Кхемджира | Глава 9
Кхем почувствовал, будто провалился в огромное, пустое пространство. Вокруг царила абсолютная тьма. Лишь белая мгла и дым стелились в воздухе, скрывая всё вокруг.
Где я?.. — только это и мог подумать он. Паранойя сковывала его движения. Он понимал, что это сон. Но странность происходящего подавляла даже страх.
Время тянулось мучительно медленно. Ему казалось, что он уже не раз бывал в этом месте.
Спустя часы — или секунды? — на него вдруг нахлынула тяжёлая тоска. И в этот момент он услышал голос:
Вдалеке стояла молодая женщина в белой рубашке и длинной юбке-парео. Она махала ему рукой.
— Мама?.. Неужели это ты?.. — губы Кхема задрожали, он изо всех сил старался сдержать слёзы. Сердце сжалось от тревоги. А вдруг это не она?
— Это я, твоя мама. Не бойся. Я выведу тебя отсюда, — её голос был тёплым и родным. Что-то внутри подсказывало Кхему, что перед ним действительно его мать.
— Мама!.. — он не смог больше сдерживаться. Слёзы потекли по щекам, и он бросился к ней.
Он сжал её в объятиях, но не ощутил тепла. Как будто обнимал пустоту.
Это лишь сон. Её уже нет в этом мире…
Мать молча кивнула и с улыбкой взяла его за руку, повела вперёд. Вскоре перед ними замерцал свет, и женщина внезапно остановилась.
Она обернулась, всё так же улыбаясь:
— Кхем, иди к этому свету, дитя моё...
Он с тревогой посмотрел ей в глаза. Боль сжимала сердце, ему хотелось плакать.
— Я не могу пойти дальше. Пожалуйста, иди. Не думай обо мне.
— Но… — он хотел возразить, но тут раздался чужой голос.
— Кхем, ты слышишь? Кхем! — это был встревоженный голос Джета.
Кхем прикусил губу и заплакал. Он нежно сжал холодные пальцы матери.
— Мама, приди ко мне ещё хоть раз. Я буду тебя ждать...
Кхем подчинился. Он повернулся и побежал в сторону белого света. Свет становился всё ярче и ярче, пока…
Кхем резко проснулся. Сердце колотилось так, что он едва мог дышать.
— О, ты проснулся... — голос Джета звучал с облегчением. Кхем медленно сел, потирая глаза и разглядывая друга.
— Мне снился странный сон… Я был в незнакомом месте, там было темно, только туман и дым. Сначала мне было очень страшно, но потом пришла мама… — Кхем замолчал, увидев тёмные круги под глазами Джета. Он выглядел измотанным. — Джет… а что произошло ночью? — спросил он, моргая.
Он вспомнил, что перед сном Джет рассказывал о происшествии с туристическим автобусом, и как все чуть не погибли.
Кхем и представить не мог, что это был лишь пролог к куда более страшному.
Джет с сочувствием посмотрел на него. Он не хотел ничего рассказывать. Но выбора не было. Кхем должен был знать. Ведь тем, кто спас ему жизнь, были его наставник Паран и другие шаманы деревни.
— Кхем, сядь поудобнее и послушай...
И Джет рассказал всё. С того момента, как услышал крик филина на крыше дома, что было предвестием беды. Ведь считается, что эти птицы — духи, обладающие сильной магией. Тогда он услышал, как его наставник начал петь «Песнь ангела», ту самую, которую он слышал пять лет назад, во время инцидента на кладбище, когда Паран ещё был монахом.
И вот теперь — второй раз. Это значило только одно, приближалось что-то страшное.
Потом раздались стоны призраков, точно такие же, как в том автобусе. Запах гнили, трупов, и присутствие чего-то зловещего.
— Пять лет назад, — продолжил Джет, — после того как мой наставник закончил пение и призвал ангелов, призраки отступили в лес и больше не появлялись. Но вчера… Гроза, гром. А к утру всё снова стало тихо. Это невероятно. Прости, Кхем… жаль, что ты не мог увидеть всё сам…
— Эй, я сказал это не для того, чтобы ты грузился, — спокойно добавил Джет. — Просто хотел, чтобы ты знал, что прошлой ночью тебе помогли мой наставник и все жители деревни. Прими душ, а потом сходи к нему. Пожалуйста, поблагодари моего отца-наставника.
Кхем кивнул, хотя в его глазах всё ещё скрывалась тьма. Было только шесть тридцать, у него оставалось ещё полчаса. Приняв душ и переодевшись, он последовал за Джетом в центр дома, где проходила церемония.
