Кхемджира | Глава 15
Мотоцикл дяди Чайя медленно остановился у лестницы традиционного тайского дома, когда староста попросил высадить бабушку Си и Минт у дома наставника. Две женщины быстро поднялись к площадке, где проходили церемонии.
Паран открыл глаза, завершая медитацию. Джет, Кхем и Чан, увидев возвращение бабушки Си и Минт, выдохнули с облегчением. Но их взгляды тут же метнулись к Прай Май, чьё тело всё ещё дрожало в болезненной судороге, а глаза оставались широко распахнутыми.
— Иди же, Прай Май, ты здесь, — прошептала бабушка Си, опуская рядом с ней поднос с клейким рисом. Дрожащими от старости пальцами аккуратно развязала узелок и достала оттуда священный шнурок. С глубоким вдохом она обвязала его вокруг запястья девушки, нашёптывая древние слова: — Пусть квaн Прай Май вернётся и наполнит её душу жизнью... Да пребудет с тобой сила жизни, Прай Май. Пусть радость и крепость наполнят твоё сердце. Пусть защита Будды будет над тобой. Будь здорова, будь счастлива, живи в единстве с родом своим.
Тонкий, почти неуловимый белый дым заклубился над телом Прай Май. В этот момент, словно по велению невидимой силы, кусочек риса коснулся её губ. Брови расслабились, черты лица медленно разгладились.
— Будда хранит Дхамму, Дхамма оберегает Сангху, а Сангха поддерживает жизнь, не давая душе блуждать. Останься же здесь, дитя моё, — закончила бабушка Си.
Дрожь покинула тело девушки, напряжение ушло, губы вновь сомкнулись, а дыхание стало ровным и спокойным.
Кхем впервые за долгое время позволил себе улыбнуться. Минт поспешно вытерла слёзы, не веря, что они смогли вернуть подругу. Даже те, кто до этого сомневался в этих старинных ритуалах, сейчас смотрели на происходящее с почтением и восхищением.
— Давайте все поприветствуем кван Прай Май, — призвала бабушка Си.
Паран встал первым. Его объятие было молчаливым, но сильным, как будто он возвращал девушке не только её дух, но и веру в этот мир. За ним последовали дядя Чайя, тётя Кэо, Минт, Кхем, Джет и Чан, каждый по очереди, со своей искренней благодарностью.
Когда всё закончилось, Паран оглядел собравшихся и спокойно сказал:
— Остальные могут идти отдыхать. Сегодня ночью останутся только дядя Чайя и Джет. Мне предстоит покинуть своё тело, и кто-то должен следить, чтобы его не тревожили.
Чан бережно поднял Прай Май, как делал это всего час назад, и вместе с бабушкой Си, тётей Кэо и Минт вышел за пределы дома.
— А ты пойдёшь спать к тёте Кэо, — обратился Паран к Кхему.
Джет ахнул. Кхем же, удивлённо моргая, смотрел на наставника, не понимая.
Но воспоминание о том, хаким бесполезным он оказался во время ритуала, словно холодным лезвием разрезало сознание. Он всё понял без слов. Опустив голову, Кхем молча поднялся и поплёлся вслед за остальными.
— Мастер, а зачем вы отправляете Кхема спать в другое место? — нахмурился Джет, не сдержавшись. Ответа он дождался моментально, Паран аккуратно стукнул его посохом по голове.
— Если бы он остался здесь, — спокойно сказал он, — то ни на минуту не сомкнул бы глаз. Он бы дежурил возле друзей, изматывая себя до предела. А его усталость стала бы ловушкой.
Джет хмыкнул и поднял руку, будто наказал сам себя за глупость:
Паран вновь замкнулся в медитации.
Дядя Чайя сел рядом, готовый следить за лампадой и свечами, чтобы ни одна из них не погасла. А Джет отправился вниз, за священной верёвкой для ограждения дома и за кофе, который, судя по всему, ему сегодня так и не удастся выпить в спокойствии.
В доме тёти Кэо тем временем расстелили циновки. Мужчин и женщин разделили, тётя Кэо уселась недалеко, перебирая рисовые зёрна. Кхем лёг на терассе, но его мысли упрямо возвращались к Парану.
