Воспоминания в письмах | Глава 18: Параллельный мир утром
Аксон сидел один в беседке у воды.
Утренняя светлая дымка скользила по лицу, пока он, погружённый в мысли, смотрел на монахов, принимающих подношения на другом берегу реки. Растворимый кофе, который он заварил себе сам, давно остыл и стал водянистым, а это означало, что хозяйка дома задержалась со своими утренними ритуалами.
Он вздохнул. Не знал, можно ли назвать эту попытку поиска провалом. Скорее, это походило на шаг вперёд, за которым обнаруживался тупик, и тогда приходилось отступать на два шага, чтобы собраться с силами.
Не существовало пути к назначенной цели.
Он обернулся на звук голоса. Это была Напа. Женщина подошла к нему и, улыбаясь, протянула стопку бумаги.
— Рукопись «Songjam Nai Aksorn», — она произнесла это ещё до того, как он успел спросить. Её взгляд был прикован к лицу юноши, на котором тревога смешалась с недоумением.
— Я… правда могу это прочитать?
— А почему бы и нет? — Напа присела рядом, всё ещё улыбаясь, и уставилась на воду. — В конце концов, это твоя история.
— Значит, вы мне верите? — именно этого он и ждал. Иметь рядом человека, который знает всё и всё же выбирает верить, было облегчением.
— У меня нет причин считать, что ты лжёшь. Хотя я всё ещё не до конца понимаю, что здесь происходит.
Аксон опустил взгляд на листы в своих руках. Слова на первой странице давили тяжестью. Они были переполнены чувствами, настолько сильными, что будто могли раздавить.
— Я сделала для тебя копию. Возьми с собой. Прочти, когда будешь готов.
Она знала, что он пока не был готов. Некоторые истории, если читать их разом, способны перехватить дыхание.
Иногда слова и правда могут убить.
Лодка, подплывающая ближе, отвлекла их внимание. Хозяйка дома с удивлением приветствовала монаха в лодке.
— Но я ведь сегодня не готовила подношений, почтенный, — сразу заговорила она, преклонив колени перед старцем. Мальчик на вёслах уже собирался отчалить, но монах поднял руку, остановив его.
Аксон нахмурился, поняв, что обращаются именно к нему. Взгляд старца был тих и ясен, но в нём скрывалась необъяснимая сила, заставлявшая подойти ближе. Он опустился на колени рядом с Напой и склонил голову.
— Не ищи разума там, где его нет. Доверься своим чувствам.
— Это всё, что я могу тебе дать, — и, велев лодке тронуться, монах уплыл, оставив после себя лишь сомнения и тягостную тишину.
— Наверное, он просто хотел предостеречь тебя, — сказала Напа, осторожно коснувшись его плеча.
Потом она вернулась в дом, а Аксон ещё долго сидел неподвижно. С места его сдвинул только Кэйо, пришедший напомнить, что пора собирать вещи.
Двое парней снова стояли перед домом Напы. Она провожала их тёплой улыбкой, тогда как на лице Аксона лежала тень колебаний и страх перед судьбой.
— Я рада, что ты пришёл. Что бы ни случилось, пожалуйста, будь счастливее с каждым днём, — это было благословение человека, который уже дочитал роман до конца.
После долгого прощания Аксон сел в машину. Кэйо настоял на том, чтобы вести сам. И в дороге тишина затянулась дольше обычного, пока наконец задумчивый мальчик не заговорил:
— Почему ты никогда ничего не спрашиваешь?
Его голос звучал рассеянно, без ожидания. Кэйо лишь бросил на него короткий взгляд, не ответив, и это, на удивление, не причинило боли.
Кэйо оставил вопрос висеть в воздухе, будто он растворился на ветру.
— Знаешь, — продолжил Аксон, — иногда мне кажется, что ты имеешь какое-то отношение ко всему этому.
— Что ты имеешь в виду? — после долгой паузы спросил Кэйо. Его голос был спокоен, знаком, как всегда. И Аксон понял, что с ним разговаривать необыкновенно легко.
— Я имею в виду… что, может быть, наша встреча не была случайной.
И в тот момент, на восьмом часу дня, Аксон протянул руку и крепко сжал его ладонь. Долго. Они позволили этому прикосновению сказать всё то, что слова никогда не смогли бы выразить.
Машина остановилась у дома Аксона. Он всё ещё колебался. Одна часть его тонула в бесконечных раздумьях, а другая готова была доверить всё судьбе.
