Слишком разные | Глава 64: Bellissimo
Чонгук разложил плед на кровати и быстро сделал фото, отправив его Эшу и Мари, после чего аккуратно сложил и убрал обратно в мешок. Казалось смешным насколько он сейчас напоминал школьника. Такого чувства он не испытывал со времён того, как впервые совершил каминг-аут и встречался со своим первым парнем.
Восторг гулял по телу и заставлял его улыбаться во весь рот, пока он укладывал синий бархатный мешочек рядом со своей дорожной сумкой.
Телефон пискнул, и он уже заранее приготовился закатить глаза, если это писал Эш.
Мари
Это прекрасно. Очень мило. Ты в порядке насчёт подарка?
Чонгук улыбнулся, читая сообщение от Мари, и быстро ответил, чтобы его парень снова не решил, что он куда-то пропал.
JK
В порядке. Он очень продумал его, и это для меня важно.
Мари
Доверься своему сердцу. Рядом с тобой хороший человек.
Он предположил, что Эш занят, иначе уже отреагировал бы, и часть Чонгука была этому даже рада, потому что ответ от него наверняка был бы издёвкой. Он быстро написал Эмери, уже выходя из спальни, и потер щёки, которые начинали болеть от улыбки.
JK
Привет, будем в шесть вечера в субботу. Я открыл подарок, плед потрясающий.
Чонгук прошёл по коридору и свернул в гостиную. Его глаза расширились, когда он увидел Тэхёна у дивана. Он был уверен, что отсутствовал недолго, хотя, может, всё же дольше, чем думал.
Журнальный стол был отодвинут в сторону, за край огромного ковра, рядом стояла огромная миска с попкорном и два стакана с крышками и трубочками. На полу перед диваном лежала, как показалось, подушка, достаточно большая, чтобы на ней разместилось несколько человек. Он понял, что замер на месте и просто смотрел на своего улыбающегося парня.
— Это ещё один сюрприз? — спросил он, и уже в момент, когда это прозвучало, понял, что вопрос был лишним.
Тэхён вышел из-за дивана и подошёл к нему. Его улыбка могла осветить любую комнату, а в мягкой, малинового оттенка атласной пижаме и босиком он выглядел особенно домашним.
— Это наш приватный киносеанс, — сказал он. — Тут попкорн и фанта, и я подумал, что мы могли бы устроиться прямо на полу.
— Что будем смотреть? — Чонгук мог бы сейчас просто растаять. Он вспомнил разговор в Лондоне, когда Тэхён покупал набор фильмов родителям. Они обсуждали закуски, и Чонгук тогда сказал, что любит апельсиновую фанту и попкорн, когда смотрит кино, хотя с Эшем чаще заканчивал пивом и тем, что было под рукой.
Тэхён взял Чонгука за руку и подвёл к большой подушке. Он не отпустил руку, наклонился и поцеловал его в щёку.
— Мы смотрим «Последний танец за мной».
Чонгук хорошо знал этот фильм. Он смотрел его в рамках учёбы и помнил почти наизусть. Это был один из пяти фильмов, из которых они собрали единую постановку в прошлом году. Он пел песни из него в парке по ночам и слушал саундтрек в наушниках, и теперь ему стало любопытно, почему Тэхён выбрал именно этот фильм.
Тэхён внезапно почувствовал себя чуть смущённо. До этого момента всё было нормально, но причина выбора фильма казалась ему немного «сопливой».
Стефан чуть ли не вспорхнул, когда услышал объяснение, и с тех пор Тэхён смотрел на него иначе. Миссис Ким тоже издала одобрительный звук, когда он ей рассказал, и назвала его милым… Милым? Он не был в этом уверен. Но сейчас, когда Чонгук смотрел на него широко раскрытыми глазами, буквально светясь от ожидания, Тэхён и сам слегка покраснел.
— Ты пел «Crazy» от K-Ci & JoJo, когда я впервые услышал твой голос.
Пауза перед тем, как Чонгук смог ответить, была вызвана последними шестью словами. Во-первых, он не мог поверить, что Тэхён вообще это помнил. Во-вторых, что он знал эту песню. В-третьих, что связал её с фильмом. В-четвёртых, лёгкий румянец на щеках Тэхёна, что случалось редко. И в-пятых, как всегда, мысль и намерение за поступком были важнее всего.
Возможно, были и шестой, и седьмой пункт, и даже восьмой, но мозг Чонгука не успевал осознать, почему этот человек любит его так, как любит. Сам Чонгук не знал ни даты их первого знакомства, ни того, что пел тогда, и сейчас понял, что Мари имела в виду, когда говорила, что его защитные механизмы закрывают ему глаза.
— Да. Это было в первый раз, когда я тебя услышал, а потом решил вернуться в метро. Сначала я не знал, что это за песня, а позже выяснил. Фильм я видел один раз, но потом пересмотрел, потому что не помнил.
Этого он никому раньше не говорил. Даже Стефан и его мать знали меньше, он не рассказывал им, что тот день, когда он положил деньги в футляр, не был первым, когда он услышал Чонгука.
— Значит… тот день, когда мы встретились, не был просто случайностью?
— И да, и нет. День, когда мы поговорили впервые, был первым, когда я заговорил с тобой. Но не первым, когда увидел. А вот то, что мы вообще встретились, я бы сказал, это была случайность.
— Почему ты был в метро? — спросил Чонгук то, что всегда крутилось в голове, но он никогда не озвучивал.
— Потому что я составил список вещей, которых раньше не делал, и использование общественного транспорта было одним из пунктов.
— Как список желаний на жизнь? — это был не тот ответ, которого Чонгук ждал, хоть он и не знал, какого именно ответа ожидал.
— Да, только менее романтичный.
— Я посмотрел новую дораму, для которой мы делали рекламу, и она подала мне идею. Я думал, что это будет приятнее, чем оказалось… но это привело меня к тебе, так что я не жалею, — возвращаться в метро он, впрочем, не собирался. Метро хуже супермаркетов.
— Но почему ты пошёл туда больше одного раза?
— В первый раз, когда я поехал на метро, я услышал твой голос. Во второй вернулся, потому что хотел понять, почему кто-то с таким талантом поёт на улице. Мы поговорили впервые в мой третий поход в метро. А смузи мы выпили на пятый… — он подался ближе и едва коснулся губами губ Чонгука, прежде чем договорить: — …Ты был причиной, по которой я возвращался.
Чонгук не был уверен, отвечает ли это на вопрос, почему Тэхён вообще решил его добиваться, но одно было ясно, именно он был причиной, по которой тот возвращался снова. Его поражало, что Тэхён помнил всё до деталей, ведь сам он не смог бы назвать ни дату, ни песню, которую пел три месяца назад.
Где-то в памяти всплыло, что этот разговор уже мелькал. Отдалённо он помнил, как Тэхён говорил, что «не из тех, кто сдаётся», и тогда Чонгук решил, что его парень просто упрямый. (Он так и не понял, зачем вообще создавать список из неприятных вещей, если потом всё равно их выполнять). И всё же при мысли об этом пробегало чувство вины, он ведь не имел ни малейшего понятия обо всём этом. Это заставляло его осознавать, насколько закрытым и зашоренным он стал в попытке защититься от прошлого. До такой степени, что первое время он напрочь отказывался впускать Тэхёна в свою жизнь.
— Я рад, что ты не сдался, — сказал он.
Это было признание, на которое Чонгук был готов, без риска разрушить что-то или обнажить то, к чему он пока не готов.
Для Тэхёна в этих словах содержалось гораздо больше, чем было произнесено. Это говорило, что всё было не зря, что его усилия имели смысл. Как Чонгук сейчас смотрел на него, стоя рядом, прижавшись к нему, в его доме, в день, когда три месяца назад они встретились… Тэхён никогда бы не поверил в возможность такого исхода в тот первый вечер в метро. И были моменты, когда он искренне сомневался, стоит ли ему продолжать пытаться узнать этого упрямого музыканта.