В его голове раз за разом всплывал образ наставника: строгий взгляд, жёсткий голос, та самая палка, которой его выставили за дверь.
Кхем не понимал, почему сердце так сжимается от обиды. Ведь Паран не сделал ничего дурного, даже наоборот, поступил правильно. Но именно это ощущение правильности и было самым болезненным.
Чем больше он думал, тем сильнее сжималось сердце, пока слёзы не хлынули сами собой. Кхем лежал, пряча лицо в подушку, и беззвучно плакал до тех пор, пока не провалился в сон.
Около трёх часов ночи он внезапно проснулся от ощущения, будто кто-то прошёл мимо него. Приглядевшись, Кхем увидел Прай Май, направлявшуюся к двери, чтобы выйти наружу.
— Прай! — позвал он, но девушка даже не обернулась. В панике Кхем вскочил и попытался разбудить Чана, но тот не шевельнулся. То же самое случилось с Минт, сколько Кхем её ни тряс, она оставалась в глубоком сне. Тёти Кэо рядом тоже уже не было.
Страх душил его, но сильнее страха было беспокойство за Прай Май. Он не мог позволить ей уйти одной. Вскочив, Кхем наскоро надел обувь и бросился следом.
— Прай, подожди меня! — крикнул он, но Прай Май шла вперёд, словно не слыша его.
Это было похоже на лунатизм, и Кхем знал это состояние слишком хорошо. Он сам когда-то блуждал во сне, чуть не выбросившись с балкона. Сейчас он должен был догнать её, схватить, остановить...
— Прай! — звал он снова, но чем быстрее бежал, тем дальше ускользала её фигура, пока совсем не растворилась в лесной тьме.
Остановившись, Кхем огляделся. Он хотел вернуться за помощью — к Чану, к Джету — но понимал, что если потеряет её из виду сейчас, Прай Май исчезнет навсегда. Взвесив всё за и против, он решился и рванулся в лес, туда, где её поглотила тьма.
Тем временем Чан, лежавший неподалёку, перевернулся на другой бок. Свет лампы скользнул по его лицу, заставив прищуриться и медленно проснуться. Первое, что он увидел, это отсутствие Кхема. Его нигде не было. Прай Май продолжала спокойно спать, прижавшись к Минт.
Поднявшись, Чан надел очки, огляделся. Место, где должен был лежать Кхем, пустовало.
— Тётя Кэо, вы не видели Кхема?— спросил он женщину, которая всё ещё перебирала рис неподалёку.
— Ой, он же спал тут... А? — она пригляделась повнимательнее, но на месте, где только что лежал Кхем, было пусто.
Тем временем Кхун Мек и Кхун Ла, вызвавшиеся возглавить поисковую группу, проводили обряд очищения и прощения перед духами леса и дороги, чтобы те помогли им найти детей. Они просили духов открыть им глаза, уши и привести детей домой.
Паран отправил восемь духов-разведчиков во все стороны, но, несмотря на все старания, их следов найти не удавалось. И в этот момент, когда он только зажёг благовония, налетел такой сильный порыв ветра, что мог вспыхнуть пожар. Даже взрослые мужчины замерли в страхе, оглядываясь в поисках призраков. Все опустились на колени и сложили руки в молчаливой молитве.
Паран наблюдал за происходящим издали, покачал головой и тихо вздохнул. Это дело не будет таким простым, как хотелось бы...
Он решил объединить все восемь духов в один, чтобы отправиться на вершину горы Кири, пробираясь сквозь заросли, пока не достиг водопада. За его завесой скрывалась пещера, именно туда и устремился дух Парана.
Когда его тонкое нематериальное тело пронеслось сквозь поток воды, он почувствовал, что за ним следят. Здесь всегда обитало что-то древнее и сильное, но до сегодняшнего дня он никогда не тревожил его покой. Однако выбора не было, нужно просить о помощи.
Перед ним открылось небольшое озеро, за которым не было пути дальше. Паран сложил руки в вежливом жесте, поклонился и обратился к хозяину этого места:
— Если я, наставник Паран Руангдет, согрешил перед вами, оскорбил вас своими поступками или словами, сознательно или по неведению, смиренно прошу вашего прощения.
