Воспоминания Рати | Глава 36: Поверь обещанию
Два мужчины стояли в объятиях — не скрываясь, не стесняясь. Один плакал, задыхаясь от нахлынувших чувств, а другой, хоть и ошарашенный, с широко распахнутыми глазами, всё же улыбался. Мом Буанпхан отчаянно махала руками Пи Джем, умоляя её молчать и не вмешиваться. Най-Май, державший в руках одну из урн и готовившийся опустить её в землю, бросил вопросительный взгляд на Най-Куи. Тот решительно кивнул:
— Ты уверен? — неуверенно переспросил Най-Май.
— Не о чем думать! Это идеальный момент!
Услышав настойчивость друга, Най-Май поспешно закопал урну и расположил фитили. Най-Куи поднёс к ним факел и, подождав лишь мгновение, поджёг сразу три. Затем быстро присоединился к Мом Буанпхан, которая с волнением ждала начала зрелища.
Громкий взрыв потряс воздух, и в тот же миг ослепительный свет взмыл к небу, заставив Рати рефлекторно отстраниться от Тиратхона и обернуться. В небо, выше верхушек деревьев, устремились огненные снопы, которые тут же начали рассыпаться сверкающими потоками.
Три урны вспыхнули одновременно, подобно фонтанам, и тут же превратились в огненные водопады. Глядя на это волшебство, Рати и сам не заметил, как оказался ещё ближе к Тиратхону, который обнял его крепко, всем телом словно говоря: Я здесь.
— Этот фейерверк… он для меня?
Тиратхон ответил мягкой улыбкой, пока Рати, всё ещё зачарованный происходящим, прислонялся щекой к его груди.
— Я не смог показать тебе настоящие водопады… вот и подумал, что хотя бы огненные смогут их заменить.
— Это прекрасно, — прошептал Рати, улыбаясь.
Огненные нити, падавшие с неба, постепенно угасли. Остались только клубы дыма и резкий запах пороха. Рати вытер слёзы, поднял голову и с укором посмотрел на любимого:
— Почему ты сбежал, чтобы сделать это за моей спиной?
— Хотел устроить тебе сюрприз. Сначала думал, что всё пройдёт более спокойно… Я даже не ожидал, что ты сам бросишься за мной, не дожидаясь, когда я вернусь.
Тиратхон аккуратно взял Рати за подбородок и заглянул в его глаза.
— Что случилось? Почему ты вдруг передумал и хочешь, чтобы я поехал с тобой во Францию?
Рати покачал головой. Он и сам не знал ответа. Паника утихла вместе с фейерверком, разум начал проясняться.
Он пробормотал тихо, почти неразборчиво:
— Я хочу провести с тобой всю свою жизнь…
Тиратхон удивлённо приподнял бровь.
И тогда Рати крикнул на всю улицу:
— Я хочу провести с тобой жизнь, жить вместе до самой старости!
Слуги безошибочно услышали его.
Пи Джем, кажется, чуть не упала в обморок и осела прямо на ступеньки, обмахивая себя. Най-Куи и Най-Май, прекрасно понимавшие своих господ, просто улыбнулись. А вот Мом Буанпхан медленно прикрыла глаза. На сердце у неё разливалась тревога. Она никогда не запрещала им быть счастливыми, позволив хотя бы ненадолго ощутить радость. Но вот идея жить вместе — как пара, на всю жизнь? Это казалось невозможным. И ей было слишком больно за племянника.
— Закрывайте дом, идите спать. Оставьте этих двоих. Пусть побудут вместе. Не мешайте им, — тихо сказала она.
— Хорошо, — в один голос ответили Най-Куи и Най-Май, тут же принявшись выкапывать опустевшие урны, чтобы утилизировать их. А Мом Буанпхан осторожно повела Пи Джем в дом, чтобы привести в чувство.
Убедившись, что слуги заняты, Тиратхон повёл Рати в спальню. Они молча сели рядом, долго глядя друг другу в глаза.