Наставник был в чёрной рубашке с длинными рукавами и брюках того же цвета. Он сидел на деревянном полу, приподнятом до уровня колен, почти как на небольшой сцене.
Джет опустился на колени, остановившись недалеко от своего наставника. Поклонился, сложил руки в молитвенном жесте и вежливо улыбнулся. Увидев, что делает друг, Кхем повторил за ним. Он закрыл глаза, боясь взглянуть в лицо мужчине, чьи утомлённые веки и усталый взгляд вызывали у него глубокое чувство вины.
Паран метнул в сторону Джета острый, как нож, взгляд, а затем перевёл глаза на второго юношу.
Кхем замер, не понимая, правильно ли он расслышал.
— Ну же, — прошептал Джет, всё ещё не размыкая рук. Он приоткрыл рот, будто собирался что-то сказать, но передумал. Тогда Кхем поспешно подполз вперёд и тоже опустился на колени, сложив руки перед наставником, сидящим выше него. Он не осмеливался поднять на него глаза.
Ещё в ванной, до встречи с отцом-наставником Джет предупредил:
— Когда будешь говорить с моим наставником, не смотри ему в глаза дольше трёх секунд.
Он не объяснил, почему, и Кхем, послушный, не стал спрашивать. Он просто принял всё как есть.
Парана нисколько не заботило, как реагирует на него этот юноша. С прошлой ночи его интересовало другое — слова призрака. Карма Кхема.
— Но даже если постараешься… ты всё равно ничего не сможешь сделать, — сказал дух.
Он упоминал о встрече с дедом Парана. Без сомнений, они были знакомы. И имя Кхема звучало для духа подозрительно знакомо. Это зацепило Парана. Он захотел кое-что проверить.
— Сними амулет, что на тебе, — негромко произнёс он.
Кхем вздрогнул, но послушался. Он снял такрут и осторожно вытащил его из-под рубашки, положив поверх ткани. Руки он затем сложил на коленях, закрыв глаза и приподняв подбородок, чтобы наставник мог как следует рассмотреть его.
— Да, это он, — с каменным лицом сказал Паран.
Джет едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Он никогда не видел, чтобы кто-то настолько боялся его наставника.
Паран скрестил ноги, затем опустил их на нижний уровень пола. Протянул руку, взял с латунного подноса лист бетеля, поднял с его помощью такрут, наклонился ближе и вдохнул аромат.
Он сразу узнал этот запах. Наставник прищурился. Это был такрут из тигровой шкуры, созданный его дедом. Таких амулетов в мире было всего три. Один из них принадлежал близкому другу деда, ныне лесному монаху, давно ушедшему в затвор. Второй — внуку. Но третий?
Кто бы мог подумать, что третий окажется у мальчика, не имеющего никакого отношения к их семье…
Паран резко вспомнил. Это было около шестнадцати лет назад. Тогда он ещё учился в средней школе. В те годы они часто ездили по провинциям, изгоняя духов по найму. С ними всегда были трое сильнейших шаманов деревни: дядя Чайя, дядя Ла и дядя Мек.
Однажды его дед — Пху — вернулся домой. Он всё ещё жил тогда с отцом, привёз сладости, подарки из поездки и, как обычно, начал рассказывать, где побывал и что делал.
Он рассказал, что навещал родню в провинции Канчанабури. Семья состояла из трёх человек — отец, мать и сын.
— Родители не так важны… Но вот ребёнок родился под неблагоприятной звездой, — говорил дед. — На него давит дух кармы. Мы пытались ему помочь, но всё без толку. Он так болен, что еле держится. Боюсь, он и до пяти лет не доживёт… Имя Кхемджира очень красивое, но его носитель — мальчик, — рассмеялся дед, вспоминая ту сцену с добрым юмором. — Увидел его милое личико, так растрогался, что отдал ему тигриный такрут, ха-ха!
Но тогда Паран лишь нахмурился. Он не совсем понял и спросил:
— Дед, разве ты сам не говорил, что нельзя вмешиваться в чужую карму?
— Угу… Просто, когда увидел его лицо… стало жалко. Я подумал, помогу, а потом сразу уйду.
С тех пор прошло десять лет. Дед умер от старости. Но последние его дни были мучительными. Паран до сих пор помнил, как дед лежал, истекая чёрной кровью, мучительно задыхаясь, с выжженным изнутри телом. Лунатизм, желание умереть — всё это до сих пор жило в его памяти. Особенно последнее наставление деда, которое Паран намеревался хранить до конца своих дней:
— Используй только белую магию. Никогда не становись чёрным магом. И не вмешивайся в чужую карму, иначе испытаешь ту же боль, что и я.
