Пассажирское сидение номер X | Глава 10: Пересадка
Новость о «повышении класса» пришла в корпоративную почту рано утром.
Сообщение от CEO:
Начиная со следующей недели, экипажи Silver Lining Air, совершающие остановки в Тайбэе (Тайвань), Чэнду (Китай) и на острове Лантау (Гонконг), будут размещаться в отеле высшего класса Regal Horizons. Надеюсь, это изменение сделает ваши командировки более комфортными и принесёт столько же радости, сколько и мне.
Длинное письмо с вежливыми оборотами и лишними запятыми завершалось стандартным «С уважением, Джирапхат К.».
А спустя несколько дней Сонг стоял перед отелем Regal Horizons Taipei, с чемоданом в руке и выражением лёгкого недоумения.
Пять звёзд сияли золотом над входом.
В Таиланде у этой сети было три филиала (в Паттайе, Чиангмае и Пхукете), но Сонг ни разу не ночевал ни в одном из них. Ирония судьбы заключалась в том, что он впервые попал сюда не как гость, а как член экипажа.
Regal Horizons принадлежал Супачоку Киратитаворну — дяде нынешнего генерального директора Silver Lining Air.
Теперь стало ясно, почему «внезапное повышение комфорта» произошло именно с этой сетью.
Впрочем, Сонг не жаловался, старые гостиницы и так были вполне достойными и чистыми. Всё, что нужно человеку, который прилетает в полночь и вылетает на рассвете.
Но нельзя отрицать, что стоило переступить порог нового отеля, как в груди щёлкнуло маленькое «ух ты».
Чувство роскоши было заразительным.
Сегодняшний рейс в Тайбэй выполнял Airbus A320neo — узкофюзеляжный самолёт с восемью креслами бизнес-класса и четырьмя закреплёнными бортпроводниками, как на внутренних линиях.
Экипаж в составе шести человек сошёл с гостинического микроавтобуса и направился к стойке регистрации.
Как всегда при остановке на ночь, экипаж делили по полу: девушки с девушками, парни с парнями. Пилоты, конечно, жили отдельно, как священная каста в своих отдельных номерах.
Бортпроводники шутили, что это «гендерное неравенство», но никто всерьёз не возмущался.
Некоторым такая система даже нравилась, ведь короткие ночёвки иногда оборачивались «весёлыми историями».
Сонг не вдавался в подробности. Что там происходит между взрослыми людьми в чужих странах, его не касалось.
Не на каждом рейсе происходило что-то особенное, чаще всё проходило обыденно: ужин, душ, сон.
И нет, не все стюарды в Silver Lining Air были геями, как любили сплетничать пассажиры. Почти половина мужчин были гетеросексуальными.
Например, старший бортпроводник на этом рейсе был как раз из тех. «Прямой во всех смыслах», как сам любил подшучивать.
Сонг вздохнул, глядя на сверкающую люстру в холле и мягкие диваны цвета шампанского.
Иногда даже короткая остановка между рейсами могла ощущаться как праздник.
Существовали странные предрассудки, например, что все пилоты обязательно гетеросексуалы.
Глупость, конечно. Но попробуй переубеди людей.
— Сонг, ты со мной в номере 1701, а Нид Ной и Бо в 1601, — сказал старший стюард Бенджамин, или просто Пи Бен, протягивая карточку от двери. Его английское имя и тайская фамилия, а также каштановые волосы и серо-зелёные глаза сразу выдавали наполовину западные корни. — Повесьте форму в шкаф, за ней придут из прачечной. Завтра встречаемся внизу в два часа дня. Не проспите, — напомнил он, ведя младших к лифтам.
— Пойдём перекусим? Тут рядом Ximending, — предложил капитан, бросив особенно выразительный взгляд в сторону того, с кем ему хотелось бы провести вечер.
Когда двери лифта открылись, все зашли внутрь.
— Мы с Корном хотим найти что-нибудь поесть и потом просто посидеть, — сказал второй пилот. — Пойдёшь с нами?
— Звучит заманчиво, но я, пожалуй, сначала немного вздремну, — ответил Бен.
— Хорошо, тогда увидимся в холле к семи вечера, — кивнул Корн, когда лифт уже почти достиг шестнадцатого этажа, где должны были выйти девушки.
— Я сегодня не пойду, — тихо сказал Сонг, — у меня… встреча с другом.