— Спасибо, — сказал он, глядя прямо на Кэйо, пытаясь разгадать то неуловимое, чего не понимал. — Спасибо за всё.
На этот раз оба чувствовали, что что-то изменилось. Это не было обычным прощанием. Теперь всё зависело от рукописи, которую Аксон держал в руках.
Истории, что изменит их жизни навсегда.
— Аксон… — Кэйо посмотрел ему прямо в глаза, так близко, что их дыхание смешалось. — После всего этого… я надеюсь, ты будешь очень счастлив.
Аксон даже не успел подумать, означали ли эти слова простое пожелание или нечто большее, потому что лицо Кэйо приближалось всё ближе. Рука замерла в воздухе, не зная, оттолкнуть ли или позволить случиться моменту.
Единственное, что сделал Кэйо, отстегнул его ремень безопасности.
И всё же их кончики носов успели соприкоснуться, прежде чем старший отстранился, по-прежнему улыбаясь со своего места.
— До скорого, — сказал Кэйо, ласково проведя рукой по его голове.
Аксон на мгновение замолчал, потом кивнул и выдавил улыбку в ответ на прощание.
Это были последние слова, что Аксон сказал Кэйо.
Он вышел из машины и остался стоять, глядя, как мужчина уезжает. Зрелище для него привычное, но на этот раз внутри зародилось странное чувство, пока не поддающееся объяснению.
Аксон вернулся в комнату таким же, каким уходил, всё вокруг оставалось прежним… кроме невидимого спутника, что, казалось, сопровождал его на обратном пути.
Рукопись лежала в рюкзаке, а на грудь давила тяжесть, которая будто только удвоилась.
Сонгджама в комнате не оказалось. Вероятно, ушёл учиться, как делал каждый день. Тогда Аксон рухнул на кровать, оставив рукопись рядом.
Он долго лежал, уставившись то в потолок, то на сложенные страницы, пытаясь подготовить себя к встрече с тем, что могло изменить всю его жизнь.
И, возможно, всю его связь с Сонгджамом…
Аксон поднялся и подошёл к зеркалу. Сел перед ним и начал читать.
Он чувствовал запах слов, некоторые места знал уже наизусть, но всё равно воспоминания удерживали его, будто якорем привязывали к тому, что невозможно оставить.
С того момента, как они встретились, сблизились, стали частью друг друга, возможно, этот роман был единственным доказательством того, что всё это действительно происходило.
Ничего не изменилось. Всё соответствовало памяти, вплоть до того места, до которого он ещё не дошёл. А это означало, что дальше должно было случиться то, чего он пока не пережил.
История говорила, что он отправится на поиски Picker, а Сонгджам останется один в комнате. И это совпадало, тот действительно ушёл учиться, как и предполагал Аксон. Жизнь текла в своём обычном русле, словно между двумя людьми, делившими одно пространство.
Но вскоре дверь на другой стороне комнаты открылась.
Аксон тут же поднял голову. Он знал, что должно последовать, и потому улыбнулся, увидев, как другой пытается что-то спрятать за спиной.
— Ты давно пришёл? — спросил Сонгджам, подходя к зеркалу с тоской, которую не мог скрыть.
Аксон улыбнулся. Даже реплики звучали так, словно сошли со страниц романа, который он только что читал. Оставалось только сыграть свою роль и идти по этому сценарию до конца.
Из-за того, что Сонгджам держал за спиной.
— Много узнать не удалось. Оказалось, что Picker всего лишь публиковала главы, но не является автором, — он рассказал правду, а Сонгджам внимательно слушал его, как всегда.
Они говорили ещё какое-то время, пока младший наконец не вздохнул и не показал, что принёс.
— Я зашёл в магазин пластинок перед тем, как вернуться.
Аксон уставился на винил. Конечно, он не знал этого певца, но заразительная улыбка Сонгджама была такой искренней, что он не смог не улыбнуться в ответ.
— Продавец сказал, что это идеальная любовная песня для танца, — наверное, это и было самым трогательным способом пригласить кого-то на танец.
В тот же миг лицо Сонгджама вспыхнуло от того, что сосед по комнате принял приглашение. Он бросился к проигрывателю и с предельной осторожностью поставил пластинку, затем поспешно вернулся к зеркалу.
