Кхемджира | Глава 17
Кхем проснулся рано утром и, повернув голову, увидел, что наставника уже нет рядом. Но воспоминание о том, что произошло прошлой ночью, согрело его изнутри и вызвало на губах лёгкую улыбку.
Изначально он решил, что если наставник всё-таки откажет ему в помощи, он вернётся в столицу. Но, к счастью, всё обернулось иначе. Теперь же Кхем передумал, и Джету не придётся уговаривать наставника ради него. Наоборот, он сам сделает всё, чтобы наставник сдался.
Кхем заставит наставника изменить своё решение!
Первым делом он решил начать с простого — заправить собственную постель. Поднявшись, он вздрогнул, увидев, что Джет и Чат спят на разных краях кровати.
— Когда они успели прийти?.. — смутился Кхем. Ему стало неловко при мысли, что они могли слышать его вчерашний разговор с наставником, ведь он тогда так много плакал.
Видя, что друзья крепко спят, он не хотел их будить, но пришлось, ведь он собирался навести порядок в этом тайском доме, но понятия не имел, где хранится всё для уборки.
— Джет, вставай, — мягко потряс он его за плечо.
Тот приподнялся, протёр глаза и пробормотал:
— Извини, я хочу прибраться в доме для наставника… но не знаю, где лежат тряпки, щётки… — Кхем виновато наклонил голову.
— О! Если так, наставник точно позволит тебе остаться! — Джет с воодушевлением хлопнул себя по колену. — Отлично! Иди умойся, почисти зубы. Я помогу.
Кхем сразу извинился перед другом за вчерашнее, и, видя, что тот не в обиде, объяснил свой план. Чан был в замешательстве, ведь вчера Джет буквально затащил его сюда, но всё же кивнул и согласился.
Все трое вышли из комнаты, спустились по лестнице, умылись, почистили зубы и направились в кладовую за инвентарём. Обычно уборкой дома раз в неделю занималась домработница, которой наставник доверял, но та недавно ушла в декрет, и всё приходилось делать самому.
Выспавшиеся и полные сил, ребята принялись за уборку с таким энтузиазмом, что шум доносился даже до спальни наставника. Там, сквозь сон, он морщился, слыша перестук и глухое звяканье.
— Ученики прибираются, наставник. Полы из тикового дерева блестят как зеркало, — шепнул Эк, стоявший у левого края кровати.
С другой стороны подошёл Тонг:
— И еда от Кхема выглядит очень вкусно. Его мама была права, он и наставник… — но, заметив, как Паран тянется за деревянной палочкой на тумбочке, он тут же выскользнул за дверь.
Кто бы мог подумать, что наставник выйдет к ним в пять утра.
Паран, в белой футболке и чёрных хлопковых штанах, вышел и направился в зал для церемоний. Там он сел и стал ждать, пока трое, залитые потом, суетились неподалёку. Джет, решившись, подошёл первым:
— Наставник, мы сегодня встали пораньше, чтобы убрать беспорядок. То есть… ну… — он замолчал под взглядом, в котором читалось немое «И что?».
Чан лишь на миг посмотрел на Кхема, увидел в его глазах решимость и отошёл.
Тогда Кхем сам подошёл к наставнику, сложил ладони у груди и широко раскрыл глаза:
— Пи, можно я останусь здесь до начала учебного года? Обещаю помогать по дому и не быть обузой для вас.
Он моргнул и обнял Парана. Тот посмотрел на него, и в сердце на миг мелькнуло желание согласиться.
Дракон в нём даже хотел коснуться его лба поцелуем, но в итоге лишь взял за руки — жест, который позволял себе только с Джетом.
Но всё, что он сделал, тяжело вздохнул, уставший от всего.
Эти ребята устроили целое представление, хотя он ещё не сказал ни слова.
— Если хочешь остаться, ты должен стать моим учеником, — произнёс Паран.
Кхем просиял от счастья. Джет едва не кинулся его обнимать, но сдержался, ведь они были перед наставником, и потому лишь подпрыгнул на месте, радуясь про себя.
