Воспоминания Рати | Глава 38: Тоска
Тоска зародилась в этот самый момент, и Тиратхон не знал, когда она утихнет. Он даже не осмеливался оглянуться назад. Не знал, что делать дальше. Это прощание ощущалось иначе, чем предыдущее. Возможно, потому что в тот раз чувства были не такими глубокими. Тогда в нём ещё теплилась надежда — особый посланник ожидал ответа, пусть даже неуверенного, но обнадеживающего. Сейчас же… Если бы он снова стал ждать той надежды, ему пришлось бы ждать ещё три года, чтобы вернуться в том же звании.
Рати плыл по океану уже почти десять дней. От морской болезни его спасали засахаренные сливы от Мом Руэди, а когда особенно мутило, он вдыхал ароматный бальзам, подаренный Пи Джем. Ещё у него были фотографии — лица родных, которые помогали не чувствовать себя таким одиноким в часы скуки и тоски.
Он подтянул повыше одеяло, которое раньше делил с Тиратхоном, укутался в него до шеи и прижал к себе. Склонил голову и принюхался, ткань хранила запах его любимого. Комната была маленькая, но не тесная, ведь это всё же была каюта первого класса. Если бы Тиратхон плыл с ним, он, скорее всего, пожаловался бы на тесноту или стал бы уговаривать его вернуться — так же, как отец когда-то не пускал его мать в дорогу от беспокойства.
Прошёл месяц, и Тиратхон велел своим слугам каждый день ждать почтальона. Рати упоминал, что путешествие обычно занимает двадцать пять дней, а при хорошей погоде и вовсе двадцать один. Но при сильных штормах оно может затянуться. Пока не было вестей ни о бурях, ни о несчастьях. Если корабль шёл по расписанию, значит, Рати уже должен был благополучно добраться до места назначения.
— Май, ты не слышал, как там в доме Мом Буанпхан? Чем они сейчас заняты?
— Куи рассказывал, что Кхун Буанпхан готовит королевские сладости и продаёт их на пристани. Торговцы разных народов в восторге от её угощений. Нанг Джем помогает, так что всё в порядке. Куи даже использовал часть приданого, чтобы открыть бакалейную лавку. Думаю, справится.
— В следующем месяце отправь им пять мешков риса. И пиши отчёт каждые три месяца. Я сообщу Рати, чтобы он не беспокоился.
— И ещё. Сходи, узнай, вернулась ли Инг Пха. Если нет, а к ужину всё ещё не появится, то попроси Мом Лек приготовить мне еду.
— Кхун Чай… — нерешительно начал Май, боясь перейти грань. Он замер, пока пронзительный взгляд Тиратхона не заставил его заговорить. — Я понимаю, что ваше сердце принадлежит Кхун Рати… но разве это должно так продолжаться? Её Светлость — ваша бабушка — может не одобрить, что вы избегаете ту, кого она вам выбрала. Продолжая так, вы рискуете испортить отношения с министром.
— Если министр перестанет одобрять меня, станет ли мне проще покинуть службу? — Тиратхон отложил перо и сильно провёл руками по лицу. — Я знаю, что поступаю неправильно. Это неуважение к девушке. Мне и правда тяжело на душе из-за этого. Но ничего другого не остаётся, только держать дистанцию. Я не хочу, чтобы кто-то считал, будто я достоин этой свадьбы.
Най-Май молча кивнул, испытывая сожаление, и тихо вышел:
— Поручу Мом Руэди приготовить вам другую еду.
А внизу Мом Раджавонгс Тхикампорн как раз беседовала с бабушкой Тиратхона — Её Светлостью, женщиной с безупречными манерами и уважением всей знати. Она принесла с собой гирлянды и сладости — вежливо, сердечно, как положено будущей невестке.
— Когда это Пхра Ти собирается спуститься? Разве прилично заставлять даму ждать?!
— Всё хорошо. Я просто принесла вам сладости, бабушка. В прошлый раз вы говорили, что хотите попробовать ханом мо кэнг, вот я и приготовила. Что касается Пи Ти он, вероятно, занят государственными делами.
— Как так? Вы вот-вот поженитесь, вам надо чаще встречаться и обсуждать подготовку к свадьбе! — Её Светлость взяла ханом мо кэнг и протянула девушке. — Возьми. Остальное отнеси Тиратхону в кабинет.
