Запах любви | СПЭШЛ №3: Мы
— Яй, какие картины будут выставлены в галерее? Какие художники?
Я стоял под деревом перед домиком и записывал детали расширения. Пространство под домиком уже переделали в стеклянный зал — теперь там должна была открыться галерея.
Рядом со мной стоял высокий парень с чёткими чертами лица, словно смесь тайца и американца.
Прошёл месяц с того дня, как я загнал машину в реку Пинг. Месяц... Как бы сказать... месяц разбитого сердца, боли, удивления, глубочайшей радости и абсолютной полноты.
Яй был куда выше меня, и мне приходилось немного задирать голову.
Его тёмно-карие глаза смотрели прямо на меня, и я поспешил отвести взгляд.
— Позволь спросить. Кто вообще станет смотреть мои рисунки или покупать их? Я ведь не какой-то великий художник.
Я не строил из себя скромника. Я понимал, что рисовал неплохо, но до шедевров было далеко. Почему он вообще решил выставить только мои работы? Он возомнил меня Пикассо?
— Я никому их не покажу. И продавать тоже не буду, — твёрдо заявил Яй.
У меня подкосились колени, а щёки вспыхнули огнём. Он серьёзно? Целая галерея моих рисунков только для него? Неужели ему не будет стыдно перед духами дома?
— Мне нравится, когда ты краснеешь, — сказал Яй с мягкой улыбкой, и я окончательно потерял равновесие.
— Прошу, не отвлекай меня. Я работаю, — выдавил я из себя, стараясь казаться серьёзным, хотя прекрасно понимал: если он начнёт флиртовать всерьёз, я не выдержу. — Пойдём посмотрим внутри. Если захочешь что-то изменить, я поговорю с дизайнером. Тогда всё закончится быстрее.
Мы пошли по каменным плитам через лужайку. Наши тени ложились рядом друг с другом. Я не мог не вспомнить всё, что мы пережили вместе.
Радость, боль, любовь, самая горькая часть — разлука... всё это — до того момента, как мы наконец снова нашли друг друга. И ни одного дня я не жалел о том, что имел сейчас. Яй был моим самым дорогим сокровищем. Он давал мне ту полноту счастья, о которой я мечтал.
Я бросил взгляд на его профиль.
Светлая щетина покрывала сильную челюсть. Моё сердце билось странно быстро. Я хотел сделать для него всё, чтобы компенсировать то время, что он ждал меня. Всё — лишь бы он был так же счастлив, как и я.
Яй повернул голову. Он прекрасно знал, что я смотрел на него.
— Да, — тихо признался я. Смысла врать не было — меня поймали.
— Будешь наказан. Ты ведь знаешь об этом?
Я поспешил отвернуться, чтобы он не увидел мою скрытую улыбку.
Этот мой Яй был настоящим ангелом — красивым, обаятельным и добрым.
Чуть старше тридцати, он казался зрелым. И всё же внутри него пылал огонь. Он был нежен, но одновременно весьма собственническим. А когда он демонстрировал свою власть надо мной... это было за гранью воображения. Казалось, в одном теле жили сразу трое.
Каждая ночь, которую мы проводили в одной постели, была как вытянуть карту из колоды. Мне приходилось гадать, какая ночь нас ждёт — нежная, страстная или полная безумия. Сейчас я старался не думать о деталях. Иначе точно отвлёкся бы от работы.
— Что хочешь на ужин? Я отвезу тебя куда скажешь, — сменил я тему.
Яй находился в Таиланде уже около месяца. Он всё это время мотался между Бангкоком и Чиангмаем, ведь Леди Уэм Дуэн, его приёмная мать, жила в доме в Бангкоке вместе с его сестрой-близнецом Таньей.
Я встретил Леди Уэм Дуэн, когда она приехала в Чиангмай. Она оказалась женщиной сдержанной и величественной. Её стройная фигура и острый взгляд производили впечатление даже в старости.
Разговаривать с ней было непросто — я нервничал, как и многие другие. И всё же моё волнение уступало место искреннему уважению и восхищению.