— Ты тогда не был особенно отзывчивым, — сказал он с улыбкой.
— Это тоже было в твоём списке? — поднял бровь Чонгук, уголки губ дёрнулись.
— Вполне возможно. Список был длинным.
— Но этого было недостаточно, чтобы тебя отпугнуть, да? Ты мазохист, выходит.
— Меня ничего не могло отпугнуть, Чонгук. Как я говорил раньше, я не из тех, кто сдаётся.
За последние три месяца не было ничего, что Чонгук хотел бы считать истиной сильнее. Он знал, что Тэхён искренне верил в эти слова. И всё же над ними висела тень, та часть его прошлого, о которой Тэхён не знал и которая наверняка изменит его взгляд. Всё, что Тэхён знал до этого, его не остановило, но то, что скрывалась дальше, могло. Чонгук был убеждён, что именно это станет точкой, где Тэхён впервые выберет сторону денег и поймёт, что его возлюбленный не стоил ничего. Но где-то глубоко тлел атом надежды, что он всё-таки останется. Именно этот крошечный атом удерживал Чонгука рядом.
Недавно он говорил об этом с Эшем, и тот сказал ему уходить и перестать водить Тэхёна за нос. Сказал, что если он правда верит, что всё рухнет, тогда лучше разорвать это сейчас. Но затем обнял его, когда у Чонгука защипало глаза от одной мысли о жизни без Тэхёна. Эш сказал, что его мука очевидна, но, удерживая всё внутри, он не помогает ни себе, ни ему. И хотя он понимал, почему Чонгук верит в плохой исход, он не соглашался с этим и был уверен, что Тэхён тоже не увидит это так.
Разрывающий внутренний спор выводил его из себя, но если быть честным с самим собой, он знал, что единственным выходом было сказать правду. Просто не в эти выходные.
В ответ на речь Тэхёна, не находя других слов, он положил ладонь на его щёку и ответил поцелуем.
Поцелуй прервал именно Тэхён. Он отстранился первым и с тёплой, любящей улыбкой повёл Чонгука к полу, чтобы сесть. Пока тот устраивался поудобнее, Тэхён поднял пульт с журнального столика, но, повернувшись, чтобы присесть, замер. Чонгук наклонил голову, глядя на него снизу вверх.
— Что такое? — спросил он, когда увидел, как Тэхён прикусывает нижнюю губу и возится с швом на пижамных брюках.
— Ничего… я просто не знаю, куда сесть, — признался тот. С момента их знакомства он успел понять, что его уверенность иногда могла просто испаряться. И ещё он заметил, что за последние недели то, что он считал «поведением в спальне», начало просачиваться в другие сферы, например сейчас, когда ему вдруг остро захотелось, чтобы его обняли.
Господи, Чонгук ничего не мог с собой поделать, он был слаб перед этим мужчиной. Слишком слаб. Иногда ему казалось, что если бы Тэхён попросил обменять душу на чайную ложку, он бы хотя бы подумал об этом. Он не знал, осознаёт ли Тэхён эффект, который производил в такие моменты, или это просто он такой, без всякого намерения.
— Ты хочешь сесть здесь? — спросил он, похлопав по гигантской подушке слева. — Или здесь? — развёл ноги и кивнул на пространство между ними. — Или сзади?
Тэхён молча указал пальцем на пространство между его ног и опустился туда. Тело сразу расслабилось, когда Чонгук обвил его руками за талию и притянул к себе спиной.
— Так лучше? — спросил Чонгук, коснувшись губами его щеки.
Тэхён кивнул и чуть подался в сторону его губ.
Фильм шёл, Тэхён всё больше расслаблялся в его руках, и им обоим одновременно пришла мысль о том, как их различия подкидывали им преграды. В фильме различия были другими, не их, но ирония чувствовалась. Чонгук, который любил этот саундтрек, отбивал пальцами ритм у Тэхёна на животе, вспоминая постановку в университете, где они собирали единый спектакль из пяти фильмов. Сперва все спорили, но итог ему тогда правда понравился.
Во время просмотра они делили попкорн и пили свои напитки. Огромная подушка оказалась удивительно удобной, и мысли Чонгука снова вернулись к тому, сколько усилий вложил Тэхён. Он был уверен, что не заслуживал этого… но стоило подумать об этом, как в голове включался голос Эша, который отчитывал его и говорил, что не ему решать, заслуживает он или нет. Факт в том, что Тэхён считал его достойным, и точка. Эш постоянно повторял, что если бы люди вокруг считали его никем, у него бы не было всего этого сейчас. И даже если его родная семья думала иначе, это не имело значения.
Чонгуку хотелось бы видеть всё так же просто… но когда люди снова и снова выбирали всё, кроме него… когда деньги оказывались важнее его самого… что это говорило о нём? Это говорило, что он не важен. Не нужен. Он только надеялся, что Тэхён не увидит всё это тем же взглядом, каким видел он сам.
Когда последние минуты фильма подходили к концу, Чонгук прижался носом к щеке своего парня. Пальцы двигались легко, перебирая мягкую атласную ткань на животе Тэхёна. Он облизал губы как раз в тот момент, когда тот повернулся. Угол был неловким, но их губы встретились. Во вкусе поцелуя смешались соль от попкорна и цитрус фанты, в то время как титры и музыка на фоне сигнализировали об окончании фильма. Чонгук расстегнул несколько пуговиц на пижаме, и едва слышный звук вырвался из груди Тэхёна, когда тот почувствовал прикосновение к коже. Тэхён развернул корпус, оставаясь между его ног, поднял руку и ухватился за его шею. Телевизор стих, и тишину заняли приглушённые звуки их поцелуев. Тэхён уже собирался полностью развернуться и устроиться сверху, как вдруг раздался громкий сигнал, и ему пришлось отстраниться и посмотреть на телефон.
— Ты кого-то ждёшь? — спросил Чонгук, наблюдая, как тот нехотя отползает, чтобы подняться.
— К сожалению, да. Я не заметил, как пролетело время, — сказал Тэхён, вздохнув и застёгивая пуговицы на ходу к двери.
Чонгук незаметно поправил штаны и остался ждать. Его немного раздражало, зачем вообще приглашать кого-то в день, который планировался только для них двоих, ведь никого другого он видеть сейчас не хотел. Когда Тэхён вернулся, он улыбался, держа в руках коробку.
— Что это? — спросил Чонгук, тоже поднимаясь.
— Обед. Я заказал нам еду. Поставить в холодильник?
— Что именно ты заказал? — Чонгук не удержался от лёгкого вздоха. Тэхён либо заказывает, либо ест вне дома, вместо того чтобы готовить, что обходилось в разы дороже. Его парень жил жизнью удобств и мог себе это позволить. Придётся либо пересмотреть их договорённость, либо чаще звать его к себе… когда Эш не дома.
— Суши. Я решил, что это лёгкий вариант, и его можно будет разложить и есть, когда захочется.
— Я бы не смог. Я не знаю, с чего начать… с суши?
— И тебе пришлось бы идти в супермаркет.
— Именно. В готовке слишком много времени и думать там приходится, не говоря уже о покупке продуктов.
Тэхён поднял взгляд от коробки, которую вскрывал, раскладывая разные контейнеры.
— Что именно ты берёшь себе за миссию?
— Научить тебя получать удовольствие от готовки, — сказал Чонгук, снимая крышки и вдыхая запах. Еда выглядела заманчиво.
— Мне уже понравилось быть на кухне с тобой, — ответил Тэхён.
Жест был достаточно прозрачным, чтобы Чонгук понял, что имеется в виду не только еда, и жар мгновенно накрыл его шею и лицо. Он опустил взгляд, но знал, что Тэхён всё увидел. Ощущение от его взгляда было явным.
— Ну… тогда… возможно, готовка тебе понравится, — пробормотал он.
