Кхемджира | Книга спэшлов | Глава 2: Развитие отношений (Чан и Джет)
После выпуска из университета, более трёх лет назад, Джет прятался вместе с Кхемом в доме Парана. В конце концов, его родители не выдержали и отправили старшую сестру Джейн, чтобы та буквально за шкирку притащила брата домой.
Но вернулся он не в дом родителей в городе, а на большую деревенскую усадьбу, построенную полностью из золотой тиковой древесины...
Семья Джета состояла из пяти человек. Отец — бывший депутат, всё ещё активно участвующий в политике. Мать — директор провинциальной школы. Старший брат Джо, получивший стипендию на магистратуру за границей. Там он влюбился, женился и завёл ребёнка с иностранкой. Домой Джо приезжал всего один-два раза в год.
Джейн — молодая и амбициозная юристка, жившая ради клиентов и денег. Она обожала городскую жизнь не меньше, чем гелевые ногти, да и городе было проще зарабатывать.
Даже когда возвращалась отдохнуть в родное поместье, находила способы подзаработать, например, за пятьсот бат притащить младшего брата обратно домой.
И наконец Джет — младший ребёнок, которого всю жизнь только баловали. Он выбрал художественный факультет только потому, что не хотел проблем и всегда делал то, что ему нравилось. Терпеть не мог, когда его заставляют. В итоге, за всё это время так ничего серьёзного и не добился.
К счастью или к несчастью, именно он, любимчик бабушки и дедушки, унаследовал после их смерти более десяти акров земли и дом в деревне. Никто в семье даже не подумал возражать.
Усадьбой десятилетиями управляла пожилая супружеская пара — дядя Нуай и тётя Нок. Но они собирались уйти на покой и жить с дочерью в Бангкоке. Надёжных новых управляющих найти было невозможно. Поэтому Джет не возвращался домой целых три года. Он просто не был готов взять на себя такую огромную ответственность.
— Мама, папа, здравствуйте, — поздоровался он, сложив руки в вай и натянуто улыбнувшись, а затем сел на тиковый стул. Взгляд упал на кипу документов на столе. Сиденье ещё хранило тепло, значит, кто-то только что вышел. Наверное, Нуай или Нок, так как перед ним лежали отчёты о доходах и расходах за последние годы.
— Наконец-то решил вернуться? — язвительно заметил отец. Джет поёжился и перевёл взгляд на мать.
Обычно, когда отец ругал сына, она его защищала. Но в этот раз просто молча смотрела, показывая, что действительно сердита.
Когда он посмотрел на Джейн, та увлечённо рассматривала свежий маникюр, полностью игнорируя его.
— Мам, пап, я ещё не готов, — пробормотал Джет, опуская глаза.
Помимо земли, усадьба занималась смешанным садоводством, десятилетиями выращивала фрукты. Дел было невпроворот, а особенно для того, кто привык только веселиться и дальше хотел жить так же.
Пять лет назад Нуай и Нок просили трёхмесячный отпуск, чтобы побыть с дочерью. За это время родители Джета наняли временных работников, но те устроили массу проблем и обманули их на сотни тысяч бат. С тех пор семья отказалась от наёмных управляющих.
Попытка сдать землю в аренду тоже закончилась провалом. Вскоре контракт расторгли, пошли слухи, что арендаторов преследуют привидения. Теперь они были в тупике.
Последним вариантом оставалась продажа, но Джет слишком дорожил домом, где вырос в тепле и заботе. Если бы он решился на это, его бабушка с дедушкой точно бы разочаровались.
— Джет, хочешь услышать историю своих родителей? — в затянувшейся тишине спросила мать.
Он нехотя кивнул. Действительно, он почти ничего не знал о прошлом своей семьи.
Она устала от замкнутой жизни и постоянного контроля. Когда сдала экзамен и смогла переехать, и была счастлива.
Это лишь усилило ненависть её родителей к зятю, но семье Банджерта они проблем больше не создавали и продолжали жить спокойно сами по себе.
— Даже спустя много лет брака дед и бабушка всё ещё ненавидели твоего отца. Когда родился Джо, они посмотрели на него всего несколько минут и ушли, даже не взяв на руки, — сказала Кхэв, тяжело вздохнув.
Джо был её первым ребёнком от Банджерта и унаследовал его черты. Возможно, поэтому родители не могли долго на него смотреть.
Через два года родилась вторая дочь, Джейн. Она напоминала смесь Джомкхэв и Банджерта. В тот момент родители матери, казалось, немного смягчились и даже брали плачущую Джейн на руки, чтобы укачать.
Спустя ещё три года, во время предвыборной кампании Банджерта на пост мэра, напряжение возросло, и старшего сына пришлось отправить в интернат. Узнав об этом, родители Джомкхэв попросили оставить Джейн у них, ведь девочка ещё даже не ходила в школу.
Но так как раньше они никогда не воспитывали внуков, обращались с Джейн так же, как когда-то с дочерью. Когда пришло время забрать девочку обратно, Джейн плакала навзрыд и умоляла не оставлять её снова у бабушки и дедушки.
Этот случай напугал всех взрослых, особенно самих родителей Джомкхэв. Видя их лица, она чувствовала вину, но ещё больше жалости к своей дочери. Она сама выдержала суровое воспитание, понимая родителей, но не ожидала, что Джейн придётся пройти через то же самое.
Девочку заставляли быть самостоятельной, запрещали шалить и вынуждали терпеть мелкие боли без объяснений, сопровождаемые выговорами. Пусть это и делалось из любви, ни один трёхлетний ребёнок не мог этого вынести. Джомкхэв немедленно забрала дочь домой, даже не попрощавшись, и при этом совершенно забыла о важном факте. Она уже была беременна третьим ребёнком.