Все сразу посмотрели на него, а особенно Нид Ной, глаза которой округлились, подводка и тушь делали взгляд убийственно выразительным.
С кем? Когда ты успел завести друзей в Тайбэе? Ты что, сидишь в тиндер? — будто спрашивали эти глаза. — Он хотя бы симпатичный? Говори!
Сонг лишь улыбнулся, словно говоря: Потом расскажу.
Не потому что хотел скрыть, просто сам не знал, что именно ему есть рассказывать. Всё было запутано.
Бывший вдруг снова появился в его жизни…
И, кажется, флиртовал? Или только притворялся? Сонг не был уверен.
Он боялся надумать лишнего, вдруг всё это лишь случайное внимание, не больше.
Он взглядом дал понять подруге, чтобы та выходила быстрее.
Нид Ной прищурилась в ответ, мол, поживём, увидим.
— Бросил нас ради кого-то, да? — пошутил капитан Кунакорн, стараясь скрыть смущение.
— Простите, Капитан, в другой раз, — тихо сказал Сонг.
И действительно, если бы нужно было составить список людей, которых он не хотел бы ранить, имя Корна стояло бы где-то вверху.
— Всё в порядке, — отозвался тот, внешне выглядя спокойно. Хотя внутри прекрасно понимал, что «в другой раз» может никогда не наступить. Ведь на безымянном пальце молодого стюарда снова блеснуло то самое кольцо.
Когда лифт дошёл до семнадцатого этажа, все вышли.
Сонг и Бен попрощались с капитаном, слегка поклонившись. Их номер был рядом.
Две односпальные кровати, белоснежное бельё, мягкий ковёр. Они переоделись в повседневную одежду и разошлись по своим делам. Бен растянулся на кровати, Сонг сел, массируя уставшие руки и ноги.
— Пи Корн тебя клеит, да? — лениво спросил Бен, не отрывая взгляда от потолка.
Сонг усмехнулся. В этом маленьком микромире бортпроводников всё было прозрачно, кто кому нравится, кто с кем флиртует. Даже Бен, обычно равнодушный к сплетням, знал. — Слышал кое-что… и по его взгляду сегодня понял, — добавил он.
— Правильно понял. Да, флиртует, — признался Сонг, не пытаясь отрицать.
Бен повернулся на бок, глядя на соседа.
— Но тебе ведь он не нравится, да?
Сонг не ответил сразу, и Бен сам усмехнулся:
— Не переживай, я не допрашиваю. Просто знаешь… я тут тоже пытаюсь ухаживать за одной девушкой. А она ноль реакции.
— Хотел взять пример с тебя, если даже такого идеального, как Пи Корн, ты не замечаешь, то, может, и у меня шанс появится.
— Иногда это вообще не связано с тем, кто «идеальный» или нет, — сказал Сонг, улыбнувшись. — Для меня ты тоже очень даже идеальный, Пи Бен.
Он посмотрел на старшего коллегу. Тридцатилетний, с внешностью актёра, сдержанный, внимательный, пунктуальный до педантизма.
— Просто Пи Корн, — продолжил Сонг, — из тех, кто влюбляется в тех, кто не отвечает взаимностью. Может, и у тебя похожая ситуация.
— А почему он тебе не нравится? — лениво спросил Бен. — Есть причина?
— Ты говоришь прямо как Нид Ной.
Он лёг на кровать, лениво постукивая кулаком по плечу.
— Просто потому что… в сердце уже есть кто-то другой. Не вина Пи Корна.
Бен шумно выдохнул, прижал к груди подушку и притворился разбитым.
— Чёрт, я даже расстроился за него.
— Неужели такой плейбой, как ты, способен на страдания? — фыркнул Сонг.
— Эй! У каждого есть сердце. Просто не всегда удобно им пользоваться.
— Так кто она, Пи Бен? Из нашей компании?
Старший стюард изобразил ужас на лице.
— С ума сошёл? Ни за что! Никаких служебных романов. Хватит, что все вокруг и так сплетничают.
— Ты звучишь как Нид Ной. Она тоже говорит, что не хочет становиться темой для офисных пересудов.
Он замолчал. Мысль вдруг кольнула.
А если он и вправду сойдётся с Пхатом, и кто-нибудь узнает? Все ведь сразу начнут судачить.
Он резко качнул головой, будто стряхивая лишние фантазии.
