Кхемджира | Глава 29
Девочка собиралась тайком выбраться ночью, чтобы ловить светлячков, так как долго не могла уснуть. Но совсем не ожидала увидеть такое собственными глазами.
Кронгкван была умной и наблюдательной девочкой. Она знала, что Кхунъинг Кеткэотидаявлялась самой влиятельной женщиной в их доме. Мать всегда говорила держаться от неё подальше, и не раз она становилась свидетелем, как Кхунъинг жестоко избивала слуг. Но то, что случилось сейчас, оказалось куда страшнее, настолько, что семилетняя Кронгкван едва выдержала. И как только она собиралась закричать, кто-то закрыл ей рот ладонью.
Это была Мэй Йинг Какананг, которая вышла искать свою дочь и вовремя её нашла. Пусть она и не увидела происходящее во всех деталях, догадаться было несложно.
Даже Мэй Йинг Тамани, наследницу губернатора, в итоге постигла жестокая судьба. А Рампхэнг, всего лишь служанка… Как она могла осмелиться претендовать на статус, сравнимый с первой женой Кхунъинг Кеткэотиды?
От страха и потрясения глаза Какананг налились слезами. Её маленькая дочь увидела то, что не должна была видеть.
Мысль о том, что с ними может случиться, если их поймают, приводила в ужас.
Кронгкван дрожащей рукой указала на Рампхэнг, и Мэй Йинг Какананг быстро спрятала дочь за собой. Она побежала прочь, сумев скрыться от глаз Кхунъинг и Рампхэнг, которая в этот момент, казалось, увидела свет в конце туннеля.
Кхунъинг Кеткэотида уловила это выражение надежды на лице Рампхэнг и тут же ухмыльнулась. Она резко схватила девушку за волосы, заставив поднять на неё глаза, и прошипела:
— Думаешь, что можешь что-то изменить? Что мать и дитя заслуживают спасения?
Рампхэнг рыдала так, словно умирала, но Кхунъинг ни на секунду не испытала ни жалости, ни сочувствия. Она лишь повернулась к двум слугам, державшим девушку, и приказала:
— Уведите её. Закройте в кладовой. Остальные за мной.
Её приказам немедленно подчинились. Рампхэнг грубо оттащили, а Кхунъинг Кеткэотиданаправилась в левое крыло дома, где жила мать с дочерью.
Пхра Яоварат Сингха вернулся домой, получив дурные вести от одного из слуг.
Кхунъинг Кеткэотида родила ребёнка, но младенец умер почти сразу после появления на свет. А Рампхэнг…
Рампхэнг выпустили из кладовой только через два дня. Как только она узнала, что муж дома, тут же бросилась к нему, чтобы рассказать всё, что произошло с ней и их ребёнком.
У Пхра Яоварата Сингхи была большая семья, состоявшая из множества родственников-мужчин, как молодых, так и пожилых. Все они получили письма с одними и теми же сведениями.
Письма доставил слуга из дома Луанг Пхакдевиджита, отца Пхра Яоварата, который жил в этом доме и информировал хозяина обо всех происшествиях.
У Пхра Яоварата Сингхи было четыре брата по отцу и семеро близких родственников-мужчин. Все они занимали высокие должности благодаря влиянию Чао Пхрая Чалермсака, отца Кхунъинг Кеткэотиды и приближённого короля.
Потому за домом и его делами следили особенно пристально.
Разумеется, никто из заинтересованных лиц не мог оставаться в стороне.
— Что произошло? Расскажи мне всё, Нанг Рампхэнг, — потребовал Луанг Пхакдевиджит, лицо его было серьёзным.
Окружённая родственниками мужа, Рампхэнг почувствовала облегчение. Со слезами и дрожью в голосе она рассказала всё, умоляя о справедливости. Её тело было истерзано, а лицо в слезах.
Чем дольше Пхра Яоварат слушал, тем мрачнее становилось его выражение.
