Лоб в лоб | Глава 20: Исключение из всех правил
— Джинн, Джинн, спокойно. Дыши глубже, всё в порядке. Это всего лишь сон, малыш. Всё уже прошло, —
Джей обнял его, прижимая к груди.
Нащупал стакан воды у кровати и поднёс его к губам Джинна, помогая сделать несколько глотков. Тот дрожал, промокший от пота, будто только что вырвался из кошмара.
— Я плохой сын, да? Мама злится на меня… Наверное, ненавидит, — едва слышно прошептал он.
— Нет, конечно нет. Тётя Ян никогда бы не злилась на тебя, Джинн. Хочешь таблетку?
— Конечно, злится. Она же говорила мне не гнать. А я всё равно… — голос дрогнул. — Это я. Это я убил маму. Почему не я тогда умер?
Он говорил уже неразумно, ломаясь внутри на куски. Сердце Джея сжималось от боли, не было ничего страшнее, чем видеть, как человек, которого любишь, тонет в собственной вине.
— Не думай так, Джинн. Никто этого не хотел. Это был несчастный случай. Тётя Ян расстроилась бы, если бы знала, что ты мучаешь себя уже десять лет. Она ведь тебя любит. Никогда бы не смогла тебя ненавидеть.
Голос Джея звучал мягко, почти шёпотом. В такие моменты с ним нужно было быть особенно осторожным, ведь каждое слово могло либо успокоить, либо снова разбить.
— Правда? Мама… правда не злится? —
Джинн весь побледнел, глаза дрожали, словно он искал в словах подтверждение. Красные уголки глаз делали его похожим на потерявшегося ребёнка. И взрослый мужчина, которому было тридцать восемь лет, выглядел невыносимо трогательно.
— Правда. Клянусь. Выпей таблетку и спи спокойно.
— А теперь… мама уже переродилась? Или она… ждёт меня? — он послушно проглотил таблетку, но не удержался от вопроса.
— Она уже переродилась, — твёрдо сказал Джей. — И ты не пойдёшь к тёте Ян раньше времени. Сначала дождись меня. Понял?
В его голосе проскользнула едва заметная дрожь. Он обнял Джинна крепче, тот снова стал заметно худее, и теперь это чувствовалось каждой клеткой.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — тихо ответил Джинн, и его усталые глаза наполнились нежностью. Пальцы скользнули по щеке Джея, поглаживая.
— Не говори так. Не смей. Всё, спи. Завтра я приготовлю тебе десять блюд. И если не съешь всё до последнего, получишь от меня нагоняй, — Джей попытался улыбнуться, чтобы разрядить тишину.
— Если бы я тогда не был таким упрямым… всё было бы лучше, — пробормотал Джинн, глаза уже закрывались. Дыхание стало ровным, и вскоре он заснул, уткнувшись лицом в плечо Джея.
— Если бы я тогда был с тобой… всё было бы лучше, — прошептал тот в ответ, целуя его лоб. — Если бы я не поехал искать… Если бы попросил тебя быть со мной раньше… Если бы… — он замолчал, и только тихий храп рядом наполнял комнату.
Джей открыл глаза. Сердце билось тяжело, будто в груди застрял камень.
Он знал, что проснулся, но боль была такой реальной, будто он всё ещё находился там, в будущем, где всё уже произошло.
Грудь сжалась, дыхание стало неровным. Слёзы сами по себе катились по щекам.
— Чёрт… — выдохнул он, смахивая их ладонью, — чёрт, чёрт, чёрт…
Он сидел на кровати, сжавшись, чувствуя, как прошлое и будущее переплетаются, как из будущего в настоящее медленно стекает чужая, холодная боль.
Он знал, что тот мир, который он видел во сне, не заканчивался счастливо. И чем дольше жил здесь, тем сильнее понимал, что этот финал не просто предупреждение. Это может стать судьбой.
— Джей? Ты в порядке? — Джинн вышел из ванной, волосы ещё влажные, полотенце на плечах.
— Иди сюда, — тихо сказал Джей.
— Что случилось? У тебя прилив нежности? Мне страшно, — пошутил Джинн, но замолк, когда тот обхватил его за талию и уткнулся лицом в живот, вдыхая запах кожи и мыла.
— Мне приснилось что-то… плохое, —
глухо произнёс Джей. — Хочу немного утешения.