Какой ещё «сойдётся»? Между ними даже не ясно, что происходит. Может, он просто шутит. Может, он всё неправильно понял.
— Но Джирапхат приятный, правда? — внезапно сказал Бен.
— Да ничего я не знаю, — рассмеялся тот. — Просто сказал так… о стиле руководства. Прости, что резко сменил тему.
Сонг облегчённо выдохнул, оказывается, они вообще говорили о разных вещах.
Пока он мысленно благодарил судьбу, Бен уже скролил телефон. На экране мелькнуло письмо от CEO, отправленное на прошлой неделе.
— Кстати, у меня день рождения в этом месяце, — сказал Бен, усмехнувшись. — Экономлю две тысячи.
— Честно говоря, я никогда не считал прошлое руководство плохим. Но с тех пор как пришёл этот парень… всё вдруг стало меняться. И, знаешь, неплохо ведь меняется.
Сонг улыбнулся и тоже открыл тот же имейл.
Огромное письмо состояло из двух частей. В первой говорилось о реформах в рабочей системе, во второй о поддержке морального духа.
Он пролистал вниз, к самому важному.
В честь дней рождения сотрудников Silver Lining Air компания возьмёт на себя оплату месячной парковки в размере двух тысяч бат для всех работников, зарегистрировавших пропуск в системе аэропортов Таиланда (AOT) в свой день рождения.
Сонг не знал, сколько раз уже перечитал это письмо. Но каждый раз, когда доходил до подписи «Джирапхат К.», почему-то улыбался чуть шире.
Для тех сотрудников, кто не пользуется парковкой, компания предлагала альтернативу, подарочный сертификат на две тысячи бат для услуг массажа и спа.
Отдел кадров пришлёт дополнительную информацию позже. Это способ выразить благодарность и сделать ваш день рождения немного особенным, — гласил конец письма.
Сонг дочитал до конца, прикусил губу, пытаясь сдержать улыбку.
Не из-за суммы, конечно. Не две тысячи бат грели душу, а сама идея, внимание, человечность, которая чувствовалась между строк.
Он только подумал, что до его дня рождения ещё далеко.
— Пи Бен, а у тебя когда? — спросил он, не отрываясь от экрана.
— В конце месяца, — ответил тот, хмыкнув.
— Тогда поздравляю заранее! Надеюсь, отпразднуешь с той, кого добиваешься.
Разговор постепенно перешёл в спокойную болтовню от корпоративных новостей до личных планов.
Сонг спросил, сколько ещё Бен собирается работать стюардом, и разговор неожиданно затянулся. Оказалось, тот собирался подавать документы на обучение пилотов.
Это, в сущности, типичный путь. Немногие выбирали профессию бортпроводника «навсегда». Для многих это была детская мечта, способ увидеть мир, а потом ступень к чему-то новому. Кто-то уходил по окончании минимального контракта, кто-то оставался на три года, получал звание старшего и всё равно уходил. В офис, к семье, к более стабильной жизни.
Возраст в этой профессии чувствовался особенно остро. Чем старше, тем сложнее продлевать контракт.
Да и здоровье сдаёт быстрее, чем кажется.
Мышечные воспаления, растяжения, варикоз, цистит, хроническая бессонница. Обычный набор для тех, кто живёт в небе.
А ведь была ещё эмоциональная усталость. Работать с пассажирами нужно вежливо, даже если внутри всё кипит.
Если выговоришься, попрощайся с работой.
Сонг через всё это уже прошёл. Он знал, каково сдержанно объяснять, почему самолёт не может приземлиться из-за шторма, пока на тебя кричат люди, которые считают, будто ты управляешь погодой.
Он подумал, что идея Бена стать пилотом звучит разумно.
Во-первых, срок службы у пилотов дольше.
Во-вторых, несмотря на все разговоры о будущих беспилотных самолётах, технологии пока не заменят человека полностью, особенно при взлёте и посадке.
Ну и, наконец, зарплата. Зарплата пилота в разы выше, а в мире, где всё имеет ценник, это довод из категории «решающих».
— Значит, я сейчас разговариваю с будущим пилотом? — поддел Сонг, улыбнувшись.
— Мечтай, и всё сбудется! — рассмеялся Бен. — А ты? Останешься, станешь старшим или тоже решишь стать пилотом?
— Допустим, я сдам экзамен, ни разу не открыв учебник. Но, Пи Бен, где я возьму деньги на учёбу?