— Одной твоей версии недостаточно. Приведите ко мне Кхунъинг Кеткэотиду и Мэй Йинг Какананг. Они тоже должны дать объяснения.
— Да, господин, — ответила служанка, с трудом скрывая свою усмешку.
Она поднялась и вышла. Спустя некоторое время вернулась с Кхунъинг Кеткэотидой, которую поддерживали за руки. Она выглядела истощённой и несчастной. Ни есть, ни спать не могла, ведь потеряла ребёнка. Шла она с опущенной головой и закрытыми глазами, за ней молча, держа за руку дочь, следовала Мэй Йинг Какананг.
Когда все трое сели, Пхра Яоварат Сингха заговорил сразу, голос его дрожал, в глазах бушевали гнев и боль:
— Она говорит правду? Ты сбросила моего сына в реку?
Он даже не стал упоминать ребёнка, умершего при родах, от чего Кхунъинг едва не погибла сама. Просто сдержал боль, поднял голову и задал прямой вопрос.
Все знали правду, но было ясно, что как бы Рампхэнг ни пыталась доказать свою правоту, нашлись бы те, кто это опровергнет.
— После того как она потеряла своего ребёнка, у неё началась лихорадка. Она лежала в постели, не могла даже встать, — вмешалась служанка. — А вчера Мэй Йинг Какананг и её подчинённые пришли к ней в гости. Если вы мне не верите, спросите у неё.
— Это правда? — Пхра Яоварат повернулся к жене.
Мэй Йинг Какананг посмотрела прямо на Рампхэнг, затем отвела взгляд и ответила мужу:
Глаза Кронгкван расширились от шока. Она не могла поверить, что услышала это от собственной матери. Девочка закричала:
— Это ложь! Враньё! Разве мы не видели, как Кхунъинг Кеткэотида сделала это с ребёнком и служанкой?! Почему ты лжёшь?!
Пхра Яоварат Сингха посмотрел на дочь с болью в глазах, затем перевёл взгляд на жену, чьё лицо оставалось бесстрастным, как и у Кеткэотиды. И снова спросил:
— Я видела, как она… как она молилась, а потом сбросила моего братика в реку, — прошептала девочка.
Голос дрожал, и хотя она изо всех сил старалась не расплакаться, в зале повисло гнетущее молчание. Пхра Яоварат сглотнул, а один из старших родственников, до того хранивший молчание, тяжело вздохнул и встал.
Вскоре в дом вбежала служанка, давняя подруга Рампхэнг, ещё до того как та стала наложницей. В руках у неё была свёрнутая в банановый лист посылка.
— Один торговец с рынка передал, что Рампхэнг каждую неделю приходила забирать у него это, но сегодня не пришла. Он долго ждал, а потом передал это мне, — сказала она.
Становилось ясно, что кто-то пустил слух, что Рампхэнг была зависима от опиума. Якобы, находясь под кайфом, она бросила ребёнка в реку. И будто бы именно Кхунъинг Кеткэотида, которую девушка так ненавидела, приказала заточить её в кладовую до возвращения Пхра Яоварата Сингхи.
— Ложь! Это неправда! Ложь! Ах! — закричала Рампхэнг, но один из слуг быстро зажал ей рот тряпкой, а ещё двое окружили её, удерживая силой.
Только ноги ещё могли шевелиться. В глазах вновь и вновь всплывал образ того, как ребёнка бросили в реку, словно нож раз за разом вонзался ей в грудь.
Правда ли это? Да кто бы знал! Но здесь правда была опасной вещью. Даже сам Пхра Яоварат Сингха не решился открыть рот, чтобы хоть как-то защитить ту, которую хорошо знал.
Когда всё было решено, Луанг Пхакдевитджит с силой ударил посохом о землю и объявил:
— Заприте эту тварь и забейте её насмерть!