Леди Уэм Дуэн была той, кому Кхун Яй в 1928 году доверил свою судьбу и выбрал наследницей. Именно она передала мне ключ. И за это я буду благодарен ей вечно.
— Выбирай сам. Только без острого, — ответил Яй.
— Как насчёт лапши с крабом? Тут рядом, у рва, есть хорошее место. После работы отвезу тебя туда.
Я снова погрузился в работу — мне нужно было проконтролировать кровельщиков и электриков, чтобы всё прошло точно по плану. Яй тем временем ушёл на задний двор — у него была международная деловая конференция.
Вечером, как и обещал, я повёз Яя в ту самую забегаловку с лапшой и крабами. Хотя я сам не вырос в Чиангмае, мне пришлось играть роль местного гида — я знал этот район гораздо лучше него.
— Джом, тебе нужно хорошо поесть, — сказал Яй, переложив в мою миску большой кусок крабового мяса. — Ты сегодня много сил потратил, нужно восстановиться.
— Мне что, двух мисок мало? Так я растолстею, — проворчал я.
— Нет, если будешь заниматься спортом, — усмехнулся он.
Легко сказать... Яй ведь каждое утро всерьёз тренировался. Поэтому его тело выглядело потрясающе — широкие плечи, подтянутая фигура, красивый рельеф пресса. Не слишком перекачанный, не как у бодибилдеров, а аккуратный, природный. Я помнил, как однажды видел, как он плавал баттерфляем в бассейне своего кондоминиума... Я тогда просто не мог отвести от него глаз. Мощные движения в воде, а затем — как он выходил на сушу... Вах.
А я? Я считал, что пару пробежек в неделю вполне достаточно. Иногда я ещё качался дома — делал отжимания, качал пресс, немного прыгал на скакалке. Я не был фанатом спорта, но и себя не запускал. Со здоровым, сильным парнем рядом мне нужно было держать себя в форме.
После ужина мы направились в его кондоминиум на берегу реки Пинг. Он купил квартиру на последнем этаже — временный дом на время реконструкции старых.
Моя машина стояла на парковке с тех самых пор, как я оказался в его доме несколько дней назад. Яй не оставался здесь каждый день — он всё ещё мотался между Бангкоком и Чиангмаем. Поэтому чаще всего я ночевал в квартире, которую сняла для меня компания, а иногда — с ним.
Мы вошли в холл вместе, и я остановился у лифта, держа в руках стопку его документов. Яй разговаривал по телефону с кем-то из США. Я ждал, пока он закончит разговор и подойдёт ко мне, чтобы передать ему бумаги.
— Я завтра утром снова сюда вернусь, — улыбнулся я, заранее запланировав закончить кое-какую работу сегодня вечером, чтобы начать понедельник без заморочек.
Но Яй, похоже, меня не слушал. Не взяв документы, он просто потянул меня за руку в лифт и прошептал:
— Сегодня я очень устал. Хочу, чтобы кто-нибудь почесал мне спину.
Но он не дал мне и шанса на возражение. Яй держал меня за руку, будто я был беглым преступником.
Когда дверь лифта открылась на его этаже, мы вошли в просторную гостиную, откуда дальше тянулась столовая. Я направился к его кабинету — он был на противоположной стороне от спальни.
Я аккуратно положил бумаги на его стол и подошёл к огромному окну, выходящему на ночной город и реку Пинг. Нажал на кнопку и затемнил стекло для уединения. В кабинете у него почти ничего не было — всё временно: большой письменный стол у стеклянной стены, встроенные полки и диван посреди комнаты для отдыха или чтения.
Яй последовал за мной. Он снял часы, расстегнул ворот рубашки. Я посмотрел на него и предложил:
— Почему бы тебе не принять душ, а я подожду в спальне? Там и почешу тебе спину.
— Хочу, чтобы ты сделал это здесь, — ответил он.
Я бросил на него взгляд. Яй расстегнул три верхние пуговицы рубашки, и я увидел его грудь. Мой инстинкт сработал — я отступил на шаг.
