Бесконечно | Спэшл #7: Наши дни
Высокий юноша в приталенном костюме привлёк немало взглядов — как преподавателей, так и студентов.
Некоторые даже вызвались проводить его, когда он спросил дорогу к концертному залу. В тот день, после возвращения из Ампавы, Каэвта полностью избегал его. Ни разу не показался, не дал услышать даже звука своего голоса. Когда он спросил у Пхон, то узнал, что Каэвта попросил разрешения у Кхуна Сона переночевать у друга, чтобы подготовиться к выступлению. Кхун Сон, похоже, сам был не прочь, чтобы сын держался от него подальше, потому без колебаний дал согласие. Хотя обычно так беспокоился, что не позволял Каэвте ночевать вне дома.
Пхра Вут вздохнул, вспоминая выражение лица Кхуна Сона, и остановился у входной двери. Он вдруг осознал, что забыл уточнить время начала выступления театрального клуба у провожавшего его студента. Колебался, стоит ли вернуться и спросить снова. Но в этот момент в зале зазвучала знакомая мелодия, к которой вскоре присоединился голос, и юноша невольно распахнул глаза от удивления. Он поднял взгляд на сцену, не веря своим глазам. Если это был сон, то лучший из всех.
Из-за кулис вышла знакомая стройная фигурка, появлявшаяся в каждом его воспоминании. Изящное лицо склонилось с лёгкой грацией, губы тронула едва уловимая улыбка, и образ начал сливаться с воспоминаниями…
Тонкая талия, стройная фигура, тёмные глаза, какая красота! Изящные руки, гибкие запястья движутся так плавно, так достойно восхищения. Какая грация, какое изящество в каждом движении, в каждом изгибе. Всё тело — произведение искусства. Чем дольше смотришь, тем больше испытываешь восторга. Как свежераспустившийся цветок, улыбается, радует, впивается в душу без единого изъяна. Словно золото, нанесённое вручную, чем больше думаешь, тем сильнее восхищаешься. О, прекрасный отрок! Мир ещё не познан тобой, а щёки уже румянятся, словно лепестки цветка…
Пхра Вут подошёл ближе, словно в забытьи, остановился прямо посреди зала. Каэвта, заметив его взгляд, на мгновение замер, но не остановился, продолжив танец до конца.
Лишь когда преподаватель подошёл ближе, Пхра Вут пришёл в себя. Он вежливо попросил разрешения пройти в гримёрку, и его пропустили, так как хорошо знали как молодого человека, который часто привозил и забирал Каэвту.
Он сразу стал искать глазами того, чьё выступление только что заставило его сердце трепетать. В этот момент девушка из клуба как раз вытирала Каэвте лицо и глаза. В груди вспыхнула ревность. Каэвта убрал маску, стёр макияж, но украшения ещё не успел снять, когда вдруг кто-то схватил его за руку и заставил обернуться.
— Что ты творишь?! Отпусти! — вскрикнул он, сопротивляясь, но не смог вырваться. Пхра Вут ничего не ответил. В ушах звенело, в груди бурлили злость и ревность.
Он втолкнул Каэвту в машину и сел за руль. Каэвта яростно потребовал объяснений и пригрозил выпрыгнуть на ходу, если Пхра Вут не скажет, что происходит. В ответ тот лишь крепче сжал его запястье и направил машину к Белому дому.
— Какого чёрта ты творишь?! — крикнул Каэвта, выскочив из машины, как только она остановилась. Но не успел он ничего добавить, как высокий мужчина снова схватил его за руку и повёл прямо в дом.
— И зачем я столько времени зря потерял?
Пхра Вут остановился у двери и обернулся, не выпуская его руки. Он сжал её мягко, будто боялся спугнуть. Каэвта нахмурился, не понимая, что всё это значит.
— Ещё тогда, когда мы смотрели Хон по «Нанг Лой», я должен был понять, — тихо сказал тот.
Каэвта напрягся, его губы дрогнули. Он смотрел на Пхра Вута, не в силах понять, что тот имеет в виду.
— Ты был рядом, прямо передо мной, а я не решался открыться… Потому что думал, ты не помнишь, — добавил он, с тоской глядя на стройную фигурку в белом костюме Чуи Чай, с поблёскивающими на солнце украшениями.
Но ничто не было прекраснее этого лица в ту минуту.
