Бесконечно | Пролог: Начало Эпохи
О, Чуи Чай... Как прекрасна ты, как неотразима. Гибкость твоей талии — словно танец шелка на ветру, Твоя фигура — утончённее самых замысловатых узоров, Созданных рукой человека.
Ты — красота. Твои глаза сверкают, словно отблеск луны в ночной воде. Ты смотришь — и в этом взгляде столько света, Что я теряюсь... Чем дольше гляжу — тем сильнее тону.
Твои ладони — изящество, твои пальцы — совершенство. Ты движешься — и каждый жест, каждая линия превосходит очертания самих небожителей. О, этот танец... Словно зов, зовущий утонуть в твоём сиянии.
Глядя на тебя — кажется, что бедность мира не стоит того, чтобы отвести от тебя взгляд. Ты светишься, словно золото на рассвете.
Чем больше смотрю — тем больше восхищаюсь. О, юная, прекрасная... Ты словно свет зари в первый день нового века.
Твоя улыбка знает невинность, Твои щёки румяны, Твои глаза манят. И я, увы... я не в силах устоять.
«Чуи Чай Пхрам», сочинённый королём Рамой VI, — это не просто танец, а гимн изысканной красоте.
Зрители затаили дыхание — сцена словно ожила, воплотив в себе образ идеала.
Нежная кожа, которую не скрыть даже под пудрой, и улыбка, от которой сердце начинало биться быстрее.
Тёмные глаза, пусть и без намерения, пронзали душу каждого, кто их встречал.
Каждое движение пальцев, каждый поворот запястья — волновали юное сердце молодого господина из королевского дворца,
который впервые оказался так близко к придворным.
Драгоценности теряли блеск рядом с сиянием этих глаз.
Белый наряд придавал фигуре ещё больше утончённости.
Ярко накрашенные губы улыбались с притягательной кокетливостью.
Тонкая талия, лёгкая поступь —
и сердце билось с нарастающим трепетом.
— Это кто-то из Королевского ансамбля Пипхат? — спросил глубокий голос, обращённый к сидящему рядом приближённому.
— Думаю, да, господин. Возможно, кто-то из школы Луанг Сенадуриянга —
он обучал танцу Его Величество, — ответил тот.
— Прекрасно... — едва слышно прошептал он, будто зачарованный.
Слуга улыбнулся, заметив выражение лица своего господина.
Тот не отрывал взгляда от танцующего человека, словно тот пленил его сердце.
Молодое лицо, хрупкое тело, движения, сливающиеся с музыкой, были не просто красивыми — они были волшебством.
Та сладость, то благородное обаяние,
что бывает только у тех, кто рождён во дворце, окончательно завладели сердцем юного господина.
— Попробую разузнать, — тихо сказал юноша.
Его Высочество подошёл, выразив этим признательность. Музыка стихла, но молодой вельможа всё ещё не отрывал взгляда от тонкой спины, пока та не скрылась из виду. Только тогда он вновь обратил внимание на церемонию. Улыбка удовлетворения всё ещё играла на его пухлых губах.
Дочери и внучки придворных, которым посчастливилось хоть мельком взглянуть на него, были вне себя от волнения. Прекрасное лицо, точёный нос, поразительно светлая кожа — всё в нём говорило о чужеземном происхождении, о смешанной крови.
Но никто не воспринимал его как чужого. Ведь он, став Чао Муэн Самоэн Чай Ратом ещё в юном возрасте, вполне оправдывал свою репутацию.
Говорили, Его Величество особо благоволил ему — и, кажется, это было чистой правдой.
Да и кто мог бы возразить, глядя на это лицо, ставшее предметом вожделения множества молодых знатных дам и не только? Все недостатки меркли перед его достоинствами.
Кхун Яй, Чао Муэн Самоэн Чай Рат из Большого дворца.
Он был не просто красив — он был предан своей стране, и отличался выдающимися способностями. Каждый уважаемый господин мечтал бы иметь его своим представителем в любой части столицы.
Пхрая, приёмный отец юноши, гордился им даже больше, чем собственным сыном. Он демонстрировал это с самого детства. В нём он видел наследника — того, кому можно было доверить всё без остатка.
Чао Муэн получил блестящее образование, и снискал любовь как знати, так и чиновников. Если бы не случилась та горькая трагедия… быть может, он и стал бы Пхраем, как мечтал его отец.