Любовный синдром (О/Пэнг) | Глава 47
О и Пим с опаской поднесли к губам блюда от дяди Чока. Жевали медленно, будто проверяя еду на взрывоопасность, переглядывались и всё равно продолжали жевать, ведь выбора особо не было. Проглотили, конечно, но не без труда.
— Ну что, вкусно? — Пэнг наклонился вперёд, явно получая удовольствие от выражения на их лицах.
— Вкусно, приправы в меру... но кости чувствуются, — сказал О, всё ещё опасливо ковыряя в тарелке.
— Ах, значит, это точно рыба! — Пэнг хмыкнул, не упустив шанса поддеть.
— А что, нет? — с подозрением уточнил О, не до конца уверенный, что в его желудок не попало что-то экзотическое.
— Ладно, попробуйте-ка вот это. Авторская работа моего папы, — с явным подвохом сказал Пэнг, пододвигая новую тарелку.
О и Пим обменялись взглядами типа «что ж, раз уж влипли…», и снова отправили кусочки в рот.
— Остро, Пэнг… — простонал О, — мясо какое-то тягучее, но, чёрт возьми, жуётся приятно.
Пим, конечно же, повторил за другом. Когда обожгло горло, стало даже весело.
— Ну и как тебе, парень? — усмехнулся дядя Чок.
— Сначала показалось, что рот сгорит, но после рюмки… странное ощущение, будто специи растворяются. И вкус мяса оказался неожиданно… приятным, — О честно пытался объяснить, но сам не понимал, как описать это адское удовольствие.
— Ну так что? Вкусно же, — ухмыльнулся Пэнг.
— Вкусно. Но остро, будь оно неладно, — О снова потянулся к рюмке, как к спасению.
— Это нормально. Кто не привык, у того горит, а как распробуешь, быстро подсядешь. Вот тогда и поговорим, — отец Пэнга хлопнул О по плечу, будто заранее приветствуя в клубе «любителей остренького».
Разговоры за столом продолжались, алкоголь лился рекой, а закуски исчезали с завидной скоростью.
— Как тебе? — спросил Оат, наблюдая за Пимом, который ковырялся в странного вида рыбе.
— Вкусно, но, если честно, я до последнего думал, что это змея, — фыркнул Пим, на что Оат лишь усмехнулся.
— О… — вдруг Пэнг наклонился к уху О, голос шёлком скользнул по его щеке.
— Хм? — О чуть не поперхнулся от такого нежного подката.
— Ты меня любишь? — Пэнг спросил это так спокойно, что О аж огляделся, не услышал ли кто их.
— С какой это стати спрашиваешь? — пробормотал О, пытаясь понять, в чём тут подвох.
— Если любишь, съешь ещё то, что мой отец приготовил. И тогда я расскажу, что это было, — Пэнг улыбался с той самой дьявольской невинностью, от которой О слабел.
— Ах ты мелкий… — он покачал головой, но покорно потянулся за кусочком, мысленно проклиная себя за слабость перед этим парнем. — Ну, расскажешь теперь, что это было? — уже громче спросил О, когда справился с коварным деликатесом.
— Пим, если хочешь продолжать со мной встречаться, держи себя в руках, не позорь меня перед Пэнгом. Если тебя стошнит на стол, я тебя сам придушу, — сквозь зубы прошипел Оат, зловеще улыбаясь.
— С чего бы мне блевать-то? — искренне удивился Пим, явно не понимая масштабов угрозы.
— Ладно, Пэнг, выкладывай уже! — О стукнул пальцами по столу. — Мы заслужили знать, чем нас накормили.
— Дайте сюда телефон, — сказал Пэнг, нажимая что-то на экране с такой уверенностью, будто готовился объявить приговор. — Сейчас я вам покажу, что вы только что съели.
Он задержал палец над кнопкой, подыгрывая моменту, а затем с хитрой улыбкой передал телефон Пиму и О.
— Вот первый деликатес, который дядя Чок принёс вам на дегустацию. Оат тоже попался и слопал его, думая, что это рыба. Ну, в принципе, так и есть… — Пэнг сделал театральную паузу, наслаждаясь напряжением в их глазах. — Но это рыба...
Пим и О склонились над экраном, и их лица одновременно перекосились.
— ЧТО?! — вскрикнул О, чуть не уронив телефон. — Пэнг, что за чертовщина?! Что это вообще за рыба?!
— Вы что, не узнаёте угря? — Пэнг сделал вид, будто был шокирован их невежеством. — Только это не японский угорь. Это настоящий, пузатый болотный угорь. Ну как, вкусно? А то я смотрел, как вы его хомячите с таким аппетитом.