Через восемь месяцев родился Джет. Несмотря на то он что был мальчиком, он унаследовал черты матери и его часто путали с девочкой.
Когда родители узнали, они поспешили приехать его увидеть. Увидев, как сильно он похож на их дочь, они смягчились и впервые почувствовали раскаяние за прошлое. В тот день они вместе с зятем откровенно поговорили.
Бабушка и дедушка попросили шанс искупить вину, взяв Джета на воспитание после того, как его отлучат от груди. Так как Джомкхэв работала учительницей и не могла полностью заботиться о младшем, а родители уже помогали с двумя старшими детьми, она согласилась.
И на этот раз они не подвели, растили младшего внука с особой заботой, словно драгоценность. Джет получал всё, чего желал, стоило ему лишь три секунды поплакать на полу.
Через несколько лет «хороший мальчик» Джет превратился в маленького суперзлодея, из-за которого родители чуть ли не каждый вечер рвали на себе волосы от отчаяния. Его упрямый и вспыльчивый характер становился всё хуже.
В семь лет Джет повздорил с отцом, отказавшись есть еду, приготовленную матерью. В сердцах он умчался из дома на велосипеде и, проявив неосторожность, попал под мотоцикл.
Удар был сильным, так что он схлопотал сотрясение мозга, несколько переломов, и почти три месяца провалялся в больнице. Водителя так и не нашли.
Эта авария стала переломным моментом. Очнувшись, Джет обнаружил, что видит то, что люди называют «призраками». Тогда он ещё был ребёнком и не понимал, с какой судьбой столкнулся, и вся тяжесть тревоги легла на плечи родителей.
К счастью, дед Джета обладал шестым чувством и верил в загробный мир. Сейчас он держал маленькую лавку с карри, но его хобби было собирать магические предметы. В юности он более десяти лет был учеником мага по имени Пхор Кру Сек и всё ещё часто навещал его. Он также знал Парана, внука Сека и очень одарённого мальчика.
— Ситуация у тебя сейчас непростая, верно? Тогда отправь его к Пхор Кру Секу и его внуку. Я сам всё объясню, — сказал дед Банджерту, когда речь зашла о младшем сыне.
Речь шла о его предвыборной кампании, в которой он столкнулся с интересами влиятельного человека. Ему приходилось быть осторожным повсюду, и возможно, что авария с Джетом была связана именно с этим. Но без доказательств обвинять было нельзя.
Во время школьных каникул его дочери и старший сын находились с матерью и младшим братом в Бангкоке. Отец же настоял на том, чтобы продолжит управлять лавкой с карри самому, уверяя, что знает защитные заклинания, и потому Банджерт особенно не тревожился.
Но младший сын был сильно привязан к бабушке с дедом и отказывался уезжать из деревенского дома, боясь, что в Бангкоке не сможет кататься на велосипеде и играть с друзьями. Именно это и привело к несчастному случаю.
— Это не будет обузой для Пхор Кру? — осторожно спросил Банджерт, хотя уже был готов отдать сына.
— Нет, не будет. Он любит детей. Даже самые непослушные возвращались от него вежливыми и воспитанными.
Глаза Банджерта загорелись надеждой.
— Хорошо. Тогда, пожалуйста, позаботься об этом, отец.
— Конечно. Но дай немного на бензин. Денег совсем нет.
Через два дня Джета вместе с дедом отвезли в большую тайскую деревенскую усадьбу.
Когда он понял, что его обманули, чуть не устроил скандал. Но к нему подошёл высокий светлокожий парень с щенком на руках. Он сказал, что если Джет вырастит этого щенка, то получит пятьсот батов.
Для ребёнка, которому никогда никто не платил, это было огромной суммой. Джет радостно согласился.
— Правда? А мне потом не придётся отдать их папе? — уточнил он, уже прижимая к груди виляющего хвостиком щенка.
— Правда, — ответил парень. Джет не мог долго смотреть ему в глаза.
— Ладно, Дханг, пойдём играть!
Он поставил щенка на землю и, не оглядываясь, побежал во двор.
Отец и дед, наблюдая за этим, были поражены. Если бы они знали, что пятьсот бат могут так изменить ребёнка, давно бы дали!
Каникулы у Пхор Кру Сека и Парана сделали своё дело. Джета учили дисциплине, терпению, медитации, этике и морали. Сначала он ворчал, но у Парана всегда находились способы справиться с ним, и они работали.
Что до видений, то особой угрозы они не несли. У Джета была сильная энергия, и духи не могли причинить ему вреда. Но закрыть «третий глаз» и перестать видеть лишнее было делом непростым, требовало сосредоточенности и выдержки, которых у ребёнка пока не хватало.
Бабушка с дедушкой часто приезжали проведать младшего внука, но далеко не всегда могли его увидеть, потому что хозяин дома сам решал, пускать их или нет. Позже они начали писать письма.
Ответы приходили короткие, почти всегда от Парана, который был чем-то вроде секретаря Пхор Кру Сека. Так они знали, что с Джетом и его семьёй всё в порядке.
Включая то, что дедушка с бабушкой намеревались оставить Джету сельское поместье и около сорока акров земли.
«Мы отдаём этот дом и землю Джету. Его поведение может меняться, но характер — нет. Он очень похож на мать, всегда делает только то, что хочет. Если ему что-то не нравится, он не станет это делать, пока не появится мотивация. Его отец постоянно рискует. Боюсь, что в будущем он может стать бродягой. По крайней мере у него будет дом и земля, где он сможет жить или продать за деньги».
В конце они просили помочь удержать Джета на правильном пути.