Он вновь поклонился до земли, выпрямился и продолжил:
— Сегодня я столкнулся с проблемой, и вынужден смиренно просить помощи у Владыки Леса. Если моих заслуг и достоинства окажется недостаточно, я уйду без упрёков.
Как только слова затихли, пещера озарилась светом от сотен светлячков.
Паран услышал, как что-то массивное двигается в воде, приближаясь. На стене пещеры медленно проявилась тень огромной змеи.
Чёрная нага поднялась над поверхностью воды. Её тело возвышалось на добрых два метра, а янтарные глаза сверлили молодого мужчину, который стоял перед ней со сложенными руками. Голос, глубокий и тихий, отозвался в его разуме:
[п/п: Чёрная нага — это мифическое существо, связанное с индуистской, буддийской и южноазиатской мифологией. В переводе с санскрита, «нага» (नाग) означает «змея» или «дракон». Это змееподобные духи или полубоги, которые могут принимать облик гигантских кобр или гуманоидов со змеиной сущностью.]
— Если бы не твои заслуги, человек, ты бы никогда не вошёл сюда.
Паран склонил голову, принимая слова Пучонга, Владыки Леса.
— Пришёл за теми тремя детьми, верно? — продолжил он. Паран лишь кивнул, наблюдая, как змея склоняется ещё ближе, заглядывая в его душу.
И перед внутренним взором Парана пронеслась вся цепь событий: с момента, как те трое ступили в лес, оскорбляя духов, бросая мусор, громко смеясь, мочась на растения, в которых жили нимфы. И всё это без единого слова извинения...
Казалось, что Пучонг хотел донести до Парана причину, по которой эти дети были похищены.
— За это я заставлю их заплатить. Но сперва, пусть их отпустят... пока они ещё дышат, — произнёс он, устремив взгляд на монаха, который без страха смотрел ему в глаза.
Он был поражён. Даже перед лицом такой угрозы этот человек осмеливался вести переговоры ради спасения тех, кто причинил вред лесу. Картины прошлого, сотни лет назад, вновь всплывали в памяти Пучонга. Люди не менялись.
Он поднялся и вновь скрылся в воде, обдумывая. Затем сказал:
— Я прикажу Леди Такхиан отпустить этих детей. Но они должны стать монахами, отказаться от страстей хотя бы на шесть лет, и до конца своей жизни соблюдать Восемь Заповедей. Если они не смогут этого сделать, я вернусь за ними и превращу их в духов, блуждающих по этому лесу до следующего рождения.
Паран склонился, собираясь поблагодарить, но остановился, услышав последнюю фразу, прежде чем светлячки один за другим начали гаснуть, и фигура Пучонга исчезла в воде.
— Но я смогу освободить только этих троих. Четвёртому придётся самому искать свой путь.
Сознание Парана резко вернулось в тело. Глаза цвета ночного неба распахнулись, и он увидел Джета и Чана, которые, задыхаясь от бега, взбежали по лестнице, подползли к нему и сложили руки у груди, с паникой на лицах.
— Мастер, Кхем пропал! — выпалил Чан.
Слова ударили по Парану, словно тяжёлым камнем. Чем больше Чан рассказывал, как Кхем исчез, не разбудив никого, тем сильнее хмурился Паран. Даже тётя Кэо, которая сидела рядом и не сомкнула глаз, не заметила, как тот ушёл. Это тревожило его ещё больше.
Последние слова Владыки Леса ясно говорили, что он не ведал об этом исчезновении и не мог вмешаться. А значит, исчезновение Кхема это последствие его собственной кармы.
— Дядя Чайя, помоги главе деревни и студентам. Скажи всем, что дети живы. Пусть продолжают искать, они найдут.
— Слушаюсь, мастер, — дядя Чайя приложил руки к голове и поспешил уйти.
Когда он ушёл, Паран повернулся к Джету и Чану:
— Следите, чтобы свечи и лампы не погасли. Если через час я не вернусь, зажгите благовония и позовите меня.
Джет быстро сложил ладони в вай и кивнул. Чан, хоть и был в замешательстве, тоже покорно принял указание.
Паран закрыл глаза и сосредоточился на воспоминаниях о том, как однажды проникал в Измерение Проклятых Духов вместе с чиновником по имени Румпхуэнг. Он пытался вспомнить ощущения того момента, чтобы снова найти путь туда.
