Богиня благословит тебя от смерти | Книга спэшлов
Специальная глава 8: Разговор о важном
Тхап вернулся домой с пакетом из аптеки неподалёку и быстро поднялся по лестнице на второй этаж прямо к спальне. Открыв дверь, он застал того самого человека, на которого пытался надеть рубашку перед уходом.
Сингха лежал на спине, простыня была сброшена до пояса, открывая широкую грудь и рельефные мышцы. Тхап только тяжело вздохнул.
— Пи Синг, я вернулся, — сказал он, присаживаясь на край кровати и пытаясь повернуть тело старшего на спину.
— Но кондиционер стоит на двадцать градусов, — заметил Тхап. — Так температура не собьётся.
Сингха слегка пошевелился, устроившись удобнее, и обвил талию Тхапа рукой, устроив голову на его коленях.
— Сначала выпей лекарство, ладно? Потом я приложу охлаждающий пластырь.
— Да. Дома закончились, — Тхап мягко провёл ладонью по густым чёрным волосам своего Пи, затем вскрыл упаковку и аккуратно приклеил пластырь ко лбу. — Пи Сэй и остальные спрашивали, как ты, я сказал, что ты заболел.
Сингха приподнял голову, чтобы ему было удобнее, а потом снова устроился лицом к пахнущему травами животу любимого.
— Разве у тебя сегодня не была сдача заказа?
Глухой голос у живота заставил Тхапа тихо рассмеяться. Не часто ему удавалось увидеть Сингху таким ласковым и капризным.
— Я предупредил клиентов, что переношу на завтра. Не хочу оставлять тебя одного, — ответил он, гладя горячую спину старшего.
— Голова раскалывается, — пожаловался Сингха. Болел он крайне редко, а чтобы слечь, почти никогда. Но сейчас, после нескольких дождливых дней подряд и бесконечной работы без отдыха, организм сдался.
— Отдохни как следует. В обед я принесу тебе рис и снова дам лекарство.
— Давай поспим вместе. Хочу обнять тебя.
— Тогда я сперва закрою дом, а потом лягу с тобой, — сказал Тхап и вышел.
Сингха проводил его взглядом. Он немного посидел, пытаясь справиться с головной болью и слабостью, а затем поднялся и пошёл в душ, чтобы смыть жар с кожи.
Тем временем Тхап быстро проверил все двери и окна внизу, захватил ноутбук и книгу и поднялся наверх. Услышав шум воды, он достал чистую одежду и приготовил её заранее. Душ не поможет, Сингха всегда тяжело переносил жар.
— Пи Синг, я приготовил одежду, — сказал он, открыв дверь и оставив вещи на раковине. Через запотевшее стекло виднелась лишь расплывчатая фигура. Когда Тхап собрался выйти, дверь сама распахнулась.
— Побрей меня, — попросил Сингха. С его тела ещё стекала вода, но лицо было влажным только снизу. Он явно следил, чтобы не смыть охлаждающий пластырь, который Тхап наклеил всего несколько минут назад.
На нём было лишь тонкое полотенце на бёдрах, открывающее соблазнительные косые мышцы живота. Он обнял Тхапа за талию и вложил бритву в тонкие пальцы.
— Не двигайся, — пришлось строго сказать Тхапу, потому что больной всё время клонился к его плечу, мешая нанести пену ровно.
— Да? — ответил он, сосредоточенно ведя лезвие по острой линии подбородка.
— Если я однажды умру, что ты будешь делать?
Пальцы замерли. Глаза Тхапа дрогнули, когда он посмотрел на Сингху.
— Просто спрашиваю, не воспринимай слишком серьёзно, — пробормотал тот.
— Знаю, что этого не избежать. Но понимаешь, почему мне было бы так тяжело? — тихо сказал Тхап, отводя взгляд на белую пену, которую медленно срезало лезвие вместе с редкой щетиной на лице Сингхи. — Потому что тогда я всё ещё мог бы видеть тебя. Но уже не смог бы чувствовать твоё прикосновение.