Оба друга тут же скривились, но промолчали, слишком поздно было рыпаться.
— Даже не думайте блевать, — вполголоса предупредил их Оат, прищурив глаза.
— И это ещё не всё, — О наклонился ближе к Пэнгу, говоря почти шёпотом, как будто надеялся, что второй «сюрприз» будет менее страшным.
Пэнг вновь потыкал в телефон и усмехнулся:
— Ладно, переходим к главному. Последнее блюдо, мясо по триста бат за кило. Папа сказал, что если кто-то из вас решит испортить его стараниями, он соберёт то, чем вас вырвет, и зажарит повторно. С любовью, — он протянул телефон обратно.
Пим и О обменялись взглядами обречённых и одновременно заглянули в экран.
— Мать твою! — выдохнули они хором, под общий смех отца Пэнга и всех остальных.
— Ну, что вы так? Хоть раз в жизни попробовали что-то путное, — весело отозвался Пэнг.
— Я это не про вас… просто, э-э, папа, простите, папа… — О тут же повернулся к отцу Пэнга с максимально вежливым видом. — Вы, наверное, и золото умеете жарить, да?
— Нет, сынок, с золотом мы не балуемся. Но вот что вы съели, это родственнички. Лагуны их звать. В одних местах говорят «лан», в других «монитор», — ответил отец, явно развлекаясь их реакцией.
— А разница-то какая между этими вашими «ланами»? — с последней надеждой спросил Пим, побелевший как простыня.
— Да внешне они все разные. Лагуны любят воду, плавают себе спокойно. А мониторы больше по земле лазают, по деревьям. Цветом они разные, одни серебряные, другие золотые, — отец продолжал свою лекцию, пока О и Пим боролись с желанием немедленно выйти в окно.
— Ладно, хватит мучить ребят. Пусть поедят нормальной еды, а то я сейчас сама на вас обижусь, — вмешалась мама Пэнга, выложив на стол более традиционные блюда: острый салат из свинины и жареные колбаски.
О и Пим молча взялись за еду, с каким-то отчаянием, будто этим пытались стереть воспоминания о том, что съели до этого.
Пэнг сидел напротив и едва сдерживал смех.
Смеёшься, да? Давай-давай, я потом с тебя за это спрошу, — О мысленно поклялся не оставить это просто так.
Пэнг, будто читая его мысли, показал ему язык, ни капли не раскаиваясь.
— Кстати, папа, мама, я повезу ребят в город вечером. А завтра поведу всех на водопад. Мама, сделай завтра клейкий рис со свининой, ладно? Хочу именно твой.
— Конечно, сынок, сделаю. Но пообещай мне, что ночью не нарвёшься на неприятности, ясно? — строго сказала мама, поправляя тарелку на столе.
— Мам, ну с кем ты меня сравниваешь? — Пэнг склонил голову набок, глядя на мать с невинным видом, от которого она только рассмеялась.
— Видел же я, что этот малец тебе даст жару. А как насчёт того ящера, а, Пэнг? — дядя Чок рассмеялся, хлопнув Пэнга по спине. Все смеялись вместе, кроме О и Пима, которые, разумеется, сидели, стараясь больше не смотреть на тарелки. Они всё-таки предпочли пока выпить с отцом Пэнга, благо, закусывать никто не заставлял.
Но когда солнце стало клониться к закату, компания начала собираться, чтобы привести себя в порядок перед походом в город.
— Иди сюда, мелкий, — О зловеще прищурился, хватая Пэнга за талию, когда они зашли в комнату. — Сунул мне в рот этого ящера... Да если бы не твой отец, я бы блеванул тебе прямо на лицо!
— Ой, ой, ой, прости-и-и... Ха-ха! — Пэнг с визгом упал на кровать, когда О прижал его и начал щекотать, не давая вырваться.
— Так ты хочешь, чтобы я прекратил, а? — О приподнял бровь, но только сильнее проходясь по рёбрам Пэнга пальцами.
— О... не-е-е... хватит! — выдохнул Пэнг, катаясь по кровати от смеха.
Тем временем Оат наблюдал за Пимом, который сидел на полу, странно молчаливый.
— Эй, Пим, что ты там притих? — спросил он, садясь рядом.
— Ничего, — коротко бросил тот, доставая вещи из сумки, готовясь идти в душ. Оат напрягся. Он уже понял, что дело не чисто.
— Пим, — позвал он, когда на кровати тем временем продолжалась борьба, и Пэнг пытался отдышаться.