— Чего ты боишься? — рассмеялся Яй. — Ты выглядишь так, будто я тигр, готовый растерзать свою добычу.
— Я не боюсь, — быстро возразил я.
Я сглотнул. Яй подошёл ближе — настолько, что я ощутил аромат его лосьона после бритья. Он медленно засучил рукава, глядя мне прямо в глаза. Его руки были крепкими, вены чётко проступали на коже... Чёрт. Как можно быть таким притягательным, просто закатывая рукава?
— Я хотел взять полотенце, чтобы пойти в душ, — пробормотал я. — Подумал, ты пока не хочешь, вот и решил не мешкать.
Яй едва заметно кивнул. Я аккуратно прошёл мимо него к двери, чувствуя на себе его взгляд — обжигающий и слишком уж... обещающий. Его мягкая улыбка действовала на меня, как высокая температура, будто моя жизнь и тело были в опасности.
Но далеко уйти мне не дали — Яй поймал меня за руку и притянул к себе в объятия.
— Я ещё не обнимал тебя сегодня, — прошептал он.
— Это неправда, — ответил я, стараясь сохранять серьёзность. — Ты обнимал меня утром. И даже поцеловал.
— Не помню, — лениво произнёс он. — Напомни мне, пожалуйста.
Но если я не поцелую его, он не отпустит меня.
Я наклонился, коснувшись его губ своими. И в тот же миг осознал — он не отпустит меня, даже если я подчинюсь. Разум помутнел, будто погрузившись в густой туман. С каждым новым поцелуем пламя между нами разгоралось всё жарче, а его объятия сжимали так крепко, что бегство стало невозможным.
Откуда в нём эта черта — воспламеняться от одного прикосновения? Его пальцы скользили по моей коже, словно выискивая самые сокровенные места. Одна рука проникла под футболку, лаская, заставляя вздрагивать при каждом движении вокруг соска.
Я упёрся ладонями в его грудь, когда поцелуй стал почти болезненным. Зачем сопротивлялся? Сам не понимал.
— Непослушный… — прошептал он, и в его голосе звучала опасная игривость.
— Вовсе нет, — попытался возразить я, но слова застряли в горле.
— Я не… — снова запнулся, не находя оправданий. Мысли путались, будто опьянённые.
— Я предупреждал. А ты ослушался.
Его тон был холоден и строг, словно перед ним провинившийся ребёнок. Я знал — наказание неизбежно. Хотя чего именно он ждал от меня, оставалось загадкой.
Яй полулежал в массивном кожаном кресле, а я сидел у него на коленях, прижавшись спиной к его груди. Мои ноги были раскинуты поверх его бёдер, штаны давно сброшены на пол. Голова запрокинута на его плечо, а по вискам струились капли пота — смесь блаженства и невыносимого томления.
Ладонью он сжимал мой член, доводя до предела, но не позволяя достичь кульминации. Пальцы сдавили основание, прервав наслаждение в самый последний миг. Задний вход был влажен от лубриканта, расслаблен и готов принять его.
— Я… Яй… — мой голос сорвался на стон. — Пожалуйста… отпусти…
Я умолял, и в моих словах слышалась чужая, незнакомая мне слабость. Глаза застилали слёзы — то ли от боли, то ли от нестерпимого желания. Внутри всё горело, а тяжесть внизу живота сводила с ума.
Он наклонился, прижавшись губами к моим, и этот поцелуй длился вечность — медленный, влажный, лишащий рассудка. Затем отстранился и перевернул меня, сменив позу.
Шёпот обжёг ухо, заставив сердце бешено колотиться.
Теперь я лежал на его столе, щекой прижавшись к тыльной стороне ладони, с широко раздвинутыми в стороны ногами. Стеклянная стена позади нас помутнела, но сквозь неё всё равно пробивался тусклый свет. Моя обнажённая плоть была выставлена под приглушённое жёлтое сияние ламп, а прозрачный лубрикант стекал по внутренней стороне бёдер мерцающими каплями.