— О чём ты говоришь? — спросил Каэвта, невольно вспоминая, как всего неделю назад видел его с Пхиангфой.
Он опустил глаза и попытался выдернуть руку, но Пхра Вут лишь мягко продолжил:
— Ты же знаешь, о чём я говорю, Каэвта.
— Знаешь. Всегда знал, — ответил он тихо, с какой-то горечью.
— Я очень скучал по тебе, Каэвта, — прошептал Пхра Вут. Глаза Каэвты распахнулись в изумлении. Он медленно повернулся, чтобы посмотреть на него, не веря услышанному. Грустные глаза Пхра Вута блестели, полные прозрачных слёз.
— Что ты сказал? — Еле слышно спросил Каэвта.
— Я очень скучал по тебе, Каэвта.
Словно волна радости пронеслась по груди. Он поднял взгляд, вглядываясь в лицо высокого мужчины. Пхра Вут по-прежнему смотрел на него с той же искренностью. Всё таким же низким и ласковым голосом произносил его имя. Вдруг по щекам Каэвты потекли горячие слёзы. Пхра Вут протянул руку и нежно стёр их пальцем.
— Прости… малыш. Прости, что понял это слишком поздно. Я не сразу осознал, что ты тоже ждал меня.
— Никто тебя не ждал! — Каэвта оттолкнул его руку и отшатнулся, а на лице Пхра Вута отразилось опустошение. Он побледнел, наблюдая, как Каэвта отходит прочь.
— Не ждал? Тогда почему ты хранил то кольцо?
— Потому что ты надел его… другой! — вскрикнул Каэвта, как только тот договорил. Прекрасное лицо исказила боль от всплывшего воспоминания.
Слёзы снова покатились по щекам, причиняя Пхра Вуту такую боль, что сердце сжималось. Маленькие плечи дрожали от сдерживаемых рыданий.
Молодой человек шагнул вперёд и обнял Каэвту. Тот сначала пытался сопротивляться, но вскоре обмяк в его руках. Он слишком долго мечтал об этом прикосновении.
Пхра Вут крепче прижал его к себе и прошептал на ухо:
— Послушай меня, Каэвта… Я люблю только тебя. Только тебя.
— Но ты отдал кольцо Пхиангфе… — прозвучал глухой упрёк. Каэвта уткнулся лицом ему в грудь.
— Я не отдавал его Пхиангфе. Она просто попросила посмотреть, а я не остановил её, когда она примерила его. Ничего больше.
— Ты не представляешь, как я обрадовался, когда увидел это кольцо у тебя…
— Правда, — Пхра Вут улыбнулся, видя, как Каэвта начинает верить. Он прижал подбородок к его мягким волосам. — Теперь веришь мне?
— Поверь. Я тебе врал хоть раз? — он усмехнулся, целуя его в волосы.
— Но ведь было ещё одно кольцо…
— А вот оно, — Пхра Вут слегка отстранился и достал второе золотое кольцо на цепочке, точно такое же, только меньшего размера. Глаза Каэвты широко распахнулись, он улыбнулся от счастья.
— С самого первого дня, когда я увидел тебя здесь.
— Ах, та встреча… Теперь понятно. Я же подобрал это кольцо… потом потерял его из виду, когда нашёл другое. Совсем забыл о нём.
— Я тоже тогда ничего не знал. Просто сохранил, хотел потом вернуть… но забыл, — мягко сказал Пхра Вут, взяв Каэвту за руку и уводя в Белый дом. Он остановился в просторной гостиной, поднимая взгляд к потолку, словно вспоминая.
— Когда ты всё вспомнил? — спросил Каэвта, и его щёки залились прелестным румянцем.
Пхра Вут глубоко вдохнул, стараясь сдержать себя в руках, напоминая себе, что не стоит торопить события, если Кхун Сон всё ещё против их связи.
— Когда я впервые вошёл в Белый дом два года назад. Тогда тебе было девятнадцать, а я только вернулся из Китая.
— Значит, я был младше, — с невинным кокетством заметил Каэвта, склонив голову.
— А ты с какого момента всё помнишь? Нашу историю…
— Я видел эти образы с самого детства. Моё сердце всегда билось быстрее при мысли о Кхун Яе. Я не понимал, что это значит… пока пять лет назад не осознал, что это было за чувство. Любовь. Которую я всегда чувствовал к тебе.
Пхра Вут застыл, глядя на него. Он любил этого человека слишком сильно, так, что сердце готово было разорваться. Хотел бы слиться с ним, раствориться в нём навсегда, чтобы никогда не расставаться.
Он чувствовал вину за то, что вспомнил всё так поздно, за то, что заставил Каэвту ждать. Но, будто читая его мысли, Каэвта тихо усмехнулся:
— Это не важно, Кхун Яй. Ведь раньше ты ждал меня… теперь моя очередь подождать.
— Спасибо тебе, Каэвта, — прошептал Пхра Вут, крепко обнимая его. Грудь распирало от счастья, потому что теперь… теперь они помнили друг друга.
Сколько бы ни прошло времени, они всё равно нашли бы путь друг к другу.
Они позволили ветру унести их любовь,
чтобы встретиться снова,
чтобы сердца запомнили и вечно тянулись друг к другу.
Каэвта весь сжался, когда первые капли дождя забарабанили по перилам. Прохладный ветер коснулся кожи, но не настолько, чтобы заставить дрожать. Он смотрел ввысь, на его нежном лице появилась улыбка, воспоминание о прошедших событиях согревало сердце. В груди разлилось сладкое ощущение, которое так хотелось разделить с тем, кого он любил.
С того дня, когда Пхра Вут признался ему в своих чувствах, прошёл ровно год. Неделей ранее Каэвта с успехом окончил академию, о которой мечтал. А этим утром тот самый человек взял его за руку и привёл в кабинет отца, к немалому удивлению не только самого Каэвты, но и Кхун Сона.
— Каэвта окончил учёбу. Думаю, пришло время формально попросить у вас разрешения, — спокойно, но с твёрдостью произнёс Пхра Вут.
Каэвта удивлённо изогнул брови и посмотрел на профиль того, кто всё ещё держал его за руку. Кхун Сон сперва взглянул на сына, а затем на высокого молодого человека, словно давая разрешение продолжить.
— Я пришёл попросить у Кхун Луна позволения заботиться о Каэвте… всю оставшуюся жизнь.
— Хм? — Кхун Сон приподнял брови, не спеша с ответом.
— Я прошу у вас позволения стать семьёй для Каэвты. Его спутником жизни, — слова прозвучали чётко, и Каэвта широко распахнул глаза. Мысли застыли. Он не мог пошевелиться, не мог поверить в услышанное.
Кхун Сон бросил на него взгляд, вздохнул и тихо спросил:
— Я?.. — Каэвта едва мог собраться с мыслями.
— Он просит тебя стать его семьёй. Согласен ли ты? — отец не произнёс слов «спутником жизни», но смотрел пристально и серьёзно. Он давно уже знал, что чувства Каэвты к Пхра Вуту не были просто дружескими. Но, несмотря на это, в глубине души оставалась ревность. Поэтому он оставил решение за сыном.
— Я… — внутри он уже давно знал ответ. Но, чувствуя отцовское сердце, не решался произнести его сразу.
— Каэвта, давай жить вместе. В нашем доме. В Белом доме, — прошептал Пхра Вут, глядя ему прямо в глаза.
Каэвта встретился с этим полным мольбы взглядом. Сердце колотилось так сильно, что он боялся, что это услышат все.
— Папа… Я хочу быть семьёй с Кхун Яем.
Не успел он договорить, как высокий молодой человек, с волнением ожидавший ответа, заключил его в крепкие объятия. В груди разлилась такая сильная радость, что он не сдержал слёз.
…Он слишком долго ждал этого момента…
Кхун Сон наблюдал за ними с лёгкой улыбкой. Он знал, что его сын не ошибся. Каэвта мельком взглянул на отца, прищурился от счастья и тихо прошептал:
А потом мягко отстранил от себя растроганного Пхра Вута и нежно стёр с его лица слёзы.
Мужчина, который любил его больше всех… был счастлив за него.
После ужина с отцом Каэвту тут же утащили в Белый дом. Он удивлённо распахнул глаза, увидев, что почти все его вещи уже были перенесены в этот дом и аккуратно разложены по местам.
Он и понятия не имел, когда Пхра Вут успел всё организовать. Он начал было возражать, что не хочет оставлять отца одного в большом доме, но Пхра Вут оборвал его, заявив, что Кхун Сон не один, вокруг него куча слуг. А Каэвта, мол, теперь замужний человек и не может жить под одной крышей с отцом, как прежде. К тому же, Белый дом всего в десяти шагах от большого.
Каэвта насупился от такого объяснения, не найдя, что возразить. Но Кхун Сон сам ворвался в Белый дом, постучал в дверь и силком увёл сына обратно, оставив Пхра Вута в полном замешательстве. Он сказал лишь одно:
— Как ты можешь войти в брачный дом, если ещё не вышел замуж?
Юноша надолго остолбенел, прежде чем пришёл в себя. И всего через неделю, по настоянию нетерпеливого жениха, была устроена свадьба — скромная, под стать обстоятельствам. Только церемония подачи чая и визит монахов для благословения. Никаких гостей.
— О чём ты задумался? — Пхра Вут обнял его за талию сзади. Тонкий аромат мыла ударил в нос, тот только что вышел из душа. Он уткнулся в щёку Каэвты, и тот, поёжившись от щекотки, рассмеялся.
За всё время, что они были вместе, Пхра Вут не делал ничего большего, чем держал его за руку, целовал в волосы или в тыльную сторону ладони. Он всегда относился к Каэвте с уважением, в любое время. Однажды Каэвта даже спросил об этом, и Пхра Вут ответил, что тот ещё слишком молод. И кроме того, он должен чтить доверие Кхун Сона, который позволил ему быть рядом с самым дорогим для себя человеком. От этого...
— ...Я хочу знать, с какого момента Кхун Яй начал любить Каэва, — вдруг спросил он, используя то имя, которое Пхра Вут сам просил.
Когда Каэвта кивнул, Пхра Вут задумался:
— С того момента, когда я снова увидел тебя, после долгого отсутствия в Белом доме.
— Когда Каэв учился на первом курсе?
— Тогда мне было всего семнадцать или девятнадцать...
— Да. Ты был ещё так юн. Потому я и сдерживал себя.
Каэвта улыбнулся. В те времена он совсем не считал себя ребёнком.
— Но ведь Кхун Яй помнил Каэва уже тогда?
— И что с того? Тогда мы оба были ещё молоды. Только входили в юность, — Пхра Вут усмехнулся.
— Разве Кхун Яй не любил Каэва с тех пор?
— Любил. Но это было не то чувство. Тогда я просто радовался, что мы встретились. Хотел лишь, чтобы ты вырос счастливым. Даже если бы ты не вспомнил прошлое, это бы ничего не изменило. Если бы повзрослев, ты полюбил кого-то и женился, я бы принял, — Пхра Вут крепче обнял его. — А ты?
— Как я уже говорил, — рассмеялся Каэвта, — с того момента, как Кхун Яй вернулся и позвал меня с верхнего этажа Белого дома, я точно понял, что это любовь.
Он повернулся и обнял Пхра Вута. Тот тоже крепко прижал его к себе, покачивая в объятиях, как бы убаюкивая. Каэвта закрыл глаза и уткнулся лицом в широкую грудь.
— Словно влюбились заново, — прошептал обладатель этих тёплых объятий.
— Да. С самого детства мне снился кто-то. Кто-то, кто улыбался и ласково произносил моё имя. А потом, когда я впервые вошёл в Белый дом, образы из тех снов начали всплывать в памяти. Так я понял, кто это был. Тот, кого я ждал. Когда я впервые тебя встретил, я не знал, что такое любовь, просто чувствовал, что ты добрый. Хотел видеть тебя каждый день и чтобы ты всегда оставался рядом, как мой отец... как прабабушка.
— Но ты ведь только и делал, что подшучивал надо мной, — притворно проворчал Пхра Вут.
— Потому что хотел, чтобы Кхун Яй обращал на меня внимание.
— Прости, малыш. Я слишком поздно всё осознал, — тихо сказал он.
Каэвта лишь покачал головой. Это не имело значения.
— В тот день, когда я столкнулся с тобой, я как раз искал кольцо, — он сжал пальцами цепочку с кольцом у себя на груди и улыбнулся. — И наконец встретил того, кого видел во снах.
— Но я ведь тогда тебя ещё не помнил...
— Поэтому я и дразнил всячески, пока ждал. В отместку, что ты меня не узнал. Чтобы уж точно не забыл, — он рассмеялся, вспомнив все свои проказы. — Как и в прежние времена. Всё по-прежнему.