— Ладно, ладно… сдаюсь. Давай в душ, раз ты такой упрямый, — Пэнг всё ещё смеялся, тяжело дыша.
— Тогда вместе идём, — ухмыльнулся О.
— Ты что, своих друзей совсем не стесняешься? — фыркнул Пэнг, вцепившись в его запястье.
— Если бы стеснялся, не звал бы, верно? — подмигнул О.
— Пошли по одному, пожалуйста… О, — Пэнг посмотрел на него с таким видом, что даже О сдался. — Мне стыдно перед Оатом и Пимом, — прошептал он, на что О лишь усмехнулся и кивнул.
— Ладно, иди первый, — он отпустил Пэнга, который тут же соскочил с кровати, схватил полотенце и буквально пулей влетел в ванную. О шлёпнулся обратно на кровать и включил телевизор, не заметив, как Пим и Оат сидели в углу в странном напряжении.
— Ну и что с тобой? Почему ты молчишь как в воду опущенный? — осторожно спросил Оат, чувствуя, что Пим злится именно на него.
— Ничего, — холодно бросил тот, не поднимая глаз.
— Это из-за этого чертового угря? — Оат уже начал ощущать приступ вины, вспоминая, как именно он настаивал, чтобы Пим попробовал.
— Прости. Ну, пожалуйста, не молчи со мной вот так, — Оат уже почти умолял, пытаясь поймать взгляд Пима.
— Перестань говорить об этом, Оат, — спокойно, но твёрдо сказал Пим, и Оат понял, что дело пахнет жареным (в прямом смысле).
— Ты… у тебя аллергия на это? Где зудит? Я пойду к папе Пэнга за мазью, — быстро затараторил Оат.
— Оат, — Пим наконец-то посмотрел на него.
— Послушай. У меня нет аллергии. И я не сержусь. Просто… я хочу забыть, что съел это. А ты, добивая меня, всё время повторяешь название. Чем больше ты его произносишь, тем сильнее меня тянет блевать. Поэтому прекрати. Я не злюсь. Просто… молчи о нём, ладно? — Пим откинулся на кровать Пэнга, явно устав от объяснений.
Оат смотрел на него с открытым ртом. Он был уверен, что Пим обижен на него, а оказалось… Просто держался из последних сил, чтобы не вывернуть весь «деликатес» обратно.
— Я не понял, ты точно не злишься на меня? — уточнил Оат, всё ещё сомневаясь, глядя на Пима.
Пим посмотрел на него со своей фирменной полуулыбкой:
— А если бы я и злился? Сидел бы ты тут передо мной, умолял бы так красиво… Может, мне стоит почаще обижаться, чтобы смотреть на это?
— Нет уж, спасибо. Я и так в шоке, дышу через раз, пытаюсь собрать своё сердце обратно, — Оат фыркнул, но на душе стало легче, ведь Пим, по всей видимости, просто дразнил его.
— Ну что, может, вместе в душ сходим? — Пим лениво растянулся и сказал это так невинно, что Оат чуть не поперхнулся.
— Не пародируй меня, Пим, — тут же подал голос О, лёжа на кровати.
— А я-то думал, ты уже в душе со своей «жёнушкой» завис, — съязвил Пим.
— Какой ужас. Стыд и позор, — ухмыльнулся О, но по глазам было видно — гордится.
Пим повернулся обратно к Оату:
— Ну, так что, Оат? Предложение ещё в силе.
— Разные люди, разные души, — мямлил Оат, делая вид, что его это не смущает, но покраснел, как школьник.
В этот момент из ванной вышел Пэнг, закутанный лишь в полотенце, и как ни в чём не бывало начал рыться в шкафу.
— Эй, Пэнг, почему не переоделся там же? В кондоминиуме ты всегда меняешь одежду в ванной, между прочим, — О прищурился и медленно потянулся к нему, словно собирался поймать.
— Забыл, ясно? Забыл! Я просто за вещами зашёл.
— Отлично. Ты бери одежду, а я тебя пока заодно… подправлю, — протянул О с явно недвусмысленным намёком и потянулся к нему, но Пэнг, завизжав, отпрыгнул.
— Опять ты со своими пошлостями! Иди в душ, извращенец! — прогнал его Пэнг, но было видно, что от смеха он едва держится на ногах.
О неспешно подошёл, взял полотенце… но, проходя мимо, успел чмокнуть Пэнга в щёку. Пим и Оат тут же уставились на него с ехидными ухмылками.
