Бесконечно | Глава 4: Болезнь мамы Чанпхен
Старый коричневый конверт всё так же лежал на своём месте. Каэвта поднял его и задумчиво повертел в руках. Он был уверен — это тот самый, который Сан показывал ему прошлой ночью.
Золотое колечко всё ещё лежало в его ладони.
Каэвта вспомнил: в первый день, когда они с матерью открыли конверт, там был только документ на землю. Ни кольца, ни записок. Сан принёс кольцо позже?
— Что, сынок? — Чанпхен отложила кастрюлю с десертом и обернулась.
— Вчера… этот человек, Сан. Он приходил? Забирал документы?
— Нет, дорогой. С того самого дня я его больше не видела. Почему ты спрашиваешь? Ты с ним как-то связан?
— Нет… Тогда я пойду переоденусь и соберусь в университет. Ладно, мам?
— Иди, уже поздновато, — мягко улыбнулась Чанпхен. Но лицо её было бледным, на лбу — испарина. Каэвта тут же подошёл ближе, нахмурившись.
— Всё хорошо, просто немного устала.
— Когда я оденусь, давай я отведу тебя на рынок. Отдохнёшь.
Он улыбнулся, торопливо пошёл в дом — и тут же выбежал обратно, услышав глухой звук на дворе.
Перед глазами замерло: мать лежала на земле.
— Мам! — сердце забилось в груди так, будто готово было выскочить.
— Как мама? — спросила Руди, подойдя к другу, который сидел на балконе палаты, бледный, с встревоженным взглядом.
— Врач сказал, что у неё повышенное давление. И, похоже, есть ещё проблемы. Мы попросили сделать полное обследование.
— Это правильно. Вот, я принесла тебе домашнее задание, — Руди протянула тетрадь.
— Спасибо, — Каэвта слабо улыбнулся, хотя брови оставались хмурыми.
— Может, тебе ещё чем-то помочь?
— Нет, — тихо ответил он. Но Руди видела: он что-то не договаривает.
Каэвта никогда не просил лишнего, даже у неё. Только если было совсем уж необходимо. А сейчас он молчал.
Он тяжело вздохнул. Он не был уверен, хватит ли у него сбережений. Похоже, в этом семестре оплату придётся отложить.
Он пошёл ещё раз проверить, как чувствует себя мама, а потом вернулся домой. Там его ждала работа — нужно было приготовить десерты на продажу, чтобы хоть как-то собрать деньги. Хоть немного. Хоть что-то.
— Ты выглядишь усталым, — заметила Руди, помогая ему на кухне.
— Я поздно ложусь, — честно признался Каэвта. — Ночью торгую на рынке, потом на учёбу, потом снова — домой. Так что… немного хочется спать.
Руди не стала настаивать. Она знала, каким упрямым был её друг. Даже когда его силы были на исходе — он не стал бы просить взаймы.
После посещения Чанпхен она отправилась вместе с ним домой — в маленький, ветхий домик, куда часто заходила в гости. И теперь присоединилась, чтобы помочь ему с ингредиентами для десерта.
— Чанпхен! — раздался крик у входа.
Каэвта бросил половинку кокоса и вышел на улицу.
— Мамы нет, тётя Пхин, — ответил он.
— Тогда передай своей матери: если в этом месяце она не заплатит за аренду — собирайтесь и выезжайте. Хотя нет… — женщина смерила его взглядом. — Даже если заплатите — всё равно готовьтесь съезжать. Я продаю этот дом, — сухо объяснила тётя Пхин, словно не замечая, что перед ней стоял растерянный мальчишка.
— Подождите… — Каэвта шагнул вперёд. — Но если мы соберём деньги на аренду, зачем нам всё равно съезжать?
— Я продаю дом, — повторила она. — Где вы будете жить — это не моё дело. Ищите себе новое место до конца месяца.
Она резко развернулась, а вслед за ней ушли двое работников. Каэвта остался стоять на том же месте, не в силах сдвинуться.
— Каэв... — Руди осторожно положила руку ему на плечо.
Он обернулся и попытался улыбнуться, чтобы она не волновалась.
— Завтра мне придётся рассказать маме.
— А ты знаешь, куда идти?.. Если всё равно...
— Руди, — раздался тихий, но твёрдый голос, перебив её прежде, чем она успела закончить. Он прозвучал мягко, но так уверенно, что девушка тут же умолкла. — Спасибо, Руди. Но я попробую разобраться самостоятельно. Если уж совсем не получится, тогда… обязательно обращусь к тебе.
Она кивнула, не настаивая. У неё не было сил спорить с его упрямством.
Позже Каэвта сидел у больничной койки и рассказывал матери, что тётя Пхин решила выставить их. Он поджал губы, лицо стало бледным.
Но Чанпхен, вместо того чтобы расстроиться, мягко улыбнулась и заговорила первой — не чтобы пожаловаться, а чтобы поддержать сына.
Он взял её прохладную руку и сжал крепко, будто хотел не только согреться, но и отдать ей свои силы.
— Мы справимся, сынок. Только не волнуйся слишком, хорошо?
Она ласково погладила его по голове. Каэвта молчал, глядя в лицо матери, потом кивнул и тоже улыбнулся.
Несмотря на то, что Чанпхен воспитывала его одна, она любила его всей душой. И была уверена: если бы покойный муж был жив, он тоже гордился бы сыном.
— А ты не собираешься в университет? — спросила она позже, когда он вернулся.
— Доктор сказал, что выпишет тебя сегодня, я пришёл тебя забрать, — он прижал её шершавую ладонь к своей щеке и снова улыбнулся.
Позже, уже дома, у корзины с десертами, Каэвта замер, увидев знакомую фигуру перед собой.
— Почему ты не используешь это? — спросил Сан.
— Земля, дом, всё, что ты видишь — это твоё. Этот документ — твой.
Каэвта нахмурился. Он не доверял Сану. Как тот вообще узнал, что у них проблемы?
— Твоё. Даже если ты это отрицаешь — всё равно твоё. И что теперь — собираешься просто отказаться?
Слова высокого мужчины заставили его замолчать.
Он ведь действительно не мог найти новое жильё. Даже если бы мог — как оставить за спиной то, что принадлежит ему по праву?
Он вернулся домой под вечер, когда уже всё было приготовлено к торговле.
Пальцами коснулся коричневого конверта, который так и остался лежать на полке с того самого дня.
— Каэв, ты собираешься…? — Чанпхен посмотрела на бумагу в его руках и села рядом.
— Сегодня Сан… Он сказал, что этот дом принадлежит мне.
— Что ты думаешь, мам? — он отложил бумагу и крепко обнял её.
— Только на время. Я постараюсь изо всех сил, чтобы у нас с тобой был наш собственный дом.
Она погладила его по голове и посмотрела в окно.
Небо было тёмным, но свет луны всё ещё освещал комнату. Ветер качнул занавеску, и сердце матери сжалось.