Воспоминания Рати | Пролог
Одна книга. Сюжет в ней переплетён так, что отличить вымысел от правды почти невозможно. Твёрдая обложка, украшенная золотым тиснением, так и осталась нераскрытой. Долгое время она лежала рядом с хозяином, будто перелистывание хотя бы одной страницы могло разбить ему сердце.
На самом деле внутри — более сотни событий, но случились они все с одним-единственным человеком. И чтобы рассказать эту историю, нужно начать с…
Французского посольства — великолепного здания в османском стиле в самом сердце Парижа.
На втором этаже, в коридоре, стоял юноша в чёрном костюме, со стрелками на брюках и в классических оксфордах. Он излучал изысканность, разглядывая своё отражение с ног до головы.
Мягкая, светлая кожа совсем не напоминала французскую, но в этой обстановке он смотрелся органично. Больше десяти лет Рати Диэр жил и рос на этой чужой земле, среди этих стен, в этом самом здании.
Эти слова были первым, что сорвалось с его губ, как только дверь в кабинет захлопнулась, оставив их наедине. Голос юноши звенел от радости. Он даже подпрыгнул, напрочь позабыв о сдержанности, которую ещё минуту назад так старательно изображал.
Отец, мужчина около сорока, с мягкой улыбкой взял со стола документ с консульской печатью и небольшую тетрадь. Внимательно изучая их, он поднял взгляд, когда сын добавил:
— Кхун Флориан сказал, что в следующую поездку в Сиам он порекомендует меня в состав делегации.
— Я знал, что ты справишься, даже не прилагая усилий, — с гордостью произнёс отец. — Скорее, сообщи семье. Наверняка они волнуются.
— Да, отец. Сделаю это прямо сейчас.
Особняк при посольстве Франции, хоть и был старинным, излучал тепло и уют. Построенный преимущественно из камня, он был украшен изящной резьбой — отличительным признаком благородства. В воздухе витал аромат бёф бургиньон, унесённый лёгким весенним ветерком. Юноша улыбнулся, вдохнув знакомый запах. Он знал: младшая сестра очень надеялась на его успех — даже приготовила его любимое блюдо в честь этого дня.
— Белль, — негромко позвал он.
— Пи Ти! — высокая девушка, почти догнавшая брата ростом, бросила поварёшку и со всех ног рванула к нему.
Несмотря на то, что результат она уже предчувствовала, облегчение всё равно накрыло её с головой — во Франции ведь так много способных людей, интересующихся иностранными языками и культурами. Она взглянула на него своими сияющими голубыми глазами, в которых читался немой вопрос. Брат улыбнулся и чуть склонил голову. Ответ был ясен.
— Я знала! Потому и приготовила тушёную говядину. Пи Ти — лучший таец во всей Франции! Никто с тобой не сравнится. Может, ты говоришь по-сиамски даже лучше, чем некоторые сиамцы.
— Отец не вернётся до заката. Давай пока съедим что-нибудь сладкое, чтобы перебить аппетит, а потом отпразднуем как следует. А я схожу за цветами, украшу дом для твоего особенного дня.
— Ты сама себе только добавляешь хлопот, — тихо сказал он, с нежностью глядя на сестру и поглаживая её по голове. — Я поднимусь к маме и расскажу ей хорошие новости. Не принесёшь мне букет франжипани?
— Хорошо, а ты пока прими ванну, — с тёплой улыбкой ответила Белль.
Перед ним висел портрет женщины с тонкими чертами лица, слегка повернувшейся влево. Улыбка была чарующей. Платье с кружевной отделкой, длинная жемчужная нить и миниатюрное цветочное украшение в волосах подчёркивали грацию. Золотая рама лишь усиливала её присутствие в комнате — как будто она всё ещё была рядом.
Рати поставил рядом вазу с цветами франжипани — тем самым сортом, что когда-то посадила она перед отъездом во Францию. С тех пор цветы цвели каждую весну, но сама женщина исчезла навсегда.
— Кхунъинг... я сдал экзамен на переводчика при посольстве. Теперь смогу во многом помогать послу, — прошептал он, глядя на портрет.
