Воспоминания Рати | Глава 23: Ночь томления
Во всём, что касалось поведения Тиратхона, за исключением темы брака, он не дал старшим ни единого повода для недовольства. Продолжал говорить с уважением, обсуждал государственные дела и держался безупречно. А вот Мом Раджавонгс Тхикампорн, или Кхунъинг Пха, всё сильнее ощущала себя исключённой из чего-то важного для неё самой.
Ходили слухи, что Пхра Суратхи Тамматханапич испытывает влечение к мужчинам и не интересуется женщинами. Однако Кхунъинг Пха, не раз видевшая его вблизи по воле отца и обстоятельств, ничего подобного не замечала. Напротив, он казался умным, сосредоточенным и добросовестным. Скорее, его безразличие к женщинам объяснялось погружённостью в работу, а не предпочтениями в любви.
Тем не менее, её уверенность начинала колебаться. То, как он смотрел на Луанг Рати Чарупича, как заботился о нём… Она сама никогда не ощущала на себе такого внимания. Пхра Суратхи всегда приветливо ей улыбался, но не выделял из других женщин. Он не выглядел взволнованным при прощании, в отличие от того, что она увидела сегодня. И это глубоко её задевало.
После ужина Тиратхон собирался извиниться и откланяться. Он уже подготовил вежливую отговорку, но его перебили.
— Уже за восемь. Почему бы тебе не отвести Инг Пха запускать кратонг? — сказал кто-то из старших.
— Вы не пойдёте с нами, бабушка? — удивилась Кхунъинг Пха.
— Мы, пожилые, останемся здесь. Пусть молодёжь веселится. Мне уже тяжело долго ходить, правда, министр Тхан?
— Совершенно верно, — с улыбкой подтвердил тот, затем повернулся к Тиратхону. — Позаботься о моей дочери. И постарайся, чтобы она не упала в реку.
— Пи Ти, — перебила Кхунъинг Пха, — я сделала кратонг для бабушки и для тебя. Не уверена, что он достаточно красив. Папа ещё принёс редкие благословенные цветы. Если бабушка не идёт, может, мы отдадим один кратонг Луангу Рати Чарупичу?
Тиратхон вопросительно посмотрел на девушку, но та уже поднялась, почтительно поклонилась и жестом пригласила его идти за ней.
Уже у поворота на улицу он остановился и пристально взглянул на неё. Её глаза всё ещё были полны ожидания и, кажется, непонимания. Ему нужно было получить ответ.
— Почему ты так на меня смотришь?
Тиратхон хотел говорить прямо, но пересмотрел свои слова, стараясь быть тактичным.
— Мне просто интересно, зачем ты помогла мне тогда, в зале.
— Помогла? Я просто хотела пойти с тобой на Лой Кратонг, как предложила бабушка. Когда поняла, что она не собирается, вызвалась сама. Если тебе это неприятно, я могу попросить слуг всё унести обратно.
— Не нужно. Я просто… благодарен.
— Не стоит благодарностей. Раз уж мы здесь… Я знаю, ты чувствуешь себя неловко каждый раз, когда заходит речь о браке. Но как можно пойти против воли старших? Рано или поздно свадьба всё равно состоится. Вопрос лишь в том, стану ли твоей женой я. Интересно, кто будет той счастливицей, что получит твою любовь и заботу?
Выслушав её, Тиратхон ответил:
— Мы почти у реки. Иди вперёд, отпусти свой кратонг. До свадьбы ещё далеко, и я не придаю этому большого значения. Так что не беспокойся обо мне.
— Ты… не хочешь отпустить кратонг вместе со мной?
— Я давно не участвую в таких праздниках. Просто прослежу, чтобы ты благополучно вернулась к отцу, как обещал. Ступай.
— Но этот большой кратонг… Папа хотел, чтобы мы отпустили его вместе…
Кхунъинг Пха подняла глаза на мужчину, которого ей пророчили в мужья. Но, увидев на его лице спокойствие и полное отсутствие волнения, она сама почувствовала дрожь. Смутившись, она протянула ему один из кратонгов тот, который предназначался для Рати.
— Тогда… подожди немного. Ты всё равно успеешь на свою встречу.
— Не торопись. Но будь осторожна у воды.
Пока она шла к берегу реки, Тиратхон не отходил далеко, внимательно наблюдая за ней.Он продолжал исполнять свой долг с привычной усердностью, обеспечивая безопасность дочери своего начальника.
