Кхемджира | Глава 36
Прошла одна ночь и половина следующего дня.
Паран всё ещё сидел прямо перед большим восковым свечением буддийской Упосатхи, которое почти догорело. Он стоял на коленях, наблюдая издалека, чтобы не дать огню угаснуть раньше времени. Капли пота стекали по лбу одна за другой, пока одежда не промокла насквозь.
Поиск Луанг Пу Касема на этот раз оказался необычайно трудным.
Множество духов леса яростно мешали концентрации Парана, пытаясь воспрепятствовать их встрече и тем самым выиграть время для Рампхэнг, которая продолжала преследовать его двух учеников.
Внутренним взором он видел, как из земли со всех сторон медленно поднимаются лесные призраки, всё ближе подползая к месту медитации. Но золотая стена, возведённая силой мантры, не пускала их дальше. Им оставалось лишь рычать и выть от голода.
Восемь духов искали без остановки, время ускользало. Кровь кипела, в груди жгло от старой чёрной магии, рана не заживала и множила боль.
Кхем сидел напротив, держал Парана за руку. Слёзы уже иссякли, осталась одна лишь горечь в сердце, когда он чувствовал страдания наставника. Закрыв глаза, он молил все священные силы помочь пережить это испытание и положить конец ужасу.
Через несколько минут сквозняк ворвался в щели деревянного дома, погасил пламя свечи, и Паран открыл глаза, уловив конец видения.
Спасатели вытащили Джета из воды, сразу же приступив к оказанию первой помощи. Две минуты он не дышал, прежде чем, захлебнувшись и сделав резкий вдох, закашлялся и начал приходить в себя.
— Живой! — воскликнул мужчина в форме, который делал ему искусственное дыхание.
Шум вокруг был хаотичным, кто-то кричал, кто-то звал на помощь. Джет, едва кивнув, повернул голову и увидел лежащего неподалёку Чана, он всё ещё был без сознания, и ему делали непрямой массаж сердца.
Глаза Джета расширились, сердце сжалось от ужаса. Измождённое тело напряглось, он подполз к другу, схватил его за руку и закричал:
— Чан! Не вздумай умирать! Очнись!
Слёзы текли сами собой, хотя он всегда считал себя неспособным плакать. Он уткнулся лбом в руку Чана и шептал сквозь рыдания:
— Ты видел это, правда? Нашу прошлую жизнь... Не уходи, прошу тебя. Останься со мной.
Время тянулось мучительно долго. Казалось, надежды больше нет… Но вдруг чья-то ладонь мягко коснулась его мокрых волос.
— Пи Джет… почему ты плачешь? — раздался хриплый голос.
Джет вскинул голову и встретил взгляд Чана. В горле застрял ком, но губы растянулись в радостной улыбке:
Чан приподнял руку и стёр слёзы с его щёк.
— Давай начнём всё заново, в этой жизни, — прошептал он.
Джет кивал снова и снова, не думая ни о будущем, ни о прошлом, только о том, чтобы не потерять его.
Солнце уже вставало. Они отказались ехать в больницу, слишком многое нужно было сделать. Машина осталась на дне реки, но это их не заботило. Они попросили полицейских отвезти их в нужное место.
Тут к ним подошёл мужчина в форме, с мрачным лицом.
— Это я выехал на вашу полосу и вызвал аварию… Можно поговорить? У вас есть время?
Джет и Чан, кутаясь в спасательные одеяла, переглянулись и синхронно кивнули.
— Да, говорите. Что такое? — откликнулся Джет.
— Меня зовут Бунрит, можете звать дядя Бун. То, что случилось, очень печально, но я рад, что вы оба уцелели, — сказал он, сложив руки у груди. Джет и Чан уважительно ответили тем же.
— Всё в порядке. Я знаю, что вы не виноваты.
Дядя Бун облегчённо выдохнул, но его голос дрогнул:
— Не знаю, поверите вы или нет… Когда я переезжал через мост, прямо на дороге появилась женщина в старинном тайском наряде, похожем на одежду древней служанки. Она подняла руку, и в тот миг я потерял контроль над рулём. Машина сама свернула прямо в вашу сторону.
Джет и Чан одновременно ахнули, сразу подумав о призраке Рамахэнг.
— На самом деле, это нам стоит извиниться, — сказал Джет. — Этот призрак следует за нами.
Дядя Бун на секунду застыл, словно перестал дышать, а потом быстро кивнул:
— Дух очень сильный. Стоит одного взгляда, и страх пронизывает до костей. Я давно так себя не чувствовал… хотя, похоже, вы уже привыкли.
Он посмотрел на обоих юношей и, словно что-то поняв, снял с шеи простой на вид амулет и вложил его в ладони Джета.