За спиной раздался звук расстёгивающегося ремня, но я не обернулся. Лишь стиснул зубы и зажмурился, будто ожидая удара. Шорох одежды за спиной заставил кровь бежать быстрее.
Я издал сдавленный стон, когда его горячий член вошёл в меня.
Яй вгонял его глубже резкими толчками бёдер, с каждым движением заполняя меня до предела. Мой голос сорвался на дрожащий, прерывистый звук — всё тело содрогалось от переизбытка ощущений. Я инстинктивно прогнулся навстречу, впиваясь пальцами в край стола, а в ушах стоял влажный звук ударов плоти о плоть.
Тело напряглось, когда волна наслаждения накрыла с головой. Я кончил с резким спазмом, горячие капли пролились прямо на пол. Бёдра дрожали так сильно, что я едва смог выговорить:
Но Яй не остановился. Он продолжал вгонять в меня свой член, удерживая в этой унизительной позе, пока сам не достиг предела.
Я тяжело дышал, обессиленно обмякнув. Он обвил руками мою талию, прижавшись губами к шее — поцелуй должен был успокоить, но я лишь раздражённо зашипел. Всё ещё злился на то, что он повалил меня на стол, когда в двух шагах был мягкий диван. Неужели нельзя было там?
Но Яй, казалось, не видел проблемы. Он лишь притянул меня ближе, коснувшись губами щеки.
Я хотел пихнуть его локтем, но не решился — особенно когда он наклонился ко мне, ослепляя улыбкой. Глаза сияли, а кудри делали его похожим на шаловливого купидона. И, как настоящий купидон, он развеивал моё недовольство одним лишь взглядом.
Это была моя вечная слабость. Даже после всего, что он со мной вытворял, я так ничему и не научился.
Утром я открыл глаза в его постели — всё тело ныло, казалось, что из меня высосали всю энергию. Те два куска крабового мяса, что он подсунул мне на ужин, оказались бесполезными — всё было как ловушка: я клюнул на наживку... и меня тут же поймали снова. Какой же он злодей.
Прошлой ночью мы закончили только после третьего раунда. Думаю, мне не нужно объяснять, насколько я сейчас был разбит. Первый раунд — на его письменном столе. Второй — в постели. Третий — на рассвете. Наслаждение было таким, что в какой-то момент я чуть ли не умолял о пощаде.
К счастью, сегодня было воскресенье (хотя, к несчастью, он об этом прекрасно знал и «накормил меня досыта»), поэтому на работу тащиться не было необходимости. Я лениво повёл глазами по мягкому солнечному свету, струившемуся на одеяло, слишком уставший, чтобы встать и доползти до ванной.
— Проснулся? — услышал я его голос. — Пойдём, нужно позавтракать.
Я повернул голову. Яй вошёл в комнату — в белом халате и с подносом еды в руках. Я сел, взял халат, аккуратно сложенный на тумбочке, и накинул его на плечи, прежде чем пойти к столику у окна, куда он поставил поднос.
В тусклом солнечном свете лицо Яя сияло — он выглядел так, будто отлично выспался и плотно поел. В отличие от него, я еле держал глаза открытыми, а мои волосы стояли дыбом, как будто я пережил бурю.
Раздражение переполняло меня — я не смог промолчать:
— Обязательно было вчера так жестоко? Я же никуда от тебя не убегал...
— Скажи это тому, кто сидит внутри меня, — спокойно ответил он.
— Ты хочешь свалить всё на Командира Яя? — я с недоверием уставился на него.
— Нет. Я про другого — отмахнулся он так буднично, будто говорил о погоде.
— Я сдерживал его сто лет. Мог бы и пожалеть.
— Кхун Яй! — возмущённо воскликнул я, почти готовый запустить в него подушкой.
— Ладно тебе, не дуйся с самого утра, — усмехнулся тот. — Ешь, настроение поднимется.
После завтрака Яй унёс поднос и вернулся с тёплым полотенцем, чтобы протереть мне руки. Я улыбнулся — вся моя злость тут же растаяла.