— Мне гораздо больше нравится, когда я ем тебя, — сказал Тэхён с игривой усмешкой, отставляя коробку и уходя на кухню за приборами.
Чонгук не поднял взгляд, потому что прекрасно мог представить выражение лица Тэхёна. Ему нужно было пару секунд, чтобы прийти в себя. Его парень был испытанием, и надо было взять себя в руки. К моменту, когда Тэхён вернулся с приборами, Чонгук успел сделать несколько глубоких вдохов и внутренне одёрнул свою застенчивую сторону.
Они сели есть, Чонгук расположился рядом, так как еда была разложена именно так, что оттуда он мог достать всё.
— Выглядит прекрасно, — сказал он, беря палочки.
— Я старался. Вот, попробуй это… — Тэхён взял кусочек из одного контейнера и поднёс к его губам, ладонью другой руки подстраховавшись от возможных крошек.
Чонгук почувствовал, как легко его вдруг накрыло смущение, когда он посмотрел в глаза Тэхёна. Там жила всё та же детская открытость и ожидание, обезоруживающая невинность, которая за три месяца оказывалась неизменной, когда он научился её замечать. С одной стороны, три месяца пустяк. С другой, учитывая, через что они уже прошли, казалось, что пролетела целая жизнь.
Чувства росли, учиться друг другу предстояло ещё долго, но он впервые начал ощущать их движение вперёд как пары. И всё же любая светлая мысль моментально прикрывалась тенью. Он не хотел быть причиной того, что улыбка исчезнет с этого лица… и всё же боялся, что именно так и будет, когда Тэхён узнает всё.
— М-м, — выдохнул он, прожёвывая то, что вложил ему в рот Тэхён. Он чувствовал, как горят уши, и винил в этом не еду, а сам момент.
— Я заказывал это однажды в офис на обед, и Стефану очень понравилось тако-нигири, но это не моё. Мне осьминог кажется слишком жёстким, даже нарезанный тонко, а мозг всегда цепляется за присоски, — Тэхён сморщился, вспоминая.
— Учту, если когда-нибудь столкнусь с осьминогом.
— Рекомендовать попробовать я бы мог, но сам нет. Мой отец точно бы настоял, чтобы ты попробовал.
— Ему всё нравится. Мама всегда говорила, что поэтому их брак так долго держится, — улыбнулся Тэхён, отправляя в рот кусок тунца.
— Что… э-э… что ещё твоя мама говорила утром по телефону? — спросил Чонгук, стараясь не думать сейчас о годовщине в конце месяца, от одной мысли о ней у него стягивало грудь.
— Она хочет как-нибудь сделать видеозвонок, но сегодня просто хотела узнать, открыл ли ты плед, и спросить насчёт твоей идеи для соцсетей.
Чонгук остановился, уже подняв маки к губам:
— Видеозвонок? Зачем ей это? — тревога мгновенно поднялась, тело отреагировало как на угрозу. Он автоматически решил, что миссис Ким захочет рассмотреть его поближе, составить мнение, сверить с тем, что говорили друзья.
— Мама жалуется, что видела нас только на фото и ни разу не говорила с тобой лично. Она очень хочет познакомиться, я же говорил.
— Тэ… я… она знает? — Чонгук уже учился, медленно, но учился.
— Знает что? — Тэхён не мог разобрать выражение его лица, но отчётливо чувствовал изменение в воздухе.
Чонгук положил палочки рядом с тарелкой.
— Твоя мама знает, что думают твои друзья обо мне?
— Да, она знает. Она очень разочарована в них и даже пригрозила поговорить с их родителями… — Тэхён тихо фыркнул, но затем что-то щёлкнуло в его голове. — Что тебя тревожит, Куки?
— Я понимаю, что должен буду доказать, что достоин тебя перед твоей семьёй, я этого и жду. Но я не переживу ещё одной такой ситуации, как раньше.
Тэхён отодвинул стул и повернулся к Чонгуку, сидевшему слева. Он наклонился вперёд и коснулся его лица, слегка надавив, чтобы тот поднял взгляд.
— Тебе никогда больше не придётся проходить через что-то подобное.
Чонгук развернулся всем телом. На лице Тэхёна было то самое тёплое, спокойное, искреннее выражение.
— Ты не можешь дать такую гарантию.
— Не могу. Но я могу гарантировать, что если мы окажемся хоть в отдалённо похожей ситуации, мы сразу же уйдём. Это я гарантирую. Мои родители хотят познакомиться с тобой, Куки… они хотят увидеть человека, которого я люблю. Я всё рассказал матери. Тебе ничего не нужно доказывать.
Чонгук закрыл глаза и накрыл ладонью руку у себя на щеке.
— Они ведь захотят лучшего для своего сына… но… — остальное застряло в горле, и он почувствовал, как слёзы поднимаются к глазам.
Тэхён наклонился ближе и оставил два коротких поцелуя на его губах.
— И они знают, что я наконец нашёл лучшее для себя, — он поцеловал уголки его рта и провёл большим пальцем по щеке.
Чонгук так и не открыл глаз, согретый его словами, но хотел сказать, что тот ошибается, что он не «лучшее». Это было не то время. Он просто поцеловал Тэхёна и доверился тому, что его парень прав в том, что говорит о своей семье.
Они целовались, пока тяжесть момента не рассеялась, пока Чонгук не почувствовал, что сможет открыть глаза, не расплескав слёзы. Он нашёл облегчение в его губах и удивился тому, насколько готов теперь доверять. Он давно никому не верил, и с тех пор как ушёл из семьи, держал свой круг людей крошечным.
— Готов к ещё одному фильму? — спросил Тэхён так близко, что его дыхание коснулось губ Чонгука.
— Что смотрим теперь? — спросил тот, его рука всё ещё лежала на руке Тэхёна.
— Я думал, мы могли бы посмотреть Чикаго. У нас ещё свежи впечатления от шоу, и с твоим финальным показом на носу, я…
Продолжить мысль Тэхён не успел, Чонгук наклонился и снова закрыл ему рот поцелуем. Он переместил руку к затылку Тэхёна и дал понять, чтобы он откликнулся. Всё, что происходило сегодня, было правильным, даже мелкие сбои были просто сбоями, и он чувствовал, что всё лучше справляется с мыслями и состояниями внутри себя.
— Прекрасная идея, — сказал он, когда поцелуй закончился.
— Чонгук сказал, что они придут в субботу шесть вечера, Соки, — крикнул Эмери из гостиной.
— Он уже открыл подарок? Я писал Тэхёну, но он не ответил, — откликнулся Хоби, выходя из кухни с двумя кружками.
— Да, открыл. Сказал, что плед очень красивый. Я хотел попросить его принести его с собой в субботу. Мне бы хотелось посмотреть.
Хоби рассмеялся, поставил кружки перед ними и устроился рядом с Эмери на диване. У них было ленивое начало выходного. Они только недавно выбрались из постели и решили заказать еду к позднему обеду. Это была идея Хоби, потому что он нехотя согласился готовить ужин. Хоби должен был догадаться, что нельзя упоминать про еду прямо перед тем, как его парень собирался доставить ему удовольствие. В тот момент он бы согласился на всё, и Эмери прекрасно это понимал, развлекаясь весь остаток утра.
— Как думаешь, он принесёт плед?
Эмери закинул ногу на его колени.
— Не знаю, может быть. Я так рад, что они придут.
— Будет спокойно и уютно. Ты знаешь, что в меню?
— Я приготовлю пад тай. У меня есть замечательный рецепт, я делал его раз сто. Обычно оставляю его для званых ужинов, потому что получается очень много.
— Что бы ты ни приготовил, будет восхитительно.
— Как думаешь, как всё пройдёт в воскресенье?
— Я сначала переживал, но теперь уже нет. Моти, Юн и Джун вчера столкнулись с Тэхёном и Чонгуком в Центре. Джун сказал, что Чонгук был очень груб и ушёл, не поздоровавшись, но Моти поговорил с Тэхёном и извинился за то, что они устроили в Блюсайд.