Паран, которому тогда было восемнадцать, сидел на веранде и плёл бамбуковую корзину. Рядом семилетний Джет обвязал щенка Дханга золотой тканью, которую обычно кладут под статуи Будды, перекинул её через плечо как сумку и весело вскарабкался на манговое дерево.
В тот момент Паран сжал в руках заготовку корзины от раздражения. С этого началась история, которая тянулась за Джетом до сих пор.
Письмо дедушки и бабушки, которое Пхор Кру когда-то вернул его родителям, передали Джету, чтобы он перечитал его снова. После прочтения глаза жгло, будто старики до сих пор его отчитывали через строки. Никакого умиления он не испытал.
Сколько бы трогательных историй о родителях Джет ни слушал, он упорно твердил, что земля и поместье ему не нужны.
— Эта земля твоя, Джет. Что ты с ней сделаешь, зависит только от тебя. Твои брат и сестра не будут вмешиваться, — сказала Джомкхэв.
Джет хотел закричать, чтобы они оставили землю себе, но, держа письмо в руках, чувствовал себя загнанным в угол. В итоге он остался один на один с бухгалтерскими книгами, письмом и большим родовым домом.
— Мам, даю десять минут, и твой сын сбежит с поместья, — с усмешкой сказала Джейн, вызвавшаяся отвезти родителей обратно в город. Она знала брата не хуже, чем саму себя.
— Какая ты предвзятая к брату. Он повзрослел, окончил университет. Годы провёл с Пхор Кру Параном. Ты всё время была занята работой, откуда тебе знать, — возразила мать.
Джейн закатила глаза, решив не спорить. Женщина, ослеплённая материнской любовью, всё равно ничего не видела.
Банджерт лишь тяжело вздохнул, не вставая ни на чью сторону. Он был занят тем, что писал сообщение парню своего сына, прося присмотреть за ним.
Пока Джет мучился сомнениями, ровно в полдень пришло сообщение от Чана:
Ты уже поел? Как дела с землёй?
Держись. Если что нужно, звони.
Получив это ободряющее сообщение, Джет улыбнулся и тут же решил, что делать дальше. Он поднялся со стула, унёс стопку документов в старый кабинет дедушки с бабушкой, потом схватил сумку с вещами, закинул её на плечо и выбежал из дома.
Что до Чана, то после возвращения от Парана, где он серьёзно учился управлению семейным гостиничным бизнесом, прошло уже больше двух месяцев.
Кроме работы, оставался нерешённый вопрос отца, который месяц назад умер от рака в терминальной стадии.
Все знали, что Чана и его старшего брата воспитывала одна мать.
Около двадцати лет назад, когда мать узнала, что стала любовницей, ведь у отца уже была законная семья, их отношения сразу закончились. Тогда она сказала сыновьям, что, хоть они и бедны, но у неё есть достоинство, и она сама их поднимет.
Они собрали вещи и ушли из дома, который купил отец. Имея на руках лишь три тысячи батов, они сели в сонгтэо и нашли съёмную комнату. Мать открыла небольшую прачечную и химчистку, готовила закуски для собраний. Она была самостоятельна и имела время быть рядом с детьми, чтобы учить и направлять их.
Переломным моментом стал заказ на стирку белоснежного комплекта постельного белья из курорта, испачканного кровью. Она смогла вывести пятно до идеальной чистоты, сохранив ткань. С того дня слава о её мастерстве разнеслась по всей округе, и её прозвали «Белой героиней». Чан стеснялся этого прозвища, но гордился матерью.
Клиентов стало больше, как и заказов. Вскоре денег накопилось достаточно, чтобы перебраться из тесной комнаты в двухэтажный дом рядом с рынком. Финансовое положение постепенно улучшалось, и больше им не приходилось думать о том, что поесть завтра.
Через два года репутация матери стала известна во всей гостиничной сфере побережья. Тогда у неё зародилась мечта открыть собственное жильё для постояльцев.
В то же время добрая тётя Нии предложила продать ей небольшой отель у пляжа по низкой цене. Она чувствовала особую симпатию к семье и восхищалась упорством матери, которая одна тянула двоих детей. К тому же сама собиралась насовсем уехать за границу.
До сделки Нии водила её учиться гостиничному делу, помогала во всём, пока не улетела из страны. Она стала ещё одной благодетельницей семьи Чароенкиатприча, с которой те до сих пор поддерживали связь.
Но жизнь не бывает только из роз. Иногда на пути попадались и шипы. Ещё один человек, которого они никогда не забудут, был дедушка — отец их отца.
Узнав, что натворил его сын, дед разыскал невестку и двух внуков, о существовании которых узнал совсем недавно. Отец когда-то лгал, будто у него нет семьи, чтобы не жениться по закону. И мать, хоть это и звучало абсурдно, поверила ему и прожила рядом почти десять лет, ничего не подозревая.
Через три месяца после расставания с мужем, в дождливый день, дед явился в их комнату. Представившись, он застал мать в слезах, та боялась, что у неё отберут детей. Ведь дед в прошлом был крупным мафиози и до сих пор имел влияние, хоть и не такое, как прежде.
Но дед лишь опустился на колени перед тремя и извинился за проступки сына. Он не собирался отбирать детей, а хотел лишь взять на себя часть расходов. Сил у него было немного, но пройти мимо он не мог.
Мать сразу отказалась, но дед продолжал навещать каждую неделю, принося деньги. Иногда помогал ей с прачечной, нянчил внуков, убирался в доме. В конце концов мать сдалась перед его добротой и согласилась принимать лишь тысячу батов в месяц, позволяя видеться, когда ему будет тоскливо.
Она говорила сыновьям: «Достоинство превыше всего. Но вы ни в чём не виноваты. Нужно принимать любовь и заботу старших».
Ещё одна вещь, о которой просил дед, касалось их фамилии.