Чувствовать его заботу было странно... но приятно и как-то по-детски радостно.
— Пойдём в душ, — предложил он.
— Неси меня. Я выжат. У меня нет сил идти, — сказал я, решив, что теперь моя очередь устроить ему испытание.
Он ничего не ответил — просто взвалил меня себе на плечо, как мешок с рисом, и понёс в ванную. Я, конечно, протестовал... но не слишком бурно: падать с высоты его плеч как-то не очень хотелось.
Мы вместе погрузились в тёплую воду. Намылили голову шампунем, развели густую пену и по очереди мыли друг другу волосы. Я облокотился на край ванны, а Яй аккуратно массировал мне ступни. Закрыв глаза, я просто наслаждался этим моментом — как будто наконец оказался там, где всегда мечтал быть.
— Это рай, — сказал я, прикрыв глаза. — Было бы здорово делать так каждый день.
— Тогда бросай работу и оставайся здесь, — без тени сомнения предложил Яй.
— Эх... Сказать проще, чем сделать. Если я уволюсь, как я буду жить? Я ведь не богатый, как ты.
— Уходи из своей компании и работай со мной.
— У тебя гостиничный бизнес. А я архитектор. Что ты мне там предложишь?
— Я найду тебе подходящее место.
Я открыл глаза — лицо моё напряглось, несмотря на все старания сохранить спокойствие. Я понимал, что он хочет как лучше... но мне эта идея совсем не нравилась.
— Яй, я ценю твою заботу, — сказал я. — Но мне не нравится сама мысль об этом. Я не хочу, чтобы мне подбирали должность, на которую у меня нет компетенций. И я не хочу быть содержанцем или кем-то вроде твоего спонсируемого.
— Я вовсе не это имел в виду, — тихо произнёс он.
— Но именно так я себя чувствую, — выпалил я, сам тут же пожалев о своих словах. Он ведь искренне хотел помочь... а я, вместо того чтобы аккуратно отказаться, влупил ему эту грубость.
Между нами повисло тяжёлое молчание. Я хотел извиниться, но слова застряли где-то в горле. Яй нахмурился — видно было, что он о чём-то думает.
— Ты свободен на следующей неделе? Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Бангкок.
— Зачем? — спросил я, понизив голос.
— У меня будет важное дело. И я хочу, чтобы ты был рядом.
Я поджал губы в тонкую линию. На самом деле мне хотелось спросить подробности, но я не хотел дальше спорить или создавать напряжение.
— Хорошо, — тихо согласился я.
Яй улыбнулся — так нежно, что мне захотелось растечься на месте. Я придвинулся ближе и обнял его.
Через неделю мы вдвоём отправились в Бангкок, как и договаривались. Мы ехали в лимузине с перегородкой, отделяющей водителя от пассажиров ради полной приватности.
Яй сегодня выглядел потрясающе. Чёрная рубашка с закатанными рукавами, джинсы — простая, повседневная одежда... но на нём всё смотрелось так, будто стоило миллион.
Наверное, всё дело в его лице — дорогом, чертовски красивом лице. Мой парень был настолько красив, что мне хотелось повесить ему на шею табличку «Мой. Не смотреть».
Когда мы проезжали по улице Сукхумвит, Яй спросил:
— У тебя на счету есть деньги?
— Есть, — ответил я. Мой последний бонус до сих пор лежал нетронутым, вместе с накоплениями, которые я собирал, мечтая однажды увидеть северное сияние. — А почему спрашиваешь?
Он на секунду замолчал, потом посмотрел на меня и спросил:
— Я достаточно хорош, чтобы быть с тобой навсегда?
— Чего...? — я заморгал и в замешательстве уставился на него. Как мы вообще от денег перешли к вопросу, достоин ли он меня?
— Я... эм, — я запнулся, не находя слов.
Где-то в глубине души я уже начинал догадываться, к чему всё идёт.
Яй сузил глаза и спросил с опасной глубиной в голосе:
— Или ты бы предпочёл видеть в своей жизни кого-то другого вместо меня?
До меня наконец дошло. Я прикусил щёку — наполовину раздражённый, наполовину смущённый.
— Ты что, мне сейчас предложение делаешь?
Яй взял меня за руку. Его голос прозвучал низко и тепло:
— Я тебя люблю. Я хочу быть с тобой. Ты станешь моим спутником жизни?
Моё сердце растаяло и растеклось у его ног. Ответ был внутри меня всегда — никакие размышления не требовались. Я переплёл пальцы с его и, глядя прямо в глаза, улыбнулся:
Позже я узнал, зачем на самом деле Яй притащил меня в Бангкок.
Он повёл меня в ювелирный магазин выбирать обручальные кольца.
Планировал всё заранее, вот же хитрый лис!
Мы шли по толстому ковру цвета дыма, расстеленному на полу магазина на улице Сукхумвит. Видимо, Яй заранее назначил встречу — сотрудник мгновенно вылетел нам навстречу и обратился к нему по имени. Я нервничал — раньше мне не доводилось выбирать обручальное кольцо... ни для кого.
— Ты должен купить кольцо сам, — напомнил Яй. — Ведь мы будем ими обмениваться.
— Ладно, — пробормотал я в лёгком трансе, чувствуя, что шагаю не по полу, а по облакам. Честно говоря, даже если бы он прямо сейчас забрал у меня все деньги и оставил мелочь на дорогу, я бы не возражал.
— Какое кольцо тебе нравится? — спросил он.
Я окинул взглядом витрины, где на свету сверкали кольца. Они блестели так ярко, что у меня аж скулы свело.
Стоило бросить один взгляд — и я моментально почувствовал себя бомжом. Эти крошечные бриллианты стоили больше ста тысяч батов.
Но стоило мне представить кольцо на пальце Яя, как в сердце вспыхнула решимость.
Да плевать! Если уж выхожу замуж... то с полной отдачей!
— Тебе нравится гладкое кольцо или с бриллиантом? — спросил я.
Яй выбрал гладкое кольцо из белого золота без единого камня. Когда я увидел его выбор, на моём лице расцвела улыбка. Оно было потрясающим — несмотря на то, что выглядело просто. Наверное, дело было не в кольце, а в том, что оно обручальное.
Когда Яй выбрал своё кольцо, настала моя очередь. Он мягко коснулся моей талии и сказал:
— Выбирай то, что тебе нравится.
— У меня уже есть кольцо, которое я люблю. Оно мне идеально подходит. Хочу, чтобы именно оно стало моим обручальным.
Я поднял руку, показывая ему кольцо с львиной головой, украшённой матовым камнем — старинное кольцо, которое, кажется, никто прежде никогда не использовал как обручальное.
Его прекрасные губы расплылись в сияющей улыбке. Глаза заблестели любовью.
— Это лучший выбор, — сказал он.
После обеда Яй отвёз меня вместе с собой навестить Леди Уэам Дуэн. Она всё ещё жила в тех самых старых домах, где когда-то жила до переезда в США. Его сестра тоже была там — очень похожа на Яя, но с более выраженными европейскими чертами.
Яй ни словом не обмолвился о кольцах или наших планах жить вместе, но весь вечер обращался со мной нежно и заботливо. Я чувствовал лёгкую нервозность, когда взгляд Леди упал на кольцо на безымянном пальце Яя. Однако она ничего не спросила.
Поздно вечером мы вернулись в Чиангмай и отпраздновали нашу любовь на крыше одного отеля.
Я сразу предупредил его: никаких глупостей — ни аренды целого ресторана, ни осыпаний лепестками роз с вертолёта. Хотелось нормального, душевного вечера — сам момент уже был достаточно особенным.
Яй без всяких выражений ответил, что вертолёт ему всё равно не по карману, так что он просто забронировал лучший столик на крыше, украсил площадку деревьями лиловых лилий — плюмерий — и окружил нашу зону живой изгородью из цветов для уединения.
Я потягивал вино под сладкий джаз, что тихо лился с небольшой сцены.
Вечерний бриз был приятным и прохладным. Смог, что душил Чиангмай ещё месяц назад, исчез, и теперь небо сияло полной луной.
Наш стол украшала ваза с душистыми плюмериями цвета слоновой кости. Только примерии — ни роз, ни других цветов. Я провёл пальцами по мягким лепесткам и, опустив взгляд, спросил:
— Как думаешь, Леди могла догадаться?
— Она взрослая женщина, многое в жизни повидала. Почему бы ей не догадаться?
Я сжал губы. Именно этого я боялся больше всего. Я уважал Леди и не хотел быть причиной её огорчения.
— Думаешь... она сможет это принять? — спросил я шёпотом.
— Нужно дать ей время. Но я уверен: однажды она поймёт и примет. Она меня очень любит... и тебя считает особенным.
— Правда? — я поднял на него глаза.
Яй улыбнулся, подошёл ближе и коснулся моей щеки.
Ответ Яя согрел мне сердце и придал смелости. Я захотел показать его семье свою искренность. Я улыбнулся Яю и положил ему в тарелку ещё одну креветку.
— А как насчёт моей семьи? — спросил я. — Ты не волнуешься? Тебе не страшно, что они могут воздвигнуть стену между нами?
Мы с Яем договорились съездить вместе в Чонбури — навестить моих родителей. Мы собирались сказать им, что решили провести жизнь вместе.
Мои родители уже знали, что мне нравятся мужчины. Возможно, они немного растеряются, внезапно получив зятя, но я был уверен — в итоге они будут рады за меня.
— Нет, — твёрдо ответил Яй. — Если я хочу просить у них благословения, я должен показать им свою искренность. Если бы я чего-то боялся, как бы я мог убедить их, что сумею заботиться о их сыне?
Я улыбнулся ещё шире, мои щёки так и раздуло. Мне стало неловко, и я продолжил подкладывать Яю еду, чтобы хоть как-то скрыть смущение.
Наш следующий план был прост: пригласить мою семью, Леди и сестру-близнеца Яя вместе совершить подношение в храме вместо шумной свадебной церемонии. Мне этого вполне хватало — чтобы люди, которых я любил и уважал, собрались вместе и благословили нас. Я не мечтал устраивать пышное торжество на показ.
— И ещё, — вдруг сказал Яй. — Больше никогда не вспоминай эту глупость про «содержанку».
— И не вздумай ограничивать мои траты, — добавил он серьёзно. — Мы вместе, мы — мужья. А муж имеет полное право тратить на своего супруга столько, сколько пожелает.
Он что, целую неделю терпеливо ждал, чтобы в нужный момент торжественно провозгласить своё «право баловать меня»?!
У меня аж зачесались руки и рот.
Значит, в тот день он молчал не из-за обиды. Он просто строил ловушку, терпеливо и методично.
— Может, тогда ты сразу откроешь мне компанию? — не выдержал я.
Яй моментально уставился на меня. Его глаза, обрамлённые длинными ресницами, вспыхнули решимостью. Я быстро замахал руками, будто отбиваясь:
— Нет-нет, забудь! Я пошутил! Я не гордый, просто хочу ещё немного поработать в компании, чтобы набраться опыта. А потом, когда почувствую уверенность, открою свою маленькую фирму. Сниму этаж в каком-нибудь здании.
— Хочешь идти постепенно? — уточнил Яй.
— Просто поддерживай меня, — сказал я, глядя ему в глаза. — Больше всего на свете мне нужна твоя вера в меня.
— Конечно, — согласился он. — Ради тебя я сделаю это.
Его голос был невероятно приятен — тёплый и успокаивающий, словно нежный свет, проникающий прямо в сердце.
— Но если у тебя есть богатые клиенты, — продолжила я, — или если твои состоятельные друзья захотят строить дворцы или заниматься крупными проектами, ты можешь порекомендовать меня.
— И что я с этого буду иметь? — Яй, похоже, сдерживал улыбку, едва скрывая свою иронию.
— Комиссию с рекомендаций — восемь процентов от стоимости дизайна. И эта комиссия только для тебя, остальные получат только пять.
— Интересно, — немного кивнул он, задумавшись. — Могу я попросить предоплату?
— Ты ещё не привёл мне ни одного клиента, а уже хочешь предоплату? Мне кажется, ты собираешься меня обмануть.
— Разве я когда-нибудь был хитрым с тобой?
Если учесть все три жизни, то... таких случаев было предостаточно. Я слегка сжал губы, но тут взгляд поймал что-то яркое в небе.
— О, Яй! Метеорит! Загадай желание!
Я закрыл глаза и прошептал своё желание: чтобы наша семейная жизнь с Яем была спокойной и без больших жизненных проблем. Когда я снова открыл глаза, то увидел, как он тоже сложил руки в жесте, похожем на мой, но его лицо оставалось совершенно непроницаемым. Я не знал, что он загадал.
И вот я заметил, что этот свет в небе больше не мерцал. Он тускнел, умирая.
— Подожди, это был свет от самолёта?
Я перевел взгляд на него. Выражение его лица было столь невинным...
Конечно, это был вовсе не метеорит.
Я смотрел ему в глаза, не зная, то ли закричать, то ли рассмеяться.
— Почему ты не сказал мне, что это не метеорит, и всё-таки загадал желание?
— Скажи, что море — это ручей, я соглашусь.
Я не смог удержать улыбку. Тепло распространилось по моим щекам. Почему он такой милый?
— Ты поэт. Если бы кто-то услышал, подумал бы, что ты из другой эпохи.
Он улыбнулся и больше ничего не сказал, а пальцы начали отбивать ритм, как бы подстраиваясь под старинную таиландскую песню, переработанную в современный ремикс.
Я положил подбородок на руку и продолжил смотреть на него. Взгляд Яя, а точнее его сущность, в которую всегда вплетались черты командира Яя и Кхуна Яя, был неуловимо узнаваем.
Всё это было видно в его глазах и движениях. Каждый раз, когда он меня касался, я ощущал, как его сердце отзывается в ответ на моё.
Я ощущал радость и благодарность за всё, что заставило его вспомнить обо мне. Возможно, наши самые сильные желания обладают гораздо большей силой, чем мы можем себе представить, и способны создать невидимые силы, которые порождают самые разные события.
Командир Яй пообещал оставаться верным мне во всех жизнях, и он всегда держал своё слово. Я молился, чтобы мы вспомнили друг друга, когда снова встретимся. Однако наши пути времени разошлись в разные стороны: он двигался по часовой стрелке, а я — против неё. Наши следующие назначения не совпали в 2471 году, они были здесь, в настоящем.
В тот момент мне так хотелось его поцеловать, но я вынужден был сдерживаться. Лучше было подождать и поцеловать его в машине или по пути домой.
Я смотрел на луну, вспоминая, как когда-то спрашивал её, встречала ли она меня когда-нибудь в жизни, полной счастья. Ответ был здесь, со мной.
Моё внимание вернулось в настоящий момент, когда Яй повернул моё лицо к себе, держа в руке цветок плюмерии. Он нежно коснулся моей щеки лепестками и послал мне очаровательную улыбку.
Я ответил ему такой же улыбкой от всего сердца. Она, должно быть, была очень сладкой, потому что он наклонился вперёд и поцеловал меня в губы.
Я ответил на его поцелуй с тем же пылом, не думая о том, увидит ли нас кто-то, пока мы прячемся за кустами цветов. Единственным свидетелем была луна в небе, скрытая почти прозрачными облаками.
Из всего, что мне пришлось пережить, эти волшебные моменты, вероятно, потрясли бы всех, если бы не тот мужчина, который сидел рядом со мной в тот момент. Мужчина, который подарил мне свою вечную любовь, независимо от того, означает ли «вечность» безбрежное время, круговорот времени или переплетение прошлого и будущего, что бы это ни было.
Для меня время не существовало бы без Кхуна Яя, Командира Яя и Яя, которые сидели рядом со мной в тот момент...