видно, что настроение у него было на высоте, пока они с Гермионой шли по коридору, поедая яблоки, которые она прихватила с кухни.
Прошло несколько мгновений в молчании, прежде чем Драко заговорил. Его голос звучал ниже обычного, и Гермиона тут же поняла, что ему неловко.
— Мне приятно, что ты не притворяешься, будто его здесь нет. Он бы позволил тебе, как позволил мне в прошлом году. Я тогда вёл себя так, будто между нами ничего не было, — немного сбивчиво проговорил он, словно не привык выражать благодарность, особенно в таком личном вопросе, касающемся чувств к Тео и, возможно, к самому себе.
— Я знаю. Но он не «ничто». Я не всегда… умею выражать привязанность, но стараюсь, — ответила Гермиона.
— Стараешься быть справедливой или проявлять нежность?
— И то и другое, наверное. Справедливость для меня важнее, поэтому с ней проще. По крайней мере, я знаю, как быть справедливой. А вот проявлять чувства… Я хотела сделать жест, но, может, это было лишним. Или неуместным. Я не знаю.
— Всё нормально. Ты никогда не поставишь его в неловкое положение, если тебя это волнует. Но и себя в неловкое положение он тоже не хотел бы ставить, — заметил Малфой. — Почему ты думаешь, что не умеешь выражать привязанность?
Она пожалела, что заговорила об этом. Они уже почти подошли к классу, и коридор, даже при тихом разговоре, вряд ли был подходящим местом для таких тем.
— Люди не всегда были добры ко мне, — начала она. Малфой напрягся, почти незаметно поджав губы. Гермиона слишком хорошо изучила его мимику, особенно в этом году, чтобы понять причину. Он прекрасно осознавал, что сам долгие годы входил в число этих людей. — Даже мои родители… У нас дома больше ценили одобрение, чем ласку. Всё это мне просто чуждо.
— Понимаю. Не переживай. Тео хороший учитель в таких делах.
Гермиона удивлённо посмотрела на него, заметив, как порозовели его щёки, несмотря на упрямо поджатую челюсть.
— По крайней мере, он многому научил меня, — добавил Драко. — Хотя я ещё не стал экспертом.
— Ну тогда я в хорошей компании. Будем учиться вместе, — сказала Гермиона и нерешительно протянула к нему руку.
Они прошли оставшуюся часть пути до класса, держась за руки.
— Я же говорил, стебли нужно класть целиком и потом процеживать.
— В инструкции было написано удалить бутоны.
— Значит, инструкция тратит твоё время. Я же сказал…
— Я думала, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять: «потому что я так сказал» — не аргумент!
— Вот тебе идея, можно было бы просто поверить, что я знаю, что делаю…
— Дело не в доверии! А в понимании! Ты не выше объяснений, особенно партнёра по лабораторной.
— А ты могла бы попросить вежливо, Грейнджер.
— А ты мог бы не быть таким засранцем, Малфой.
— А зачем мне это? Мне кажется, тебе даже нравится, когда я веду себя как засранец. Смотри, ты покраснела. Можешь сразу признаться.
— Иногда ты сводишь меня с ума!
— Знаю. Я же только что это сказал.
— Не думаю, что ты вообще понимаешь, что значит «буквально».
Их бурная перепалка, полная ласковой досады, сопровождала их всю дорогу обратно в общежитие восьмого курса. Они хотели оставить там свои вещи, а Драко нужно было забрать материалы по алхимии, прежде чем они пойдут искать Тео на обед.
Но стоило им войти в общую гостиную, как стало ясно, что Тео там не было. Зато на диване у камина собралась неожиданно большая компания. Там были Меган и Морэг, а также Захария, Ханна и Энтони, но голос, который донёсся до них, принадлежал Падме.
— Послушайте это. По-моему, верность имеет очень мало общего с тем, с кем вы занимаетесь сексом, — прочитала она вслух. — Ну пожалуйста. Это буквально абсурд.