— Ха! Вот с этим не поспоришь, — Бен рассмеялся. — Цены такие, будто тебе продают не курсы, а самолёт целиком!
Сонг усмехнулся. Даже перед оплатой магистратуры в сотни тысяч бат он бы задумался, а уж обучение на коммерческого пилота, стоящее более двух миллионов, вызывало у него физическую боль одной только мыслью.
— В какую авиакомпанию собираешься поступать?
— Где откроют набор, туда и пойду. Слышал, наша компания планирует объявить конкурс в конце года.
— Ну, удачи. Учёбу-то уже начал?
Оба переглянулись и засмеялись. Сонг знал, что да. Но если честно, надежда была скорее на удачу и на добрую волю богов. К счастью, у Бена пока оставалась работа. Не сдаст в этом году, попробует снова. Возрастное ограничение ещё не поджимало.
Звук уведомления прервал разговор. Сонг взял телефон, попросив у Бена секунду. Тот лишь махнул рукой, обнял подушку и лёг спать.
На экране высветилось имя, от одного вида которого сердце Сонга каждый раз замирало:
Губы Сонга тронула улыбка. Он долго собирался с духом, чтобы написать первым, но всегда боялся показаться навязчивым. А вот Пхат, наоборот, знал его расписание наизусть и всегда выбирал момент сразу после рейса.
Уже да. А ты чем занят, Пи Пхат?
Сонг уткнулся лицом в подушку, отчаянно хихикая. Теперь он понял, почему люди, когда смущаются, начинают бессмысленно бить ногой в воздух.
Помню! Только скажи, где встречаемся.
Я уже скинул локацию. Встречаемся в семь. А пока отдыхай.
Сонг вскочил, метнулся в душ, потом вытащил из чемодана самую аккуратную рубашку и написал Нид Ной:
— На какую это встречу ты так долго перед зеркалом завис, а? — раздался голос за спиной.
Бен стоял у двери с полотенцем на плече, ухмыляясь.
Сонг обернулся и невинно улыбнулся:
— Встреча… ну, с красивым другом, — сказал он, словно между прочим.
— Ага, я так и подумал, — пробормотал Бен себе под нос, затем серьёзно добавил: — Вернёшься сюда?
— Конечно, Пи Бен! А где же ещё мне спать?
— Кто вас знает, — фыркнул старший стюард. — Главное, утром доложись вовремя, ясно?
— Ясно, начальник! — Сонг, шутливо поклонившись, выскользнул из номера.
Через десять минут он уже шёл по улицам Ximending, следуя по геолокации. И не мог перестать улыбаться, представляя Пхата без делового костюма, в обычной одежде, расслабленного, настоящего.
И, как будто по волшебству, всё оказалось именно так.
Белая футболка, тёмные джинсы, рука в кармане. Пхат стоял, прислонившись к стене торгового центра. Ветер играл краем его рубашки, а неуложенные пряди падали на лоб, придавая ему ту лёгкую небрежность, от которой у Сонга буквально перехватило дыхание.
Сонг подумал, если бы ему тоже было тридцать четыре, он бы выглядел хотя бы наполовину так же хорошо, как Пхат?
Если бы это была игра, Пхат наверняка ввёл какой-то чит-код.
Сонг взглянул на себя. Футболка, джинсы, вроде всё просто, как и у него. Но смущение, которое появлялось каждый раз, стоило им встретиться, не исчезало.
Пхат поднял телефон, будто собирался кому-то позвонить, но, заметив взгляд Сонга, опустил руку.
Не нужно было спрашивать, кому он хотел позвонить.
Улыбка, которую Сонг видел в тот день перед выходом из самолёта, снова появилась на его лице, чуть дерзкая, слишком красивая, чтобы на неё можно было спокойно смотреть.
Сонг не мог поверить, что причиной этой улыбки был он сам.
Сердце забилось быстрее, громче, чем уличная суета Тайбэя.
Если не считать ту короткую встречу на борту, то это была их первая настоящая встреча за пять лет.
Он запомнил этот момент до секунды.
Обычный день недели, Тайбэй, и он стоит перед Пи Пхатом.
— Думал, ты уже потерялся, — сказал тот, подходя ближе.
Сонг инстинктивно глянул на часы, хотя только что их проверял.
— Я... — начал он, но Пхат опередил:
— Ничего, я знаю, ты уже давно пришёл.
