Воспоминания в письмах | Глава 22: В пути
Сонгджам стоял у небольшой забегаловки рядом с общежитием.
Когда он вышел перекусить, небо ещё было ясным. А теперь, хоть он и чувствовал себя лучше, знал, что если Аксон вернётся и не застанет его, то начнёт волноваться.
Парень огляделся. Дождь лил так сильно, что он колебался перейти улицу, хотя до общежития было всего каких-то пару сотен метров. В этот момент к нему подошла хозяйка ларька, держа в руках голубой дождевик.
Он быстро поблагодарил её, едва успев сделать почтительный вай. Вот уж действительно преимущество любимого места.
Он накинул плащ как раз в тот момент, когда дождь начал стихать, и побежал обратно, полностью забыв о своём недомогании, думая лишь о том, кто его ждёт.
Он ворвался в комнату, повесил плащ на крючок и улыбнулся тому, кто смотрел на него с испуганно-укоризненным выражением.
— Прости! Я только вышел поесть, но вдруг полил дождь. Пришлось подождать, пока утихнет.
Но спокойное лицо явно не соответствовало извиняющемуся тону.
— Ты волновался обо мне? — не упустил случая поддеть он. Прежняя бледность исчезла, и на лице расплылась раздражающе широкая ухмылка.
— Конечно! Ты заболел, исчез и думаешь, я не сойду с ума?! В следующий раз оставь записку на зеркале, ладно? Так я буду спокоен.
— Прошу прощения. Не думал, что ты так переживаешь, — он коснулся лба и улыбнулся от уха до уха. — Но я уже в порядке, смотри. И даже без температуры!
— Всё равно иди, прими душ и переоденься. А то снова сляжешь.
Сонгджам кивнул, подошёл к зеркалу и подул на стекло, оставив кружок запотевшего пространства. Пальцем нарисовал что-то, отчего Аксон невольно улыбнулся.
— Тогда я пошёл купаться! — весело сказал он.
Но уже уходя, Сонгджам остановился за углом, где Аксон не мог его видеть.
А старший сделал то же самое. Подул на стекло и нарисовал сердечко рядом с крошечной улыбкой. И это чуть не свалило Сонгджама с ног.
Щёки вспыхнули так, будто у него снова поднялась температура.
В глубине души я всегда надеялся, что мы встретимся.
Сонгджам ненавидел смотреть, как Аксон собирает чемодан. Хуже того было видеть, что он уходит с тем самым человеком, которому он завидовал больше всего на свете.
— На сколько дней ты уезжаешь?
— Не знаю. Если будет слишком поздно, останусь там на ночь.
Сонгджам скривился. Его взгляд был настолько острым, что Аксон наверняка почувствовал раздражение.
Будто не знал, что этот парень был его заклятым врагом.
Но в итоге Сонгджам ничего не мог сделать, только смотреть, как Аксон уходит, хотя сильнее всего на свете хотел быть рядом с ним.
Единственное, что хоть немного успокоило сердце, перед уходом Аксон поцеловал его в щёку, через зеркало.
Потом Сонгджам собрал и свою сумку. Раз Аксона не будет, он решил пойти учиться с друзьями в школу. Вдруг одиночество в комнате стало невыносимым.
Отныне всё, что ему оставалось, это надеяться, что Аксон найдёт писателя, которого искал.
Потому что и он сам собирался кое-что сделать.
Я увидел возможность и сразу же ухватился за неё.
Сонгджам проснулся раньше обычного и посмотрел на Аксона, всё ещё спящего, уютно свернувшегося под одеялом. Он улыбнулся. Кто знает, может, это последний раз, когда он видит его вот так.
Аксон проснулся, когда Сонгджам уже был в школьной форме. Тот уверенно, почти решительно улыбнулся, словно сделал важный выбор.
— Почему ты выходишь так рано? — спросил Аксон сонным, хриплым голосом, от которого у Сонгджама подкашивались ноги.
Он уже знал ответ, но хотел услышать его вслух.
Улыбка Сонгджама засияла, как солнце.