Заметив, что госпожа несёт большой кратонг в одиночку, служанка тихо прошептала:
— Вы упускаете шанс, Кхунъинг… Почему он так равнодушен к вам? Разве он не знает, как завоёвывают женское сердце?
Красивая лодочка с цветами поплыла прочь по широкой реке. Мом Раджавонгс Тхикампорн тяжело вздохнула и грустно улыбнулась:
— Упускаю? Сердце, в котором нет чувств, невозможно завоевать. Если придётся отпустить, пусть судьба решает, что будет дальше.
— Во всём Сиаме вряд ли найдётся кто-то, достойнее вас. И если говорить о достойной женщине для Кхун Пхра — это только вы. Те, кому суждено быть вместе, всё равно найдут путь друг к другу.
— А если сердце Кхун Пхра изначально не предназначено для женщины?
— О, господи! Что за вздор вы говорите! Не верьте этим сплетням и наветам, госпожа.
Кхунъинг Пха с лёгким смешком вскинула голову и посмотрела на полную луну. Если их связывали только статус и положение, но не сердце, что тогда всё это значило? Стоит ли бороться за чувства, если результат заранее обречён?
— Глаза… таким глазам можно только позавидовать, — прошептала она.
В это же время Рати бродил по улицам, сбившись с мыслей после прощания с Тиратхоном. Его шаги были рассеянны, движения — вялые, а разум полон тяжёлых дум. Слухи о том, что Тиратхон собирается жениться на дочери министра, похоже, были правдой. В такой день, ужин в кругу семьи мог означать только одно — обсуждение предстоящей свадьбы.
Эта мысль причиняла глухую боль. Сердце то замирало, то стучало слишком быстро, оставляя его в беспокойстве. Он не мог перестать вспоминать прошлое, особенно те тёплые слова, сказанные ночью. Они звучали в голове как тревожная мелодия. Даже если не были признанием в любви, они звучали достаточно близко. Повторяющиеся поцелуи, опьяняющие прикосновения — всё это окончательно сбило его с толку.
Но… что всё это значило? Может ли один мужчина полюбить другого?
Никто даже не осмеливался думать об этом. Так как же такая любовь может существовать?
— Что с вами? — спросила Мом Джем, заметив редкое для Рати молчание. — Вы устали от прогулки?
— Очень устал, — тихо ответил он, опустив голову.
— Тогда подождём Кхун Пхра в условленном месте? Идти обратно пешком займёт время, но он мог бы встретиться с нами по пути.
— А он точно придёт? — прошептал Рати, вздыхая.
— Кхун Пхра всегда держит слово. Особенно с вами, Кхун Рати. Но даже если не сможет прийти, мы можем найти, где передохнуть.
— Почему ты так странно говоришь, Пи Джем? — Рати уставился на неё. — Не находишь, Пи Куи?
— В самом деле, странно, — весело согласился тот. — Обычно она бы сказала: «Пойдём обратно. Кхун Пхра сейчас, наверное, со своей невестой. Вряд ли он пойдёт к вам. Всё-таки дама прекрасна и благородна. Наверное, слухи о предпочтениях Кхун Пхра, наконец, исчезнут. А вы больше не будете переживать из-за сплетен».
— Не сердись, Пи Джем. Я с ним согласен, — вздохнул Рати.
— Ох, Кхун Рати! — Джем театрально топнула ногой, словно ребёнок в обиде. Кто, кроме неё, мог понять, как больно было видеть, как у Рати упало настроение, стоило Кхун Пхра уйти с другой женщиной? Только тот, кто причинил боль, мог её и исцелить. — Ладно, больше не скажу ни слова. Что теперь будем делать?
Рати задумался, затем твёрдо сказал:
— Пойдём к месту встречи. Если Пи Ти не придёт, так тому и быть. Но если он придёт, а нас там не окажется, это будет невежливо.
С этим решением они устроились у реки, под большим деревом. Обычно в этом месте было темно, но огни фестиваля разгоняли ночную тьму, придавая берегу уютное свечение.
Рати сидел, зевая от скуки, слушал плеск волн и наблюдал за медленно дрейфующими лодками. То, что раньше казалось волшебным, теперь выглядело блеклым и лишённым очарования.
Люди толпились у воды, чтобы опустить свои кратонги — лотосообразные подношения — в реку. Рати с интересом смотрел, как они поднимали их над головой, шептали молитвы и отпускали их на волю течения.