Мом Раджавонгс Тхикампорн не смогла отказаться и подчинилась. Один из слуг донёс угощение до кабинета. Постучав дважды, она получила разрешение войти.
Тиратхон поднял голову на знакомый голос. Увидев неожиданного гостя, он встал — из вежливости — и указал на стул.
— Бабушка прислала меня. Я не могла отказаться.
— Ничего страшного. Раз ты пришла, присаживайся.
— Я знаю, что ты не особенно любишь сладкое… но если у тебя есть предпочтения, пожалуйста, скажи мне. Я приготовлю от всего сердца.
Тиратхон взглянул на угощение. В его воображении тут же всплыл образ одного человека — того, кто с неугомонным аппетитом сметал еду, не оставляя и крошки. Уголки его губ сами собой изогнулись в улыбке. Вернувшись из мыслей, он взял ложку и попробовал десерт.
— У тебя поразительный талант. Если бы Нонг Рати или бабушка попробовали, уверен, они были бы в восторге. Спасибо, что заботишься о старших в Доме Суанг Суралай.
— Пи Ти, пожалуйста, не грусти из-за Луанг Рати, — искренне произнесла Кхунъинг Пха. — Как бы там ни было, он сиамец и любимый внук дворца Суриякон. Рано или поздно он обязательно вернётся.
Слова её были проникнуты добротой, но в глазах Тиратхона промелькнула растерянность. Увидев это, девушка мягко пояснила:
— Я прекрасно понимаю, как ты к нему относишься. Но сейчас всё, что остаётся, это ждать.
— По тому, как ты на него смотришь. По тому, как ведёшь себя. Если даже посторонние могут это заметить, разве человек, что всё время рядом, не догадается?
Улыбка Кхунъинг Пха оставалась светлой, но теперь в ней сквозила грусть.
— Что касается брака… я уже говорила об этом с отцом. Но, как дочь, я мало что могу решить сама. Раз он принял решение, мне остаётся лишь подчиниться воле старших. А ты, Пи Ти, что будешь делать? Могу ли я тебе как-то помочь?
Тиратхон опустил голову, глубоко вдохнул, словно выдыхая тяжесть из груди, а потом посмотрел на неё и улыбнулся.
— Спасибо тебе за понимание. Мне действительно очень важно знать, что ты чувствуешь именно так. Но если я просто отступлю, это может плохо отразиться на твоей репутации. Сплетни могут быть жестоки. Ты уверена, что выдержишь это?
— Я не так уж отличаюсь от тебя, Пи Ти. Если я и должна связать свою жизнь с кем-то, то пусть это будет по любви. Я тобой восхищаюсь… но если твоё сердце уже принадлежит другому, я не осмелюсь отнять его у тебя.
В их взглядах отразилась одинаковая печаль. Ни у одного не было радости в глазах.
— Но сейчас это не так важно, — продолжила она. — Главное избежать лишних проблем. Если я могу чем-то помочь, пусть даже совсем немного, просто скажи. Я готова.
— Я искренне благодарен тебе. Когда придумаю, как поступить, обязательно скажу.
Пусть слегка расстроенная, Мом Раджавонгс Тхикампорн всё равно улыбалась.
— Тогда мне стоит спуститься. Если задержусь ещё, твоя бабушка подумает, будто мы слишком увлеклись беседой и начнёт строить догадки.
— Нонг Инг Пха, — окликнул её Тиратхон, когда она уже собиралась выйти.
— Я прошу прощения… от всего сердца.
Кхунъинг Пха на мгновение замерла, поражённая его словами.
Потребовалось время, чтобы прийти в себя.
— Пи Ти… ты когда-нибудь думал, что… если всё не сложится так, как ты хочешь…
— Время не ждёт, Пи Ти. Пожалуйста, подумай об этом… и не откладывай.
А в это время во Франции, Рати был с головой погружён в дела: отчёты, обсуждения — всё, что накопилось за три года. Он провёл несколько дней, делясь новостями с отцом и младшей сестрой. Каждый разговор с сестрой неизбежно сводился к Тиратхону. Казалось, будто тот был рядом. В какой-то момент Рати осознал, что он так и не написал Тиратхону.
Хотя от него уже пришли целые письма.