Сингха ничего не ответил. Он только задумался над словами парня напротив. Для него смерть означала бы, что они больше никогда не встретятся, останутся лишь воспоминания. Но для Тхапа, который видел то, что другим было недоступно, всё было иначе. Он бы продолжал видеть того, кого потерял, но уже не мог бы создавать новые воспоминания вместе.
— И было бы куда тяжелее, если бы я не захотел отпускать тебя, — продолжил Тхап, — даже если бы знал, что не должен.
— Когда умер Луанг Пхор… как это было? — Сингха провёл ладонью по талии Тхапа.
— Я не видел. Хоть и был там каждый день, но не в тот момент, — ответил он, брея другую сторону лица, избегая взгляда. — Наверное, Луанг Пхор знал, что я упрусь и попрошу его остаться подольше.
— Ничего. Я понимаю, что смерть неизбежна. Это правда, от которой не уйти.
Тонкая ладонь стерла остатки крема с гладкой кожи, и взгляд Тхапа встретился с чёрными глазами, в которых отражался он сам.
— Но, Пи Синг, не уходи слишком рано, ладно? Или хотя бы позволь мне уйти раньше тебя.
Сингха притянул его к себе, обнял и гладил по голове, и чем больше думал о том дне, когда не станет его щенка, тем крепче становились объятия.
— Никто никуда пока не уходит, — сказал он. — Просто задумался.
— О чём? — Тхап коснулся губами его шеи и слегка погладил пальцами, потому что разговор чуть-чуть ранил его сердце.
— Думал… что бы я мог подарить своему щенку.
— Ты же знаешь, Пи, мне это совсем не нужно, — ответил Тхап, застёгивая пуговицы на рубашке, но замер на последней.
Глядя на выражение покинутого щенка, лицо Сингхи вмиг осветилось широкой улыбкой.
— «Рамват Сирикунаскул» звучит здорово, да? Внушительно. Или хочешь, чтобы я стал «Сингха Виракиттада»? Милое имя, правда? — и его довольный смех разнёсся по ванной.
— С чего вдруг ты об этом подумал?
— Да просто… пока валялся больной, пришло в голову, что если со мной что-то случится, как ты будешь жить? Хочу, чтобы у тебя было всё, что есть у меня. Чтобы ты жил спокойно, без трудностей. Хочу, чтобы все права, все привилегии были и у тебя, — Сингха убрал чёлку с лица Тхапа, открывая его красивые глаза. — А если вдруг со мной произойдёт что-то неожиданное, хочу, чтобы именно ты принимал решения.
Он думал об этом уже давно, ещё с тех пор, как заговорили о законе о равноправных браках, но не знал, согласится ли Тхап. Он не хотел решать в одиночку. Это касалось их обоих.
— Мне так неловко, — прошептал Тхап, заметно покраснев. Смущение только раззадорило Сингху, и тот с громким чмоком поцеловал его в щёку.
— Решим потом. Я не тороплюсь, — сказал он, шлёпнув Тхапа по упругому заду и с удовольствием натянув тёмные брюки, купленные ему любимым.
А у Тхапа слова Сингхи не выходили из головы. Его губы медленно растянулись в еле заметную улыбку, а затем в широкую, счастливую, отражённую в зеркале. Он понимал, что вслух это не прозвучало, но разве это не было… предложением обручиться?
Сингха давно заметил, как его щенок, лёжа на кровати, улыбается, не отрываясь от экрана ноутбука с каким-то ужастиком.
— Почему ты всё улыбаешься? Разве ты не хочешь обручиться?
Тхап уткнулся лицом в подушку, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Но не вышло, и он пополз ближе, положив подбородок на грудь Сингхи.
— Ты это каждый день говоришь. Тебе не надоело? — Сингха, на которого уже подействовало лекарство, гладил его по голове, словно щенка.
