Индивидуальный проект | Глава 43: Песочное печенье и жабросли
— Картина до боли знакомая, — протянул Малфой с лестницы.
Снова раннее утро пятницы. Снова проект Министерства магии парил по общей гостиной, пока Гермиона ходила из угла в угол с нервной энергией. Снова Драко шёл мимо с метлой, готовый улететь на утреннюю тренировку.
Были и отличия от прошлой сцены. Прежде всего, рядом с ним был Тео. Да и пятница эта выпадала сразу после контрольных, так что остальные, скорее всего, отсыпались дольше обычного. Тем более, что лаборатория по Зельям и дневные элективы для восьмикурсников были отменены, и у всех появлялся свободный день, чтобы поехать домой на каникулы раньше.
Шесть утра от этого казались ещё более безумным временем для бодрствования. Тео, явно помятый и недовольный, был живым тому доказательством.
— Утро, — тихо пробормотал он, остановившись, чтобы коснуться её щеки поцелуем, а потом двинуться к чаю.
С листьями во рту они могли позволить себе только такой сухой, закрытый поцелуй. Гермионе он оставил странное чувство неудовлетворённости, и она вдруг поймала себя на том, что скучает по их вкусу.
— Утро, — ответила она ему и, натянуто улыбнувшись, кивнула Малфою, продолжая шагать взад и вперёд.
По правде говоря, она старалась избегать его взгляда. Не потому что он сделал что-то не так, просто слишком остро осознавала, что на дворе уже восемнадцатое декабря, сегодня они должны были уехать из школы, а она так и не дала ему внятного ответа на приглашение провести каникулы у него дома. Пожалуй, он давно понял, что она колеблется, потому и не поднимал тему вновь. Но после того, как пресса отреагировала на их выходку в Косую аллею…
Все статьи были лестны к Гермионе. Её хвалили за быструю реакцию, умение взять ситуацию под контроль и обезопасить всех. К огромному облегчению, нападавших журналисты выставили злодеями, самовольными мстителями, а Гермиону — спасительницей. Но Драко почти везде изображали жалкой, беспомощной… девицей в беде. Жертвой. Она знала, как он ненавидел подобные характеристики, даже если это куда лучше, чем быть названным чудовищем, заслужившим нападение.
В одной статье, правда, именно так и говорилось (хоть она и пестрила цитатами Луиса Бродмура, обвинявшего Гермиону в чрезмерной агрессии, оставшейся безнаказанной). Несколько намекали на то же, но большинство рисовали Драко «питомцем» Гермионы, её проектом.
А дальше пошли спекуляции о её связях со слизеринцами, с которыми она тогда ушла. Центром внимания, конечно, были она и Драко, но Тео, Пэнси, Блейз и Дафна тоже мелькали. В одних статьях утверждалось, что Гермиону «подмяли» и манипулируют ею, заставляя защищать своих новых друзей. В других же что она влюблена и из преданности готова прикрывать Драко и его компанию. Некоторые ставили под сомнение её компетентность, другие суждения.
Немногие отзывались лестно. Но общий вывод у прессы был один, связь Гермионы с Драко Малфоем позорна.
Все статьи, кроме материала в Придире. Та оказался её любимой, потому что не потакала всей этой чепухе. Конечно, и там хватало странностей, как обычно, но статья о происшествии на Косой аллее была удивительно вдумчивой, такой, какой Гермиона хотела бы видеть прессу чаще. Там говорилось об опасности вспыльчивого, недовольного общества, утратившего доверие к правительству; осуждалось само то, что действия Гермионы оказались необходимы. И вместо того чтобы возвеличивать её поступок, в центре внимания оказался Драко. Выдержка, проявленная в том, что он не ответил на нападение, даже позволил ОМП заключить себя в оковы, когда они прибыли разбираться. Статья была умной, с критикой отсутствующих перемен в магическом мире, но и с надеждой, что перемены возможны, исходя из наблюдений за поступками Малфоя. Там не ставили под сомнение ни моральный облик Гермионы, ни способность позаботиться о себе. Не намекали на незаконные или аморальные действия новых друзей, чтобы объяснить её общество со слизеринцами. Вообще не требовали объяснений. Там говорилось о вещах куда более важных, чем её личная жизнь. И хотя Гермиона не всегда соглашалась с Придирой и далеко не всегда понимала Лавгудов, именно в ту неделю она была искренне благодарна журналу. Имя автора Гермиона не узнала, но сохранила тот выпуск на память.
Шум вокруг в прессе оставался на втором плане, потому что сам Драко вёл себя невероятно терпеливо. Он не давил на неё, оставлял пространство, чтобы она сама решила, чего хочет от каникул. И это было правильно, потому что давление не помогло бы. Правда заключалась в том, что Гермиона и сама не была уверена, где её место сейчас.