После долгих поисков ему удалось войти, но лишь на границу, в точку привязки его собственного дома — древнего тайского дома, стоявшего на краю этого измерения. Дальше он не мог пройти.
Перед глазами предстала сцена разрушения: следы удара молнии, обугленные линии на земле, поваленные деревья, проломившие крыши. Ночная гроза определённо задела и духовный мир.
Паран почувствовал, что дух, которому принадлежал дом напротив, прячется внутри. Его сила была ослаблена, он был ранен и сейчас затаился, не в силах выйти наружу и причинить вред.
Но дух Кхема здесь не находился...
Куда же он ушёл?
Кхем не знал, когда потерял сознание, но очнулся в комнате, которая казалась ему странно знакомой.
— Ты проснулся, Кхем? — голос принадлежал высокому мужчине в хаки, с красивым лицом и голосом, который казался до боли знакомым.
Кхем нахмурился и попятился, пока тот медленно приближался.
— Кто ты? — спросил он, но человек только усмехнулся. Глаза его оставались тёмными, пустыми, словно в них застряла чья-то чужая тоска.
Мужчина сел на край кровати, наклонившись ближе.
— Мы не виделись много ночей, ты забыл меня? — его взгляд вонзился прямо в Кхема, будто силясь вытащить из него стёртые временем воспоминания.
— Посмотри внимательно на этот дом. Он погружён во тьму, — голос был обволакивающим.
Кхем последовал его указанию и вдруг понял, что вокруг него стояли старые вещи, будто сошедшие со старых тайских фильмов восьмидесятых. Стены были обшиты выцветшим деревянным панелем.
Его глаза распахнулись от ужаса. Он резко повернул голову.
— Ты тот человек из моих снов?!
Кайоте кивнул и протянул руку, чтобы взять его ладонь.
— Кхем, останься здесь со мной. Отныне я буду заботиться о тебе.
Кхем тут же отдёрнул руку, энергично замотал головой.
— Нет! Если я останусь, значит, умру. Я не хочу умирать! — он отказался, и лицо Кайоте исказилось от злости.
— Когда ты перестанешь отвергать меня? Когда ты, наконец, повернёшься и посмотришь на меня?! — лицо Кайоте из белого вдруг стало зловещего темно-зелёного оттенка.
Он начал ползти к Кхему по кровати, приближая свой искажённый череп, и его голос стал ледяным, как никогда прежде.
— Я оберегал тебя сотни лет. Любил. Защищал. Ты думаешь, я позволю тебе принадлежать кому-то другому? Только через мой труп!
Кхема будто током ударило. Он закричал от ужаса и метнулся с кровати, выбегая из комнаты, отчаянно молясь, чтобы проснуться.
— Куда ты убегаешь от меня? — голос Кайоте разносился эхом по всему дому.
Кхем обернулся, и его ноги подкосились от увиденного.
Перед ним был человек в хаки, весь искривлённый, с раздробленным черепом и кровоточащими ранами, словно кости его ломались при каждом шаге.
Кайоте, шатаясь, полз по полу, отталкиваясь сломанными ногами с пугающей скоростью.
Кхем бросился к лестнице, но оступился и рухнул вниз. Боль в ноге была такой реальной, будто он уже не спал. Но он заставил себя подняться, отползая дальше, со слезами в глазах.
— Держись... держись! — шептал он себе сквозь стиснутые зубы.
Но вдруг... дверь дома, находящаяся совсем близко, со скрипом захлопнулась перед его глазами, словно отрезая последний луч надежды.
И тогда, прямо перед ним, возникли искажённые, вывернутые штаны цвета хаки.
Кхем опустил голову, не в силах смотреть вверх. Его сковал страх, он задыхался, когда почувствовал, как холодные руки обвивают его тело.
Кайоте опустился на колени, обнял его крепче, прижимая к себе.
Но прежде чем Кайоте успел забрать его с собой, что-то сильно схватило его за волосы, резким рывком оттащив назад.
Кхем открыл глаза, и перед ним оказался его наставник Паран, смотрящий прямо в душу, с такой яростью, что Кхему показалось, будто мир сжался до его взгляда.