— На самом деле я мог бы повторять это каждую минуту, но боюсь, что тебе первым надоест, — Тхап поцеловал его в грудь, а потом снова поднял голову и улыбнулся. — У тебя опять жар, да? Пи, ложись спать, отдохни, а фильм я выключу.
— Ничего. Ты смотри кино, я посплю. Мек шумит громче любого фильма, и я всё равно могу уснуть.
Тхап наклонился и поочерёдно поцеловал его лоб, чёткие брови, прямой нос и мягкие щёки. Но когда почти добрался до губ, большая ладонь закрыла ему рот.
— Простудишься, — предупредил Сингха, хотя их носы всё ещё соприкасались.
Тхап поцеловал ладонь, улыбаясь Сингхе, и его глаза почти смежились от счастья. Улыбка была символом чистой радости, и Сингха берёг и защищал её.
— Я люблю тебя, мой маленький щенок.
— Может, скажешь что-нибудь послаще?
— Хочу так, чтобы мурашки по коже.
— Я и так вызываю у тебя мурашки всё время, разве нет?
— Ооой… ну же, — капризное выражение лица заставило Сингху обхватить его бёдра и перевернуть так, что Тхап оказался под ним.
— Очень сильно люблю своего хорошего мальчика, — кончики его пальцев скользнули по щеке, спустились к подбородку и шее, отчего Тхап слегка нервно сглотнул. Взгляд Сингхи прожигал насквозь, словно он хотел проглотить его целиком. — Я люблю тебя до безумия.
— Нет! Отпусти, иначе не уснёшь! — Тхап резко перевернул его обратно и поцеловал в щёку, натянул одеяло до груди, а сам юркнул в ванную, чтобы справиться с «болью» в теле.
— Озорник! — крикнул ему Сингха, смеясь. — Сам ведь попросил!
Этот щенок слишком легко поддавался на провокации.
Когда Тхап вернулся, Сингха уже спал. Он тихо сменил охлаждающий пластырь на лбу и лёг рядом. То ли от холода кондиционера, то ли от ужастика, который вовсе не шёл в сравнение с тем, что он сам переживал, то ли просто от близости с Пи, он постепенно задремал.
Днём Сингха проснулся первым. Телефон на тумбочке вибрировал, друзья писали в общий чат. Услышав звук фильма, он повернул голову, но вместо того, чтобы увидеть Тхапа, смотрящего в экран, увидел его спящим.
Он щёлкнул фото, отправил в чат и отложил телефон. Закрыл ноутбук, убрав его на край тумбочки, и уложил Тхапа поудобнее.
Жар уже спадал, наверняка потому, что Тхап всю ночь менял пластыри.
— Не надо ждать, когда ты уйдёшь. Без тебя я всё равно не смогу жить, — прошептал Сингха, целуя его в макушку.
Он встал, размял затёкшие мышцы и пошёл заказать обед. Теперь дом был не похож на прежний. Никаких банок из-под пива, а чистота, порядок и воспоминания. Совместные фото на стенах и полках, подарки, рисунки Тхапа, всё это наполняло дом теплом.
Может, именно поэтому каждый из них боялся оказаться тем, кто останется. Воспоминания были и счастливыми, и тяжёлыми одновременно.
— Почему не разбудил? — Тхап спустился, потирая глаза, ещё не совсем проснувшийся. Сингха успел подхватить его, чтобы тот не оступился.
— Хотел заказать сюрприз для моего малыша, — на столе дымилась японская еда, и улыбка Тхапа озарила всё вокруг, ведь ещё вчера он жаловался, что давно её не ел.
— У тебя уже не кружится голова?
— Уже нет. Иди умойся, потом будем есть.
— Тогда я быстро, — он чмокнул Сингху в щёку и убежал.
— Делай всё, что хочешь, — Сингха тихо сказал самому себе. Когда придёт смерть, он не знал. Но знал, что сейчас они оба здесь, и их долг беречь это.
Будущее подождёт. А сейчас он хотел лишь одного, проживать каждую секунду рядом со своим щенком.