— Гермиона, — тихо позвал Драко, и она почувствовала себя пойманной с поличным. — Что ты делаешь?
Она отвернулась, уткнувшись в свои бесконечные списки.
— Пытаюсь всё упорядочить, чтобы знать, кого искать на этом проклятом благотворительном приёме в Министерстве, куда мне надо идти…
— Я не об этом, — его голос стал ещё ниже.
Он приблизился, и теперь ей пришлось бы двигаться прямо к нему, если хотела продолжать своё метание по комнате. Иначе выглядело бы так, будто она его избегает. А она ведь не избегала. Просто была измотана экзаменами, ведь их было по две штуки в день, во вторник, среду и четверг. Спать толком не удавалось, потому что она боялась принять Сон без сновидений и не проснуться вовремя, чтобы повторить материал. Да и прошлой ночью она тоже не стала его пить, надеясь, что её вырубит от усталости.
Но теперь Гермиона прекрасно понимала, что находится на грани. Волосы растрёпаны от бессонных переворачиваний в постели и оттого, что она всё утро тянула их руками, гоняя мысли о надвигающихся каникулах по кругу. И теперь…
— Тебе придётся выразиться конкретнее, — сказала Гермиона, будто он был неправ.
Она знала, что это нечестно. Знала.
— Гермиона, — снова произнёс он, её имя прозвучало как мольба. — Что случилось?
Она понимала, что задевает его чувства. Не хотела этого. И именно поэтому внутри всё клокотало сильнее. Ей хотелось сказать «да», хотелось поехать с ним. И целительница была права. Это имело значение.
Я боюсь встречи с твоей матерью.
Боюсь, что просто хватаюсь за шанс принадлежать хоть к чему-то и разрушу наши отношения, если возьму на себя слишком много и слишком рано.
— Я еду в Гриммо на Рождество! — выпалила она.
Малфой молчал какое-то время, потом медленно потянулся к ней, мягко развернув лицом к себе. Он ничего не сказал сразу, ждал. И когда Гермиона подняла взгляд от его груди к подбородку и наконец встретилась с его глазами, в них была… боль.
— Я пригласил тебя к себе на праздники не для того, чтобы давить или заставлять, — сказал он почти шёпотом. — Я просто хотел, чтобы ты знала, что всегда желанна.
— Я знаю. Знаю это, — поспешно кивнула Гермиона. — Просто я… слишком много думаю, накручиваю себя.
— Не стоит. Так что Гриммо, так Гриммо. Но, может, мы увидимся на каникулах? Я бы хотел. Да и подарки у нас есть. И, если луна будет благосклонна в этот раз, на Новый год придётся начинать следующий этап трансформации анимага, — осторожно напомнил Драко.
Она растаяла ещё больше. Он как будто специально составил список причин для встреч на праздниках, зная, что она любит списки. Это был способ показать, что отказ от его приглашения не конец, а всего лишь шаг. Он подчеркнул, что всё равно хочет её видеть. И за это Гермиона была безмерно благодарна.
— Я тоже хочу вас увидеть, — с облегчением согласилась она и, наконец, прислонилась к его груди. Драко обнял её, и, обхватив его за поясницу, она прошептала: — Я спрошу у Гарри, но уверена, он не будет против, если вы зайдёте. Он всё равно проведёт большую часть времени в Норе, а даже если там… Думаю, ему вы даже нравитесь.
— Звучит не так уж удивительно, — протянул Тео, перепрыгнув через спинку дивана и вклинившись в их объятие. — Мы вообще-то очень обаятельные. Я, например, самый очаровательный человек из всех, кого встречал.
Гермиона тихо засмеялась, отпустив Драко одной рукой, чтобы обнять Тео за тонкую талию. Подняв глаза на обоих, сказала:
— Вы же понимаете, что дело не в том, что я не хочу провести праздники с вами?
— Конечно, — плавно ответил Драко. — Прийти в поместье Малфоев, просьба, прямо скажем, непростая. Мы это понимали.
— А в поместье Ноттов ты вообще никогда не придёшь. Оно чудовищно проклято, — мрачно добавил Тео. — Я, наверное, просто однажды сожгу его к чёртовой матери. Меньше хлопот будет.
— Он преувеличивает. Совсем немного. Большая часть и правда так, — заметил Малфой, когда Гермиона удивлённо вскинула брови. — И я рад, что ты выбрала Поттера, а не Уизли. Девчонка-Уизли ещё ничего, но остальные…
— Нет идеальных семей. Уизли, по крайней мере, умеют любить, — возразила Гермиона, защищая их с привычной лояльностью. Она и правда их любила, даже если никогда не чувствовала себя принятой так же, как Гарри. Особенно теперь, когда у неё с Роном всё закончилось. Но Уизли были для неё ближе всего к настоящей большой семье, и она решила, что попробует сохранить эту связь. Даже дружбу с Роном, если получится. — Я всё равно собираюсь к ним пару раз на ужин. Хочу повидать Джорджа и Чарли. И Билла с Флёр.