— Мне нужно вернуться во дворец. Уйти, ничего не сказав… невообразимо невежливо.
— Не нужно, — успокоил его Тиратхон. — Сейчас они, наверное, уже пьяны и даже не заметят, что тебя нет.
— Уверен, — кивнул Тиратхон. Но, заметив, что Рати всё ещё не спокоен, спросил: — Его Высочество всё ещё там?
— Я оставил его одного на лужайке и убежал искать тебя… Надеюсь, меня за это не расстреляют завтра, — пробормотал Рати, криво улыбнувшись.
— Ради Бога, — рассмеялся Тиратхон. — Надеюсь, Высочество поймёт. Но как ты вообще осмелился так поступить? Ты когда-нибудь проявлял уважение хоть к кому-то?
— Ну… В тот момент я просто невыносимо хотел тебя увидеть.
— Пи Ти, — позвал Рати, почти в отчаянии. — Я знаю, что мы не можем быть вместе по-настоящему. Мы не сможем пожениться, даже рассказать кому-либо о нашей любви, и это не изменится, даже если мы окажемся во Франции. Законы, суждения, общество — там может быть ещё жестче. Ты всё ещё хочешь меня любить?
— Да, — без колебаний ответил Тиратхон. — Если тебя волнует, что подумают люди, тогда просто не говори никому. Пока мы с тобой знаем правду, этого достаточно. Где бы мы ни были, мы будем жить вместе, связанными сердцем.
— Пи Ти… Ты поедешь во Францию со мной?
— Почему ты вообще спрашиваешь? — Тиратхон наклонился и поцеловал его в лоб, затем в переносицу, прежде чем мягко прижаться лбом к его лбу. — Если я останусь здесь, меня заставят жениться на женщине, которую я не люблю. Я знаю, что в этот раз не смогу сопротивляться. Мой отец, который когда-то меня понимал, теперь считает это выгодным союзом. Министр давно поддерживает меня, он не просто начальник — он наставник. Учитывая мой возраст, отец наверняка посчитает, что это разумный шаг. Но во Франции… твой отец не станет подыскивать тебе невесту, верно?
— Папа никогда не поднимал эту тему. Но если бы всё зависело от дворца Суриякон, они, наверное, уже всё распланировали.
— Если Сиам — не место для нас, тогда позволь мне поехать с тобой. Не запирайся от меня больше.
Рати закрыл глаза и тяжело вздохнул, выпуская усталость, которую словами не передать. Видя, насколько вымотан его Нонг, Тиратхон мягко поцеловал его в губы, слегка наклонив подбородок, чтобы углубить поцелуй, словно хотел забрать себе всё его беспокойство.
Рати вцепился в его руку, сжав её, в то время как язык Тиратхона двигался смело, игнорируя сопротивление. Когда Рати легонько прикусил его в ответ, тот только раззадорился, переходя от нежности к озорству, будто нарочно хотел подразнить.
— Довольно, — выдохнул Рати, как только смог вырваться. — Ты уже всё решил за нас, даже не дослушав.
— Но разве мы не договорились?
— Это не значит, что ты можешь просто сбежать со мной, как в каком-то мелодраматическом романе. У тебя хотя бы есть паспорт? Билеты? Тебе бы пришлось оставить должность. Это не шутка, Пи Ти. Тебя могут арестовать за неподчинение законам страны.
Тиратхон замер на мгновение, ошеломлённый, а затем улыбнулся, стараясь его успокоить.
— Значит, будем идти шаг за шагом.
— Я боюсь, всё будет не так просто, — Рати вытер губы. — Одного твоего заявления о желании уйти хватит, чтобы поднялась буря. Кто вообще подпишет тебе разрешение на выезд, Пи Ти?
— Но на этот раз я уверен. Поверь мне, я сделаю это возможным.
— Мне уезжать через несколько дней, Пи Ти.
Тиратхон с грустью опустил взгляд.
— Переговоры с отцом могут занять время… Может, ты смог бы отложить поездку хотя бы на два месяца?