— Я не знаю, в какую беду вы попали и с чем столкнулись. Но раз уж судьба нас свела, примите это. Пусть он и кажется обыкновенным, в нём есть сила. Возможно, этого мало, но лучше, чем ничего.
Джет и Чан переглянулись, сглотнули и ощутили, как от амулета исходит тепло магии.
— Вы уверены, что хотите отдать его нам? — спросил Чан.
— У меня нет внуков, — ответил дядя Бун. — Я просто хочу передать его тем, кому он может пригодиться. Возьмите.
Джет сложил ладони, поднёс амулет ко лбу и прошептал «Аминь». Чан сделал то же самое.
— Спасибо, дядя. Если мы выберемся живыми, я найду вас и верну долг, — сказал Джет.
— Не нужно. Достаточно вашей благодарности. Если будете продолжать делать добрые дела, однажды мы ещё встретимся, — дядя Бун улыбнулся и похлопал обоих по плечу. — А теперь идите и завершите то, ради чего пришли.
Парни снова поблагодарили его и попрощались. С полицией они обговорили, что дядю Буна не следует втягивать в это дело, и попросили отвезти их к храму, где обосновался отец Кхема. К счастью, он находился всего в десяти километрах от места аварии.
Вскоре полицейская машина довезла их до цели. Было около восьми утра. Джет и Чан одновременно вышли, поклонились в благодарность и поспешили к храму. Под большим деревом бодхи они увидели монаха, подметавшего опавшие листья, и сразу сложили ладони в вай, почтительно приветствуя его.
— Почтение вам, Луанг Пхор, — сказали они.
Монах перестал мести и повернулся к ним.
— Почтение и вам. Что привело вас сюда?
— Мы ищем Луанг Пхор Пиньо. Не знаете, он здесь? — ответил Джет.
Джет и Чан едва не бросились друг другу в объятия от облегчения. Они быстро изложили монаху всё, что произошло, и в глазах Луанг Пхора мелькнула тревога.
Будучи монахом, Пхра Пиньо отказался от мирских желаний и дел, поэтому не мог напрямую помочь своему сыну. Всё, что ему оставалось, молиться о его безопасности каждый день. Но теперь он видел, что у Кхема есть верные друзья, готовые быть рядом.
— Мы ищем реликвию семьи Кхема, — спокойно сказал Чан. — Что-то очень древнее, возможно, украшение.
Голос звучал твёрдо, и хотя никто точно не знал, что именно они ищут, его уверенность передалась даже Джету. Тот хотел спросить, почему от так уверен, но лишь кивнул, решив задать вопрос позже. Он знал, что Чан не стал бы утверждать наугад.
Луанг Пхор на мгновение задумался, а затем ответил:
— На самом деле, у матери Кхема было нечто, полученное от старшей сестры. Старая деревянная шкатулка. Сядьте в павильоне, я сейчас её принесу.
Пхра Пиньо вернулся в своё жилище, открыл старый шкаф и достал оттуда выцветшую деревянную коробку. Смахнув с неё пыль, он вынес её в павильон и поставил перед Джетом и Чаном.
— Это единственное наследие, что осталось для Кхема, — сказал он. — Я хотел вручить ему после окончания учёбы. Кхэ когда-то говорила, что эта вещь передавалась детям или внукам, в зависимости от того, кому предназначалась. Но есть строгий запрет, её нельзя ни продать, ни уничтожить.
— Можно ли открыть коробку? — спросил Джет.
Монах на мгновение задумался и кивнул:
— Я сам никогда не открывал её. Но, думаю, в этом нет ничего дурного. Попробуй.
С разрешения Джет приподнял крышку. Внутри оказалось множество старинных украшений: кольца, ожерелья, браслеты, серьги, на всех были видны древние узоры.
Чан молча смотрел некоторое время, затем протянул руку и достал одну вещь, на которую сразу упал его взгляд.
Это была детский ножной браслет, сделанный в форме Наги, украшенный крошечными бубенчиками, которые мелодично звенели при движении.
— Ты уверен? — нахмурился Джет.
Чанвит кивнул. Он не мог объяснить почему, просто чувствовал. Его вела интуиция, внутреннее «шестое чувство».
— В таком случае, Луанг Пхор, не могли бы вы его уничтожить?
Пиньо взял браслет, но лишь на короткое время задержал его в руках, после чего вернул и покачал головой.
— У этой вещи есть хозяин. Я не могу её уничтожить. Она должна быть возвращена владельцу.
От этих слов Джета пробрала дрожь. Он хотел возразить, но остановился, почувствовав, как Чан крепко сжал его запястье.
Увидев это, Луанг Пхор продолжил:
— Не бойтесь. Если вы раньше не имели с этим ничего общего, вам оно не навредит. Разве что может задержать путь. В прошлом из-за этого проклятия гибли только мужчины рода. Но ни один невиновный никогда не погибал столь трагично.