Мелодия зазвучала тихо, постепенно набирая ритм. Они смотрели друг на друга, и улыбки сами собой прорезали их лица. Сонгджам поднялся, изящно поклонился перед зеркалом в комическом, но чарующем жесте.
— Прошу вас, сэр, подарите мне этот танец.
Аксон не удержался и рассмеялся. Он тоже поднялся и ответил поклоном.
— С величайшим удовольствием, сэр.
В тот миг он был готов разделить с Сонгджамом любую игру, готов ценить каждую минуту рядом, готов строить вместе страницы этой истории, которую они оба хотели сохранить в памяти.
И всё же это не была сцена из сказки.
Это были всего лишь два сердца, отдающиеся мгновению.
Короткий миг, когда хотелось только оставаться рядом как можно дольше.
Просто танец, в котором… они даже не могли коснуться друг друга.
Тусклый свет утра проник в комнату. Аксон открыл глаза и увидел, как Сонгджам уже собирается в школу. Но в его взгляде сегодня было нечто иное.
Глаза Сонгджама сияли надеждой.
— Ты уже проснулся? — голос прозвучал мягко. Аксон лениво пошевелился на кровати, и младший тут же обернулся.
— Почему сегодня ты так рано встал?
— У меня есть важное дело, — Сонгджам подошёл к рюкзаку и остановился у зеркала, глядя прямо на сонного соседа. — Пи.
— Хм? — Аксон сел, всё ещё не до конца проснувшийся, но их взгляды встретились. Серьёзные. Пронзительные.
Молчание затянулось. Аксон только смотрел, а затем твёрдо кивнул.
— Я никогда не переставал доверять тебе.
Как сказал монах, ему нужно было лишь слушать собственные чувства. Верить, что Сонгджам тот, с кем он хочет продолжать идти вперёд, пока их ничто не разделяет.
Младший улыбнулся, и в его взгляде вспыхнул свет.
Но для Аксона этого было мало. Он подошёл ближе, остановился перед единственным препятствием между ними. Поднял руку и коснулся зеркала.
— Ты заставляешь меня волноваться.
— Волноваться не о чем, — улыбка Сонгджама словно снимала с плеч тяжесть всего мира. Аксон кивнул, когда чужая ладонь встретилась с его собственной через зеркало, согревая её. — Просто жди меня. И всё.
Они улыбнулись, обменявшись взглядом, который сказал больше, чем тысяча слов.
Затем Сонгджам отступил. Подошёл к двери. Но прежде чем она закрылась, его последняя фраза заставила сердце Аксона дрогнуть.
С дрожью в руках Аксон бросился к рукописи. Он больше не читал спокойно, как раньше, тревога подгоняла. Листал до того места, где остановился. Глаза торопливо бегали по строчкам. Каждая секунда казалась решающей. Может быть… для их жизни.
В следующем фрагменте Сонгджам как обычно отправлялся в школу. Неизвестно, намеренно ли автор опускал детали, но в рукописи были записаны только история и чувства их двоих.
На самом деле Аксон никогда не знал, что творится в сердце Сонгджама, лишь то, что они чувствовали друг к другу. И только теперь узнал, что Сонгджам зашёл в магазин пластинок ещё до школы. Вот почему он так рано проснулся.
Он провёл утро с друзьями за учёбой, а потом остался один, погружённый в книгу.
— Одну книгу? — подумал Аксон.
Сонгджам всегда читал, в основном учебники к экзаменам, но было одно название, которое тот раз за разом перелистывал…
Раньше Аксон думал, что Сонгджаму просто интересна тема. Но теперь, после всего, что происходило, это выглядело совсем не как обычное любопытство.
Глаза Аксона расширились, когда из рукописи он узнал, что после школы Сонгджам отправился в старую церковь, чтобы проститься с людьми, среди которых вырос.
Место, что видело его детство…
Сердце Аксона билось тяжело и гулко. Он верил Сонгджаму, и всё же боялся, а вдруг судьбу невозможно обмануть?
Он не хотел, чтобы Сонгджам страдал ещё больше.
Он продолжал листать страницы дрожащими пальцами, ему до боли хотелось узнать конец этой истории. Но когда дошёл до того места, где Сонгджам возвращался домой…
Это не было резким обрывом. На последнем листе оставалась надпись от руки:
«Я пришлю следующую главу после того, как на свет появится мой сын. Пожалуйста, молитесь, чтобы он родился здоровым. И я дам ему имя… Аксон.»