Пхра Вут осторожно приподнял подбородок Каэвты, заставив того посмотреть на него. В его прекрасных глазах читались чувства, о которых он не решался сказать вслух. Он медленно наклонился и нежно, почти благоговейно коснулся губ любимого, смакуя этот поцелуй с такой бережностью, словно боялся спугнуть сон. Поцелуй становился глубже, медленно, с теплом, от которого по телу Каэвты прошла дрожь.
Он целовал его долго, пока небольшая ладонь не упёрлась в его крепкую грудь, мягко отстраняя, чтобы глотнуть воздуха. Щёки Каэвты порозовели, румянец добрался до самых ушей. Пхра Вут с нежностью посмотрел на него. Тёплая ладонь легла на гладкую щёку, и Каэвта вновь посмотрел в его глаза, чувствуя, как внутри всё замирает от желания.
Он опустил взгляд, не смея выдержать этот поток чувств, но и не отстранился, когда Пхра Вут обнял его за талию и вновь прижал к себе, вовлекая в поцелуй.
Из груди мужчины вырвался приглушённый стон, когда Каэвта неуверенно попытался ответить на поцелуй. В груди обоих в унисон стучали два сердца. Каэвта слегка прикрыл глаза, и Пхра Вут вновь с жадностью коснулся его губ, на этот раз гораздо увереннее, горячее.
Покрасневшие щёки пылали, пока сильная рука медленно скользила вниз от тонкой талии к бёдрам, в то время как вторая ладонь игриво коснулась живота. Каэвта вздрогнул, лёгкий, едва слышный стон сорвался с его губ.
Маленькие руки сами собой легли на широкую грудь, словно отвечая на прикосновения.
Пхра Вут снова прижался к его губам, поцелуй вышел страстным, властным. Ноги Каэвты будто подкосились, и он крепче вцепился в объятия. Пхра Вут припал губами к его щеке, чмокнул в неё с чувством и, не размыкая объятий, легко поднял Каэвту на руки.
Он сел на край кровати, держа Каэвту на коленях. Руками крепко обвил тонкую талию любимого, притянул ближе, чтобы прижаться губами к изящной шее. Прикосновения не прекращались, обжигали кожу, заставляя Каэвту содрогаться от прохлады, сквозняком пробегающей по комнате. Он сам не заметил, когда с него сняли рубашку. На груди блестела тонкая цепочка с кольцом, отражая мягкий свет лампы.
Пхра Вут поцеловал это кольцо и лишь затем снова приблизился, уткнувшись носом в нежную кожу под ключицей. Губы оставляли следы, а лёгкие покусывания вызывали дрожь. Сладкий стон сорвался с губ Каэвты, когда Пхра Вут прикусил один из сосков. С каждым новым прикосновением он всё больше и больше терял контроль, сам тянулся к этим рукам.
Пхра Вут скользнул губами ниже, целовал с нарастающей жадностью, нежностью, страстью. Обнимал хрупкое тело, словно запоминая каждую линию, каждый изгиб. От прикосновений у Каэвты перехватывало дыхание, он вцепился в мягкие волосы любимого, не в силах остановить волну чувств.
Всё происходящее между ними — каждый взгляд, каждый жест — было признанием в любви. Воплощением долгого ожидания, наконец ставшего реальностью.
Пхра Вут обнял его, прижимая ближе, и пальцы скользнули по краю тонкой ткани, постепенно снимая её, оголяя бледные ноги. Движения были уверенными, но не спешными, будто он знал каждую черту тела, к которому прикасался. Каэвта попытался отвернуться, но тело предательски отвечало взаимностью. Он хотел сопротивляться, но, когда руки замерли, сам подался вперёд, будто умоляя продолжить.
Внутри всё пылало. Он вскрикнул, не от боли, а от нарастающего ощущения, от которого кружилась голова. Пхра Вут прижал его к себе, тяжело дыша, и некоторое время они просто лежали рядом, слыша только биение сердец.
Он зарывался лицом в мягкие, влажные волосы, как будто хотел запомнить этот аромат. Но стоило Каэвте перевести дыхание, как сильные руки вновь обвили его, скользнули вверх по позвоночнику, оставляя после себя дрожь. Он зажмурился, чувствуя, как всё внутри вновь вспыхивает, и не мог понять, был ли это страх или желание.
Пхра Вут склонился к нему с такой нежностью, будто боялся спугнуть. Губы скользнули по подбородку Каэвты, коснулись шеи, задержались на ключице. Каждое прикосновение как огонь, как прощение, как клятва.
Каэвта затаил дыхание, чувствуя, как неуверенность растворяется, уступая место возбуждению.
Он крепче прижался к любимому, позволив ему вести, когда почувствовал давление пальцев сзади. Внутри всё сжималось и трепетало от переполняющих чувств. Тишину нарушали только их прерывистое дыхание и тихие, сдержанные стоны.
Каэвта чувствовал, как движения внутри него становятся всё более уверенными и глубокими. Всё тело отзывалось, подчиняясь второй волне оргазма — тёплой, проникающей, полной желания и боли, сладкой в своей неизбежности.
На груди Пхра Вута сверкнул золотой кулон, и Каэвта потянулся, чтобы поцеловать его, как будто желал оставить на нём отпечаток — знак принадлежности, благодарности, тайной любви. Он заглянул в тёмные глаза, полные силы и смятения, и опустил голову, позволяя взгляду Пхра Вута скользить по своему телу. Не было ни страха, ни стыда, только желание быть рядом, быть принятым.
Умоляющие движения Каэвты почти заставили Пхра Вута потерять контроль. Гладкая белая кожа контрастировала с ярко-красной шелковой тканью. Пхра Вут не мог оторваться от него. От этой хрупкой красоты, от шепчущих губ, от тихого дыхания. Он прижимался губами к каждому сантиметру, оставляя следы — не боли, а памяти. Каэвта выгнулся, пальцами вплетаясь в волосы и обвивая талию Пхра Вута ногами, когда он проник внутрь, причиняя ощутимую боль.
Он сдерживал крик, чувствуя, как внутри разгорается нестерпимый жар. Всё тело отзывалось на каждое движение — с доверием, с уязвимостью, с удивительной храбростью любить.
На глазах Каэвты выступили слёзы, и Пхра Вут тут же остановился. Он бережно наклонился, чтобы поцеловать его щёки, смахивая слёзы своими губами. Он не двигался, позволяя им обоим просто быть рядом, дышать вместе, делить этот хрупкий момент, а затем снова медленно проник внутрь.
Их тела двигались в унисон, сначала осторожно, потом всё более уверенно. Вдох за вдохом, стон за стоном, до тех пор, пока Каэвта не зашептал что-то едва слышное ему на ухо, подаваясь навстречу. Тогда Пхра Вут ускорился, чувствуя, как внутри всё сжимается от восторга и любви. Он взял ладони Каэвты в свои и нежно поцеловал их тыльную сторону, словно заключая клятву.
— Я люблю тебя, Каэвта. Очень люблю, — прошептал он низким, пронзительно искренним голосом.
Каэвта слабо улыбнулся, его ресницы дрожали, губы были приоткрыты. И он прошептал в ответ:
— Я тоже тебя люблю, Кхун Яй. Больше всего на свете...
Он не успел договорить — дыхание сбилось, голос сорвался на стон. Услышав это признание, Пхра Вут словно потерял опору. В его голове гремели только эти слова и тихие, сдавленные стоны Каэвты. Он двигался всё глубже, сильнее, будто хотел навсегда остаться внутри этого ощущения, этого тела, этой души.
Он хотел раствориться в нём. Быть одним целым. Навечно.
Каэвта вцепился в его руку, ногти едва заметно впились в кожу. Дыхание сбилось, живот сжался в мучительной вспышке удовольствия, а стройные ноги обвили узкую талию Пхра Вута, как будто пытались удержать его, не отпустить даже на миг.
Он не справлялся с тем, что происходило. Тело отзывалось на каждое движение, на каждое усиление ритма. Щёки вспыхнули, а лицо отражало смесь смущения, восторга и лёгкой паники. Каэвта попытался положить руки на живот Пхра Вута, будто прося его замедлиться, но тот только перехватил его запястья, прижал к кровати и продолжил двигаться с той же отчаянной, неумолимой страстью.