Но на этом разговор не закончился.
— Ну а ты, знаешь, в каком положении эти двое? — наставник повернулся к Чану.
Тот покачал головой. Джет мгновенно перестал праздновать и напрягся.
Вот это да… Если наставник прав, то мой план подружить их с Кхемом сработал слишком хорошо. Его защита уже пала!
Кхем прикусил губу, заметив укор в глазах Парана. Он не сказал друзьям всей правды, и это вызвало у него чувство вины. Он быстро подполз к Чану, отпустив руку Джета, и тут же получил лёгкий щелчок по голове от наставника в наказание.
— Чан, извини, что не сказал раньше. Я… — Кхем решился рассказать всё: и про проклятие по линии матери, и про события, которые едва не стоили ему жизни.
Чан слушал молча, ошарашенный.
Признайся ему кто-то другой в таком, он бы не поверил. Но зная характер Кхема и Джета, он смог принять эту правду.
— Вы приняли серьёзное решение. Если хотите присоединиться, значит, готовы в опасный момент пожертвовать собой ради других. Но если нет, лучше разойтись прямо сейчас, — сказал наставник. — Я не могу обещать, что всё закончится благополучно. И если в будущем кто-то струсит, то всё обучение потеряет смысл. Решайте сейчас, чтобы потом не тратить время впустую.
Джет и Кхем обменялись взглядами, затем посмотрели на Чана. Тот приподнял очки, приблизился к наставнику и, как никогда прежде, поклонился.
Если бы его спросили, что он почувствовал, услышав эти слова, он бы ответил: страх. Ведь кто не боится смерти? Но теперь, когда у него были Джет и Кхем, уходить просто так он не хотел. Он хотел попробовать.
— Я хотел бы стать вашим учеником.
— Вот это ты сказал! — восхитился Джет, вскакивая. Кхем же был так рад и тронут, что едва не расплакался, но быстро вытер глаза, улыбнулся и поблагодарил Чана.
Чтобы стать учеником, нужна традиционная церемония Вай Кхру. Как и все остальные ученики Парана, они должны были подготовить подношения: цветочную композицию, поднос с благовонными палочками и свечами для поклонения наставнику на следующий день.
После того как стол для наставника был готов, им пришлось сообщить друзьям из клуба волонтёров, что они останутся здесь и не вернутся в Бангкок, чтобы никто не волновался.
Что до Чаторна, Кораканта и Пхумты, то их жизням уже ничего не угрожало. Но врачи оставили их в больнице на несколько дней для наблюдения. Как только состояние улучшится, они смогут вернуться домой, но должны будут сдержать данное слово — постричься в монахи на шесть лет и соблюдать восемь заповедей до конца жизни.
Пусть пережитое станет для них уроком: уважать места, куда приходишь, не вести себя грубо, не бросать дерзких слов и не проявлять неуважения.
Когда дурные вести остались позади, в деревне провели церемонию Бай Шри Су Кван, или, как говорят на языке исан, Чуан сутта. Она предназначена для того, чтобы поддержать гостей перед дорогой, пожелать им удачи и благополучия.
Кхем, Джет и Чан отправились к бабушке Си, в дом, где проходила церемония. Это было здание из бетона и дерева, а под ним располагалась просторная площадка, где могли разместиться десятки людей.
С порога, если заглянуть внутрь, бросался в глаза пхакван байшри — семиярусный золотой поднос, сияющий во всей своей красоте. Старейшины деревни сидели у стен, окружённые учениками, в руках у каждого были священные нити.
Когда троица вошла, их окружили и провели вперёд, усадив в первый ряд рядом с новой статуей Будды, которую друзья приготовили для обряда.
— Прай, как ты? Всё в порядке? — спросил Кхем.
Прай чуть не заплакала, увидев их.
— Всё хорошо. А ты? Я слышала, что… — она прикусила губу, не решаясь произнести страшные слова. Тётя Кэо рассказала ей, что Кхем исчез, и никто не заметил, как он оказался в лесу, где его нашёл и вернул Паран. — Прости, Кхем… Это из-за того, что ты пришёл заботиться обо мне?