— Намджун что-нибудь ещё сказал?
— Только то, что они извинились за своё поведение и что поняли, что ошибались.
— Это серьёзный шаг. Надеюсь, их подтолкнул твой прогресс с Тэхёном.
— Надеюсь. Не знаю только, в какой момент Чонгук ушёл. Предполагаю, что Тэхён разобрался.
— Соки, ты не осуждаешь Чонгука, верно?
Хоби провёл рукой по бедру Эмери.
— Конечно нет… — он хихикнул, — …им ещё повезло, что он просто ушёл и не сказал всё, что думал.
— Справедливо! Я уже испугался на секунду, что ты опять против Чонгука.
— Я больше не буду судить по словам других. Меня там не было. В субботу, уверен, они сами всё расскажут.
— Я так горжусь тобой, Соки, — искренне сказал Эмери. Он действительно гордился, ведь Хоби смог снять шоры и посмотреть на ситуацию иначе, чтобы снова быть частью жизни Тэхёна.
— Это благодаря тебе. Думаю, если бы не ты, я бы не вернул Тэхёна в свою жизнь в том виде, как сейчас. Ты открыл мне глаза на многое.
— Я не открыл, не совсем. Я только предложил услышать вторую сторону и решить самому. Остальные даже не дали Тэхёну и Чонгуку шанса. Надеюсь, теперь дадут… благодаря тебе.
— Если, конечно, Чонгук вообще останется в комнате, — с широкой ухмылкой сказал Хоби.
— Нам придётся убедиться, что мы там будем, — сказал Эмери, — и тогда я смогу встать рядом с Чонгуком, чтобы дать ему дополнительную моральную поддержку, потому что та встреча лёгкой не будет.
— Я как раз думал предложить забронировать отпуск на тот период, — рассмеялся Хоби.
Эмери тоже рассмеялся, и они сделали по глотку горячего напитка, оба погружаясь в диван и наслаждаясь обществом друг друга без необходимости что-то говорить. Хоби уже заранее тяготился предстоящей неделей, кухню Эмери заканчивали, и он вернётся домой. Хоби привык к его присутствию у себя и понимал, что первая ночь в пустом доме будет отвратительной.
Сок
Потому что ты безмозглый идиот.
Тэ
Если ему не понравится, я пересмотрю нашу дружбу.
Сок
Перестань быть таким лузером, Тэхён. Ты видел своё отражение? Ты мог бы надеть мешок, и он всё равно бы на тебя запал.
Тэхён нахмурился, глядя на экран, но улыбнулся сообщениям Хоби. Ему было неловко просить у друга совет насчёт одежды на вечер, потому что он знал, что Хоби не умеет просто давать советы, как правило, ещё и подкалывая. То, с чем у Тэхёна действительно были проблемы, это повседневная одежда. С тех пор как он встретил Чонгука, он многому научился, но по-настоящему расслабленный стиль всё ещё давался ему тяжело. Формальность была понятна, проста. Неформальность нет. Планируя этот уикенд и забронировав ресторан на вечер, он оказался в полном раздрае относительно того, что надеть, и тогда вмешался Хоби. Они бессчётно переписывались, даже созванивались на прошлой неделе, и в итоге образ был утверждён. Тэхён заказал все вещи по совету Хоби.
Теперь он снова сомневался. Чёрные «кожаные» брюки с лёгким золотистым отливом, оливковая металлизированная рубашка, и главное, в чём он сомневался больше всего, чёрный варсити-бомбер с цветочной вышивкой. Он никогда не умел обращаться с волосами, но всё же прошёлся утюжком и убедился, что пора к парикмахеру, волосы стали лезть в глаза. Он пригладил их пальцами и снова оглядел себя целиком. Он спрятал наряд в гостевой комнате, а сам заперся в ванной, чтобы переодеться, оставив Чонгуку возможность воспользоваться спальней или основной ванной.
Единственным утешением было то, что после Лондона он привык к кедам, и чёрные кожаные кроссовки с толстой бежевой подошвой уже не казались чем-то чуждым. Он завязал шнурки и окинул себя взглядом ещё раз. Ему оставалось только надеяться, что Чонгуку понравится выбор.
Этот день оказался для него настоящей учёбой, полной решений, которые приходилось принимать. На удивление, ему даже нравилось всё это планировать, и он был благодарен за помощь Хоби и Стефана — ещё одна непривычная вещь, ведь раньше он не обращался к друзьям за советом… и всё больше понимал, что со временем именно другом Стефан и становился.
Сделав глубокий вдох и отправив матери фото (как она просила), Тэхён открыл дверь ванной и прошёл в гостевую комнату, затем ещё раз глубоко вдохнул и вышел в коридор. Он не знал, где находился Чонгук, поэтому прошёл в гостиную, чтобы подождать его там. Его тянуло налить себе чего-нибудь алкогольного для успокоения, но он не мог, ведь ему предстояло вести машину в ресторан. День, как ему казалось, удался. Ему понравилось смотреть фильмы вместе с Чонгуком, и особенно понравилось сидеть у него в объятиях. Во время просмотра Чикаго руки Чонгука начали блуждать, и последние двадцать минут они провели, целуясь. Тэхёна буквально разматывало к тому моменту, когда сработал будильник, сигнализируя, что пора собираться, и раскалённый момент был резко оборван. Он чувствовал, будто весь день балансировал на грани оргазма. Его подводили к краю, а в следующую секунду всё прекращалось. Всё началось ещё утром, когда Чонгук стоял в одном нижнем белье, именно с этого момента его возбуждение только росло. За весь день было много поцелуев и прикосновений, но каждый раз что-то вставало между, оставляя его в возбуждённом и раздражённом состоянии. Тэхён всерьёз подумывал отменить ресторан, выбросить все планы и потребовать, чтобы Чонгук отнёс его в постель на остаток дня, но он слишком хотел, чтобы задуманное осуществилось как должно.
Чонгук услышал, как Тэхён вышел из гостевой, и как раз заканчивал сам. Немного одеколона, взгляд в зеркало, готов. Ему действительно нравилась серая рубашка, в реальности она оказалась даже более металлической, чем выглядела на вешалке, и от этого нравилась ещё больше. Он сделал быстрый снимок и отправил Мари, потому что, как оказалось, Билли хотел посмотреть, как сидит рубашка, а затем вышел в коридор. В животе будто ползали сотни насекомых, чувство было слишком сильным, чтобы назвать его «бабочками». Он нервничал. Он нервничал потому, что не знал, куда они едут и почему так рано. Он перебрал в голове десятки вариантов, включая вариант, что ресторан далеко, но неизвестность сводила с ума. Чонгук был благодарен хотя бы за то, что, судя по дресс-коду, это явно не пафосное место с белыми перчатками и сумасшедшими ценами.
И напряжение в его теле резко усилилось, когда он увидел своего парня в гостиной. Тот выглядел так… так… у него не находилось подходящего слова, и мозг просто отключился. Он осознал, насколько нелепо выглядел со стороны. Остановился как вкопанный в нескольких шагах от Тэхёна, и выражение на его лице, скорее всего, уже сказало всё, что его мысли пытались сформулировать.
Тэхён густо покраснел, когда увидел, что Чонгук застыл на месте. Было безумно ощущать себя желанным только от одного взгляда, но он чувствовал именно это. Люди заставляли его чувствовать себя особенным всю жизнь, но не так. Это был совершенно иной уровень. Такой взгляд заставлял сердце грохотать о рёбра, тело наливаться ожиданием, а лицо вспыхивать цветом помидора.