Он сказал это с лёгкой улыбкой, будто читал его мысли. Сонг не осмелился признаться, что действительно стоял в стороне, притворяясь, что поправляет одежду, а сам украдкой любовался им добрых десять минут.
— Пи Пхат... — вырвалось у него, но слов дальше не нашлось. Он просто неловко добавил: — Добрый вечер.
— Добрый вечер, Сонг, — ответил тот, слегка прищурившись.
Взгляд Пхата медленно скользнул сверху вниз, по лицу, плечам, футболке... и остановился на серебряном кольце на безымянном пальце левой руки. Уголки его губ приподнялись.
Сонг уловил запах Dior Sauvage и лёгкий мятный след ополаскивателя Marvis. Этот аромат впитался в вечерний воздух, щекотал чувства, как крепкий хмельной коктейль.
— Очень, — без раздумий ответил тот.
Сонг моргнул, чуть растерявшись, но Пхат тут же улыбнулся шире:
— Года три-четыре, если точно. Пошли есть жареное мясо.
Не успел Сонг опомниться, как его рука уже оказалась в тёплой, широкой ладони.
Это прикосновение было коротким, но пульсирующим, будто ток прошёл прямо к сердцу.
Они поднялись по узкой лестнице на второй этаж старого здания.
Там прятался барбекю-ресторан, залитый разноцветными огнями и гулом разговоров. От запаха дыма и маринада у Сонга закружилась голова, или, может, не от дыма вовсе.
Когда они дошли до столика, Пхат отпустил руку.
Почему этот ресторан не на седьмом этаже? — мелькнуло у Сонга.
Они сели в угол, рядом с автоматическим грилем для шашлыков. Сонг взялся за заказ, он ведь уже бывал здесь.
Вскоре принесли мясо, пиво и подставки с соусами.
Пхат аккуратно уложил на гриль кусочки говядины, баранины, свинины, курицы и немного субпродуктов.
— Есть ещё креветки, если хочешь, — сказал он.
— Не, не хочу, — с лукавой улыбкой ответил Сонг. — Боюсь, если я закажу, ты тоже захочешь попробовать.
Пхат тихо рассмеялся, и этот низкий, бархатный смех, Сонг помнил наизусть.
И вечер в Тайбэе вдруг перестал быть просто вечером.
Молодой генеральный директор тихо рассмеялся и поднял бокал пива.
— А если бы я всё-таки взял и съел твой заказ, ты бы отобрал у меня из рук?
— Пи Пхат, не дразни! — Сонг сделал вид, что обижен. — Это был самый позорный день в моей карьере!
Он ответил смехом, но Сонг уже поднёс бокал к губам и осушил его наполовину.
Потом вытер пену с губ и вздохнул:
— Серьёзно, я тогда всё перепутал. На брифинге ведь уже было ясно, что на 01A будешь сидеть ты. А когда готовил самолёт, я вручную проверял чек-лист, считал блюда, всё как положено. Но если бы я просто взглянул на имена в пассажирском листе, а не только на заказы, я бы знал, что ты заказал сэндвич с креветками!
Он допил остаток пива и поставил бокал.
— И что бы ты сделал, если бы знал? — с усмешкой спросил Пхат.
Сонг прищурился. Хорош вопрос, ведь и правда не знал бы, как выкручиваться. Сказать, что перепутали загрузку? Притвориться, что блюда нет? Или сделать вид, будто всё по плану? Ни один вариант не выглядел убедительным.
— Ну... — он смутился и снова отпил пива, скрывая улыбку.
— Эй, полегче, — вмешался Пхат, глядя на наполовину пустой бокал. — Это же шведский стол, не обязательно пить всё за один вечер.
Сонг неловко улыбнулся, но всё же спросил:
— А в тот день… Ты правда хотел съесть креветки или твоя аллергия не прошла?
— Не прошла, — ответил тот. — Просто хотел проверить, помнишь ли ты. Если бы нет, отдал бы сэндвич Дарин, она обожает креветки.
— Жестоко! — театрально вздохнул Сонг. — Я тогда места себе не находил.
Говорят, алкоголь придаёт смелости и, возможно, это правда. Даже до того, как пиво подействовало, Сонг уже чувствовал себя куда храбрее обычного. Он напрочь забыл, что сидит напротив генерального, и, надув щёки, грозно посмотрел на него, потом махнул официанту, заказывая новый стакан.