— Нет, Прай. Просто мне не повезло в тот момент. Всё скоро наладится, не переживай, — ответил он.
Прай облегчённо вздохнула и кивнула.
— Когда начнётся семестр, пойдём есть сябу. Чан, Джет, вы тоже приходите, — сказала она, обернувшись к их друзьям. Ведь все они пострадали из-за неё.
Джет и Чан кивнули и улыбнулись, втайне надеясь, что доживут до начала учебного года.
Вскоре бабушка Си начала говорить и проводить обряд вместе со всеми присутствующими, как это делается в течение семестра.
— Шри Шри, эта пища благословенна. Шри Шри, сегодня день особый, — произнесла она. — Сегодня, как сказал утром старый целитель, хороший день — день Синди Аматтачок. Украсьте всё дарами. И примите формулу для приглашения даров: тридцать два дара для вас, девяносто два дара, чтобы исполнить желания и укрепить дух, войдя в плоть и оставаясь в ней.
Она произносила древние слова, похожие на песнопение, в которых старые лекари призывали кван — жизненную силу, оберегающую человека:
— Старый доктор рад. Маленький Кванна принёс весть: когда встречаешь Квана, Кван склоняет голову к твоей. Пусть его глаза станут твоими глазами. Не отпускай его далеко. Не убегай, Кван Кесакклао, от ног своего хозяина. Посмотри на новое, найди уверенность, ощути крепкие плечи и ясные глаза. Войди в плоть и живи там. Пусть дары ног, дары рук, ладоней и живота будут с тобой. Не бойся остаться. Иди, я подарю тебе дар. Я сделаю так, чтобы ты побежал со мной, прижимаясь к моей груди.
Речь её лилась неспешно, как вода в глубокой реке. Она называла части тела, призывая дух поселиться в каждой из них, благословляя голову, плечи, глаза, руки, ноги, живот, подбородок, талию, сердце. И наконец произнесла:
— Я нарекаю тебя Путтатечала Раттанадхаммика Тепаситтипасидева Нараяна Парамешвара.
После этого бабушка Си взяла святую воду, освящённую наставником Параном во время церемонии, и, обмакивая в неё пучок жасминовых цветов, окропила всех участников обряда. Особенно щедро досталось Прай Май и Кхему.
Затем все разделились на группы, выстроились, чтобы деревенские старейшины завязали им на запястья священные нити. Этот обряд символизировал пожелание счастья и защиты:
— Желаю всегда быть счастливым и уверенным в себе. Пусть эта новая нить обережёт тебя от боли и лихорадки, — шептали они.
Некоторые студенты, прощаясь, даже прослезились. Особенно Прай Май. Завидев тётю Кэо и дядю Чайя, она тут же расплакалась. Тётя Кэо, хоть ещё не пришёл её черёд, обняла девушку, успокаивая, пока та не перестала плакать, а потом завязала нить на запястье.
Джет, увидев бабушку Си, сидящую в одиночестве и жующую бетель, подполз к ней:
Она, едва отдохнув, взяла с золотого подноса священную нить. Они знали друг друга ещё с тех времён, когда Джет был пухлым, милым ребёнком и бегал за ней, зовя бабушкой. С годами он стал похож на обезьяну — живой, шустрый, как предки по отцовской линии.
— Будь здоров, не болей, — сказала она, завязывая нить. — Засыпай с закрытыми глазами и просыпайся с открытыми, готовый идти по жизни.
Джет расхохотался. Ещё бы сказала, чтобы я пошёл и поставил воду в холодильник!
Когда обряд завершился, пришло время возвращаться домой. Джет, Кхем, Чан и многие другие деревенские жители вышли, чтобы проводить студентов.
От туристического автобуса остались лишь лёгкие следы пыли и дыма. Пора было расходиться.
— Пошли домой, — сказал Джет. — Нужно подготовить всё для подношения наставнику.