Он хотел, чтобы они пользовались фамилией его рода — Паничкорн — до тех пор, пока он сам не уйдёт из жизни.
Мать, всё ещё хранившая воспоминания о некоторых хороших моментах, связанных с отцом, согласилась, хотя и не собиралась прощать бывшего мужа до конца своих дней.
Дед оказал огромное влияние на него и его брата.
Может быть, потому что все они были мужчинами и могли понимать друг друга без лишних слов. Даже без отца, рядом с дедом, они росли, не чувствуя себя обделёнными или нелюбимыми. Мать тоже справлялась блестяще, одна содержала семью. И, оглядываясь назад, он не чувствовал ни сожаления, ни горечи.
В день, когда дед умер от старости, Чан как раз вернулся из Убонратчатхани, куда ездил ради близкого друга Кхемджиры (это было во время летних каникул на первом курсе). Тогда и открылось, что дед всё это время присылал им с братом деньги на помощь, и их имена значились в его завещании.
В тот же день в офис матери поступил звонок от законной жены отца. Чан не знал подробностей разговора, но атмосфера была напряжённой. Ему было известно лишь то, что мать отказалась принять наследство деда, чтобы избежать конфликтов, и позже сказала им с братом сменить фамилию на Чароенкиатприча, её собственную.
Потому что, кроме деда, никто из них больше не собирался поддерживать связь с отцовской семьёй.
Лишь несколько месяцев назад они узнали, что их биологический отец умер от рака в терминальной стадии. Отец, проработавший менеджером банка более двадцати лет, оставил завещание, в котором имущество на сумму двадцать миллионов бат делилось между его четырьмя детьми.
В завещании не значилось имя законной жены, зато были имена его сыновей.
Это было доказательством того, что отец не забыл о другой семье, за которую всё же нёс ответственность.
На этот раз мать решила не вмешиваться, ведь сыновья уже были достаточно взрослыми, чтобы принимать решения сами. Финансовое положение семьи не зависело от наследства. Старший брат работал врачом в больнице и не имел ни времени, ни желания думать об этом. Так что выбор лёг целиком на плечи Чана.
Отказавшись от наследства, он мог бы избежать осложнений. Но, будучи сыном женщины, которая всю жизнь работала до изнеможения, чтобы содержать семью, он не мог отвернуться от единственного проявления ответственности со стороны отца.
Кроме того, был ещё Джет — его возлюбленный, мечтавший о жизни без забот, где можно просто есть и спать в своё удовольствие. Чтобы воплотить эту мечту, Чану нужны были большие деньги.
Джет приземлился в аэропорту Бангкока в три часа дня. Его светлое лицо украшала лёгкая улыбка, он чувствовал облегчение, оставив позади все головные боли.
Так как решение было спонтанным, он не сообщил Чану. Джет хотел устроить сюрприз и появиться в его квартире, а потом пригласить на вкусный ужин.
Однако, нажав несколько раз на звонок, он понял, что Чана нет дома.
Сначала он отправил сообщение, но, прождав довольно долго, так и не получил ответа. Он нахмурил брови. Уставшие ноги, тяжёлый багаж... В итоге он решил сразу звонить.
— Где тебя носит, чёрт возьми? Почему ты не читаешь мои сообщения?
— Прости, я был на собрании, не мог проверить телефон.
— Что? Разве сегодня не твой выходной?
— Да, но внезапно назначили экстренную встречу, пришлось приехать. Тебе что-то нужно?
Джет тихо цокнул языком. Его план удивить Чана полностью провалился.
— Я у тебя в кондоминиуме и не могу войти. Открой дверь.
— Ах… Сейчас не могу выйти. Ты можешь спуститься на ресепшн и взять запасную карту? Я позвоню и предупрежу их.
Джет прикусил губу. В нём боролись понимание и недоумение. Его уже терзала нерешённая проблема с землёй, а теперь и любимый человек ставил работу выше их встречи.
— Всё в порядке, ладно, — выдохнул он.
Несмотря ни на что, он хотел дождаться Чана. Они не виделись почти два месяца.
Он прождал более четырёх часов на диване перед телевизором. Успел посмотреть два фильма и даже вздремнуть, и всё это без единого сообщения о том, сколько ещё придётся ждать.
Чем дальше двигались стрелки часов, тем сильнее сжималось сердце. Что-то было не так. Никогда раньше Чан не заставлял его ждать. Нет, он вообще никогда не заставлял ждать.
И как раз в тот момент, когда тревога грозила превратиться в гнев, дверь вдруг распахнулась.
— Джет, — тяжело дыша, позвал Чан.
Его одежда была измята, волосы растрёпаны. Все слова, которые Джет приготовил, застряли у него в горле.
— Что с тобой? — нахмурился он и помог Чану дойти до дивана. Не дожидаясь ответа, пошёл на кухню налить воды.
Чан выпил стакан залпом и только потом, с виноватым взглядом, спросил:
— Да, очень долго. Но, глядя на тебя сейчас, мне и ругать не хочется.
Эти слова заставили Чана облегчённо улыбнуться.
— На обратном пути случилась авария. Пробка была ужасная. Я не выдержал, вышел из такси и побежал пешком, — объяснил он.
Джет слегка прикусил губу. Офис был почти в десяти километрах. Он хотел спросить, почему Чан не написал хотя бы сообщение, но промолчал. Злость уже ушла.
Он надул губы, подумав, что если бы Чан освободился раньше, они могли бы поужинать сукияки. Придётся отложить на завтра.
— Нет ещё. Хочешь куда-нибудь сходить? Я отведу.
— Давай закажем домой. Ты устал сегодня. А завтра пойдём в ресторан. Я ещё хочу выбрать новый компьютер.
— Хорошо. А как дела с землёй?
Джет лишь пожал плечами, не желая сейчас обсуждать эту тему. Он уткнулся в телефон, листая меню доставки.
В глазах Чана мелькнула мягкость, больше тревога, чем любопытство. По дороге домой он успел прочитать сообщение от отца Джета с просьбой присмотреть за сыном. Судя по отметкам в Лайн, Чан догадался, что тот оставил проблемы с семейным хозяйством позади и приехал к нему.
Он протянул руку и ущипнул Джета за щёку:
— Поговорим об этом после ужина. Ладно? Не упрямься.
— Мммф, ладно, ладно! — невнятно пробормотал Джет, прежде чем, от досады, вцепиться зубами в руку Чана за то, что тот заставил его нажать не ту опцию в меню.
После ужина и душа пришло время поделиться событиями последних двух месяцев. Хотя они и поддерживали контакт через сообщения и звонки, всегда оставались мелочи, на которые не хватало времени.
Проблема Джета с землёй не могла ждать, так как на участке оставался урожай, готовый к сбору. Рабочие без руководства могли делать лишь самое необходимое. В ближайшие дни ему предстояло вернуться, иначе могли возникнуть серьёзные неприятности.
— Как только я разберусь с наследством отца, сразу приеду. Хорошо?
Джет кивнул, прижимаясь к крепкой груди Чана. Он и сам это понимал. Всё, чего хотел, немного передышки, возможность собраться с силами. Он верил, что пока рядом Чан, он справится с любыми проблемами.
Но насладиться тёплыми объятиями удалось недолго. Чан вскоре сослался на дела и вышел поработать с документами, велев Джету ложиться спать без него. Это оставило Джета в смятении и раздражении. Работа, работа, работа… Разве мало было тех четырёх часов, что он уже прождал впустую?
Он смотрел на закрытую дверь, пока, измученный этими мыслями, не заснул прямо так.
Утро принесло тяжесть на сердце. Проснувшись, Джет не нашёл того, кто обещал отвести его за хот-потом и заодно купить новый компьютер. Вместо этого он обнаружил стикер, приклеенный к крышке контейнера с рисовым супом:
«Джет, прости, что нарушил обещание. Сегодня открытие нового филиала отеля в XXX. Я ошибочно думал, что это будет в следующем месяце. Поэтому мне пришлось уйти на работу с утра. Прости. P.S. Хорошо поешь, ладно? P.S.S Вечером за тобой заедут. Увидимся на мероприятии. Мама скучает.»
Словно пощёчина. Голова загудела. Джет был не готов к такому. Всё, чего он хотел, это немного побыть рядом с любимым, прежде чем снова столкнётся со своими проблемами. А тут… полный абсурд.
Ему хотелось набрать номер Чана и высказать всё, что накопилось. Но слова «Мама скучает» остановили его. Мать Чана всегда была с ним добра, и он безмерно уважал её. Он чувствовал вину за то, что держал Чана в доме Парана, лишая времени помогать в семейном бизнесе. Но та ни разу не сердилась и не упрекнула.
В последний раз он отпустил Чана домой, когда узнал, что мать того заболела и оказалась в больнице два месяца назад. Тогда он ненадолго навестил её, но вскоре из-за Джейн вынужден был вернуться обратно. С тех пор контакта почти не было. Теперь же он решил воспользоваться случаем и навестить её, поздороваться, извиниться за то, что мешал сыну быть рядом.
В три часа дня к Джету принесли пакет от известного бутика одежды, название которого знал даже он. На вешалке в чехле висел костюм для вечера и пара начищенных до блеска туфель его размера. Маленькая записка гласила:
«Надень это, пожалуйста. От Чана».
Джет нахмурился. Чан не только вынудил его идти на мероприятие, но и указал, в чём появиться.
Бросив взгляд на костюм, аккуратно видневшийся сквозь прозрачный чехол, он скривился. Будь это что-то более современное, повседневное, ещё ладно. Но строгий классический костюм?
Он решил появиться лишь на короткое время, а потом вернуться к своей дораме.
Будучи эгоистом, Джет проигнорировал идеально сшитый костюм и выбрал джинсы с удобной рубашкой.
Водитель приехал вовремя. Джет удивился, увидев, что его ждёт вовсе не такси, а роскошный спорткар.
Ну это уже чересчур… — раздражённо подумал он, садясь внутрь, не заметив смущённого выражения водителя.
Добравшись до места, он понял, что допустил ошибку.
Звуки скрипки и рояля, в унисон со соловьиным голосом известной певицы.
Аромат дорогих духов, мягкий свет хрустальных люстр…
Всё это складывалось в мир, в который Джет прежде никогда не ступал.
Он никогда не интересовался гостиничным бизнесом семьи Чана и не придавал значения его масштабам.
Чан всегда скромно говорил о маленьком отеле, а Джет верил. И каждый раз, когда тот предлагал съездить взглянуть на стройку или на управление, он ленился и отказывался. Никогда не задумывался, насколько разным может быть понятие «маленький».
Грандиозное открытие, гости в дорогих костюмах, знаменитости…
Почему я раньше не замечал этой пропасти?
— Джет, — позвал Чан, застав его врасплох. Джет остолбенел. Перед ним стоял Чан в элегантном чёрном костюме, какого он никогда не видел. В доме наставника он всегда носил старые футболки.
Тот взглянул на его джинсы и рубашку и с недоумением спросил:
Джет почувствовал укол вины, заметив на лацкане его пиджака деталь, совпадавшую с тем, что было на костюме в чехле. Теперь он понял, что Чан хотел, чтобы они были в парной одежде.
Первоначальная вина быстро сменилась раздражением.
— Ну ты хоть сказал бы, что это такой масштабный вечер! Знал бы, оделся бы как положено!
Правда была в другом. Джет чувствовал обиду, ведь он проделал длинный путь, но так и не получил времени наедине. Проблема с землёй давила, и он хотел увезти Чана с собой, но не мог. Вместо этого его оставили одного, заставили явиться на чуждый ему праздник.
И самое главное, в этот раз Чан всё дальше уходил от него, сам того не замечая. Это ощущалось почти как предательство.
— Джет, прости. Не плачь, прошу! — взмолился Чан.
Но Джет не выдержал смеси злости и унижения. Он отдёрнул руку и выбежал прочь.
Чан замер, потрясённый, не зная, что предпринять. Он уже готов был броситься следом… но чья-то сильная рука легла ему на плечо.
— Качайн?.. — позвал Чан человека, который некогда свёл его с Джетом. Того самого близкого друга Парана, которого он уважал, а Джет считал своим наставником. Качайн был приглашён на открытие отеля в качестве почётного гостя, именно он помог с аукционом земли перед строительством. Теперь же Качайн стал почти родным для матери Чана.
— Качайн, я… — начал было Чан, но старший поднял руку, показывая, что объяснения не нужны.
— Могу себе представить. Сейчас главное держи себя в руках и делай то, что должен. Через пять минут тебе выходить вместе с матерью произносить речь, разве нет?
Напоминание застало Чана врасплох. В последнее время он работал так много, что вымотался и даже забыл о важном событии сегодняшнего дня. Весь день он думал лишь о Джете, и это лишало его сосредоточенности.
— Но… — он всё ещё тревожился за Джета. Однако, увидев мать, только-только выписанную из больницы, которая с беспокойством смотрела на него, ощутил в груди ещё больший груз.
— Держи себя в руках. Ты не можешь успеть всё сразу, если прямо сейчас не выберешь между матерью, которая делает всё ради твоего будущего, и этим инфантильным Джетом.
Слова ударили, как разряд тока. Глаза Чана защипало, выступили слёзы. Всякий раз, когда дело касалось Джета, он терял контроль, хотел только видеть, как тот улыбается и смеётся. Но лишь недавно он начал думать о будущем.
— Ты же понимаешь, что вечно оберегать его не получится. Настанет день, когда Джет должен будет повзрослеть и встать рядом с тобой, чтобы решать проблемы, а не сбегать, как сейчас.
Чан с трудом кивнул и резко вытер слёзы. Качайн тепло улыбнулся и хлопнул его по плечу.
— Ладно. Джета оставь мне и остальным.
Джет тем временем сел в такси у входа в отель и велел водителю ехать куда угодно. Он ждал… ждал, что Чан побежит за ним. Но минуты шли, и никто не появлялся.
С каждой секундой трещина в сердце становилась всё шире. Одиночество, страх и боль, что он всегда носил в себе, хлынули наружу слезами. Он плакал, пока не стало чуть легче, а затем достал телефон проверить сообщения. Там обнаружилось, что Кхем не выходил в соцсети два дня. Встревоженный, он сразу позвонил ему по Лайн.
— Эм… привет, — отозвался Кхем.
— Кхем, у тебя голос, будто ты только что проснулся, — нахмурился Джет, но тут же услышал лёгкий смешок.
— Джет, я же во Франции, помнишь?
Глаза Джета округлились. Точно, Кхем получил грант на трёхмесячный курс живописи во Франции. Уже скоро должен был вернуться.
— Ах да… Совсем забыл. Но почему тебя не было два дня?
— Джет, только не говори Пиму, ладно?.. — тот замялся, и Джет нахмурился.
— Только не говори, что ты там влюбился в какого-нибудь голубоглазого француза.
— Джет, ты идиот! Ударь себя по губам столько раз, сколько тебе лет!
Джет почесал бровь и облегчённо выдохнул.
— Понимаешь… две недели назад профессор сказал, что перед окончанием курса все должны представить картину на конкурс. Победитель попадёт в Лувр.
— Чего?! — Джет прикрыл рот рукой.
Лувр — крупнейший музей Парижа, святое место для ценителей искусства. Пусть сам он и не слишком разбирался, учился ради диплома, но для Кхемджиры это было мечтой. Джет всегда знал, как тот работает, сколько сил вкладывает.
— Я очень старался, но за три дня до дедлайна кто-то украл мою работу и выбросил в бассейн.
— Что?! Кто посмел?! Дай адрес, я сам поеду и надеру ему зад!
— Тише, тише. Всё уже уладили, виновника поймали и дисквалифицировали.
— И что же ты? Неужели написал новую?
— Да… Три дня не спал, но успел вовремя. Сдал и от усталости упал в обморок. Сосед по комнате отвёз меня в больницу. Я как раз только что очнулся, когда ты позвонил.
— Кхем, зачем же так себя загонять? А если бы с тобой что-то случилось?! — голос Джета дрогнул, в нём слышались и злость, и забота.
— Прости. Но знаешь что? Я выиграл.
— Правда! Только что профессор написал. Я… я так счастлив. Я… наконец осуществил мечту, уа-аах!
— Ты… Ты потрясающий. Я горжусь тобой. Когда вернёшься, устрою барбекю, ешь, пока не лопнешь.
— Спасибо, Джет. Ты тоже молодец. Не волнуйся за участок, я помогу, как только вернусь.
— Ерунда. Я и сам справлюсь. А ты ступай к наставнику, наверняка он уже собрал все манго и ждёт тебя, — в ответ Кхем разразился смехом.
После звонка Джет остался один, чувствуя себя жалким за то, что притворялся сильным, лишь бы Кхем не волновался. Узнай он правду, точно бы купил билет и прилетел обратно хоть с капельницей.