— Похоже, это Патил не знает, что такое «буквально», — тихо сказал Малфой, положив руку Гермионе на поясницу. Он не подтолкнул её, но его прикосновение было достаточно направляющим.
Гермиона застыла. Стояла, вросшая в пол, охваченная таким стыдом, что не смогла вымолвить ни слова.
— А вот ещё одна цитата, просто хохма, — добавила Падма. — Мы знаем из обширного опыта, что внешность и богатство не являются показателями хорошего секса.
— Может, до этой части она ещё не дочитала, — усмехнулся Зах.
— Но «хороший секс»! — прыснула Меган. — Надеюсь, хоть в этом у неё всё нормально. Ну, по крайней мере, она его изучает.
Она. Конечно, речь шла о ней. Они знали, что это книга Гермионы. Она узнала её не потому, что помнила каждое слово наизусть, а по знакомым идеям. Ей стало ясно с самой первой цитаты, но только когда они открыто заговорили о ней, она пришла в движение. Точнее, её подвигнуло не осознание, а сама ситуация, ведь все однокурсники сидели и обсуждали её, смеялись над ней. Гермиону захлестнули стыд и злость.
— Как вы смеете! — воскликнула она, шагнув вперёд. Одним резким движением вытянула руку, к счастью, кольцо, сделанное Тео, позволило ей без палочки призвать книгу прямо в ладонь. С глухим, но удовлетворяющим хлопком том оказался у неё в руке.
Все взгляды обратились к ней, а рука Малфоя на её спине сжалась в кулак.
— Что именно мы смеем? Читать порнушку, которую ты оставила в общей комнате? — ехидно отозвалась Падма.
— Во-первых, это не порнография. А во-вторых, как вы смеете обсуждать мою личную жизнь, будто это хоть как-то вас касается? И намекать, что внешность или деньги лежат в основе моих решений? Ты ничего обо мне не знаешь, Падма, — резко ответила Гермиона.
— Ах да, книга под названием «Этичная шлюха» — это, конечно, про любовь. Пытаешься разобраться, как быть правильной шлюхой? Ну да, очень романтично. Но что мне до этого.
— Очевидно, ты понимаешь куда меньше, чем я думала. Раньше я считала тебя умной, доброй и этичной. Но то, как ты себя ведёшь в этом году, заставляет меня в этом усомниться, — сказала Гермиона. Она подняла книгу и добавила: — Эта книга про заботу о себе и о других, об осознании чувств и выстраивании здоровых границ. И да, она также говорит о сексе и удовольствии. Мне не стыдно за это. Мы взрослые. Мы вправе поступать так, как считаем нужным. А вот тебе должно быть стыдно за то, что ты унижаешь другого человека лишь за то, что он сделал не такой выбор, как ты.
— О, Гермиона, прости, я… — начала Меган, действительно выглядя раскаявшейся.
Несмотря на то, что Гермиона и не считала Меган виновницей всей сцены, было ясно, что Падма здесь задавала тон, и ей было слишком неловко и обидно, чтобы сейчас принимать чьи-либо извинения. Настроения для этого у неё не было ни капли.
— Кажется, тебя интересовал хороший секс, Меган, — перебила Гермиона. — Можешь взять книгу, если хочешь. Или у меня есть другая, более практическая. Для Падмы она, наверное, чересчур скандальная, но ты, возможно, более открыта к новым идеям.
С этими словами она резко развернулась и пошла вверх по лестнице. Малфой последовал за ней, и, войдя в свою комнату, Гермиона оставила дверь открытой. Она вывернула содержимое сумки на кровать. Вместе с книгой выпали и другие тома.
Тот самый учебник по магическим триадам и книга по кинк-тематике, которую она сгоряча упомянула Меган, оказались на месте. Это её успокоило. Не хотелось, чтобы они потерялись, а о том, что они всё ещё лежали в сумке, а не на полке, она напрочь забыла. Гермиона вернула все три довольно откровенные книги на своё место, затем тяжело вздохнула и села на кровать, не глядя в сторону Малфоя.