— Ах ты пошлый ублюдок… перед людьми стыдно же! — завопил Пэнг, прижимая ладони к пылающим щекам.
— А что вы уставились? Давайте тоже готовьтесь, душ никто не отменял, — фыркнул О, исчезая с полотенцем в руке.
— Пэнг, слушай, ты бы всё-таки переодел рубашку.
— А что не так с моей рубашкой? — Пэнг окинул себя взглядом, не понимая.
— Твой отец точно её выкинет, когда увидит, — Оат сдерживал смех.
— При чём тут вообще мой отец? — Пэнг нахмурился.
— Я про того парня в ванной, вообще-то, — с самодовольной ухмылкой вставил Оат.
В этот момент дверь ванной снова открылась, и О высунул голову:
— Пэнг, принеси мне умывалку, забыл, как всегда!
Но как только он увидел рубашку Пэнга, его лицо вытянулось:
— Что за фигню ты опять нацепил?! Пэнг!
— Всё, Оат, я молчу, — сказал Пим, улыбаясь в пол.
— А что не так-то? — невинно переспросил Пэнг, но не успел договорить, как О вышел и, обмотавшись полотенцем, схватил его за руку и потащил к шкафу.
— Снимай! Ты собрался в бар в этом?! Я не в гей-бар тебя зову, между прочим!
— Жарко мне, ясно?! — огрызнулся Пэнг, пытаясь вырваться.
— Либо переодеваешься, либо остаёшься дома. Устал уже за тобой присматривать, — О прищурился и повысил голос.
— А если я сверху накину куртку? — с видом непреклонного дипломата предложил Пэнг.
— Давай. Надень. Прямо сейчас, — О отступил, но явно следил за каждым его движением.
— Надену уже перед выходом… — пробормотал Пэнг, тихо, почти шёпотом, словно надеялся, что к тому моменту О забудет про этот разговор.
— Давай, одевай… ну же… — О зашёл в комнату и, не дождавшись, когда Пэнг перестанет упорствовать, вытащил из шкафа куртку и накинул её на плечи упрямцу. Пэнг недовольно плюхнулся на край кровати, демонстративно молча.
— Упрямый ты, Пэнг, — сказал Оат, но в его голосе не было укора, только усмешка.
— Я не упрямый! Это ваш друг диктатор, вот и всё, — Пэнг метнул в сторону Пима взгляд, полный театрального возмущения.
— Зря ты так, радуйся вообще-то. Ревнует же, волнуется за тебя. Или хочешь, чтобы ему было наплевать? — Пим поднял бровь, явно не намерен был сюсюкать.
— Иногда он слишком уж перегибает, — пробормотал Пэнг, опустив взгляд. — Я парень. А он со мной обращается, как будто я его девушка. Может, ему стоит найти девушку вместо меня?
Пим резко повернулся к Оату. Тот молча встретил его взгляд, словно подтверждая: да, слышал.
— Пэнг, не загоняйся. Ты же знаешь, О никогда таким не был. И ради кого он так парится? Ради тебя. Это о многом говорит, — спокойно сказал Пим.
Пэнг сидел, покусывая губу, но промолчал. Через пару минут О вышел из ванной, лицо его было бесстрастным, но взгляд скользнул по Пэнгу. Оат прошёл мимо него, намереваясь тоже принять душ. О ничего не сказал, только молча начал одеваться.
В комнате повисла тишина, пока Пим и Оат переодевались.
— Слушай, если не хочешь идти, не надо, — вдруг сказал О, не оборачиваясь. Пэнг ничего не ответил, лишь схватил сумку и, пробормотав что-то себе под нос, выскочил из комнаты.
— Не дави на него, О, — покачал головой Оат, — он не выносит давления. Он в принципе живёт по своим правилам. Слишком будешь прижимать, он точно взбрыкнёт.
— Неужели? — усмехнулся О. — Ну, попробуй-ка ты сам связаться с кем-то вроде Пэнга. Сразу станешь диктатором, как я. И не строй из себя святого, Оат, Пим такой же.
— Пим? Такой же? — Оат фыркнул, повернувшись к Пиму. — Ну что, Пим, ты такой же как О?
— Узнаешь, если вдруг решишь одеться как Пэнг, — Пим ухмыльнулся, и холодок в голосе заставил Оата поёжиться.
— Не, не мой стиль, — Оат поднял руки в знак капитуляции.
— Ну и славно, мадемуазель Оат, — Пим хмыкнул, схватил Оата за руку и потянул из комнаты.
Когда они подошли к машине, Пэнг и О уже ждали внутри.