Он сделал паузу и тихо добавил:
— Так что выждите ещё немного и отправляйтесь в дорогу. Всё устроится само собой.
К половине одиннадцатого в небе показался вертолёт, его лопасти гремели, а порывы ветра срывали листья вокруг временного жилища Парана и Кхема. Он медленно пошёл на снижение, опускаясь на открытую площадку, освещённую мерцающим светом свечей, которые, словно по чуду, не гасли под напором ветра.
Качайн вызвал этот вертолёт после звонка Парана примерно двадцать минут назад.
Из кабины спустился человек в форме Королевского лесного департамента и пригласил обоих ожидавших занять места в пассажирском отсеке.
Убедившись, что всё в порядке, пилот вновь поднял машину в небо.
— Куда вас доставить? — спросил он, обернувшись.
— На восток. Прямо. Держите курс и не обращайте внимания ни на что необычное, — коротко ответил Паран.
Но едва он успел вымолвить это, как его глаза расширились. Прямо перед вертолётом сгущались десятки громадных теней, тёмных, с человеческими очертаниями, которые стремительно надвигались на них. В ушах раздался гул, будто пронзительный свист гигантского корабельного гудка, а вслед за ним послышалось монотонное бормотание заклинаний, которые читал сидящий позади Паран.
— Если мы столкнёмся с ними… что-то случится? — сипло спросил пилот. Он верил в духов, так как полжизни провёл в лесу и знал их прихоти, но они никогда не причиняли ему вреда.
Сейчас же перед глазами было нечто совсем иное, пугающе реальное.
Ответ прозвучал коротко и без колебаний:
Офицер сглотнул и резко отвёл вертолёт в сторону от надвигающейся угрозы. Несколько раз ему пришлось уворачиваться от гигантских ладоней, тянувшихся к корпусу, маневрируя то влево, то вправо, пока голова не закружилась, а холодный пот не залил лицо, стекая по подбородку.
Неудивительно, что Качайн настоял на том, чтобы за штурвал сел самый опытный и уравновешенный пилот среди всех офицеров. Он понимал, что в пути может случиться нечто по-настоящему страшное. К счастью, платили достаточно, чтобы риск стоил того, иначе никто бы не согласился лететь.
Помимо полчищ претов*, уже окруживших вертолёт, из леса поднимались новые волны тёмных духов. Они сливались в одну громадную чёрную массу, карабкались друг на друга, стремясь стащить машину вниз. Некоторые являлись в виде мутных облаков дыма, метались перед кабиной, пытаясь сбить пилота с толку, но причинить вреда не могли. Не при Паране, мастере магии, стоявшем у открытой двери и непрерывно читающем защитные мантры. Его заклинания образовали прозрачный купол, надёжно оберегающий всех внутри.
[п/п: Преты (от санскр. preta) — это существа из буддийской и индуистской мифологии. По-русски их часто называют «голодные духи» или «несчастные призраки».]
Вертолёт нёсся вперёд на предельной скорости, пилот стиснул зубы, удерживая машину в предательском воздушном пространстве. Виски пульсировали, глаза застилал пот. За долгие годы в лесах ему доводилось сталкиваться с тиграми, но и близко ничто не вызывало в нём такого ужаса.
Наконец, напряжённый полёт подошёл к концу, когда высокий человек за его спиной произнёс:
Услышав это, офицер поспешно смахнул пот, отыскал взглядом площадку у скалы и приступил к посадке.
Пока поток от винтов хлестал по ветвям, Паран, спускаясь с борта, вложил в руки пилота чёрный амулет Будды. Тот сложил ладони в знак уважения и принял дар обеими руками.
— Держи его при себе, он защитит тебя. Спасибо за полёт.
Затем Паран повернулся к Кхемджире. Тот задремал ещё в пути. На самом деле Паран хотел разбудить его ещё в тот момент, когда ощутил, как душа Кхема вновь ускользнула в старый тайский дом. Но отвлекаться на это было нельзя, требовалась вся сила, чтобы отражать натиск лесных духов. К счастью, они не успели зайти слишком далеко. Паран несколько раз позвал по имени, и юноша распахнул глаза.
Паран лишь кивнул, показывая, что всё понял, и мягко провёл ладонью по его волосам, успокаивая:
Было около одиннадцати вечера, когда вертолёт взмыл обратно в небо, а Паран, взяв Кхема за руку и сжимая в другой свою чёрную сумку, направился в чащу. Свет луны и редкие вспышки светлячков освещали им дорогу. Минут через десять они дошли до того, кого искали.