— Боюсь, это невозможно. Я должен отчитаться перед лидером страны точно в срок, — сказал Рати, заметив, как померк взгляд Тиратхона. Он аккуратно коснулся его щеки, поглаживая. — Думаю, объяснить ситуацию твоим начальникам будет непросто. Не спеши, не испорть всё. Многие богатые семьи отправляют детей учиться за границу. Ты ведь всегда мечтал учиться, Пи Ти. Пусть это и будет твоей причиной. Тогда никто не станет возражать. Или, если получится, подай прошение о переводе в сиамское консульство в Париже. Я часто бываю там. Попрошу отца, он поможет.
— Я так счастлив, что ты думаешь о нашем будущем, — Тиратхон прижал к губам его ладонь, целуя снова и снова. — Ты знаешь, как мне было больно, когда ты отталкивал меня? Каждое твоё слово не оставляло мне выбора, кроме как смириться. И никогда не принималось в расчёт, что чувствую я.
— Всё в порядке. Сейчас я вижу, что ты тоже хочешь будущего для нас. И я переполнен радостью. Ни о чём не волнуйся. Я всё обдумаю. Осталось немного потерпеть, и тогда мы сможем быть вместе, разделяя эту жизнь. Я буду ждать этого дня.
Фраза «жить вместе, разделяя эту жизнь» вызвала у Рати странный щекочущий отклик, будто эти слова прошептали ему прямо в ухо. Он вспомнил недавний разговор с Его Высочеством Маем о безграничной преданности одного старого друга. Мысль о том, что этот человек — Тиратхон — способен на такую же непоколебимую любовь, укрепила веру Рати окончательно.
Он перелез на другую сторону кровати, похлопал по пустой подушке рядом и пригласил Тиратхона присоединиться к нему.
— Не собираешься принять ванну после всей этой беготни?
— Мне лень. К тому же, у меня всё ещё кружится голова, хотя я почти не пил… Или ты хочешь помочь мне помыться? — Рати лукаво улыбнулся, надеясь соблазнить любимого поскорее лечь рядом.
Но Тиратхон вместо этого поднялся, повернулся к нему спиной и вышел из комнаты — не для того, чтобы искать другое место для сна, но и не для того, чтобы лечь в постель.
— Пи Ти… Я что, так плохо пахну, что тебе противно? — озвучил свои мысли Рати.
Ответа не последовало. Он остался сидеть на кровати, прислушиваясь, втайне боясь услышать, как снаружи заведётся машина и покинет резиденцию.
Однако вскоре Тиратхон вернулся с тазом воды и полотенцем в руках. Рати, прекрасно знакомый с этим жестом, вытянулся на кровати и даже снял рубашку, небрежно отбросив её в сторону.
— Грязнуля, как всегда, — пробормотал Тиратхон, начиная протирать его лицо. Намочив полотенце снова, он перешёл к шее и липким от пота подмышкам. Конечно, он это знал. Как тут не знать, когда Рати так внезапно кинулся к нему весь с мокрой спиной.
Резиденция Виндзор находилась не совсем рядом, даже несмотря на удобную дорогу.
— Ты ещё не закончил? Я уже спать хочу.
— Лучше будешь спать, когда будешь чистый.
— О, Пи Ти! — Рати заёрзал, пытаясь перехватить полотенце. — Моего тела тебе достаточно, разве нет?
С этими словами Тиратхон скользнул рукой под его тонкую шёлковую накидку. Рати извивался и пытался уйти от прикосновений, но, когда Тиратхон понял, что не может нормально вытереть его, он просто стянул одежду, оставив его в нижнем белье.
Рати тут же свернулся калачиком, обняв колени.
— В следующий раз, раз уж тебе так стыдно, просто поднимись и помойся, — прокомментировал Тиратхон.
— А тебе не стыдно передо мной?