Пхат усмехнулся и, переворачивая на гриле полоску свинины, с тихим колебанием проговорил:
— Даже не знаю, как сказать… Наверное, это не совсем извинение.
— Я вроде как мешал тебе работать. Но всё равно рад, что ты волновался.
— Хм! Если бы Пи Нам тогда поставила меня в хвостовой отсек, ничего бы не случилось, — проворчал Сонг, но уголки губ его дрогнули.
— Тогда мне повезло, — ответил Пхат, выкладывая готовую свинину на тарелку Сонга и посыпая специями. — Всё ещё любишь этот острый маринад?
Сонг взял шпажку и окунул мясо в соус мала — знаменитую китайскую смесь из перца и пряностей.
— Вопрос не тот, — сказал он с набитым ртом.
Надо спрашивать, люблю ли я тебя всё ещё?
Он закрыл глаза, наслаждаясь вкусом, пряностями и жаром, который теперь шёл не только от гриля.
Пхат опёрся подбородком на руку и просто наблюдал. Спрашивать «вкусно ли» было бы лишним, по выражению лица всё и так было ясно.
— Почему ты сам не ешь свинину? — спросил Сонг, пытаясь поделиться.
— Тридцать четыре всё-таки, — рассмеялся тот. — Меньше жира, меньше сахара.
— Ага, ты стал осторожным ещё с двадцати восьми, я помню!
— А тебе, ребёнок двадцати шести, можно есть всё, — усмехнулся Пхат. — Но тоже не переусердствуй. На, попробуй баранину.
Он переложил шпажку с бараниной на тарелку Сонга, потом добавил курицу и немного жареных потрохов.
Сонг откусил, удивился и кивнул:
— Хмм, мягкое. Совсем не пахнет.
Пхат улыбнулся в ответ, слегка наклонил голову, и свет от неоновых ламп на миг заиграл в его глазах, как будто в них отражалось пламя гриля.
Чем сильнее вечерело, тем легче шёл разговор.
Сначала обыденное: устал ли сегодня, как прошёл рейс, удобны ли новые гостиничные номера. Потом всё глубже: как шла жизнь после расставания, почему Сонг выбрал профессию стюарда, и как Пхат стал CEO.
Они спрашивали, отвечали и чокались пивом, будто запечатывали каждую реплику золотистой пеной.
Джирафат Киратитаворн узнал, что парень напротив выбрал профессию стюарда не из мечты, а из растерянности, потому что не знал, кем хочет быть. Он просто хотел стабильность и работу с достойной оплатой.
Кумпха Ситсамикорн, то есть сам Сонг, узнал, что прежний CEO Silver Lining Air, господин Пхун Дет Сатапорн, был не просто наставником, а партнёром Супачока Киратитаворна, дяди Пхата.
Именно он уговаривал племянника занять пост генерального директора, чтобы уйти на пенсию. Пхат тогда отказывался, увлечённый своим гостиничным бизнесом.
И Сонг, услышав это, оторопел. Как и сам Пхат, когда однажды узнал, кем на самом деле является Пхра Пай Виэрайю.
Пхат заметил разницу в ритме. Его бокал всё ещё был наполовину полон, а Сонг уже заказывал третий. Щёки у того чуть зарумянились, голос стал мягче, движения медленнее.
— Эй, ты чего так быстро? Всё в порядке, Сонг? — спросил Пхат, глядя то на огромный бокал пива, то в сияющие глаза напротив.
Он прикинул, что если бокал будет чуть больше, его можно будет считать пивной вазой.
И мысленно вычеркнул из планов идею пойти потом в бар.
Сонг засмеялся, прекрасно понимая, что от Пхата ничего не скроешь.
Год любви и знакомства. Всего лишь год, но этот человек читал его, как открытую книгу.
— На самом деле, — начал Сонг, делая глубокий вдох, — я пытаюсь собрать храбрость. Есть кое-что, что я хочу сказать.
Он знал, что если выпьет чуть больше, язык развяжется. Главное не переборщить, чтобы не сказать слишком много.
— И что же ты хочешь сказать? — спросил Пхат, наблюдая, как парень снова наполняет бокал.
Тогда он окончательно решил отменить поход в бар, иначе придётся заканчивать вечер в больнице под капельницей.
У Сонга уже слегка кружилась голова, но он упрямо пытался держаться в рамках. Ему казалось, что он говорит чётко, но слова путались.