Луанг Пу Касем сидел под смоковницей в глубокой медитации. Его спокойствие и духовная сила наполняли пространство, а светлячки, мерцающие вокруг, давали достаточно света, чтобы видеть.
Паран лёгким прикосновением подтолкнул Кхема вперёд. Оба остановились на почтительном расстоянии и трижды поклонились до земли.
Луанг Пу Касем медленно открыл глаза. Несмотря на возраст и завесу катаракты, в его взгляде сияло сострадание ко всем живым существам… особенно к двум мужчинам, стоявшим перед ним.
— Я ждал вас, — произнёс старый монах, ясно показывая, что его появление у скалы было не случайным.
— Почтение вам, Луанг Пу, — сказал Паран.
— Да пребудет благословение, — ответил монах.
Паран помолчал, собираясь с мыслями, и наконец заговорил о том, ради чего пришёл:
— Луанг Пу… экзорцистский нож моего деда всё ещё у вас?
[п/п: Экзорцистский нож в тайской традиции — это не просто оружие, а ритуальный магический инструмент, который используют монахи или маги (аджарны) для изгнания злых духов, призраков и демонов; разрушения чар или заклятий чёрной магии; защиты владельца от сверхъестественных угроз.]
— Этот нож Сека был выкован в недрах тёмных искусств. Как бы силён он ни был, если белый маг коснётся его, пути назад не останется. Поэтому Сек доверил его мне, — спокойно ответил старец.
Паран знал это слишком хорошо. Его дед и Луанг Пу Касем были близкими друзьями, вместе изучавшими магические искусства. Однако, если Луанг Пу Касем выбрал чистый путь монашества, то Сек упрямо продолжал идти собственной дорогой. Лишь в последние, предсмертные мгновения он понял, что ошибался с самого начала.
Кхем, слушавший с затаённым дыханием, поднял глаза на наставника.
Значит ли это, что даже такой чистый человек, как Паран, мог запятнать себя, прикоснувшись к этому предмету?
Он вцепился в рукав наставника дрожащими руками, глаза наполнились слезами. Он покачал головой, и по щеке скатилась одинокая капля.
— Пожалуйста… Наставник, умоляю, не заходите так далеко.
Он тяжело дышал, прежде чем склонить голову и прошептать:
— Я сам отвечу за свою карму. Поэтому, прошу, не страдайте ради меня.
Если помощь означала, что Парану придётся нести страдания в будущем, Кхем не мог этого принять, что бы ни случилось.
— Что скажете? Вы всё ещё хотите сделать это?
Кхем надеялся, что наставник услышит его и откажется. Но тот, напротив, пал ниц, не поднимая взгляда, и обратился к Луанг Пу:
— Прошу, помогите мне ещё раз.
По щекам Кхема снова потекли слёзы. Он не мог отрицать, как сильно жаждал остаться в этом мире.
Он хотел прожить жизнь рядом с наставником и друзьями. Хотел воздать благодарность Луанг Пхору, который всегда учил и направлял. Хотел проснуться и творить добрые дела ради матери, ради бабушки Си, Тонга и Эка, пожертвовавших собой, чтобы он выжил.
Кхем не хотел умирать… не раньше, чем увидит счастливыми всех, кого любил.
Он разрыдался, тело сотрясалось в судорогах. И всё же он сделал шаг назад и медленно пал ниц рядом с наставником. Благодарность за такой дар доброты невозможно было воздать даже если бы рухнули небо и земля.
Луанг Пу Касем давно отрёкся от мирских забот и жажды земных радостей. Годы накопленных заслуг и осознанность сделали его зрячим в том, что было сокрыто от обычных людей, хотя рассказывать это он никому не мог.
— Подними голову. Я верю, всё завершится благополучно. Возьми это, — сказал монах, доставая из своей сумки экзорцистский нож, крепко обёрнутый красной тканью со священными письменами, и протянул ему.
Кхем прикусил губу и наблюдал, как наставник сделал шаг вперёд и принял оружие.
— Они уже почти пробили защитную стену. Иди и сделай то, что должно быть сделано. Этот нож не причинит вреда, если использовать его с чистым и сильным сердцем.
Паран слышал вой духов за пределами защитного круга Луанг Пу. Он обернулся и встретил взгляд Кхема, полный сомнений и надежды одновременно.
— Оставь Кхема здесь. Я помогу ему справиться со своей кармой.
Эти слова удивили обоих, но если Луанг Пу сказал так, значит, на то была веская причина. Они не стали расспрашивать и лишь вместе поклонились в знак благодарности.
Кхем снова посмотрел на наставника, его глаза горели эмоциями, но прежде чем он успел заговорить, Паран аккуратно погладил его по голове.
Слёзы обожгли лицо Кхема, он слишком ясно понимал истинный смысл этих слов. Но он лишь слегка кивнул и твёрдо ответил: