Воспоминания Рати | Глава 27: Радость и боль сверх всякой меры
Желание спокойно прогуляться, чтобы расслабить тело и мысли перед возвращением домой, превратилось для Рати в тревожный путь обратно.
Невинное стремление поиграть и развлечься обернулось травмой для Его Высочества принца Пичита Пайбуна. Если во дворце узнают о случившемся, его наверняка ждёт суровое наказание, а возможно, даже казнь.
Обуреваемый подобными мыслями, Рати медленно брёл по улице. Его шаги были тяжёлыми, полными тревоги, которая постепенно перешла в рассеянность. Он не замечал ничего вокруг, как и того, что кто-то шёл вслед за ним примерно в двадцати шагах позади. Взгляд этого человека был так же далёк и поглощён, словно он тоже не видел ничего, кроме фигуры Рати.
Когда наступил вечер и Рати наконец вернулся домой, Най-Куи уже давно с тревогой выглядывал его. Увидев знакомое красивое лицо издалека, слуга поспешно подбежал, взял из рук Рати книгу и молча последовал за ним.
— А где Пи Джем? Почему я не слышу её ворчания о том, что я опять где-то бесцельно бродил?
— Раньше она избила бы меня до полусмерти за то, что я позволил вам идти домой одному. Но теперь она не посмеет.
— Почему? Най-Куи, у тебя появились какие-то магические амулеты, которые пугают Пи Джем? — с любопытством спросил Рати. — Поделись со мной тоже. Я был бы рад хотя бы раз поесть спокойно. Она каждый день так ворчит, что у меня уже уши вянут.
— Сейчас сами всё увидите. Пожалуйста, поспешите.
— К чему такая таинственность, Най-Куи?
— Потерпите немного, и вы обретёте душевный покой.
Най-Куи ускорил шаг, почти идя впереди Рати, который, движимый любопытством, поспешил вслед за ним, полностью позабыв о своих тревогах.
Между тем человек, следовавший за ним издали, тоже ускорил шаг.
Подойдя к дому, Рати сначала не увидел ничего необычного. Но стоило ему войти, как он внезапно замер на месте. Его взгляд застыл на фигуре, сидевшей на полу. Когда женщина заметила Рати, она сразу же выпрямилась и внимательно посмотрела на него. Их глаза встретились, и оба чуть не заплакали одновременно.
— Тётя Буанпхан… — медленно произнёс Рати, словно не веря своим глазам. Женщина двинулась навстречу, и он бросился к ней, упав на колени и крепко обняв. — Это правда ты, тётя Буанпхан! Это действительно ты!
Голос Рати дрожал от переполнявших его чувств. Человек, который следовал за ним от дворца Виндзор, остановился у двери, не желая нарушать столь эмоциональную встречу. Наблюдая, как тётя и племянник плачут от радости и тоски, он мягко улыбнулся.
— Кхун Луанг, я слышала, что на вас напал Кхун Рудж. Вы не ранены? Всё в порядке?
— Пожалуйста, никогда больше не называй меня так, тётя. Зови меня Джой, как раньше. Здесь тебе не нужно никого бояться и никому служить. Отныне я сам буду заботиться о тебе, — сказал Рати, стирая слёзы с морщинистых щёк пожилой женщины и улыбаясь сквозь собственные.
Но, присмотревшись внимательнее, он заметил следы ожогов на одном из её плеч. Его улыбка сразу же исчезла, челюсти напряглись.
— Не стоит выяснять, Джой. Пока ты в безопасности, это пустяк.
Рати посмотрел на тётю Буанпхан и снова крепко обнял её, будто боялся, что она исчезнет, если он отпустит её хоть на мгновение. В этот момент он заметил человека, стоявшего в стороне и наблюдавшего за ними. Его глаза вновь наполнились слезами. Когда тот заметил, что Рати смотрит на него, он вошёл в комнату, сел на низкую скамью и осторожно коснулся плеча Рати, тихо утешая его.
Наконец Рати отпустил тётю, успокаивающе сжал её руку и подполз к Тиратхону, низко поклонившись ему в ноги.
— Нонг Рати! Что ты делаешь?! — Тиратхон тут же опустился на колени и схватил руки Рати, отказываясь отпускать их. — Не нужно так! Немедленно встань!