А Джет сам по себе был слишком слаб, чтобы оставаться один.
Он велел таксисту ехать дальше, без направления. Мысли путались, накладывались друг на друга. Часы в дороге не принесли ответа. В конце концов он приказал разворачиваться. Его последней надеждой оставался один человек, который баловал его не меньше родителей. Кто, как думал Джет, мог понять лучше всех.
Такси остановилось у популярного паба в центре города. Здесь Качайн — один из крупных акционеров, наверняка уже обворачивал девушек своим обаянием.
После того как Джет сообщил охране, кто он такой, и попросил встретиться с Качайном, его проводили в офис на втором этаже. Заодно сунули коробку еды для шефа, который, как выяснилось, со вчерашнего дня ничего не ел, кроме кофе и алкоголя.
— Мастер… — позвал Джет мужчину, погружённого в ворох документов. Увиденное его потрясло.
Он никогда не думал, что Мастер может быть таким. Обычно он видел в Качайне лишь вялого пьяницу.
Но слова персонала о том, что серый бизнес Качайна попал под серьёзное расследование, объясняли его нынешнее состояние.
— А, думал, ты занят своей фермой. Как оказался здесь? — Качайн поднял глаза. Лицо усталое, с кругами под глазами, словно отражение Парана.
Джет сглотнул. Ещё недавно он собирался жаловаться, но теперь, смутившись, взял коробку с едой, сервировал её и поставил на стол.
— Поешь. Охранники сказали, что ты со вчерашнего дня ничего не ел.
— О, и правда. Так закрутился, что забыл. Спасибо, — Качайн слабо улыбнулся своему любимому ученику и сразу начал есть, словно умирая с голоду.
Джет смотрел на Мастера, сердце дрожало, руки тряслись так сильно, что он сжал их в кулаки. До прихода он думал, что Качайн поймёт и поддержит его, ведь Джет вырос рядом с ним. Он всегда был таким человеком. Тем, кто учил, что жизнь нужно прожить на полную.
Но теперь Джет не был уверен, что был прав.
— Вставай. Пойдём на крышу, — Качайн протянул ему банку газировки, сам взяв известное пиво.
На крыше свежий ветер успокоил Джета, но лишь чуть-чуть.
Джет уставился на огни ночного города и поджал губы, пальцами сжимая банку. Потом всё же решился:
— Я оставил деревенскую ферму, чтобы увидеть Чана, — начал он издалека.
Качайн и так знал про землю и ферму Джета, ведь когда-то хотел обманом заставить его продать, если бы не вмешался Паран.
— Но я не мог остаться надолго. Хотел увезти Чана с собой, но он был занят семейным гостиничным бизнесом. Я понял и не стал давить, так как очень уважаю его мать. У меня было всего два-три дня. Сегодня он обещал сходить со мной за хот-потом и купить компьютер, но забыл. Пошёл на открытие отеля… Ещё и меня заставил туда тащиться.
— Прислал костюм, но толком ничего не объяснил. Я думал, событие не большое, ведь он говорил, что у них маленький отель. Потому и не надел. А когда увидел всё, мой мир рухнул.
Я и не знал, что между нами такая пропасть. Почему он молчал?
— И ты, разозлившись, сбежал, оставив Чана тонуть в чувстве вины между матерью и парнем, так? — холодно бросил Качайн.
Джет замер, глаза распахнулись.
Качайн медленно провёл ладонями по лицу, пытаясь взять себя в руки.
— Я говорил, чтобы ты жил на полную. Но не говорил быть таким эгоистом.
— Знаешь что? Сейчас ты топчешься на месте, таким же, как на четвёртом курсе. Если бы не я, Паран, Кхем и другие, помогавшие вам, вы с Чаном вообще дошли бы до помолвки?
Джет похолодел. Взгляд Качайна был таким, каким тот никогда раньше на него не смотрел, и захотелось бежать. Но ноги не слушались.
— Даже теперь ты выбираешь бегство и зависимость. Все вокруг бьются за будущее, а ты ничуть не изменился, — слова врезались в сердце, как нож.
Видя слёзы Джета, Качайн смягчился, но сказал то, что должен был: — Не знаю, что подумают другие, но я разочарован. Мне больно видеть, что ты стал таким.
— Перерыв окончен. Последний совет, вылезай из грёз и посмотри на реальность.
Он ушёл, не оглянувшись, а за дверью поспешил в туалет, чтобы поплакать в одиночестве. Достав телефон, продолжил разговор с Параном, которому звонил ещё до прихода Джета, чтобы спросить, что делать. И Паран сказал, чтобы он был с ним пожёстче.
— Доволен теперь, бессердечный? — процедил он в трубку, но услышал лишь короткие гудки.
Джет остался на крыше один. Плакал и думал о себе больше двух часов. Каждое слово Качайна било в цель.
Он заставил Чана чувствовать вину, поставив его перед выбором. Сам же ждал, что его выберут, даже не задумываясь о чувствах Чана или его матери.
Он всегда смотрел только со своей стороны, считал, что любовь Чана изменилась, забыв, что получал куда больше, чем отдавал, и привык считать это нормой. Думал, что все проблемы решатся, пока рядом Чан, Кхем, Паран и Качайн. Но сегодня понял, что был эгоистом.
Каждый из них имел свои обязанности, но никогда его не бросали. А он, сам того не понимая, перекладывал тяжести на других. Когда что-то шло не так, то сомневался, плакал.
Сегодня реальность ударила Джета так сильно, что вывод стал ясен, нужно было перестать зависеть и научиться решать проблемы самому.
В тот же день он уехал последним автобусом обратно в Убон.