Если бы на него так смотрели во время совещания, он не смог бы произнести ни слова и уж точно не смог бы играть роль хладнокровного профессионала. На него и раньше смотрели с вожделением, и он ощущал себя желанным, но никогда вот так. И он сам был не меньше поражён видом Чонгука. Ему нравилось, что волосы были собраны, это открывало андеркат, и несколько выбившихся прядей красиво обрамляли его лицо. Благодаря глубокому V-образному вырезу рубашки виднелись ключицы и очертания части груди. Как он собирался сосредоточиться на ужине, он не представлял, когда всё, чего ему хотелось, было отдаться этому мужчине, который уже снова двигался к нему.
— Ты выглядишь невероятно, — сказал Чонгук, обнимая его за талию и принимая поцелуй в щёку.
Чонгук кивнул и взял Тэхёна за руку, когда они вышли из квартиры. Он опустил взгляд на обувь (кеды действительно ему шли) и отметил, что со времени их поездки в Лондон его парень стал чаще одеваться проще. И ему хотелось верить, что в этом была доля его влияния, потому что такой стиль ему явно подходил. По дороге он едва мог отвести взгляд от Тэхёна. Он провёл целый день на грани срыва, как туго сжатая пружина, и теперь даже то, как Тэхён держал руль, казалось ему невыносимо возбуждающим. Ему нужно было поговорить с самим собой, иначе он не сможет толком насладиться вечером, пока разум застлан возбуждением. Если бы они встретились в те времена, когда он жил у Райана, на одном из тех мероприятий, в той прежней среде, он, возможно, не чувствовал бы себя «не на своём месте». Тогда разница между ними не казалась бы такой огромной.
Сейчас же, глядя на мужчину за рулём, он ощущал, будто замахивается выше собственных возможностей.
Тэхён отлично чувствовал, что Чонгук не сводил с него глаз, и хотя тот никогда не говорил, что любит его, именно так это чувствовалось, когда он так смотрел. Нервозность усилилась, когда он свернул на нужную улицу, а затем въехал на частную парковку. Это было вне его зоны комфорта, и единственное, что держало его, надежда, что Чонгук впечатлится. Он повернулся к парню, когда остановил машину, и неуверенно улыбнулся:
Чонгук огляделся, видя только здания и понятия не имел, куда его привезли. Если бы он следил за дорогой, возможно, понял бы, но он был слишком занят разглядыванием своего мужчины.
— Если выйдем из машины, покажу, — сказал Тэхён, положив руку на рычаг в двери.
Выйдя из машины, Тэхён взял Чонгука за руку и повёл его из парковки по улице, пока они не дошли до очаровательного ресторана. Фасад был ослепительно белым, с колоннами и надписью DELIZIOSO в зелёном, белом и красном. Снаружи стояли маленькие столики, а из подвесных корзин свисали каскады цветов.
— Итальянский? — удивился Чонгук.
— Да. Это заведение Эмилиано. Здесь очень спокойно, и дресс-кода нет, — сказал Тэхён, толкнув дверь, и они вошли внутрь.
Интерьер был светлым и воздушным: белые стены, деревянные балки на потолке, увитые виноградной лозой, оливковые деревья вдоль стен. Лёгкий ветерок гулял по залу от огромных вентиляторов под потолком, а на стенах висели акварельные виды итальянских городов. Место было настолько красивым, что Чонгук вполне мог представить, что оказался в Италии.
— Твой друг итальянец? — вспомнил Чонгук тот день на кухне, когда он обиделся из-за пиццы, и вспомнил, как Тэхён позже отреагировал на его еду и как хорошо ему тогда стало.
К ним подошёл невысокий мужчина с чёрными волосами и поварским колпаком. У него был круглый живот и чёрные усы, но всё затмевала широкая улыбка во весь рот и распахнутые для объятий руки.
Тэхён не отпустил руку Чонгука, когда оказался заключён в объятия друга, всегда румяного и радостного.
— Я так ждал этого вечера, — сказал Эмилиано.
— Я тоже. Слишком давно не виделись.
Итальянец перевёл взгляд на Чонгука, потом снова на Тэхёна и подмигнул:
— Так это он, да? Любовь тебе к лицу.
Щёки Чонгука вспыхнули, как будто он уже к этому не привык. Тэхён широко улыбнулся и поднял их сцепленные руки, чтобы поцеловать тыльную сторону руки Чонгука.
— Это Чонгук… Лио, хочу представить тебе своего парня. Чонгук, это Лио, один из моих хороших друзей.
Улыбка Эмилиано стала ещё шире, хотя казалось, больше уже некуда.
Представления закончились, и он жестом пригласил пару следовать за собой прямо на кухню. Чонгук понятия не имел, что происходит, но сердце у него согрелось, от самого Лио и ещё больше от того, как Тэхён с гордостью произнёс слова «мой парень».
— Ты знаешь, что твой парень приготовил для тебя? — спросил Лио у Чонгука, который был в полном неведении.
— Эм… нет, он мне ничего не говорил.
Тэхён молчал, когда друг протянул ему фартук. Он только наблюдал за лицом Чонгука и пытался унять лихорадочную дрожь в животе.
— Он собирается приготовить для тебя пиццу.
— Сам? — он знал, насколько его парень беспомощен на кухне, так что именно этого он меньше всего ожидал.
Эмилиано на минуту оставил их вдвоём, пока готовил всё необходимое. Когда Тэхён позвонил ему с этой идеей, он сначала расхохотался, ему и в голову не пришло, что кто-то может быть настолько важным, чтобы заставить Тэхёна сделать подобное.
Тэхён сглотнул и начал объяснять:
— Ты замечательно готовишь, а я совсем нет, но мне захотелось сделать что-то для тебя. Я попросил Лио помочь, и мы придумали это… казалось уместным, учитывая, что ты однажды сделал для меня пиццу, — он всё ещё до смешного нервничал.
Чонгук почувствовал будто не стрелу, а гарпун Купидона в груди. У него перехватило дыхание, он был сбит с ног окончательно. Этот человек не переставал давать, но дело уже давно было не в деньгах.
— Ты собираешься сделать пиццу для меня?
— Эм… да? И Лио спасёт меня, если всё пойдёт к чёрту.
Чонгук засмеялся. Ему казалось, что он пылает, как подросток, которому только что передали бумажку с «я тебя люблю» от школьной влюблённости.
Тэхён наклонился и чмокнул его в губы, затем в щёку.
— Эй, не дерзи… может, у меня есть скрытые таланты.
Чонгук снова тихо рассмеялся, глаза сияли.
Эмилиано позвал их к столу, который он подготовил, и им наконец пришлось разъединить пальцы.
— Хочешь тоже сделать пиццу? — спросил он Чонгука.
— Конечно! Почему нет? Можете сделать пиццу друг для друга. Только одно правило, твоя не должна быть лучше моей, иначе придётся предлагать тебе работу… и никаких больше танцев, — громко засмеялся он.
— Думаю, Чонгук предпочитает танцевать, так что можешь быть спокоен.
— Тебе не о чем переживать, Эмилиано, — добавил Чонгук.
Когда они начали замешивать тесто, Тэхёна понемногу направлял его друг, и Чонгук чувствовал такую острую нежность, что это стало для него отрезвляющей реальностью. Этот мужчина, который моет руки бесчисленное количество раз, который идёт в душ от малейшей испарины, который носит с собой влажные салфетки «на всякий случай», сейчас впутывался в муку и воду… ради него.
Чонгук работал почти на автомате, так как делал тесто не раз и мог позволить себе просто смотреть. Эмилиано казался очень дружелюбным. Он терпеливо вёл Тэхёна по шагам и подбадривал на каждом, и Чонгук был уверен, что это не та ситуация, к которой Тэхён привык.
Если когда-либо существовал момент, когда чувства Тэхёна к нему были предельно очевидны, то это был именно он. Чонгук сомневался, что когда-нибудь добьётся от своего парня любви к походам в супермаркет, но это было очень похоже по смыслу. Вот он, вне зоны комфорта, в день, который сам детально спланировал, и он выбрал приготовить для него еду. Чонгук почувствовал лёгкую вину за своё закатывание глаз днём, когда Тэхён заказал обед, и дал себе слово, что этот мужчина не заслуживал даже внутренней раздражённой реакции, пусть Тэхён о ней и не знал.
Несмотря на то, что Тэхён начал раньше, Чонгук уже обогнал его, тесто отдыхало, и у него появилась возможность просто смотреть. Он не мог оторвать взгляд от Тэхёна, который вслушивался в каждое указание Эмилиано. Кончик языка чуть выглядывал из уголка рта, когда он концентрировался. Его собственные щёки заметно нагрелись, когда Тэхён поднял взгляд:
— Ты же понимаешь, что после этого я ожидаю, что ты будешь готовить для меня дома, — сказал Чонгук с улыбкой.
У Тэхёна в груди что-то распахнулось от одного простого слова «дома», и ему хотелось верить, что в виду имелся именно его дом.
— Я буду готовить, если ты меня научишь. Ты же знаешь, мне нравится, когда ты командуешь.
Господи. Этот мужчина. Чонгук и так уже был красным, поэтому он был уверен, что хуже уже некуда.
— Если пообещаешь вести себя прилично, — небрежно бросил он.
— Я всегда веду себя прилично, — почти обиженно пробормотал Тэхён, чем вызвал смех у друга.
— Я в этом сомневаюсь, мой друг, — заметил итальянец.
Каждый раз, когда они встречали людей, которые легко и естественно принимали их как пару, Чонгуку становилось всё труднее прощать тех друзей, которые не смогли этого сделать. Если все прочие способны это выдержать, почему не они?
Тэхён улыбнулся ему той самой ласковой улыбкой и вернулся к работе с тестом. Чонгук ответил такой же улыбкой, посмотрел ещё секунду и приступил к формированию своего теста на камне. Ждать, пока Тэхён закончит, без дела не пришлось, он помыл руки, проверил телефон и обрадовался сообщению от Мари.
Мари
О боже! Чонгуки, ты выглядишь очень красиво. Билли говорит, что ты выглядишь почти так же хорошо, как выглядел бы он в этой рубашке. (Не обращай на него внимания).
Чонгук закатил глаза на слова Билли и быстро ответил.
JK
Скажи Билли, пусть перестаёт общаться с Эшем, начинает звучать как он. Спасибо.
Он хмыкнул и убрал телефон, вернувшись к наблюдению за тем, как Тэхён растягивает тесто на камне.
Чонгук раньше даже не подозревал, что у него есть слабость к чьим-то рукам, но с тех пор как он встретил Тэхёна, его руки заводили его едва ли не чаще всего. Длинные пальцы, широкие ладони, идеальные ногти… казалось, Тэхён был настолько близок к совершенству, насколько это вообще возможно.
— Готовы к начинке? — спросил шеф, и оба кивнули.
Эмилиано поманил сотрудника, и тот принёс множество мисок и тарелок, расставив их между Тэхёном и Чонгуком, стоявшими наискосок друг от друга. Разнообразие овощей, нарезанного мяса, свежих трав, масел и сыров было впечатляющим.
Итальянец сообщил, что уже приготовил для них несколько закусок и чесночный хлеб, и ушёл накрывать стол.
— Он действительно милый, — сказал Чонгук, размазывая томатный соус по тесту и капая сверху масло.
— Он правда такой. Я знаю его много лет. Когда я только открыл Ауру, он был одним из моих первых клиентов, но он оказался таким дружелюбным, и все наши встречи были весёлыми. Как ты знаешь, я не смешиваю работу и личную жизнь, но Лио просто ворвался в неё сам. Я не так часто прихожу сюда, как хотел бы.
Чонгук продолжал украдкой поглядывать на Тэхёна и на то, как тот аккуратно распределял томатный соус, почти доходя до края и стараясь сделать слой ровным.
— Устроить всё это так мило с его стороны.
Тэхён выкладывал грибы на основу:
— Он сам предложил помочь, когда я позвонил забронировать стол.
Чонгук закончил свою пиццу, обошёл стол и встал сзади, опирая подбородок о плечо Тэхёна, глядя, как тот завершал их ужин. Тэхён щедро посыпал пиццу сыром, добавил кусочки моцареллы, сверху немного трав и каплю чили-масла.
— Я горжусь тобой, — сказал Чонгук.
Он действительно это чувствовал, хотя не был уверен, что такие слова стоит говорить столь успешному и уверенно стоящему в жизни человеку.
Тэхён развернулся к нему, опустив руки, так как ему нужно было снова пойти их мыть.
— Да. Ты не любишь готовить, и всё же сделал пиццу.
— Я всё ещё не люблю готовить, — усмехнулся он.
— Может, мы сделаем десерт, который возьмём с собой в субботу?
— А может, десерт сделаешь ты, а я буду твоим ассистентом и главой отдела контроля качества.
— Хорошо. Завтра решим, что именно.
Тэхён уже потянулся, чтобы поцеловать его, когда появился Эмилиано и велел сотруднику отправить их пиццы в печь.
Он сказал им вымыть руки, а когда будут готовы, официант проводит их к столу, где их уже ждут напитки. Чонгук чувствовал себя почти как королевская особа, но в лучшем смысле. Дело было не в деньгах, это была взаимное уважение и многолетняя дружба людей, которые помогали друг другу.
Это был тот случай, когда «не важно, что ты знаешь, а важно, кого ты знаешь», и Чонгук чувствовал себя избранным.
Их стол оказался в углу одного из залов. Он был рассчитан на четверых, но накрыт на двоих, сидящих друг напротив друга. По центру стоял графин с ледяной водой и два ярких моктейля в высоких стаканах, рядом приборы, маленькие чашки с оливками и вялеными томатами. Едва они сели, как официант принёс миску свежего салата и забрал куртку Тэхёна, чтобы повесить. Чонгук огляделся, столы постепенно заполнялись. Ему понравилась атмосфера: негромкая музыка, вид на кухню через большую арку. В кухне было оживлённо, пиццы вынимали из печи, ножи быстро стучали по доскам. Он заметил, что Эмилиано любит встречать гостей лично, но часто исчезает на кухне, при этом не теряя своей широкой улыбки.
Запах чеснока и трав постепенно разливался по залу и щекотал носы гостей. У Чонгука громко заурчало в животе, и будто по сигналу через минуту появились несколько сотрудников с пиццами и чесночным хлебом. Он достал телефон и сделал снимок пиццы, которую приготовил Тэхён, затем сфотографировал обе пиццы на столе.
Он вспыхнул, когда одна из официанток спросила, не хотят ли они фото вдвоём, и сразу посмотрел на Тэхёна.
— Да, пожалуйста, — сказал Тэхён.
Она взяла телефон Чонгука и сделала пару кадров, а прежде чем вернуть его, Тэхён поднялся, жестом показал Чонгуку отодвинуться и сел к нему на колени. Улыбка на лице девушки сникла, она сделала ещё несколько снимков и положила телефон на стол.
Тэхён поцеловал Чонгука в щёку:
— Пришлю, — сказал Чонгук и, пока Тэхён возвращался на своё место, незаметно сжал его ягодицу.
Еда оказалась потрясающей, и Тэхён несколько раз пытался добиться от Чонгука признания, что именно его пицца была лучшей, но тот стоял на своём.
— Ты бы согласился, что моя была слегка вкуснее? — предпринял он очередную попытку.
— Тэхён, нет. Я не скажу, что твоя была лучшей. Она была очень вкусной, но не лучше моей.
— Ты умудрился за сутки превратиться из рыцаря в сияющих доспехах в очень жестокого человека.
Чонгук рассмеялся, вспомнив разговор в машине по пути в Центр вчера:
— Я не буду гладить твоё эго только потому, что ты просишь.
Тэхён наклонил голову и усмехнулся:
— А если я попрошу гладить что-то другое?
Правдивый ответ у Чонгука был не из тех, что можно озвучить в ресторане, и он это знал. Если бы они готовили пиццу у Тэхёна дома, до ужина дело бы даже не дошло. Сейчас, глядя на него через стол, он чувствовал ту же тягу. День был эмоциональными горками, а ужин только усилил напряжение.
Внутри он был как туго скрученная пружина.
— Я бы согласился и без просьбы, малыш, — негромко сказал он.
Тэхён плохо выдерживал нежные обращения, когда они исходили от Чонгука, а в общественном месте, после дня, наполненного сдержанным желанием, тем более.
— Давай пропустим десерт? — вырвалось у него.
Чонгук одновременно хрипло засмеялся и судорожно вдохнул. Он не был уверен, что вообще доживёт до квартиры, не потеряв самообладание где-нибудь в машине.
— Может, заберём с собой? — предложил он.
Тэхён даже не подумал, просто поднял руку. Подошедшая девушка улыбнулась:
— Да, сэр. Синьор Бьянки уже упаковал десерты.
Эмилиано обнял их обоих на прощание, добился от Тэхёна обещания вернуться в ближайшее время, и только при условии, что он приведёт Чонгука с собой. В одной руке у Тэхёна был пакет с десертами, во второй рука его парня.
Переплетённые пальцы покачивались между ними, пока они шли к феррари, и Тэхён, не удержавшись, прижался к Чонгуку перед тем, как открыть дверцу. Возможно, со стороны это выглядело почти отчаянно, когда он придвинулся к нему ближе и наклонился для поцелуя.
Чонгук слегка отклонил голову и с усмешкой посмотрел на чрезмерно нетерпеливого парня:
Тэхён не ответил словами, только тихо выдохнул и кивнул. Он был на пределе терпения и хотел всего одного, поскорее оказаться дома. Чонгук сжалился и поцеловал его, двинувшись навстречу и ясно давая понять, что понимает намёк.
Поцелуя было слишком мало для обоих, но они всё же прервались, сели в машину, и Тэхён сразу завёл двигатель.
— Что в пакете? — спросил Чонгук, нуждаясь в отвлечении. Они говорили про десерт, но точного состава он не знал.
— Тогда, когда вернёмся, возьмём его с собой в постель.
— Это приглашение, господин Чон? — в голосе Тэхёна проскользнул вызов.
— А вы хотите сказать, что мы не пойдём в постель, господин Ким?
— Тогда, возможно, мы спокойно сядем за стол, съедим десерт… включим фильм… — нарочно невинным тоном сказал Чонгук. Если бы не темнота, Тэхён наверняка выдал бы глазами, насколько сильно он этого не хочет, но тот всё ещё продолжал свою привычную игру.
Хорошо, что они ещё не были дома и что он успел сказать только одну фразу, так что ситуацию можно было развернуть назад. Он точно знал, что это не тот случай, когда уместно играть словами.
— Мы возьмём чизкейк в постель. Я очень хочу, чтобы ты отнёс меня туда, Куки, — прямо сказал Тэхён.
Чонгук положил руку ему на бедро, не отрывая взгляда:
— С этим я справлюсь, сокровище.
Феррари въехал в подземную парковку и остановился на месте Тэхёна.
Парковка была одним из условий, по которым он выбирал жильё, здесь было два места на квартиру, широкие секции и высокая защита. Всё хорошо освещено, без намёка на «сцену из хоррора». Они вышли, дождались лифта, без карты он довозил лишь до уровня вестибюля, где гости должны представиться. Тэхён провёл картой, лифт поприветствовал его по имени, но он даже не слушал, будучи слишком занятым тем, что Чонгук прижал его к стене и целовал в шею.
Жить на верхнем этаже казалось прекрасной идеей… пока лифт не начинал ехать так мучительно медленно, когда всё, чего он хотел, это оказаться за закрытой дверью квартиры.
— Я бы мог трахнуть тебя прямо здесь, — прошептал Чонгук, поднимаясь к его губам.
Тэхён тихо содрогнулся и едва слышно выдохнул, готовый согнуться под этим тоном.
— Придётся составить список, — прошептал он.
Чонгук прикусил его нижнюю губу. Коротко, обещающе.
— Такой список мне нравится больше.
Лифт издевательски заиграл свою мелодию, двери открылись, а они всё ещё целовались, не отрываясь, пока шли к квартире. Это был частный этаж, но даже так они дождались закрытой двери, прежде чем руки стали спешно срывать одежду.
— Ты выглядел невероятно, — сказал Чонгук, прижимая Тэхёна к двери и торопливо освобождая его от одежды.
— Ты тоже… я больше не могу, Куки, — выдохнул Тэхён, пальцы дрожали на пуговицах его рубашки, он поспешил и пропустил одну, вернувшись назад, пока ткань никак не поддавалась.
Чонгук буквально растворился от этих слов. Просьба, сказанная тем самым тоном и с этим «Куки», как будто кто-то поднёс фитиль к уже тлеющему заряду.
Он прижал Тэхёна к двери бедром, удерживая его, и тот сразу сорвался на тихий, сдержанный стон, когда Чонгук опустил губы к его шее. Несколько быстрых движений, и одежда осела у щиколоток Тэхёна.
— Куки позаботится о тебе, малыш, — низким голосом произнёс он, почти у самого уха.
Чонгук целовал его жадно, так, словно хотел запомнить вкус, и всё его тело удерживало Тэхёна прижатым к двери. Когда Тэхён протянул руки к его джинсам, запястья мгновенно оказались перехвачены и подняты над головой. Чонгук удерживал их одной рукой, лишая возможности двигаться.
Тэхён оказался полностью во власти своего мужчины, и это лишило его опор. Все звуки застряли в горле, и он лишь открывался под поцелуем, позволяя языку Чонгука вести, диктовать ритм и глубину. По телу Тэхёна шёл жар, как будто кожа была наэлектризованна. Всё внутри него пульсировало, словно под кожей горел керосин, и дыхание беспорядочно срывалось с губ.
Он и в обычные моменты едва справлялся с тем, как их физическая связь сносила ему голову, но сейчас… Сейчас внутри него что-то рвалось наружу, как будто в голове происходила ядерная реакция, и весь контроль был превращён в пепел.
Свободной рукой Чонгук скользил вверх-вниз по боку Тэхёна, не прерывая раскалённый поцелуй. Слюна собиралась в уголках их ртов и прорывалась наружу, но обоим было не до того. Тело Чонгука болезненно требовало разрядки, и он в поисках хоть какого-то облегчения прижался к бедру Тэхёна, подавая корпус вперёд.
Он отпустил его руки и наклонился к горлу, издавая низкий протяжный звук, когда Тэхён потянулся к резинке в его волосах. Воздух вокруг них казался густым, слышались влажные звуки его рта на коже Тэхёна. Он хотел впиться сильнее, но сдерживал себя.
Тэхён был поглощён и прижат не только телом Чонгука, но и его собственным возбуждением. Голова откидывалась во все стороны, открывая лучший доступ. Резинку он выронил на пол и запустил пальцы в его тёмные пряди. Бёдра двигались в ответ на давление, а кончики пальцев массировали кожу на затылке Чонгука. Он давно уже был на пределе и отчаянно хотел, чтобы его трахнули прямо здесь, но не знал, так ли этого хочет Чонгук.
— Куки… сделай что-нибудь… прошу, — сорвалось с его губ.
— Хочешь, чтобы я отнёс тебя в кровать… или чтобы я взял тебя там, где ты стоишь? — глухо ответил тот, и было ясно, какой вариант ему самому нравился больше.
— Здесь… прямо здесь… Куки, я тебя… — слова выходили сбивчиво, и если он звучал отчаянно, то потому что так и было. Он пытался хотя бы частично держать голову холодной, чтобы не сказать чего-то, что уведёт их от того, что уже происходило между ними.