Он осторожно отпустил такрут и вернулся на своё место. А потом сказал юноше, сидевшему перед ним, ровно то, что должен был сказать.
Перед ним стоял глиняный сосуд с выгравированными символами, заключающими дух.
Паран посмотрел серьёзно. Его голос был ровным, но весомым:
— В этом сосуде находится дух твоей матери.
Сердце Кхема тут же оборвалось. Он распахнул глаза, уставился на сосуд, не в силах поверить.
Паран слегка кивнул, не глядя на него.
— Как ни странно, но она всегда была рядом. Её дух слабый, но чистый. Она хотела защищать своего ребёнка… Жила с этим желанием. При жизни она накопила немало заслуг. И тот такрут, что ты носил на шее, оберегал тебя с детства. Именно поэтому ты не попал в лапы духов, охотящихся за тобой, и не стал их рабом. Но сейчас… сила в такруте почти иссякла. Твоя мать выжила лишь потому, что кто-то продолжал передавать ей добрые заслуги и энергию…
Глаза Кхема защипало. Он знал, кто это был. Его отец. Ведь сам он за последние месяцы так ни разу и не нашёл времени, чтобы сделать что-то ради матери.
Паран наблюдал за его лицом, за медленно стекающими слезами. Он верил, что мальчик искренне благодарен тому, кто её спас, пусть и не знал всей правды.
— Потому что её дух без покровителей, — продолжил он. — Если бы я не дал ей этот сосуд, чтобы спрятаться в нём… прошлой ночью её бы разорвали на части магическим ударом.
Кхем вспомнил свой утренний сон и не смог сдержать слёз. Он верил каждому слову, произнесённому наставником. Верил всем сердцем. И, поклонившись до самой земли, прошептал:
— Спасибо… Спасибо, наставник. Спасибо за то, что спасли мою маму.
Паран ничего не ответил. Просто продолжил:
— Дальше твоя карма станет ещё тяжелее. Если дух твоей матери и дальше останется рядом, то вскоре она не выдержит. Её просто… сломает.
Кхем покачал головой. Его лицо было залито слезами, в глазах мольба. Он с надеждой посмотрел на наставника:
— Тогда что мне делать, наставник?
Паран взял глиняный сосуд и подготовился к следующему этапу.
— Отнеси её в храм. Проведи церемонию отпущения духа. Позволь ей вернуться туда, где ей место.
— Да, — Кхем кивнул, торопливо вытирая рукавом слёзы. Он осторожно взял сосуд и прижал его к груди, крепко обняв. — А можно… завтра? — спросил он. — Я хочу провести с мамой хотя бы одну ночь.
Паран посмотрел на зарёванного мальчишку с распухшим носом.
Жалости он не выказал. Только отвёл взгляд, отпил маленький глоток кофе и буркнул:
— Спасибо, наставник! — Кхем в восторге вновь поклонился.
Уже скоро ему предстояло отправиться на встречу, устроенную местным клубом. Он бережно отнёс сосуд с духом матери в свою комнату. Поставил его на тумбочку и, прежде чем уйти, осторожно коснулся крышки и прошептал:
— У меня столько всего, что я хочу тебе рассказать, мама. Я скоро вернусь… Пожалуйста, подожди меня.
Когда Кхем ушёл, Джет быстро подбежал к наставнику.
— Наставник… То, что произошло прошлой ночью… Это было дело рук того злого духа?
Паран посмотрел на него спокойно и коротко ответил:
— Спасибо, что защитили этого идиота. Наставник у нас просто чудо! Ай!
Он взвыл, когда тот самый наставник со всего размаха ударил его по голове обратной стороной металлического подноса. Боль была такая, что у Джета на глаза навернулись слёзы.
— Только в этот раз… — бросил Паран. — В следующий разбирайся сам.
— Но, наставник… Разве вы не видите, как жалок Кхем? Он же как тот, кто идёт против ветра… Как он может один справиться с духом такого уровня?
Паран тяжело посмотрел на ученика, не говоря ни слова.
— Не заставляй меня повторяться, — сказал он, и Джет недовольно поджал губы.
Обычно он не осмеливался говорить с наставником в таком тоне… но на этот раз это нужно было ради Кхема.
— Если вы не поможете, я найду ваш номер и разошлю его всем, кому смогу.
— Что?! — взревел Паран и мгновенно поднял ногу, пнув Джета так, что тот кубарем покатился назад.