— Они не поют, — улыбнулась Мом Джем, заметив, как у Рати проснулся интерес. — Они просят прощения и загадывают желания. Вы, должно быть, голодны. Ещё до ухода Кхун Пхра жаловались, что проголодались. А теперь, когда его нет, и вовсе не притрагиваетесь к еде. Я пойду принесу что-нибудь перекусить.
— А что можно найти в такой час?
— Да всё что угодно. Такие фестивали продолжаются до рассвета. Подождите немного, — сказала она, вставая. Обернулась и велела другому слуге: — Присмотри за Кхун Рати. Никуда его не отпускай и не дай попасть в неприятности.
Рати показалось, что всё это немного преувеличено, но он не вполне понимал, почему так думает. Он покачал головой, отгоняя лишние мысли, и посмотрел, как Мом Джем собирается уходить.
— Я пойду с тобой, Пи Джем. Может, помогу донести что-нибудь, — поддержала Сои.
— Смотри под ноги, — тут же напомнил Най-Куи, волнуясь за неё. Он не мог пойти сам, ведь должен был остаться с господином. — Поторопитесь, ладно? Кхун Пхра может появиться с минуты на минуту.
Мом Джем и Мом Сои ушли, но вернулись довольно быстро, с полными руками еды. Най-Куи тут же бросился им навстречу. Рати, уловив аромат жареного, оживился и выпрямился.
— Зачем ты столько накупила? Все казённые деньги истратила? — с ухмылкой укорил он, принимая объёмные пакеты. Пока Мом Сои расстилала ткань на земле, он бережно выкладывал на неё еду. — Это уже не закуска, Пи Джем, это настоящий пир.
— Это всё то, на что вы с таким аппетитом смотрели. Так что не ругайтесь. Деньги ведь нам выдал Его Светлость, нечего переживать. Сколько мы там из фонда на самом деле потратили?
— А что это так вкусно пахнет?
— Вот, держите, — Мом Сои протянула ему длинную деревянную шпажку, на конце которой было что-то проткнутое насквозь. Рати распахнул глаза, а рот у него сам собой приоткрылся от ужаса.
— Попробуйте! Деревенские говорят, что это очень вкусно.
— Не делайте такое лицо, — засмеялась Мом Джем, передавая ему ещё и свёрток с рисом. — Это жареная птица. Просто птица! Можете представить себе, что это цыплёнок, если пожелаете.
Рати тут же вообразил пушистого пищащего птенца… и скривился с ужасом:
— Как я должен съесть младенца?
— Тогда возьмите этот хрустящий блинчик. Пахнет не хуже, — предложил Най-Куи.
Но, конечно, Мом Джем не согласилась:
— А ты когда видела, чтобы Кхун Рати ел солёное раньше сладкого? Ты сможешь его остановить?
— Ладно, ем! Давайте всё и перестаньте спорить! — сдался Рати, схватил хрустящий блин, обёрнутый в банановые листья, и засунул в рот.
Мом Сои опустила голову и улыбнулась, наблюдая, как двое слуг спорят из-за своего господина, а тот в ответ заботится о них. Редкая, по-настоящему тёплая сцена.
— Всё равно до тех, что делает Мом Лек, ему далеко… А вот эта птичка на вкус как жареная курица, только мясо чуть жёстче.
— Вы тоже ешьте! Чего сидите и смотрите? Ешьте, ешьте! — Рати протянул ещё одну шпажку Мом Джем и пригласил Най Куи и Мом Сои присоединиться. — Поспешите, пока Пи Ти не пришёл.
— Кстати о Кхун Пхра… Уже ведь поздно. Почему он ещё не пришёл?
— Подожди ещё чуть-чуть. Наверное, сложно отпроситься, когда сидишь с пожилыми, — отозвался Рати, продолжая жевать и протягивая Мом Сои кусочек пельменя с начинкой.
Та растерялась, не решаясь принять угощение прямо из рук хозяина, пока Най-Куи не подтолкнул её и она с благодарностью взяла кусочек, отвернулась и молча съела. Рати с удовлетворением наблюдал за этим, доедая последний кусок и проглатывая его прежде чем заговорить:
— Обычно это Пи Ти меня ждёт… А в этот раз моя очередь. Я хочу знать…
Хочу знать, что скажет Пи Ти в своё оправдание.
— Что вы хотите знать? — переспросила Мом Джем.
— Неважно. Неважно… Давайте просто поедим, — отмахнулся Рати.
Время тянулось медленно. Стрелки на циферблате почти сомкнулись наверху, знаменуя наступление нового дня. Рати сжал медальон в ладони и тихо вздохнул.