Он не говорил, что именно увидел. Но впервые за долгое время Джинн не стал шутить, просто молча обнял его в ответ, чувствуя, как сердце Джея бьётся в том же ритме, что и его собственное.
Обнимая это крепкое, тёплое тело, Джей почувствовал, как отпускает тяжесть сна.
Он был здесь и сейчас, и он больше никогда не позволит, чтобы всё стало, как тогда.
В будущем тело Джинна было почти без сил, всё более худым с каждым днём…
Он не допустит, чтобы это повторилось.
— Что ты видел? — спросил Джинн, нахмурившись. — Опять будущее? Не говори, что там мы расстались, —
он подозрительно прищурился.
Не смей давать мне надежду, чтобы потом вот так всё разрушить, идиот.
— Что? Нет, нет, никакого расставания. Мы всё ещё вместе. Просто… — Джей задумался, как бы сказать мягче. — Мне приснилось, что ты заболел. Но я не знаю чем.
Он поднял взгляд, прижавшись к животу Джинна, перед глазами был рельефный пресс, выше широкая грудь и красивое лицо, наклонённое к нему.
Такой контраст почему-то делал всё это ещё реальнее.
— Заболел? Но у меня нет никаких болезней. Это было серьёзно?
— Не уверен, — покачал головой Джей. — Но всё равно надо провериться. Через два дня у меня приём у врача по поводу пальцев, пойдём вместе.
Он знал, что болезнь, которую видел во сне, появится не сейчас, позже, через годы. Но лучше перестраховаться.
Предупредить судьбу значит уже изменить её.
— Провериться? — Джинн приподнял бровь. — Надеюсь, ты не замышляешь заманить меня на тест на венерические заболевания?
Он хмыкнул, и тут же получил ощутимый щипок за задницу.
— Конечно нет! — фыркнул Джей. — Я тоже всё проверю. Пусть посмотрят нас обоих. До сих пор не веришь, что я вижу будущее, Джинн?
Он прищурился, и на лице появилась знакомая опасная улыбка.
Хочешь, докажу. Список твоих слабых мест я помню лучше тебя.
— Верю, верю, — поспешил отмахнуться тот. — Просто решил, что теперь всё уже изменилось. Но ладно, проверимся, раз тебе так будет спокойнее. И хватит так на меня смотреть, Джей. Сейчас пну.
— Изменилось, но не полностью, — ответил тот. — Ещё не всё случилось. Но мы справимся, шаг за шагом.
— Тогда марш в душ, — махнул рукой Джинн. — Ещё много работы.
Он вытолкнул его из комнаты, улыбаясь краешком губ. Настроение у обоих явно улучшилось.
Сегодня у них не было лекций, но предстояло продолжить швейные проекты — бесконечный цикл будней студентов факультета дизайна одежды.
Джинн, конечно, немного волновался.
Он не знал, что именно видел Джей, но слово «болезнь» оставило след.
И пусть это всего лишь возможное будущее, а не настоящее, пусть многое уже изменилось, проверить не мешало.
И ради собственной уверенности, и ради покоя того, кто теперь стал самым дорогим человеком в его жизни.
Жизни, которую он никогда не ожидал…
Жизни, за которую стоило бороться.
Хоть бы теперь всё имело смысл и компенсировало все те годы самонаказания.
Следующие две недели прошли спокойно, почти без перемен.
Они ходили на занятия, вместе возвращались домой, помогали друг другу и спали рядом.
Теперь любой, кто видел их, понимал, что что-то изменилось.
Из извечных соперников они превратились в людей, между которыми появилась странная, тихая гармония.
«Легендарное противостояние J&J официально окончено?»
А вот самыми счастливыми от этого союза были их родители.
Обе семьи едва не устроили подношения духам, радуясь, что их дети наконец перестали ссориться.
Разумеется, никто из них и не заикался о возвращении домой, как планировалось раньше. Все боялись разрушить внезапно обретённое равновесие.
То, чего они не знали, что «дети» уже давно жили гораздо ближе, чем кто-либо мог предположить.
Переломленные пальцы Джея почти зажили, гипс сняли, осталась лишь лёгкая шина, которую он надевал, выходя из дома.
Движения всё ещё давались с трудом, но боль почти ушла.
Их связь, впрочем, развивалась куда быстрее, чем кости.
Иногда они спорили, иногда толкались, но всё это уже не было похоже на прежние стычки, скорее, на игру.