— Пожалуйста, позволь мне поклониться тебе в благодарность хотя бы раз, Пи Ти, — тихо сказал маленький и хрупкий Луанг, подняв заплаканные глаза, прежде чем снова почтительно склониться. — Ты столько сделал для меня… Я не знаю, как мне отплатить за твою доброту.
— Я тоже хочу поблагодарить вас, Кхун Пхра, за заботу о Луанге Рати и за то, что относитесь к нему как к другу, — вмешалась Буанпхан.
Слово «друг» болезненно ударило по сердцу Тиратхона, пока он всё ещё держал Рати за руку. Рати опустил голову ещё ниже, зажмурив глаза, словно вовсе не хотел слышать это слово.
Тиратхон тихо вздохнул, отгоняя мрачные мысли, и помог Рати подняться, усадив его рядом с собой.
— Не считай это долгом благодарности. Я просто сделал то, что должен был, — голос Тиратхона смягчился к концу фразы. — Теперь, когда твоя тётя рядом, ты можешь оставить свои тревоги позади. И у меня больше нет причин волноваться.
Рати показалось, будто Тиратхон тонко намекает на скорое прощание. Но когда он повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо, то не нашёл нужных слов, чтобы спросить прямо. Счастье часто казалось ему мимолётным, словно каждый раз, когда он обретал что-то дорогое, ему приходилось терять что-то другое. Возвращение тёти Буанпхан ощущалось так, будто ради этого он должен был потерять кого-то важного.
— Пи Ти… ты останешься на ужин? Я бы хотел приготовить что-нибудь для тебя и для тёти Буанпхан. Возможно, получится не идеально, но прошу, позволь мне попробовать.
— Я сама приготовлю! Держись подальше от ножей и огня, иначе снова поранишься, — быстро перебила его тётя Буанпхан. — Подождите немного, Кхун Пхра, я сейчас же всё приготовлю.
— Тётя… — тихо позвал Рати, и все тут же остановились. В его голосе прозвучали эмоции, которые никто не мог до конца понять. — Позволь мне приготовить самому. Пожалуйста, я действительно хочу этого.
Тиратхон замер на месте, внимательно глядя на Рати. Мом Буанпхан растерянно оглянулась на остальных, словно ища совета, и наконец посмотрела на сидевшую неподалёку Мом Джем. Та спокойно кивнула, давая разрешение.
К вечеру ужин был готов. Рати вложил в него всю свою душу, пока Мом Джем помогала ему на кухне. В это время Мом Буанпхан накрывала на стол, внимательно слушая Тиратхона, который негромко поручал ей заботу о Рати.
— Ты приготовил так много блюд!
— Мы будем есть все вместе, тётя, — ответил Рати, ставя тарелку с овощами на небольшой столик рядом со столом для слуг, чтобы тётя Буанпхан поняла его намерение.
Хотя её несколько смущало, что хозяин и слуги будут ужинать вместе, никому не прислуживая, она промолчала и тихо села рядом с Мом Джем, Най-Куи и Най-Маем.
— Тётя, иди сюда, сядь со мной, — поспешно возразил Рати.
— Как я могу сесть за один стол с Кхун Пхра Таном? — едва слышно прошептала Мом Буанпхан.
— Да бросьте вы формальности, — мягко сказал Тиратхон. — Меня это ничуть не беспокоит. Вы родственница Луанг Рати Чарупича, а не служанка из чужого дома. Пора привыкать.
— Пойдём, тётя, — вновь настоял Рати.
— Может быть, в другой раз, — ответила Мом Буанпхан, слегка поклонившись Тиратхону и мягко подтолкнув Рати обратно к столу. — В другой раз, хорошо? А пока садись и поешь с Кхун Пхра Таном. Разве ты не старался и не готовил эту еду специально, чтобы отблагодарить его?
Не в силах больше спорить, Рати сел напротив Тиратхона, привычно избегая смотреть ему в глаза. Из-за неловкой атмосферы трудно было наслаждаться ужином. Желая облегчить напряжение, Рати улыбнулся и сказал:
— Не знаю, сколько ещё испытаний нужно преодолеть, чтобы обрести спокойную жизнь. Но сейчас я по-настоящему счастлив видеть тётю Буанпхан снова. Отныне ей не придётся тяжело работать и жертвовать собой ради других. Теперь моя очередь заботиться о тебе, тётя, и вернуть тебе доброту. Я хочу увидеть, как ты живёшь достойной дамой в свои последние годы. Что же касается меня…
— Просто ешь, — перебил его Тиратхон.