— Совсем нет. Напротив, мне бы хотелось посмотреть ещё немного, — отозвался тот, залезая на кровать. Он притянул Рати к себе, прижав его спину к своей груди, и продолжил вытирать его ноги.
— Снимай всё. Там тоже нужно хорошенько протереть.
— Ты же говорил, что тебе лень?
— Я внезапно снова почувствовал прилив сил. Пожалуйста, дай полотенце, и я обещаю, что вымою себя как следует.
— Я тоже вдруг почувствовал прилив сил.
Рати застыл, едва услышав хриплый шёпот Тиратхона у самого уха. От слов, пронизанных двойным смыслом, сердце заколотилось сильнее, а внутренняя растерянность начала растворяться, уступая место чему-то древнему, телесному. Почувствовав это, Тиратхон скользнул влажной тканью под край нижнего белья, вытирая всё — от тонких волосков на внутренней стороне бедра до скрытых складок и изгиба ягодиц. Ни один уголок не остался без внимания, пока мягкое полотенце плавно скользило по коже.
Тиратхон склонился к его уху и, усмехнувшись, прошептал:
— В тот день, когда мы обменялись кольцами… мы так и не смогли провести первую ночь как супруги, — прошептал он, прижимая поцелуй к раскрасневшейся щеке Рати. — С тех пор эта мысль не давала мне покоя.
Рати всё ещё пребывал в полубессознательном оцепенении, даже не заметив, как ткань в руке Тиратхона давно впитала всю воду из тазика. Зачем же тогда его рука всё ещё продолжала движения — вверх и вниз, тщательно, будто с умыслом?
— Почему молчишь? — спросил Тиратхон.
— Немного зябко стало, — пробормотал Рати.
— И что же нам с этим делать? Может, мне тоже раздеться и лечь рядом? Чтобы мы замёрзли вместе?
Рати поджал губы, потом развернулся и, вместо стены, прижался к своему мужу, сев к нему на колени. Одной рукой он обвил его за шею, положив подбородок на плечо, а второй потянулся к пуговицам его рубашки, расстёгивая их одну за другой.
— Кажется, я начинаю терять терпение…
— Кто тебе такое сказал? — Тиратхон усмехнулся. — Я бы хотел, чтобы ты зашёл ещё дальше.
Он легко рассмеялся, прежде чем его улыбка растворилась в поцелуе. Их языки переплелись, не уступая друг другу, а тепло от объятий вспыхнуло с новой силой. Руки скользили по телам — гладили, хватали, нащупывали всё, что только можно было нащупать. Они уже не стеснялись: ни обнажённых торсов, ни тел, ни взглядов.
Сдавленные стоны заполнили комнату, губы исследовали места, где им давно хотелось быть, один из них выгибался от прикосновений, в то время как другой, не спеша, познавал его заново — с языком, с пальцами, с каждым дыханием. Вскрики и сбивчивое дыхание заменили любые слова.
Им неведомо было, когда ещё выпадет возможность быть так близко. По-настоящему. Без страха. Без границ. Но Рати не мог отогнать мысли: а вдруг это — конец пути? Он знал, семья Суанг Суралай так просто не отпустит Тиратхона. И хотя сердце тянулось к другому будущему, реальность давила тяжёлым грузом.
— Я так сильно люблю тебя, Пи Ти… — прошептал он наконец, с трудом набрав воздуха. Рати не мог удержать взгляд Тиратхона, и всё же заставил себя поднять голову, встретиться с ним. Но, едва мгновение длилось дольше, смущение взяло верх, и он отвернулся.
— Скажи это ещё раз, — умоляюще попросил Тиратхон, накрывая его своим телом и осыпая лицо поцелуями, не замечая ни пота, ни усталости, ни жара. Движения были ритмичны, полны любви, как будто каждое касание произносило клятву. — Посмотри на меня и скажи ещё раз, любимый.
— Я люблю тебя, Пи Ти. Я буду ждать тебя всю жизнь.
— Клянусь, — прошептал Тиратхон, — что буду любить только тебя. Вечно.