И тут его мысли унеслись в прошлое. Казалось, женщина в раме ожила, закружилась в танце, лёгком, как ветер. Брак с французским послом был благословлён королём лично — событие, всколыхнувшее весь Бангкок.
Одни считали её счастливицей, другие шептались о том, что ей не хватает скромности и мягкости, присущей истинной тайской женщине.
Мом Рачавонг Сирибурапапай была необычна. Прекрасная и благородная, она не пряталась за традициями: читала иностранные книги, подолгу беседовала с европейками в лавке Рамзи. Там она и встретила посла — Тан Лютена Диэра. Разговоры с ним переросли в чувства, и несмотря на все условности, ему удалось получить королевское одобрение на брак.
Свадьба стала ярким событием в мире знати. По настоянию Сирибурапапай церемония прошла в доме её семьи, прежде чем она навсегда уехала во Францию.
— Что ты несёшься, как ураган?! Уйди с дороги! — раздался резкий голос где-то в стороне.
Женщина в изысканном платье обернулась. К ней подбежал мальчишка, вцепился в подол её шёлкового наряда, словно в спасательный круг.
— Что случилось? — спросила она, и в её глазах отразилось беспокойство.
Вместо мальчика ответил слуга:
— Прошу прощения, госпожа. Этот мальчишка вечно шалит. Грязный и упрямый, никакого воспитания. Немедленно отпусти платье госпожи! — он уже собирался силой оттащить ребёнка.
— Довольно. Он уже и так напуган. Уходи и не поднимай шума, — спокойно, но твёрдо остановила его женщина.
— Как прикажете, — слуга согнулся в поклоне и удалился.
Теперь остались только она и мальчик.
Женщина с трудом опустилась на колени — наряд мешал двигаться — и, взяв ребёнка за руку, усадила его на садовую скамейку.
— Как тебя зовут? — мягко спросила она.
Мальчик молчал, опустив голову.
— У тебя есть имя? Сколько тебе лет? Ну-ка?
Он уставился на маленькие ладони своими огромными глазами, будто бы что-то считая. Потом поднял вверх пять пальцев.
— Пять лет... А такой крошка, — вздохнула женщина. — Где твои родители? Ты живёшь в этом доме?
Мальчик склонил голову, выглядя опечаленным. И тогда женщина догадалась: вероятно, сирота.
— Сегодня особенный день для меня, — сказала она с улыбкой. — Попробуешь улыбнуться? Если посмотришь на меня и улыбнёшься, я дам тебе что-то вкусное.
Худенький, грязный мальчик задумался. В животе тут же заурчало — он не ел с самого утра. Все взрослые были заняты, никто не обращал на него внимания. Он просто хотел найти тётушку, но вместо этого получил выговор.
— Какой же ты славный, — прошептала женщина, глядя в его тёмные, округлые глаза и на эту робкую, натянутую улыбку. — Пойдём, найдём тебе что-нибудь поесть. Скоро я покину этот дом, и мне будет не хватать еды, которую готовит повар.
Они зашагали в сторону дома, рука мальчика — крошечная и тёплая — лежала в её ладони. Браслеты на запястьях женщины тихо позвякивали при каждом движении.
— Кхунъинг, почему вы с Ай-Джоем? — вдогонку подбежала служанка, поспешно потянув ребёнка за руку. Женщина остановилась и строго взглянула на неё. — Отдайте его слугам. Вас ищут в доме. Вам не следует находиться здесь во время церемонии.
— Его зовут Джой? — уточнила женщина.
— Отец ушёл в море много лет назад и до сих пор не вернулся. Никто не знает, жив он или мёртв. Мать умерла три года назад. С тех пор Джой живёт с Буанпхан.
— Джой — неудачное имя. И он очень худенький.
[п/п: Джой (Ai'Joi) — это прозвище, означающее «маленький, крошечный»]
— Его так и прозвали, потому что он совсем тощий, — пояснила служанка.
— Маэ Плуем, отведи его в баню и хорошенько вымой. Найди старую одежду Руджа — пусть наденет. Не забудь накормить. А завтра утром приведи его ко мне в главный дом.
Позже, когда церемония благословения завершилась, Буанпхан сидела с мальчиком на софе. В доме всё ещё царила радостная атмосфера.