— Я знаю, что ты больше не злишься на меня… Но я всё равно хочу сказать, что я никогда не изменял тебе. Я расстался с тобой по другой причине.
Пхат чуть подался вперёд, ожидая, упомянет ли тот его отца.
— Мне казалось, что я не подхожу тебе. Что не смогу помочь, не смогу быть рядом как равный. Мне казалось, что я мешаю, торможу тебя.
Он замолчал на миг, но потом выдохнул, как будто скидывал груз пятилетней вины.
— Я соврал, когда сказал, что у меня появился другой. Не было никого. Я просто хотел, чтобы ты отпустил.
Каждое слово давалось всё труднее. Язык путался, глаза щипало, дыхание сбивалось. Пиво отдавало жаром по венам, и вместе с алкоголем в нём поднималась старая боль.
К Сонгу вернулось чувство неполноценности, будто никогда и не уходило.
Он опустил глаза, глядя на свои руки, и подумал, что, возможно, за пять лет ничего так и не изменилось, кроме того, что теперь он умел улыбаться, скрывая всё это за лёгким пьяным смехом.
Сонг попытался заглушить тяжесть внутри ещё одной кружкой пива, но не успел поднести её ко рту, как Пхат мягко, но решительно перехватил стакан и отодвинул в сторону.
— Хватит. Сидишь уже как пьяница, — тихо сказал он.
Сонг взглянул на бокал, стоящий теперь далеко от него, взгляд упрямо-молчаливый, но без сопротивления. Он поднял глаза и встретился с пристальным, почти серьёзным взглядом мужчины напротив.
Странно, — подумал он, — но сегодня Пхат выглядит ещё красивее, чем днём и это, видимо, заметил не только я.
— Не знаю, насколько ты сейчас в состоянии слушать, — заговорил Пхат, — но я всё равно скажу. Ты заслуживаешь всего, чего хочешь. Всего, Сонг. Ты слышишь меня?
Сонг закрыл глаза и слабо улыбнулся. Вид у него был блаженно-рассеянный, и Пхат понял, что вряд ли хоть половина его слов долетела до адресата.
— Красиво сказал, — пробормотал Сонг, приоткрывая глаза. — Это ты сейчас... флиртуешь со мной, да?
Он говорил с трудом, глядя прямо перед собой.
— Почему не отвечаешь? Трудный вопрос, да? Или ты просто играешь? Не надо со мной так, ладно?
— Не трудно. Просто я пытаюсь понять, что именно прозвучало неясно.
— Что именно, флиртуешь ты или нет? — Сонг потёр висок. Голова гудела. Если бы это был кто-то другой, ответ был бы очевиден. Но Джирапхат… с ним всё было иначе. Он был опасной смесью притяжения и страха, от которой сердце упрямо сокращалось быстрее.
Сонг выдохнул и, не глядя, сказал:
— Я думаю о тебе каждый день. На протяжении пяти лет. Стоит тебе подать хотя бы крошечный знак и всё, я уже бегу к тебе. Если это несерьёзно, пожалуйста, не заставляй меня снова чувствовать всё это.
Слёзы блеснули на ресницах. Слова вырывались из него сами, сбивчивые, неровные, но слишком честные, чтобы Пхат мог не понять.
Высокий мужчина быстро расплатился, подхватил шатавшегося Сонга и вывел его из ресторана.
Тот болтал без остановки, хвалил, что сегодня Пхат особенно красив, жаловался, что жарко и хочет принять душ, рассуждал о будущем, о любимом тайском кафе с жареными шариками и «самым лучшим соусом в мире».
Он говорил обо всём подряд, не фильтруя ни слова.
— Да?.. — отозвался Сонг, щёки горели, улыбка на губа была искренней, почти детской.
Пхат взглянул на него и понял, что в таком состоянии его отпускать нельзя.
— С кем ты делишь комнату сегодня?
— С Пи Беном, — радостно ответил тот. — Ты знаешь его? Он такой красивый!
Позже, уже глубокой ночью, Сонг ощутил, как его спину обволакивает мягкий матрас. Всё вокруг кружилось, а перед глазами возник размытый образ мужчины. Он будто видел, как тот ложится рядом, обнимает...
Две кровати ведь, — пронеслось в голове. — Или, может, я случайно свайпнул вправо в Тирдер и мэтчнулся с каким-нибудь красавцем из Тайбэя, как говорила Нид Ной?..