Рампхэнг утащили прочь, избивая у всех на глазах. Из её глаз текли слёзы, но физическая боль ничто по сравнению с той душевной мукой, что она пережила. Она всего лишь раз обняла своего сына, всего лишь раз поцеловала его, а потом эта улыбка и маленькое личико навсегда исчезли из её сердца по вине женщины с дьявольским сердцем. А муж… даже не попытался вмешаться. Светлые люди, как оказалось, тоже умеют поворачиваться спиной.
Её оболгали. Убили. И умерла она без чести.
Тело лежало на грязной земле в луже крови. Когда-то красивые глаза налились кровью, как у призрака. С уголков глаз продолжали течь слёзы. Губы, израненные от укусов, стали тёмно-фиолетовыми. Собрав оставшиеся силы, она прошептала:
— Последним дыханием проклинаю вас всех… Кронгквантиан… Пусть твой конец будет в сто раз больнее того, что выпал на долю моего ребёнка. Когда ты умрёшь, гори в аду и не смей переродиться вновь. С этого дня пусть твоя семья знает только беды. Если родится дочь, пусть она будет обречена потерять любовь. Если сын, пусть умрёт до двадцати.
Голоса, которые он уже где-то слышал, прорвались сквозь пустоту, и Кхем открыл глаза.
Перед ним вместо призрачной госпожи была бабушка с чёрными глазами, сжимавшая руками шеи двух детей в синей одежде морхом. Они отбивались изо всех сил, и Кхем понял, что это были Эк и Тонг, духи, которых вырастил его наставник.
Голос змеи снова зазвучал в его голове. Он хотел показать Кхему, в какой ситуации тот сейчас оказался. Хоть и не хотелось спасаться одному, Кхем понимал, что выбора у него не было. Он собрал последние силы и поплыл так быстро, как только мог.
Кхем вылез на пристань, тяжело дыша, в панике глядя в воду.
Грусть. Пустота. Гнев. Всё сжалось в его груди. Бабушка Си, Тонг и Эк… оказались в этом аду из-за него.
Кхем затаил дыхание, хотя всё ещё всхлипывал. С одной стороны, ему нестерпимо хотелось вернуться назад и помочь бабушке Си, Тонгу и Эку. С другой же он боялся, что только усугубит ситуацию.
В этот момент Джет схватил Кхема за руку, резко потянув на себя. Чан подбежал следом с выражением тревоги на лице.
— Кхем, что происходит? — спросил Джет.
Кхем лишь покачал головой, слёзы всё так же текли по щекам. Тело дрожало, будто он был вне себя.
— Джет, Чан… бабушка Си… бабушка Си снова… Боже… — Кхем разрыдался, едва не задохнувшись.
Джет и Чан переглянулись, совершенно не понимая, о чём он говорил. В этот момент мимо них кто-то промчался и с разбега прыгнул в воду.
Джет приподнял Кхема с земли, оба уставились в сторону реки. Сердце Джета бешено колотилось о рёбра. Он даже не осмелился спросить Кхема, что произошло, потому что тот, кто прыгнул в воду, был их наставник.
Паран, в окровавленной белой рубашке, нырнул в реку. Из воды показалось больше не управляемое злым духом тело бабушки Си, и рядом с ним, безжизненное тело Тонга. С другой стороны дрейфовало тело Эка с изуродованными остатками души Тонга.
Наставник подплыл к бабушке Си, осторожно прижал её к себе, обнял. Другой рукой коснулся головы мёртвого мальчика, прошептав заклинание, чтобы отправить их души домой.
Через несколько мгновений Джет, Чан и Кхем увидели, как их наставник вытащил тело бабушки Си из воды. От ужасающей силы, что исходила от него, все трое инстинктивно отступили назад, давая путь.
Они смотрели на её побелевшие, искажённые болью ноги. Никто из них не осмелился поднять взгляд и посмотреть на лицо Парана.
Потому что каждый из них уже понял, что он несёт на руках бездыханное тело бабушки Си.