Если один начинал раздражаться, другой мгновенно успокаивался.
Будто оба решили больше не защищать своё эго, а просто хранить то, что между ними наконец появилось.
Чаще всего уступал Джей, возможно, потому что в нём по-прежнему жил тот старший, тридцатилетний Джей, видевший уже многое и научившийся терпению.
Рядом с Джинном он казался чуть мудрее, чуть спокойнее, и это делало их пару удивительно сбалансированной.
— Тише, Джинн, — прошептал Джей, чувствуя, как дыхание обжигает кожу.
— Скажи это самому себе, идиот, — хрипло ответил тот.
Они лежали в постели полностью обнажённые. Джей, на боку, головой к изголовью кровати, а Джинн головой к ногам.
Перед каждым из них находился эрегированный член другого, жгучий и влажный от слюны.
Джей сказал, что им не стоит спешить доводить дело до конца, так что на данный момент это было самое интимное, что они делали.
Для Джинна член перед ним был самым большим, который он когда-либо держал во рту.
И это была одна из главных причин, по которой он до сих пор не мог смириться с мыслью о том, как он будет входить и выходить из его задницы…
Неповторимый аромат, наполнявший его ноздри, не был неприятным, но ещё больше разжигал желание, которое и без того пылало внутри.
Джинн провёл языком по покрасневшей головке у него во рту, в то же время нежно массируя яйца, чем вызывал приятные для слуха стоны удовлетворения.
Слюна стекала по уголкам его губ в беспорядочной и глубоко чувственной сцене.
Для Джея же это был первый и единственный член, который он когда-либо держал во рту за всю свою жизнь.
Первый раз всё казалось странным и неловким, он задыхался и не понимал, как справиться с таким потоком ощущений. Теперь же всё шло иначе, по крайней мере, он мог заставить Джинна слегка двигать бёдрами в ответ.
— Джей… ты… — голос Джинна дрожал, между жалобой и наслаждением, — ты что, решил всю душу из меня высосать?
Смех Джея прозвучал низко, с лёгкой насмешкой.
— Не жалуйся, тебе ведь нравится.
— Джей… я больше не могу… — выдохнул он, сжимая простыню, — сейчас кончу…
С огромным членом во рту Джинн смог издать только приглушённый звук.
— Мм… — только это сорвалось с его губ.
Ответ Джея прозвучал не словами, а движением. Настойчивым, полным желания, которое не требовало объяснений. Он не отстранился, не позволил расстоянию между ними увеличиться, наоборот, дал понять, что хочет продолжить.
Горячая, почти обжигающая жидкость хлынула Джинну в рот, и он тут же её проглотил, одновременно с этим кончив в рот Джея.
Джей тоже без отвращения сглотнул.
Несмотря на то, что сначала он не привык к вкусу и пикантности, со временем он привык и к этому. Может быть, потому, что это был Джинн, его партнёр.
— И почему мы должны это проглатывать?
Джинн и раньше никому не позволял кончить себе в рот. Джей был первым и, вероятно, будет единственным.
— Как банально, — фыркнул Джинн, закатывая глаза.
Джей поднялся, а потом навалился на Джинна, который всё ещё тяжело дышал от усталости и возбуждения.
Их губы встретились, независимо от того, что они делали раньше. Они целовались с такой страстью, что казалось, будто пожирают друг друга.
Их языки, всё ещё имеющие солёный привкус спермы, переплелись, издавая приглушённые звуки.
Большая ладонь скользнула по талии Джинна, ощущая под пальцами силу и тепло напряжённых мышц. А затем он сосредоточился на чувствительных сосках, заставив мужчину под ним издать глубокий стон.
Джей никогда не испытывал ничего подобного.
Обычно его партнёры были худыми, с узкими талиями, лёгкими, почти хрупкими.
Но сейчас он обнимал крепкое, сильное тело, почти целиком состоящее из мышц, за исключением мягких, тёплых губ. И это сводило его с ума.
Джинн отвечал тем же, проводя ладонями по крепкой спине, сильной талии, которые казались вылепленными самим богом.
Он никогда не думал, что сможет быть так близко с мужчиной вроде Джея, но именно он стал его исключением во всём.
Тем самым мальчиком с нежным личиком, что вырос в мужчину, которого теперь невозможно было не любить.
Они утопали в этом чувстве всё глубже, пока мир вокруг не перестал существовать.
Были только они в руках друг друга, полностью и добровольно.