— Почему именно их? — спросил Малфой, приподняв бровь. — Насколько я помню, Джордж тот ещё шалопай. А про Чарли я мало знаю, иначе тоже сказал бы что-нибудь ехидное.
Гермиона фыркнула, не поняв, говорил ли он это по привычке критиковать Уизли или… ревновал?
— Ах, Чарли мужественный, с длинными волосами и серьгой. Работает с драконами, так что обнимается всегда очень… крепко.
Тео драматично ахнул, будто его ранили словом «крепко».
А Драко сузил глаза и прошипел:
— Вы же не ревнуете по-настоящему, правда? Джордж и Чарли всегда просто старались быть милыми со мной, вот и всё. Мне они не интересны. Да и как я могу быть заинтересована в ком-то ещё?
— Мы ведь прямо не обсуждали эксклюзивность, да? — протянул Малфой. — Если ты рассматриваешь других партнёров… хотя, думаю, Уизли не лучший выбор, но…
— Что? Нет! Я же просто подшучивала. Я не… А вы? — возмутилась она.
Оба серьёзно посмотрели на неё, но Тео быстро улыбнулся:
— Я тоже, — подтвердил Малфой. — И, чтобы было ясно, ни у кого из нас с тех пор, как ты появилась, не было интереса к другим.
— Ты и за него говоришь? — спросила Гермиона, щеки её приятно порозовели.
— Отлично. И ради прозрачности… Я понимаю, это не совсем традиционно, но раз уж мы официально вместе, я предполагала, что это и есть эксклюзивность, — призналась Гермиона.
Драко кивнул, потом сорвал пустой клочок пергамента с одного из её списков и вызвал перо. Начал быстро что-то записывать.
— Это даты, когда мы точно будем у Блейза, — пояснил он, протягивая ей листок. — Считай это официальным приглашением. Мы будем рады, если ты присоединишься. А ещё мы можем навестить тебя на Гриммо, если захочешь. И…
Он запнулся, но Тео подхватил мысль и продолжил:
— Нарциcса устраивает балы накануне Нового года в Мэноре столько, сколько я себя помню. На самом деле даже дольше. В этом году, конечно, всё иначе, скромнее, но праздник всё равно будет. Там будут самые важные люди для неё и для нас. Нам было бы приятно, если бы ты пришла. Тем более, потом нам всё равно придётся улизнуть и провернуть кое-какое безобразие под лунным светом, — с хитрой улыбкой добавил он.
— Но никакого давления. Я понимаю, почему ты можешь отказаться. В любом случае, мы выкрадем несколько часов, чтобы провести их с тобой, — заверил Драко.
Он, должно быть, думал, что дело в самом поместье Малфоев. Но нет. Настоящая причина крылась в ней самой, в её растущей привязанности и страхе. В том, что придётся встретиться с его матерью. Гермиону никогда ещё не представляли маме в качестве партнёрши, а Нарциcса уже знала. Знала, что Гермиона встречается и с Драко, и с Тео. А страх быть отвергнутой сковывал. Она понимала, насколько важна эта женщина для обоих.
— Я подумаю и скажу. На этот раз точно, — слегка виновато пробормотала она.
Так как Гермиона лучше всего чувствовала себя с чёткими рамками, она посмотрела на список дат, который дал ей Драко.
Девятнадцатое и двадцать третье декабря, второе января.
— На все эти числа я свободна. А насчёт бала у твоей матери скажу к двадцать третьему. Подойдёт?
Он улыбнулся, склонил голову и прижался к её лбу своим:
Чтобы не остаться в стороне, Тео вставил:
Гермиона улыбнулась ему и заметила:
— Смешно. Я же видела, как ты пялишься на мои списки.
— О да. Твои списки чертовски впечатляют, Грейнджер, — согласился Тео.
Она выхватила у Малфоя из пальцев перо с бесконечными чернилами и добавила к списку свои заметки. Отметила даты, когда они будут у Блейза, вписав его имя рядом. А потом внесла свои планы:
Двадцатое декабря воскресный ужин у Уизли. Двадцать седьмое декабря благотворительный вечер Министерства. Тридцать первое декабря бал Малфоев. Первое января личный проект. Трктье января возвращение в Хогвартс.