— Этичная шлюха, да? — протянул Малфой, просматривая её книжную полку. По крайней мере, на «К чёрту розы, пришли мне шипы» он пока ничего не сказал.
— Да, Малфой. Конечно, я немного изучила тему, — с усталым вздохом сказала Гермиона. — Пожалуйста, не издевайся. Падма уже достаточно постаралась в этом плане.
— Я и не собирался. На самом деле, хотел спросить, можно ли их взять почитать. И другие книги тоже, — ответил он.
В дверном проёме показалась голова Тео, и он весело спросил:
— Грейнджер купила книги про секс, — сообщил Малфой.
— Я не… — по привычке возразила Гермиона. Хотя... книга про кинки, безусловно, подходила под это определение, поэтому она уточнила: — То есть не только… Это книги об отношениях. Просто о… нетрадиционных отношениях.
Улыбка Тео стала шире. Он вошёл в комнату и, захлопнув за собой дверь, сказал:
— Интересно. Да, мы определённо хотим их одолжить. Где они?
Он не стал дожидаться ответа и встал рядом с Малфоем у книжной полки. Быстро осмотрев ряды, почти сразу вытащил те самые две книги, которые Гермиона только что вернула на место.
— К чёрту розы, пришли мне шипы? — с любопытством уточнил Тео.
Щёки Гермионы вспыхнули, но она упрямо вскинула подбородок и ответила:
— Да. Я… Я хотела быть подготовленной. Терпеть не могу, когда не в своей тарелке.
Тео слегка склонил голову и мягко заметил:
— Невежество — это ещё не уязвимость.
— Ещё какая. Особенно когда те, кто рядом, уже всё знают.
Оба посмотрели на неё с выражением, в котором читалось понимание и, возможно, лёгкая тревога. Даже Тео, не ставший свидетелем столкновения с Падмой, будто почувствовал, что что-то произошло. Гермиона опустила взгляд.
После той сцены ей казалось, что её острые углы, которые она обычно старалась сгладить, оказались слишком обнажены. Иногда у неё получалось быть мягче, потому что она училась делать себя удобнее. Но сейчас на это не было ни сил, ни желания.
— Что ж, — спокойно начал Тео. — Для меня будет честью поделиться с тобой тем, что я уже знаю. Тем более что ты и сама многому меня учишь. Возможно, со временем всё это будет казаться не таким уж недостатком, а скорее возможностью узнать что-то новое рядом с тем, кому доверяешь.
— Я… Я знаю, что это так. Мне нравится узнавать новое. Просто… — с запинкой начала Гермиона, но оборвала себя, не найдя слов, чтобы объяснить всё как следует.
— Что-то случилось? — спросил Тео.
Гермиона пожала плечами, но Драко кивнул и коротко бросил:
— Патил — злобная, завистливая, чопорная стерва.
Лицо Тео вытянулось, и он сел рядом с Гермионой на кровать. Он не дотронулся до неё, а только сцепил руки в замок и положил их на колени. Гермиона посмотрела на его испачканные углём пальцы, с единственной мозолью на среднем от бесконечных часов с пером, карандашом или кистью в руке.
— Прости. Уверен, она взъелась на тебя из-за меня. Может, всё утихнет, если Парвати согласится, чтобы я помог целителям попытаться всё исправить. А может, и нет. В любом случае, у Патилов есть причины меня ненавидеть. Просто жаль, что это выплёскивается и на тебя, — тихо сказал Тео.
— Не извиняйся за неё. Она имеет право на чувства, какие бы они ни были, но за свои действия всё равно несёт ответственность, — процедила Гермиона. — Нападать на тебя, на Малфоя или на меня… Это недопустимо. Сколько бы ненависти она ни испытывала.
— Впрочем, дело было не в тебе. Или не совсем. Она намекнула, что Гермиона шлюха, а это, выходит, нас тоже касается, — добавил Малфой, в голосе его прозвучала жёсткость.
— Что она сказала? —так возмущённо выдохнул Тео, что это выглядело почти смешно.
Подняв глаза, Гермиона заметила, что, несмотря на явную ярость, в лице Драко читалось и что-то вроде раскаяния. Она чуть приподняла бровь.
— Ты не шлюха, это очевидно. Просто… я не был уверен. Подумал, что если попытаюсь заступиться, будет только хуже. Надо было что-то сказать? — напряжённо спросил он, с тем же видом, что и утром, когда поблагодарил её за то, что она не забыла про Тео.
— Мне не нужно, чтобы за меня заступались, — мягко ответила она.
Злость начала понемногу отступать, стоило ей увидеть, насколько искренне он был задет.
— Я знаю, — с лёгкой улыбкой признал он, усаживаясь рядом. — Но ты так яростно борешься за других… Может, нам тоже хочется бороться за тебя. Ты сама говорила мне это. Чтобы я боролся за тебя.
— Спасибо. Но я тогда немного другое имела в виду, — заметила Гермиона и вдруг улыбнулась, вспомнив, о каком моменте идёт речь. Этот разговор стал важной вехой в их отношениях. Она помнила, как сидела у него на коленях, гладя его, и приказывала ему…
— Ты мне нравишься. Очень. И я хочу, чтобы я тебе тоже нравилась.
— Так и есть, — задыхался Малфой, двигаясь ей навстречу с каждым её движением.
В тот раз она наклонилась и прижалась лбом к его лбу, прошептав:
— Тогда поговори со мной. Я хочу, чтобы ты боролся за меня. Уверена, ты хочешь. Просто раньше ты не делал этого, потому что думал, что мне это не нужно, или что это неважно, или что ты этого не достоин.
— Я… — начал он, но она не дала ему продолжить.
— Не перебивай, Малфой, — почти рыкнула Гермиона, и он снова сжал её бёдра. — Мне нужно, чтобы ты старался. Не просто хотел, иначе у нас не будет шанса. Я не вынесу неопределённости, не вынесу сомнений в том, что ты хочешь быть со мной. Так что перестань изображать мученика. Это тебе не идёт. Борись за меня. Потому что это для меня важно. Потому что ты для меня важен. И я тоже буду за тебя бороться. Договорились? Теперь можешь говорить.
— Блядь. Ты такая командирша, — простонал он. — Это тоже для меня важно. Ты важна. Я буду бороться. Обещаю. Довольна?
…Воспоминание вспыхнуло в голове, и щёки Гермионы покраснели ещё сильнее, когда Драко наклонился к ней и с бархатной хрипотцой в голосе прошептал:
— Я понял, что ты тогда имела в виду.
— Хорошо, — выдохнула она, чуть наклоняясь к его ладони, когда он убрал прядь волос за её ухо.
— И, судя по твоим словам в общей гостиной, ты понимаешь, что в том, что ты читаешь и делаешь, нет ничего постыдного, — продолжил он. — Так что если ты знаешь, что мы тебя поддержим, значит, всё в порядке.
— Я знаю, — тихо ответила Гермиона, не отрывая взгляда от его пальцев, которые всё ещё скользили по её шее и плечу.
Тео легонько подтолкнул её в бок и прошептал:
— Признаюсь, всё сложнее ходить на элективы по пятницам, особенно зная, что у тебя их нет. Так хочется остаться с тобой.
— Прогуливать занятия нехорошо, — рассеянно отозвалась она, чувствуя, как всё внутри начинает согреваться.
Если они не остановятся сейчас, день точно ускользнёт из-под контроля.
— И обед тоже важен. Особенно когда на завтрак было только яблоко. Думаю, нам стоит пообедать до того, как нас совсем понесёт, — сказала Гермиона, поднимаясь с кровати и выходя из-под их плотного внимания. — Пошли, пора есть.
— Ты не обязана всё время быть правильной, Грейнджер, — заметил Малфой.
— Я в курсе, — усмехнулась она. — Но я не собираюсь сидеть в комнате и позволять вам прогуливать занятия только потому, что одна девчонка на меня наехала. Давайте, марш отсюда.
— Ты одновременно восхитительна и невыносима, — вздохнул Тео, хотя уголки его губ предательски приподнялись.