Их дыхание сливалось в одно. Пространство заполнили тихие стоны, срывающиеся слова и безмолвные взгляды. Каэвта закричал, не сдерживая чувств, тело его выгнулось дугой, он весь дрожал, будто не мог справиться с этой волной. Ноги сильнее сжались вокруг талии Пхра Вута, а разум, затопленный жаром и блаженством, на миг просто отключился.
Пхра Вут склонился к нему, тяжело дыша, и начал нежно покрывать поцелуями его раскрасневшееся лицо. Он касался губ, щёк, уголков глаз, где ещё блестели неосознанные слёзы.
— Ты что, плачешь от счастья? — с мягкой усмешкой прошептал он, проводя пальцем по щеке.
Каэвта, слабо сжав кулачок, стукнул его в плечо. Больше для порядка, чем от злости. Он всё ещё не мог отдышаться, но его взгляд был настолько выразительным, что не требовал слов.
— Бесстыдник... — едва слышно пробормотал он.
Пхра Вут рассмеялся и снова поцеловал его, легко, много раз, с такой нежностью, что Каэвта только прикрыл глаза. Тёплые пальцы откинули пряди влажных волос со лба, губы коснулись взмокшей кожи, скользнули по носу, замерли на губах... и только потом он медленно отстранился, бережно, не желая причинить боль. Каэвта вздрогнул, тихо вдохнул сквозь сжатые губы, и Пхра Вут тут же заключил его в объятия.
— Прости, если был слишком резким. Просто... я тебя очень люблю, Каэвта, — прошептал он.
Каэвта лишь метнул взгляд в сторону, не отвечая. Его голос был еле слышен, но искренен:
— Я ведь тоже согласился... потому что люблю тебя. Очень.
— Что ты сказал? — переспросил Пхра Вут, не уловив шёпот.
Но Каэвта только покачал головой и спрятал лицо у него на груди, скрывая улыбку и смущение. Молодой человек не унимался, дразня его, пока тот окончательно не покраснел. Наконец, Пхра Вут снял с шеи цепочку, вынул маленькое кольцо и прошептал:
— Прости ещё и за то, что позвал тебя сюда раньше, чем надел кольцо.
Каэвта вспыхнул. Но тот лишь усмехнулся, взял его ладонь и аккуратно надел кольцо на безымянный палец, поцеловав его. Каэвта поднял руку, рассматривая кольцо, и тёплые слёзы вновь выступили на глазах, уже не сдерживаемые.
— Я люблю тебя, Каэвта, — сказал Пхра Вут.
Каэвта коротко кивнул, всхлипнув.
— А моё кольцо?.. — Пхра Вут протянул свою левую руку.
Каэвта улыбнулся, снял свою цепочку, достал второе кольцо и аккуратно надел его на безымянный палец Пхра Вута, после чего поцеловал его и прижался к нему, обвив руками плечи.
— Я тоже тебя люблю, Кхун Яй... — прошептал он.
Слова прозвучали тихо, но в сердце Пхра Вута отозвались куда громче. Каэвта больше не выглядел потерянным. Лицо озаряла улыбка, глаза сияли.
Ночь ещё не закончилась, а любви Пхра Вута было так много, что он вновь заставил Каэвту дрожать от тихого, бессильного счастья. Он прижался к его плечу, уткнувшись носом в шею.
Каэвта застонал, чувствуя себя слишком уставшим, чтобы снова поддаться. Пхра Вут остановился и виновато посмотрел в его сторону. Глаза Каэвты сверкнули недовольством, и тот поспешил заключить его в объятия, покаянно прижавшись.
Он поднял его, укутав в алую шелковую ткань, и понёс к открытому балкону. Утренний воздух был прохладным, и Каэвта, прижавшись к нему, искал тепло. Пхра Вут крепче обнял его, поцеловал в щёку.
— Я больше не буду просить обещаний, Каэвта. Я не хочу тебя связывать. Потому что знаю, что ты любишь меня так же сильно, как я тебя.
— Я тоже не буду давать обещаний. Просто хочу, чтобы мы любили друг друга всегда.
— Я уверен, что как бы ни шло время… моё сердце навсегда будет твоим, Каэвта.
Каэвта провёл ладонью по его щеке, поцеловал в ответ. Они молчали, глядя друг другу в глаза. Каэвта снова обнял его за шею и устроился поудобнее, слушая ритм сердца любимого — того самого, что будет биться в унисон с его собственным, сколько бы лет ни прошло.