С её добавлениями список выглядел так: девятнадцатое, двадцатое, двадцать третье, двадцать шестое и тридцать первое декабря, а также первое, второе и третье января. Как же праздники так быстро стали такими насыщенными? Ей казалось, что никаких планов нет вовсе, и вдруг оказалось, что есть.
Знать, что она не останется одна на две недели, даже если сама убеждала себя, что ждёт тишины, было на удивление приятно. Гермиона постучала палочкой и продублировала список, протянув один экземпляр им:
— Ну что ж. У нас остаются четыре свободных дня между днём подарков и Новым годом…
— А вот Сочельник и первый день Рождества и вовсе отсутствуют, — заметил Тео.
— Если вдруг окажешься без планов, в любое время можешь прислать сову, Грейнджер, — сказал Драко.
Тео подтолкнул её локтем и добавил:
— И тебе не нужна причина, так что не стесняйся. Ладно?
— Ладно. Ваше гостеприимство и одобрение приняты к сведению, — пробормотала Гермиона. — Спасибо вам обоим.
— Я правда рад, что ты здесь, Миона, — сказал Гарри, сжимая подругу в крепких объятиях, как только она переступила порог Гриммо тем же вечером. Отпустив, он смущённо улыбнулся и добавил: — Рона нет.
Из её груди вырвался облегчённый вздох, а потом она ответила такой же смущённой улыбкой:
— Ну… да. Ты выставила его на всеобщее обозрение. Он был жутко смущён. А ты бы не была? — Гарри развёл руками в жесте бессилия.
Гермиона сморщила нос, но кивнула. Конечно, сама она бы смутилась, но, по её мнению, повела бы себя иначе. По крайней мере, надеялась, что не стала бы упрямиться, а потом улизнула.
— Думаешь, я зашла слишком далеко? — переформулировала она. — Я всё ещё забочусь о Роне. Дружба с ним для меня важна. Я просто хочу уважения и понимания.
— Да. Я понимаю. И… не знаю, зашла ли ты слишком далеко, — начал Гарри, запуская пальцы в и без того взъерошенные волосы, делая их ещё более хаотичными. — Слушай. Я говорил обо всём с Джин. И честно, сперва она думала больше о том, как это влияет на неё, а не о том, что значит для тебя. Особенно после… ну, всей этой ссоры. Но мы хорошо поговорили, и, думаю, нам обоим это помогло.
Гермиона знала этот взгляд Гарри. Он подводил к главному.
— Но моё общение с Джин это не то же самое, что твой разговор с Роном. И не должно быть. Она моя девушка. Разговаривать с девушкой о своём лучшем друге нормально, я так думаю. Вы оба самые важные люди для меня, так что я хочу, чтобы между вами всё было хорошо. Рон тоже важен для меня. Но это не значит… — он запнулся на миг, обдумывая слова. И почти сразу продолжил: — Это не значит, что он имеет право перекладывать на тебя задачу учить его быть хорошим другом. Ведь на тебя тоже повлияло то, что между вами не сложилось.
Гермиону переполнили эмоции, и она кивнула, прежде чем ответить:
— Да. Это повлияло и на меня. Он для меня важен. Было тяжело разорвать всё ещё до того, как оно началось, но честно, я думала, так будет лучше в долгосрочной перспективе.
— Я понимаю. Но думаю, он нет. Он всё ещё сильно переживает. Не то чтобы он прямо об этом говорил. Но ты же понимаешь, — сказал Гарри.
Она с трудом сглотнула и кивнула:
— Чёрт. Тяжёлый разговор, а мы даже не присели. Такой разговор вообще-то лучше вести за пивом, — усмехнулся Гарри, сдвинув губы в кривую улыбку. — Пойдём. Сегодня только мы вдвоём, давненько такого не было. Устроимся поудобнее.
— Согласна. Я скучала по тебе, Гарри. Ты же знаешь, как я тебя ценю? — сказала Гермиона, подарив ему искреннюю улыбку.
Он расплылся в более широкой ухмылке:
— Разве признания в любви не должны быть после алкоголя?
— Ну, тогда тебе стоит скорее принести мне пива, — рассмеялась она.
— Уже иду, — ответил он, направляясь на кухню. — Я тоже тебя люблю, Миона.
В субботу Гарри вызвали в ОМП, и у Гермионы выдался редкий тихий день в одиночестве и возможность доделать все приготовления к Рождеству. Она закончила упаковку подарков и открытки, написала несколько писем. Одно предназначалось Виктору. Его последнее письмо подтвердило, что он будет в Британии после Рождества, и они собирались увидеться.
В основном же именно организация, порядок в делах помогали ей держать нервы под контролем. Она любила чувствовать себя готовой, насколько это вообще возможно, к хаосу Норы. По крайней мере, на завтрашний ужин Гермиона могла принести все подарки для семьи Уизли и разложить их под ёлкой.
Так было легче сосредоточиться на этом, чем на том, что её последний контакт с Молли был через кричалку, которую та прислала ей несколько недель назад.
К вечеру, когда пора было отправляться к Блейзу, у Гермионы даже хватило времени испечь песочное печенье. Родители никогда не были особенно домашними, но у них всё же были свои традиции. И когда у неё выдалось лишних полтора часа и неожиданно хорошо укомплектованная кухня (она подозревала, что это заслуга Гарри, потому что он и Рон готовили редко), Гермиона достала старый семейный рецепт. Если при этом она всхлипнула и утерла слёзы, сидя на полу кухни и наблюдая, как печенье румянится в духовке, то хотя бы рядом никого не было.
Она взяла с собой жестянку с печеньем и мешок с подарками, когда вошла в камин на Гриммо и вышла в поместье Забини. Гермиона была рада, что у неё есть такой прямой способ добраться без аппарации, хотя прекрасно понимала, почему в Хогвартсе каминная сеть была закрыта, кроме кабинета директрисы. Всё же это было приятным разнообразием.
И только когда она вышла из камина и отряхнула сажу, поняла, что выглядит не слишком-то нарядно. На ней были старые джинсы, которые сидели теснее, чем раньше, но зато были до безумия удобными, хоть и протёрлись на коленях. Сверху объёмный свитер, на котором после готовки осталось несколько пятен. Хорошо хоть под ним была футболка.
Всё равно следовало бы спросить про дресс-код или хотя бы переодеться в что-то приличнее. Ведь они всегда выглядели такими собранными, элегантными. Но возвращаться было поздно, так как прямо перед ней возник домовой эльф.
— Добро пожаловать, мисс Грейнджер. Остальные уже во дворе. Я отведу вас, — пискнул он.
— Здравствуй, Плим. Как ты? — вместо этого поздоровалась она. Эльф уже повернулся, чтобы вести её, но, услышав слова, снова обернулся.
— Как я? — переспросил он, явно немного смущённый. — Очень хорошо, мисс.
— Пожалуйста, зови меня Гермиона, Плим. Кто-то уже пришёл?
— Мастер Блейз и госпожа Пэнси с вашими господами Драко и Теодором, мистером Грегори и мисс Миллисент.
Вашими господами. Формулировка удивила Гермиону настолько, что она непроизвольно дёрнулась. Плим тут же заметно занервничал.
— Пойдёмте, мисс. Я должен вас проводить.
Он быстро зашагал, и ей пришлось поспешить следом, хотя дорогу она и так знала. Он провёл её через бальный зал и вывел на террасу, где все собрались. Парни развалились в шезлонгах вокруг бассейна, над которым клубился тёплый пар, а Пэнси и Миллисент лениво плавали в воде. На этот раз Пэнси хотя бы была в бикини. Миллисент же выбрала закрытый купальник. В обнажёнку Гермиона не вляпалась.
— Грейнджер, ты пришла, — улыбнулся Малфой.
— И с подарками! Прекрасно, — добавил Тео и потянул к ней руки, шевеля пальцами, пока она не подошла достаточно близко, чтобы он смог усадить её к себе на колени.
Она тихо рассмеялась, когда он прижался к её шее лёгкими, ласковыми поцелуями, и сказала:
— Всем привет. Да, я принесла подарки, но… простите, Грег, Миллисент, я не знала, что вы тоже будете.
— Всё нормально. Я тебе тоже ничего не принёс, Грейнджер, — буркнул Грег.
— Если хочешь мне что-то подарить, просто не называй меня Миллисент. Просто Милс, — отмахнулась вторая.
— А что в коробке? — спросил Грег.
Пэнси фыркнула и вскинула брови:
— Если еда, то получается, ты всё-таки сделала ему подарок.
— Да. Это песочное печенье. Я сама испекла, — ответила Гермиона и сняла крышку.
Сначала она протянула коробку Драко и Тео, они взяли по печенью, потом передала Блейзу. Тот взял одно, передал Грегу. Грег захватил сразу четыре и поставил коробку на стол.
— Там точно нет Сонного зелья? — угрюмо спросил он.
Мгновение Гермионе показалось, что он серьёзен, и она вспыхнула, но потом он ухмыльнулся и закинул печенье в рот. Она шумно выдохнула:
— Обещаю больше тебя не травить, Грег. Ладно, по крайней мере, не сегодня.
Вокруг прокатилась волна смеха, и тут Пэнси подплыла ближе, протягивая руку. Сначала Гермиона подумала, что та просит печенье, но заметила цилиндрик у неё между пальцами.
— Хочешь? — лениво предложила Пэнси.
Гермиона склонила голову, разглядывая её. Движения были вялыми, зрачки расширены. Это что-то явно меняло восприятие.
— Жабросли, — пояснил Тео. — Если курить, жабры не вырастают, как от поедания. Просто… всё смягчается. Кажется, будто находишься под водой, даже если нет.
Гермиона прищурилась, глядя на него:
— Я нет. Не то чтобы никогда или не стал бы, но у меня условный срок, а значит, могут в любой момент устроить проверку, — сказал Драко. — Так что я воздержусь. Но ты можешь попробовать, если захочешь. Я прослежу, чтобы всё было спокойно. Это не галлюциноген и даже не настолько опьяняет, как алкоголь. Ближе всего к обезболивающему, но без онемения и без нагрузки на печень. Побочки незначительные. Держится час-два.
Гермиона оценила аналитичность объяснения и то, что Драко останется трезвым и ответственным этим вечером. Она решила не накручивать себя. Ей не помешало бы немного успокоения, поэтому она наклонилась вперёд, чтобы забрать косяк из пальцев Пэнси.
К этому моменту Гермиона уже пару раз пробовала гвоздичные сигареты Тео, так что хотя бы знала, как не выглядеть неловко. Поднеся косяк к губам, заметила, что Блейз смотрит на неё с некоторым удивлением. Она вопросительно подняла брови, делая глубокую затяжку.
— Не думал, что ты любишь рисковать, — пожал он плечами.
Гермиона рассмеялась, выпуская дым разом вместе со смехом:
— Я вообще-то каталась на драконе.
— Что?! — заржал Грег, с набитым ртом, рассыпая крошки.
— Да. После того, как мы взломали Гринготтс и обокрали хранилище Беллатриссы Лестрейндж. Дракон-страж вынес нас наружу.
— Полагаю, это ещё одна военная история, которая не попала в газеты, да?
Гермиона снова подняла косяк к губам, делая глубокую затяжку, прежде чем вернуть его Пэнси.
— Беру свои слова назад, — отозвался Блейз, откинувшись на спинку кресла. — Ну, метафорически.
Прежде чем Гермиона успела ответить, она заметила, что Тео пытается заглянуть в её мешок с подарками, и шлёпнула его по руке.
— Нетерпеливый негодник. Я сама.
Он откинулся, подняв руки в жесте капитуляции.
— Я всё раздам. Но вы же не открываете подарки до Рождества? — спросила она, начиная копаться в сумке.
— О, нет. Мы всегда открываем сразу, — ответила Пэнси.
— Зачем ждать, если можно сейчас? Сегодня может быть последним. Лучше радоваться, пока можно, — пробормотал Тео.
— Я когда-то пытался настаивать, что традиции стоит сохранять, — вставил Блейз. — Но меня проигнорировали.
— Ну а я всё равно буду есть печенье. Оно охрененное, — заявил Грег. — Ты правда сама его сделала?
— Да. Это рецепт моей бабушки. Она научила мою маму, а мама меня. Я несколько лет его не готовила и никогда раньше не пекла одна, так что рада, что получилось, — ответила Гермиона.
Когда она передала подарок Тео, он притянул её к себе и сказал:
— Песочное печенье великолепное. Твоя мама и бабушка тобой гордились бы.
Она залилась румянцем и пожалела, что не может поцеловать его по-настоящему. Вместо этого сжала его руку:
Поднявшись, чтобы вручить подарок Драко, она почувствовала, как он перехватил её запястье и спросил:
— Да. Всё хорошо. Спасибо, что спросил, — тихо ответила Гермиона и окончательно растаяла, когда он поднёс её запястье к губам и легко коснулся его изнутри.
Она нехотя освободила руку, чтобы вручить подарки Блейзу и Пэнси, а потом вернулась к Тео. Хотела было пройти мимо и сесть в отдельное кресло, но он снова обнял её за талию и усадил к себе.
В мешке оставалось ещё несколько подарков. Один для Дафны, потому что Гермиона ожидала увидеть там и её. Другой для Невилла, на случай, если он окажется рядом. Может, оба они будут здесь двадцать третьего, и тогда она вручит им лично.
Если нет, всегда оставалось время послать им сову. Всё равно нужно было отправить ещё несколько писем, хотя Амелии в Австралию она уже написала. Международная почта занимала больше времени, разумеется.
Но это были не все свёртки в её сумке. Там оставались ещё два, и если уж их будут открывать прямо сейчас, то эти Гермиона точно не отдаст. Их следовало открывать только наедине.
— Открой мой за меня. Я не хочу вылезать из бассейна, но хочу оценить выбор Грейнджер, — сказала Пэнси.
— А что насчёт того, чтобы звать меня Гермионой? Думала, мы уже перешли на имена, — укорила её Гермиона.
— Драко ведь всё ещё зовёт тебя «Грейнджер», — в глазах Пэнси мелькнуло озорство.
У Гермионы неприятно ёкнуло внутри. Кажется, на прошлой неделе ей действительно повезло, что разговор после инцидента на Косой аллее сосредоточился на лечении Драко и обсуждении самой атаки. А теперь…
Улыбка Пэнси превратилась в хитрую ухмылку:
— Или всё-таки «Мисс Грейнджер»?
— Ты же не думала, что мы это проигнорируем?
— О чём речь? — вмешалась Милс.
— После сцены на Косой у Гермионы и Рыжего был громкий публичный скандал. И он ляпнул то, что она любит слышать только от Драко, — с удовольствием выдала Пэнси.
— Пэнси, — предупредила Гермиона.
— Не понимаю, — нахмурилась Милс. — Ты что, извращенка, Грейнджер?
— Мы не будем это обсуждать. Давайте уже открывайте подарки.
— Ты уверена, что хочешь, чтобы они открыли именно сейчас? — протянула Пэнси, кивая в сторону Драко и Тео. Ведь она прекрасно знала, какие именно вещи Гермиона купила для них в двух оставшихся свёртках. — Особенно если мы «не обсуждаем это прямо сейчас»? Или это значит, что обсудим потом?
— Ладно, оставь её в покое, — вмешался Драко. — Лучше поддень своего парня.
— Моего кого? — фыркнула Пэнси. — У меня его нет.
Гермиона нахмурилась, пока не заметила странный способ, каким Пэнси передавала ей косяк. Свет скользнул по чему-то блестящему, и Гермиона ахнула, резко подавшись вперёд и оказавшись на коленях на краю шезлонга.
Она снова взяла косяк, но только чтобы перехватить руку Пэнси и рассмотреть кольцо. Камень был возмутительно большим, но сама оправа стильной, современной, куда элегантнее, чем Гермиона ожидала.
— Пэнси Паркинсон, ты что, обручилась?! — выдохнула она.
— Технически мы… — начал Блейз.
— Тс-с, жених. Да, всё случилось сегодня утром. Хочешь узнать, как он сделал предложение? — перебила его Пэнси.
— Естественно, — улыбнулась Гермиона.
Пэнси редко по-настоящему улыбалась вместо своей привычной ухмылки, но сейчас буквально сияла:
— Сначала он разбудил меня куннилингусом. Это было восхитительно, как всегда. У него очень талантливый язык, знаешь ли.
— Романтично, — прыснула Гермиона.
Она отпустила руку Пэнси как раз в тот момент, когда почувствовала ладони Тео у себя на бёдрах. Сердце у неё на миг подпрыгнуло, вообразив, как он смотрит на её зад в джинсах, но взгляд от Пэнси она не отвела.
— И что было дальше? — спросила Гермиона, делая ещё одну затяжку и передавая косяк обратно.
— Ну… — начала Пэнси, принимая его. — Потом он соскользнул с кровати, опустился рядом на колени и сказал…
— Тебе необязательно… — снова попытался перебить Блейз.
— Я сказала, тише! Так вот, он сказал: «Я больше никогда не хочу просыпаться без тебя. Давай будем вместе всегда». А я ответила…
— «Долго же ты тянул. Если бы ты не спросил до Рождества, я бы сама сделала предложение. Конечно, я хочу за тебя, чёрт возьми, замуж», — тихо процитировал её Блейз.
Щёки у обоих порозовели, и выглядели они по-настоящему счастливыми. Это согрело сердце Гермионы.
— Поздравляю. Я очень рада за вас обоих, — искренне сказала она и снова устроилась у Тео на коленях. — Дафна уже знает?
— Разумеется. Я сразу же ей протрубила по камину, — фыркнула Пэнси.
— Она сейчас на свидании с Лонгботтомом. Можете в это поверить? Лонгботтом! — презрительно протянула Милс. — Да плевать, что он красиво башку змее отрубил. Всё равно болван.
— Невилл замечательный. И они отлично подходят друг другу, — твёрдо заявила Гермиона.
Милс закатила глаза и выбралась из бассейна. Она уже не была той пухлой девочкой, какой оставалась почти все школьные годы. Высокая, крепкая, но теперь всё это было сплошные хорошо проработанные мышцы.
Гермиона заметила, как Грег замер с печеньем на полпути ко рту, уставившись на Миллисент, которая тянулась за полотенцем.
В отличие от некоторых, Гермиона не собиралась поддевать за то, что взгляд его явно тянулся за высокой брюнеткой. Она просто откинулась к груди Тео и наблюдала, как он разворачивает свой подарок.