Он потянулся, разминая затёкшие мышцы, и увидел, что Мом Джем дремлет, а Мом Сои обмахивается веером, отгоняя назойливых насекомых. Он не смог сдержать сочувствия к своим преданным слугам.
— Встретимся в другой день. Наверное, Пи Ти занят и не смог прийти. Я не виню его. Всё-таки это традиционный праздник, вполне естественно провести его с семьёй.
Най-Куи уловил печаль в его голосе и не осмелился спросить ничего больше.
Знаменательный день растаял в ожидании, оставив только утомлённые взгляды и глухое молчание. Утешительных слов в голове не находилось. К счастью, Рати хотя бы хорошо поел, и не выглядел настолько подавленным, чтобы отказываться от еды.
Повернувшись в стороны, он услышал, как хрустят суставы, а ноги так затекли, что не разгибались. Он смог только ухватиться за дерево, как и Мом Джем, тело которой уже не слушалось её.
— Ай! Ай… — Рати пошатнулся назад, затёкшее колено подогнулось, он не мог твёрдо стоять и стал было опускаться на землю… пока кто-то не подал ему руку. — Спасибо, Пи Сои… — начал он, но затем посмотрел вверх. — Пи Ти?
— Где болит? Дай я посмотрю, — Тиратхон тут же присел и потянулся к его ноге.
Рати быстро отодвинулся и тоже опустился рядом, прикрыв ноги руками.
— Не упрямься. Позволь хотя бы взглянуть, — мягко, но твёрдо сказал Тиратхон.
— Просто долго сидел. Ничего серьёзного.
Тиратхон вздохнул и внимательно посмотрел на него. Затем медленно, почти ласково, погладил его по голове.
— Прости, что опоздал. И спасибо, что ждал. Ты, наверное, уже смертельно заскучал. И тело болит, да? Сядь нормально.
— Сядь, — настаивал Тиратхон. Рати не посмел ослушаться и опустился, надув щёки, пока ему массировали ноги.
Слуги рядом чувствовали неловкость. Они не знали, как реагировать, глядя, как их Кхун Пхра собственноручно массирует ноги Кхун Луангу. Кто-то корил себя за то, что не смог лучше позаботиться о господине, а кто-то с тревогой думал — разве Кхун Пхра должен делать такое, учитывая своё положение?
Рати не ответил сразу. Он обнял себя за плечи, почувствовав, как холод пробирается сквозь мокрую ткань. Только сейчас заметил, что рубашка была влажной, но не понимал, с чего бы. Внезапно он вспомнил, как Тиратхон держал его… и потянулся, чтобы дотронуться до его одежды.
— Почему твоя рубашка такая мокрая, Пи Ти? Это… пот? В такую прохладу? Ты шёл пешком так долго?
— Знаете, Кхун Рати, пока мы пускали кратонг…
— Молчи, Ай-Май, — прервал Тиратхон.
Для слуги это была ловушка. Один — господин. Другой — почти как господин. И оба выше его. Что же он должен был делать?
— О, Кхун Пхра, Кхун Луанг… молю вас! — Най-Май поклонился чуть ли не до земли, держа в руках большой кратонг.
Рати резко повернулся к Тиратхону и взглянул на него так, что тот лишь тихо вздохнул и слегка кивнул: разрешаю.
— Пока мы пускали кратонг с Кхунъинг… в воду упал ребёнок. И Кхун Пхра прыгнул в реку, чтобы его спасти. Вот почему он промок. Он ещё отвёл мальчика к врачу и проследил, чтобы с ним всё было хорошо. Это заняло много времени. И Кхун Пхра всё это время волновался за вас…
— Я же сказал тебе молчать! — снова вспыхнул Тиратхон.
Рати снова посмотрел на него. И вдруг на его губах появилась едва заметная, но настоящая улыбка.
— Почему ты до сих пор не переоделся? В такую погоду и в мокрой одежде? Простудишься. Всё, пошли.
— Какое «почти»? Так и до воспаления недалеко. О других ты беспокоишься, а себя вечно забываешь. Ещё и не дал слуге мне всё рассказать, — пробормотал Рати с таким серьёзным видом, что любой другой рассмеялся бы. — Ты столько прошёл и, должно быть, устал. Пи Куи, иди купи одежду вон в той лавке. Быстро туда и обратно. И Маю тоже купи.
— Видеть, как ты обо мне заботишься… — Тиратхон слабо улыбнулся. — Это правда трогает.