Он сел с конвертом в руках, вдохнул лёгкий аромат бумаги. Внутри была изящная каллиграфия. Сладкая улыбка тронула его губы. Если бы кто-нибудь увидел его в эту минуту, то точно счёл бы безумцем. Он задержался на мгновение, потом начал читать:
Я считаю дни до нашей встречи, и каждый из них кажется невыносимо долгим. Не знаю, как ты там, но всем сердцем надеюсь, что ты в безопасности и у тебя всё хорошо.
Наверняка ты счастлив, увидев отца и младшую сестру. Я представляю твою улыбку, такую, что хочется смотреть на неё бесконечно. Знаешь, твоя улыбка покоряет всех. Когда я впервые увидел тебя, сияющего перед труппой актёров, я не мог отвести взгляд. И до сих пор, в трудные дни, мне приходится вспоминать тот момент, чтобы успокоить душу.
Сейчас, когда ты читаешь это, можешь ли ты улыбнуться ради меня, мой дорогой?
Рати поджал губы, стараясь сдержать улыбку, но тщетно. Он и до письма улыбался во весь рот, а теперь тем более. Такие строчки вызывали желание поймать и защекотать этого проказника до посинения.
Я скучаю по тебе больше, чем можно передать словами. Наверное, тебе будет интереснее узнать, как дела у Мом Буанпхан, Мом Джем и Най-Куи. Я отправил им рис и собрал немного новостей. Оказалось, тётя Буанпхан, использует навыки, полученные в дворце Суриякон, чтобы зарабатывать. Мом Джем помогает ей готовить королевские сладости для продажи на пристани.
На пристани теперь много торговцев — индийцы, китайцы, американцы… Все в восторге от этих сладостей. Я и сам пробовал, они поистине достойны королевского стола. Сейчас, наверно, у них столько покупателей, что они варят кокосовое молоко и карамелизируют сахар без остановки.
Рати изо всех сил старался удержать слёзы, но они всё равно скатились по щекам. Он плакал от счастья — оттого, что с ними всё в порядке, что их жизнь складывается, и им не пришлось страдать, как он боялся.
Тётушка Буанпхан, некогда служанка дворца Суриякон, работала без устали. Теперь, став настоящей леди, она не могла сидеть без дела и снова принялась за работу. Пи Джем, наверное, тоже. Рати представил, как они ругаются в процессе, как он тайком крадёт угощение с кухни, и сердце тут же наполнилось теплом.
После свадьбы Най-Куи, как ты знаешь, принялся работать с удвоенной силой. Но уже через месяц он и его супруга перебрались в своё уютное «гнездо любви» и открыли небольшой продуктовый магазин, вложив в него немалую сумму. Потребуется время, прежде чем они смогут твёрдо встать на ноги, но путь уже начат.
Он рассказал мне, что, как и обещал жене, не хотел надолго расставаться с Мом Буанпхан. Поэтому получил разрешение у её родителей начать собственное дело. Те не возражали, а даже помогли найти поставщиков. Что касается учёта и финансов, Мом Сои прекрасно с этим справляется, так что беспокоиться особенно не о чем.
Но есть и кое-что куда более важное, и именно это подтолкнуло меня написать тебе раньше, чем я получил твоё письмо.
Я поговорил по душам с Нонг Инг Пха. Она оказалась человеком с чутким сердцем и по-настоящему понимает нашу ситуацию. Она согласна расторгнуть помолвку. Однако основная проблема — это долг перед старшими. Её обязанности перед семьёй столь же неотвратимы, как и мои. Мы оба оказались в одинаково трудной ситуации, в ловушке обстоятельств, которые невозможно разрешить просто так.
Но всё же… я безмерно благодарен за её откровенность. Надеюсь, ты тоже почувствуешь облегчение. По крайней мере, она не станет вставать между нами, а наоборот готова поддержать. Я даже думаю, что если подам прошение об отставке с государственной службы, она, возможно, сможет помочь уговорить своего отца.
И напоследок… Я скучаю по тебе всей душой. Жду того дня, когда ты вернёшься ко мне. Или, если судьба будет к нам благосклонна, наш общий друг, Его Светлость Май, сможет устроить мой перевод в Париж. Тогда нам больше не придётся ни о чём волноваться.
Оглядываясь назад, я жалею, что не записался тогда на курс французского. Это бы сильно облегчило дело. Завтра планирую поговорить с Кхун Кристофером о возможности изучать язык с ним в свободное от работы время, если это его не обременит.
С любовью и бескрайним ожиданием, Мом Раджавонгс Тиратхон Танин Висут.