На фоне она слышала, как Блейз объясняет Пэнси, что Гермиона подарила ей лак для ногтей, меняющий цвет, а ему нагрудный платок, способный менять оттенки и узоры. Она улыбнулась, когда Блейз поблагодарил её вслух, а Пэнси признала, что у Гермионы «не ужасный вкус». По меркам Пэнси это и было благодарностью, подумала Гермиона.
Но всё её внимание было приковано к Тео, который осторожно разрывал обёртку, открывая тёмный кожаный дневник с символами растущей, полной и убывающей луны на обложке. Сам по себе подарок был простым. Но суть заключалась не в книге.
Когда он открыл первую страницу, Гермиона задержала дыхание, пока он читал надпись.
Тео, Всё, что ты напишешь или нарисуешь на этих страницах, появится и в парном дневнике, который будет у меня. Я буду часто проверять его. Делись со мной всем или ничем, как пожелаешь, но знай, я хочу знать всё. Твоя, Гермиона.
— Моя? — прошептал он ей на ухо.
Она кивнула и так же тихо ответила:
— Спасибо. Это… я даже не могу выразить, как мне нравится. Я буду пользоваться им постоянно, — выдохнул он.
Гермиона широко улыбнулась, довольная, что подарок пришёлся по душе:
Тео выглядел искренне тронутым, значит, она попала в точку. Ей хотелось придумать что-то, что будет особенным именно для него, отражающим то, что между ними.
То же самое и для Драко. Гермиона перевела взгляд на него, как раз когда он разворачивал свой небольшой свёрток. В ладонь ему скользнуло старинное латунное кольцо для мизинца с выгравированным коронным гербом.
Он посмотрел на неё и вопросительно приподнял брови.
— Надень, — тихо сказала она. Как только он надел кольцо, Гермиона улыбнулась и добавила: — Приложи его к губам, а потом поднеси к уху.
Он лишь на мгновение замялся, но всё же послушался. Она почувствовала, как её собственное кольцо слегка согрелось на коже в тот момент, когда его губы коснулись металла. В ответ она поцеловала жемчужину на своём кольце, которое они с Тео сделали вместе. Затем прошептала достаточно тихо, чтобы только Тео рядом мог услышать:
— Теперь мы можем говорить друг с другом в любое время. А когда закончим…
Она снова поцеловала кольцо, чтобы он ощутил лёгкое тепло сигнала.
Уже нормальным голосом пояснила:
— Ты почувствовал тепло? Чтобы открыть связь, нам обоим нужно сделать это в течение минуты, но закрыть её может любой из нас. Так что сейчас связь закрыта. Если приложишь кольцо к губам снова, это будет сигналом, что ты хочешь продолжить разговор.
Драко внимательно смотрел на неё. Глаза расширились, когда он услышал её голос в своём ухе, а потом потемнели, когда почувствовал, как связь разомкнулась. Выражение его лица стало непроницаемым, напряжённым, и Гермиона задержала дыхание в ожидании реакции.
— Поразительно, — наконец выдохнул он.
Лицо её озарилось, и она сказала:
— Тебе правда нравится? Знаю, кольцо немного банальное. Я нашла его на барахолке на прошлой неделе, и маленькая корона на нём напомнила мне о Хэллоуине, вот и всё.
— Да, мне очень нравится, — тепло сказал он.
Пэнси не выдержала и театрально вздохнула:
— Да ну, это же идеальный момент, чтобы сказать «то самое».
— Перестань быть такой извращённой вуайеристкой. Не все такие эксгибиционисты, как ты, Паркинсон, — лениво протянул Тео. — Ты портишь момент.
— Тогда вам стоило оставить момент для себя, наедине. Или, может, у Гермионы есть ещё что-то припрятанное для этого… — с хитрой ухмылкой добавила Пэнси, подмигнув Гермионе.
— Может, и есть, — игриво ответила та, почти с намёком.
Похоже, жабросли подействовали. Настолько мягко, что Гермиона почти не заметила, но, прислушавшись, поняла, что да, точно как говорил Тео, будто находишься под водой, но не так, чтобы задыхаться. А наоборот, всё стало мягче, проще, легче.
Сняв ботинки, она устроилась поудобнее, прижалась спиной к груди Тео, устроившись между его ног. Он обнял её за талию и уткнулся носом в волосы. Он всегда был ласковым, но сейчас, похоже, жабросли усилили его нежность.
Гермиона не возражала. Наоборот, ей это нравилось.
— Знаете, Плим назвал вас обоих моими «господами», — с лёгкой усмешкой сказала она.
— Этого не может быть. Плим знает нас с детства. Если уж на то пошло, это ты наша, — надменно заметил Драко.