Сирибурапапай, отрёкшаяся от титула ради брака с простолюдином, вошла, держа мужа за руку. Поздоровавшись с представителями королевской семьи, она подошла к Буанпхан.
— Да. Он сирота, я его воспитываю.
— Не возражаешь, если мы заберём его с собой во Францию?
— Ч-что?.. — женщина остолбенела.
— Что ты говоришь, дочка? Увезти ребёнка с неясным происхождением... это же не совсем уместно... — выступила против Маэ Чао Роннарет Тэван — пожилая дама. — Почему бы просто не выбрать двух умелых служанок? Зачем брать с собой какого-то растерянного мальчишку? Чем он может быть полезен?
— Я считаю, это хорошая идея, отец. Мне нравится этот мальчик. У него живой взгляд, и, кажется, он умён. Маэ Буанпхан не может должным образом о нём заботиться — он всегда голоден и худ. Я говорила с Кхун Лютеном, и он согласен. Для него будет лучше расти и учиться за границей. Возможно, однажды он сможет помочь вам.
— Что такое? Ты беспокоишься за него?
— Нет, Кхунъинг. Просто... боюсь, он создаст вам проблемы. Сейчас он молчит, но стоит ему с кем-то подружиться — болтает без умолку. И... он совсем не знает иностранных языков.
Кхунъинг тепло улыбнулась мальчику, который сидел с опущенной головой, сложив руки на коленях — словно ему приказали вести себя хорошо.
— Ну а ты что думаешь? Хочешь отправиться со мной в далёкое путешествие?
Мальчик распрямился, но тут же снова потупился, поняв, что погорячился.
— Ответь. Мне важно твоё мнение.
— Ну же, отвечай, — подтолкнула его Маэ Буанпхан.
— Я... я не знаю, — пробормотал ребёнок. Его учили говорить «не знаю», когда не уверен, и он послушно это повторил.
— Ну что ж. Раз у Маэ Буанпхан нет возражений, он может отправиться с моей дочерью, чтобы ей не было одиноко. Не стоит так волноваться — может, ему там будет лучше.
— Как прикажете, Ваша Светлость. Благодарю за милость.
— Обещаю, что буду хорошо заботиться о вашем племяннике.
— Спасибо, Кхунъинг, за вашу доброту к Ай-Джою.
Маэ Буанпхан подтолкнула мальчика вперёд и сама отвесила глубокий поклон. Кхунъинг перекинулась с мужем парой фраз на иностранном языке, а затем вернулась с небольшим свёртком в руках.
— Возьми это. Считай, что это компенсация за то, что я забираю твоего племянника.
Маэ Буанпхан с благодарностью приняла подарок. Внутри лежала золотая цепочка — то, что она никогда бы не смогла себе позволить.
Женщина посмотрела на мальчика и произнесла:
— Мне не нравится имя Джой. С таким именем ты будто никогда не вырастешь ни крепким, ни здоровым. Хочешь, я дам тебе новое имя? Такое, которое смогут легко произносить и сиамцы, и иностранцы?
Мальчик кивнул. Маэ Буанпхан тут же метнула на него укоризненный взгляд.
— Как ты смеешь кивать Молодой Госпоже? Отвечай как положено!
Кхунъинг мягко вздохнула и покачала головой, устав от постоянной тревожности тётки. Если бы мальчик остался с ней, он бы, наверное, навсегда остался забитым и молчаливым. Она на секунду задумалась... и вспомнила слово. Имя. Оно идеально подходило к этому сияющему лицу, к ярким глазам, в которых отражалась надежда.
Она протянула руку, нежно погладила его по макушке и с тёплой улыбкой произнесла:
— Рати. Отныне тебя будут звать Рати.
Сердце наполнилось теплом. Он улыбнулся женщине с фотографии в золотой раме — той, что подарила ему это счастливое имя. Он не знал, сколько времени придавался воспоминаниям, рассказывая портрету истории с поразительной детализацией. Пусть она уже не могла ему ответить, он всё ещё говорил с ней.
Это было глубокое, пронзительное чувство — тоска по тому, кто ушёл навсегда.
— Я увезу на родину всю нашу тоску. Мама... прошу, благослови своего сына.