— Подожди, нам же ещё за Моссом и Мином заехать надо, — напомнил Пим, устроившись за рулём.
— Ага, я покажу, куда ехать, — отозвался Пэнг.
— Оат, садись назад с Пэнгом. Мне нужно успокоиться, — сказал О, и Оат молча кивнул, открывая заднюю дверь. О, как всегда, сел на переднее сиденье, откуда мог контролировать всех.
Пэнг показывал дорогу, и вскоре они уже подъехали дому Мина и Мосса. Не прошло и десяти минут, как вся компания из шести человек воссоединилась, и машина взяла курс в центр города.
Когда они припарковались у клуба, внимание окружающих тут же приковалось к их компании. Шестеро красивых, стильных, уверенных парней не могли остаться незамеченными. Кто-то из посетителей буквально замер с бокалом у губ, наблюдая за ними.
— Я уже позвонил, столик забронирован. Пойдёмте, — объявил Мин, и все шестеро двинулись ко входу.
Их встречал сам владелец заведения, буквально выбежавший навстречу, будто ждал их с самого утра.
— Для нас большая честь, что Кхун Пим посетил наш клуб. Можно сделать памятное фото? — с улыбкой спросил мужчина. Все головы дружно повернулись к Мину, который сиял своей голливудской улыбкой.
— Ну вот, Пи Пим, самое время использовать свою популярность и красивую мордашку, — подмигнул он, явно наслаждаясь ситуацией.
Пим закатил глаза, но всё же подошёл к владельцу и позировал для фотографии, привычно улыбаясь. В провинциальных пабах это уже стало традицией. Как только туда заходил кто-то известный, персонал первым делом просил фото «на память».
Когда всё было отснято, владелец заведения не просто провёл их к столу, он буквально эскортировал их с видом, будто ведёт суперзвёзд в VIP-ложу. И неудивительно, их стол находился на втором этаже, с видом на весь зал, где полукруглый балкон и мягкие кресла создавали атмосферу, явно не для простых смертных.
О окинул взглядом помещение, удовлетворённо кивнув. Сидеть здесь действительно было приятно. Но, не раздумывая долго, он поймал Пэнга за запястье и, как всегда, не давая тому выбора, повёл к столу.
Пэнг не сопротивлялся, но и не особо спешил. Молчал, лишь пару раз посмотрел в сторону О, как бы говоря: началось.
— Ты уверен, что нас тут никто не узнает? — наклонился Оат к Пиму, шепча на ухо.
— Вряд ли. Да и кто нас в этой темноте разглядит? — ответил Пим, усмехаясь, при этом крепко приобняв Оата за талию, чтобы тот не сбежал вперёд.
Толпа в зале постепенно увеличивалась, музыка набирала обороты, и когда компания наконец устроилась за столиком, атмосфера была уже довольно шумной. Пэнг, как обычно, занял место рядом с перегородкой, будто собирался сбежать в любой момент. Мосс и Мин сели друг напротив друга у торца стола, а Оат и Пим устроились по другую сторону. О сел рядом с Пэнгом, стараясь держать его в зоне досягаемости.
— Давай, заказывай что хочешь, я не спец по барам, — махнул Пэнг в сторону О, будто передавал ему полномочия министра напитков.
О кивнул и быстро сделал заказ. Пэнг в это время осматривался, надеясь разглядеть знакомые лица среди гостей, но либо свет был слишком тусклым, либо он действительно никого здесь не знал.
Через пару минут официант принёс напитки. О молча поставил перед Пэнгом бокал. Тот взял его, сделал глоток и тут же замер.
— Стой-стой-стой. Почему у меня Пепси? — Пэнг уставился на О, прищурившись. — Ты забыл добавить туда… ну, веселья?
— А кто сказал, что я собирался наливать тебе алкоголь? — спокойно, даже лениво, отозвался О, словно заранее был готов к этому спору.
— Ты притащил меня в бар пить газировку? Ты вообще о чём думаешь? — Пэнг свёл брови, недовольство в его голосе было почти искренним.
— Нет нужды пить и дурачиться. Сегодня с тебя хватит и пепси, — тот был спокоен, но в нём явно читалось «по-другому не будет».
— Нет и нет! Я тоже хочу выпить, пусть мне принесут что-то лёгкое, ну пожалуйста! — Пэнг смотрел так, что у любого сердце бы дрогнуло.
О тяжело вздохнул, будто Пэнг предложил продать душу за коктейль. Но, не выдержав, кивнул официанту и заказал для него что-то лёгкое.