Чонгук разжигал его дальше, намного сильнее, чем он когда-то считал возможным, и в такие моменты ему трудно было понять, как он вообще когда-то довольствовался тем, что называлось «интимной жизнью» до Чонгука.
Чонгук посмотрел на него. Глаза полуприкрыты, зрачки расширены, дыхание тяжёлое. Он поцеловал вспыхнувшие щёки и провёл языком по распухшей нижней губе. Потом ладонью обхватил его лицо, большим пальцем успокаивающе поглаживая кожу. Вся эта мольба только усиливала в нём то защищающее, заботящееся чувство, которое стало появляться у него чаще всего.
— Тише… всё хорошо, малыш. Куки даст тебе то, что ты хочешь, ладно? — сказал он тем тоном, на который Тэхён всегда реагировал сильнее всего. И Чонгук не отрицал, что ему нравилось видеть этот отклик.
Тэхён быстро кивнул, надув губы и хлопнув ресницами, с предвкушением добавляя это мгновение к длинному списку своих «впервые». Когда Чонгук поцеловал его ещё раз и сказал ждать, Тэхён понял, что тот отойдёт ненадолго, чтобы принести всё необходимое. Его слегка знобило, когда Чонгук отошёл, но это дало ему время освободиться от одежды и откинуть её в сторону.
Прошла, вероятно, всего минута, когда Чонгук вернулся с бутыльком в руке и уже без одежды. У Тэхёна перехватило дыхание при виде того, как он уверенно идёт к нему. Такой красивый, обнажённый. Он раскинул руки, а лицо приняло ту выраженную, нарочно умоляющую мимику, от которой раньше он сгорел бы от стыда, но теперь знал, что это работает. Опущенный подбородок, вытянутая губа, ресницы вниз, и Чонгук действительно ускорил шаг, что стало лучшим подтверждением.
— Прости, малыш, меня долго не было? — прошептал Чонгук, хотя прекрасно знал, что отсутствовал всего минуту.
Они оба уже втянулись в этот ролевой ритм, и Тэхён безукоризненно играл свою роль.
Тэхён прикусил губу, кивнул, и поцелуй вновь вспыхнул между ними с той же яростью, как будто они не прерывались.
Чонгук едва отступил назад, продолжая держать Тэхёна у двери, и рука двинулась вниз, срывая с губ Тэхёна низкие, рваные звуки. Тело само подалось вперёд, теряя равновесие от нарастающей необходимости.
— Повернись, сокровище, — сказал Чонгук, направляя его ладонями на бёдрах.
Тэхён послушно развернулся лицом к двери, опершись ладонями по бокам. Всё его тело было стянуто, как струна, мысли рассыпались, а ожидание только усиливало каждую искру внутри, разгоняя её по всему телу.
Он не был уверен, успел ли сказать, что готов, или всё это звучало лишь в голове, и в конце концов слова сами прорвались:
— Трахни меня… Куки… — выдохнул он, как будто в этих трёх словах было всё, что он больше не мог удерживать внутри.
Чонгуку пришлось буквально моргнуть повторно, чтобы убедиться, что он правильно расслышал. Такие слова из уст Тэхёна он слышал крайне редко, тот обычно умел выразить ту же мысль завуалированно, с такой изощрённой подачей, что получалось даже грязнее.
А сейчас было сказано прямо, как сигнальная ракета в ночи, и Чонгук собирался откликнуться на этот сигнал.
— Чёрт возьми, малыш… как скажешь, — прохрипел он.
Ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы удержаться в пределах контроля, когда он наконец дал Тэхёну именно то, о чём тот просил.
Движения были медленными, осторожными, руки перешли на его бёдра, большие пальцы убаюкивающе поглаживали кожу, помогая телу привыкнуть. По тому, какие звуки вырывались из Тэхёна, Чонгук понимал, что чем дальше, тем спокойнее и насыщеннее становилось это чувство внутри, и когда их тела сошлись полностью, он коснулся губами его плеча.
— Ты в порядке? — тихо спросил он, рассыпая влажные поцелуи по его плечу и верхней части спины.
— Аб… абсолютно… д-да, — простонал Тэхён. Он ощущал, как его наполнили полностью, и удовлетворение накрыло с головой. Он ценил, что Чонгук дал ему паузу, тело было готово, но голова едва связывала мысли, потому что он уже уходил в состояние чистого блаженства. — Можешь двигаться, — выдохнул он в ответ на тихое: «Скажи, когда будешь готов, малыш».
Когда Чонгук начал отступать и возвращаться, движение было таким выверенным, что само по себе сводило дыхание. Он добавил ещё смазки и задал темп, о котором сам Тэхён попросил, и после всего, через что они прошли за день, он уже не собирался быть сдержанным.
Если то, что происходило на кухне, Тэхён считал первобытным, то это теперь выходило за рамки — чистый инстинкт, сорвавшийся с поводка.
Теперь, узнав, каково это, вне спальни, он хотел повторять подобные моменты снова и снова. Но при всём этом он ясно понимал, что дело не в сексе как таковом. Дело в сексе с Чонгуком. Он уже бормотал что-то в дверь, лбом опираясь на предплечье, подаваясь навстречу, и всё стало только сильнее, когда Чонгук взял его за плечи и нашёл тот самый угол, от которого мир Тэхёна провалился, и он больше не мог сопротивляться разрядке.
Чонгук почувствовал это по тому, как дёрнулось тело под его руками, по звуку, который сорвался с губ Тэхёна, по тому, как всё вокруг будто сомкнулось от напряжения. Сам он был натянут целый день как провод под током, и позволить себе сорваться оказалось почти облегчением. Ощущение накрыло его резко, мощно, не давая ни вдохнуть, ни выровнять мысли. Он двигался до тех пор, пока напряжение полностью не отпустило.
Когда он смог, он аккуратно отстранился и поддержал Тэхёна, чтобы тот развернулся. Тут же прижал его к себе и поцеловал. Он всмотрелся в его лицо, проверяя, нет ли там чего-то, кроме чистого удовлетворения, и, не найдя ничего кроме этого, снова поцеловал.
— Всё хорошо? — тихо спросил он и аккуратно убрал прядь волос со лба.
Если был момент, когда Тэхён понимал без единого слова, что Чонгук его любит, то это был именно он. Ему не нужно было слышать признание, чтобы чувствовать это. Любовь читалась во всём. В том, как Чонгук смотрел на него, в том, как удерживал его ладонью на пояснице, и особенно в той мягкости, с которой убирал волосы с его лица. И ещё в этом одном, простом «всё хорошо?», в постоянной заботе о том, что с ним, в желании оберегать.
Раньше Тэхён думал, что он просто подчиняющийся тип. Вступая в секс, он отдавал контроль, слушался и делал, что от него хотели, получая удовлетворение от самой роли, и лишь небольшое число мужчин готовы были играть в это, узнав, что в постели он не тот «доминирующий директор», каким его видели снаружи. Но то, как естественно он подчинялся Чонгуку, было другим. Это было безумное, почти животное стремление быть не использованным, а именно защищённым, отданным в чьи-то руки. И самое важное, Чонгук, похоже, получал от этого столько же, сколько он сам.
— Я в порядке, Куки, — ответил он. Это была правда, хоть и не вся.
Чонгук улыбнулся тому, кого держал на руках:
— Как насчёт душа, а потом я отнесу тебя в кровать?
— Всё, что захочешь. И чизкейк возьмём с собой, да?
Трудно было сказать, в какой момент Чонгук осознал, что чувства созрели. Он так долго отрицал, что теперь не мог выделить точную точку. За эти три месяца было много эпизодов, когда внутри него что-то незаметно сдвигалось — медленное, но уверенное движение вперёд. Все вокруг видели это раньше него самого. И несмотря на то, что он всё ещё не готов был произнести вслух, хотя страх всё ещё держал сердце мёртвой хваткой, он уже точно знал, что глубина того, что он чувствовал к Тэхёну, серьёзна без всяких сомнений.