Перед самым отправлением написал Чану длинное сообщение:
Прости, что заставил тебя пройти через это. С этого дня решай свои проблемы. А свои я решу сам. Не беспокойся. Я был обузой. Ты, наверное, устал от меня. Пока возьми время, чтобы подумать о нас. Твоё будущее может быть лучше без меня. Я приму любое твоё решение. До встречи. P.S. Передай мои извинения твоей маме. Если будет шанс, привезу дурианы и извинюсь как следует.
Джет, решивший справляться с проблемами самостоятельно, узнал на собственном опыте, что значит «кровь, пот и слёзы».
После возвращения из Бангкока Нуай и Нок, которые до этого присматривали за хозяйством, начали учить его всему: от полива и удобрения до борьбы с вредителями, прополки, сбора урожая и даже бухгалтерии. Каждый день он вставал в четыре утра, но это не было слишком трудно, ведь ещё в доме наставника он привык просыпаться рано. Настоящее испытание заключалось в управлении фермой и надзоре за рабочими.
Ему пришлось столкнуться со множеством проблем и с людьми, и с урожаем, и с погодой. В дни сильных гроз он почти не спал, боясь, что весь его труд окажется напрасным.
Но вместе с усталостью он чувствовал и гордость, ведь результаты для новичка были неплохими. Главное он сделал всё сам и понял, что значит «бороться за своё будущее».
Он полностью заблокировал Чана, решив выдержать всё в одиночку, как бы тяжело ни было. Не хотел ни беспокоить его, ни навязываться.
Джет не знал, какое решение Чан принял насчёт их отношений, и сам ещё не был готов это выяснять.
Качайн, после той последней жёсткой беседы, позвонил через неделю и расплакался, уверяя, что говорил с ним так только потому, что настоял Паран. Джет сказал, что всё понимает и не злится, но Качайн продолжал слать ему каждый день стикеры плачущих толстых тигров и кланяющихся мишек, пока Джету не пришлось заблокировать и его.
Родители и Джейн украдкой проверяли его каждую неделю. Брат даже брал отгул, чтобы помочь на ферме, но смог пробыть всего два дня, так как работа звала обратно. Кхем тоже хотел помогать с первого дня по возвращении в Таиланд, но Джет его остановил. Всё же Кхем регулярно звонил, и в трубке часто слышался его кашель, как напоминание, что он рядом.
Две недели назад Кхемджира сообщил, что Чан выиграл судебный процесс против первой жены отца, которая не хотела делить наследство. Теперь Чан укреплял позиции в семейном гостиничном бизнесе. Джет решил, что когда у того всё стабилизируется, он его разблокирует и поздравит.
Было шесть утра. Джет собирался проверить прививки в саду розовых яблонь. Но, открыв дверь, застыл на месте. На ступеньках сидел знакомый силуэт.
Чан, в своей любимой свободной белой футболке и с чёрным рюкзаком, который Джет оставил в Бангкоке. Он медленно обернулся.
Лицо осунувшееся, будто после слёз, заметно похудевший. Джета словно ударили. Не успел он и слова вымолвить, как Чан уже стоял перед ним.
— Ча-ммф!.. — Джет не договорил. Его тонкая талия оказалась в крепких руках, а губы втянуты в неожиданный поцелуй. — Ты меня очками ударил! Хмф! — он хотел возмутиться, но Чан быстро снял очки и отбросил в сторону, а потом вновь накрыл его губы жадным поцелуем.
Он подтолкнул худощавое тело Джета обратно в комнату и ногой захлопнул дверь. Когда Джет почти оступился, Чан легко подхватил его, отчего тот, сам того не желая, обвил ногами его талию.
Они целовались, не отрываясь друг от друга, пока не добрались до кровати. Чан уложил его и снова проник языком в рот, пока Джет не задохнулся и не начал колотить его по спине.
— В тебя что, вселился похотливый призрак?! — заорал Джет, кашляя, но, увидев мучительное выражение лица Чана, сразу пожалел о своих словах.
— Почему ты меня заблокировал, Джет? — голос дрожал. — Ты так меня ненавидишь, что не хочешь даже говорить?
— Что?.. Нет, всё совсем не так! — Джет округлил глаза.
— Если не так, то зачем? Лучше бы ты в лицо меня обозвал, чем так… Ты хоть знаешь, как я волновался? — глаза Чана налились слезами.
— Я… я боялся, — выдавил Джет, кусая губу до красноты. — Боялся снова навязаться… Боялся, что ты сам решишь всё закончить. Вот и заблокировал первым…
— Кто тебе сказал, что я брошу тебя?! — Чан почти всхлипнул. — Ты всё решил за меня, даже не спросив, и закрыл мне рот!
Джет онемел, видя, как Чан плачет. Слишком поздно осознав, что натворил, он неловко вскочил с кровати.
— Ладно-ладно, мы не расстаёмся! Прости меня. Ну какой идиот бросит такого красивого, богатого и щедрого парня, как ты? Только не плачь, умоляю! — голос Джета звучал отчаянно.
Перед ним был не «ботаник», каким Чан иногда прикидывался, а огромный щенок, которого бросили и который наконец нашёл хозяина.
— Больше не блокируй меня, ладно? — жалобно прошептал Чан, всё это время глядя в стену.
— Эй! Я же здесь! — Джет рванул его за руку.
Джет решил не продавать землю, не сдавать её в аренду и не избавляться от урожая. Он понял, что может зарабатывать сам. Чан взялся учиться сельскому хозяйству, чтобы помогать, и полностью вёл бухгалтерию, в которой Джет был слаб.
А Джет, в свою очередь, находил время приезжать в гостиницу и помогать Чану, пусть и не так умело, зато искренне.
Они росли вместе. И с каждым днём их связь становилась только крепче.