— Ты меня пугаешь, — пробормотал Аксон. В другой момент Сонгджам бы отшатнулся от такого взгляда, который Аксон обычно бросал, когда тот болел.
— Не волнуйся. Просто подожди меня.
Потому что я всё равно доберусь до тебя.
В ту ночь дождь лил стеной, но мне было тепло.
Сонгджам вышел из комнаты. От общежития до школы было меньше десяти минут пешком, но сегодня он свернул в тот самый музыкальный магазин, куда часто заглядывал. По расчётам, у него было ещё немного времени до начала уроков.
Пальцы скользили по винилам, выстроенным в деревянных ящиках. Прошло почти полчаса, прежде чем он выбрал один из сотен.
Когда вышел, в руках у него был новый диск. Блестящий, как надежда, которую он носил в груди.
После обеда школа предлагала дополнительные занятия для поступающих. Но Сонгджам проводил время иначе, во второй раз перечитывая книгу.
Он наткнулся на неё случайно несколько дней назад, в библиотеке.
Днём школьная библиотека была тихим местом. В тот день там сидело меньше десятка учеников. Солнечный свет мягко проходил сквозь не занавешенные окна, и именно тогда его взгляд зацепился за название, спрятанное среди сотен других:
Надпись на обложке заставила его замереть.
И с тех пор уже не смог оторваться.
Сонгджам всегда интересовался теориями параллельных миров.
Постепенно он начал понимать происходящее с ним и с точки зрения науки.
До встречи с Акcоном он счёл бы всё это глупой фантазией.
Он перечитывал главу о путешествиях во времени бесчисленное количество раз, надеясь, что именно там скрыт ответ на его желание.
Когда он вышел из школы, небо затянули тучи.
Вместо того чтобы вернуться в общежитие, Сонгджам сел в автобус и поехал туда, где начались его первые воспоминания.
Сколько себя помнил, он рос в приюте при церкви. Ушёл только тогда, когда поступил в старшую школу по стипендии, оплаченной приходом.
И не успел отплатить за это добром.
Но сегодня... хотел увидеть их в последний раз.
Он вошёл в церковь и сел в тишине. Через некоторое время появился пожилой священник. Сонгджам встал и с почтением пожал ему руку.
Именно этот человек дал ему имя «Сонгджам» — Память.
— Настолько хорошо, насколько может быть старик, — с лёгкой улыбкой ответил тот.
— Дети остаются детьми, — ответил он, не поднимая взгляда, но в голосе звучало то самое спокойное тепло, которое Сонгджам помнил с детства. — Не беспокойся о нас.
Сонгджам сжал кулаки на коленях.
— ...Вы всегда верили, что я приму правильные решения, верно?
— Спасибо, — он глубоко вздохнул. — Спасибо... за всё.
Повисла долгая, почти священная тишина.
Когда он наконец попрощался, серьёзный, но полный доверия взгляд священника подарил ему странное чувство покоя.
Он провёл остаток дня с детьми и сотрудниками приюта. А к вечеру ушёл, не объяснив, что это прощание было другим.
Что, возможно, он больше не вернётся.
Когда приехал в общежитие, на небе сияла полная луна.
Комната была тёмной. Аксон, видимо, ещё не вернулся. Сонгджам не стал включать свет.
Он сел перед зеркалом, изучая каждый угол пустой, ожидающей комнаты.
Лунный свет падал под идеальным углом.
Он поставил винил, купленный утром.
Сел, глядя на блокнот, лежащий на коленях. Единственную вещь, которую Сонгджам хотел взять с собой.
Это был рождественский подарок.
Если бы мог, он бы хотел, чтобы Аксон его получил.
Он посмотрел на положение луны в отражении.
Сжал блокнот, поднялся и закрыл глаза.
Он знал, что надежда всегда идёт рука об руку с риском разочарования.
И чистое желание юноши, который не просил ничего взамен.
В последний миг Сонгджам стиснул зубы, открыл глаза и посмотрел прямо в отражение.
А потом со всех ног рванул к нему.
Удар был похож на погружение в океан времени.
Невидимые волны энергии сжимали каждую клетку его тела. Позади раздался звук разбивающегося стекла.