— Я хочу попробовать то, что ты приготовил, — мягко сказал Тиратхон, на мгновение вновь став прежним собой. Он принялся накладывать еду себе на тарелку. — Что именно? Вот это блюдо? Или, может, вот это?
Рати едва заметно улыбнулся и медленно принялся жевать. Но прежде чем он смог проглотить, из его глаз хлынули слёзы, добавив солоноватый привкус к пище. К счастью, он сидел спиной к слугам, и никто не заметил его состояния, кроме Тиратхона, который молча отложил ложку и сжал кулак.
— Ты сильно устал? Если слишком утомился, поешь немного и пойдём отдыхать. Если не можешь есть, я отведу тебя наверх.
Рати ничего не ответил, молча поднялся и направился к лестнице.
Тиратхон тут же последовал за ним, предварительно попросив сохранить для Рати ужин, если он проголодается позже. Мом Джем кивнула и быстро исполнила указание.
Когда двое ушли, тётя Буанпхан тихо спросила:
— Да. Хотя в последнее время Кхун Пхра и Кхун Рати почему-то не очень ладят. Раньше дом всегда был полон смеха. Но вы же знаете, как это бывает. У Кхун Рати столько работы, столько проблем, и он никогда не рассказывает, что его тревожит. Только Кхун Пхра Тан, кажется, знает, как с ним обращаться.
— Ох, не нужно со мной так вежливо разговаривать, мне странно это слышать.
— Я обязана, — возразила Мом Джем. — Кхун Пхра привёл вас сюда, чтобы вы жили рядом с Кхун Рати как семья, а не служили, как раньше. Теперь вы одна из хозяек этого дома. Если вам что-то понадобится, зовите меня или Куи в любое время.
Мом Буанпхан хотела было возразить, но не нашла нужных слов. Она только вздохнула, не зная, как приспособиться к своей новой роли. Когда её взгляд упал на нетронутую тарелку Рати, она встревожилась и решила подняться наверх, чтобы утешить племянника.
— Куда вы собрались? — быстро остановила её Мом Джем. — Уже идёте спать?
— Я просто хочу посмотреть, как там Рати.
— Нет, пожалуйста! — решительно возразила Мом Джем, покачав головой настолько настойчиво, что та нахмурилась. — Пусть с этим разберётся Кхун Пхра. Проверите позже, когда он уйдёт. Сейчас лучше не ходить.
— Именно. Если вы сейчас подниметесь, Кхун Рати только сильнее станет скрывать свои чувства, боясь, что вы тоже будете волноваться.
Мом Буанпхан слушала, всё ещё чувствуя себя растерянной. Она лишь подняла глаза, стараясь понять происходящее. Поскольку сама она никогда прежде не заботилась о Рати лично, решила довериться словам служанки, хотя её сердце переполняла тревога.
Тем временем, войдя в спальню, Тиратхон запер дверь, чтобы никто не потревожил их разговор. Поначалу он думал, что больше нет смысла говорить о запретных отношениях. Однако увидев слёзы Рати, понял, что нерешённых вопросов слишком много.
— Я думал, что после встречи с давно потерянной семьёй увижу на твоём лице только улыбку.
— Я плачу лишь от радости, Пи. Прошу, не беспокойся. Я действительно счастлив во всех смыслах.
— Счастлив, как сегодня, когда ты запускал воздушных змеев с принцем, верно? Ты выглядел таким довольным. Видя, что есть люди, которые так заботятся о тебе, я понимаю, что могу отойти в сторону без переживаний.
Рати резко повернулся и пристально посмотрел на Тиратхона.
— Это хорошо, что я знаком с принцем с детства, и мы хорошо друг друга знаем. Уверен, он отлично позаботится о тебе.
Возможно, он заметил, что Рати не пытался пригласить его присоединиться к игре, как предлагал Най-Куи. Или, возможно, внезапное предложение Най-Куи о запуске воздушных змеев было идеей самого Тиратхона, который хотел помочь ему расслабиться. В конце концов, именно он отправлял к нему Най-Куи, так же, как когда-то, когда они вместе играли в грязи или рыбачили.
— Да, Пи, — наконец ответил Рати, не сводя с него глаз. Его слёзы не прекращались, но он заставлял себя говорить твёрдо. — Что ты ещё желаешь?
— Помимо того, чтобы доверить мою жизнь одному человеку, потом другому, есть ли ещё что-то, чего ты хочешь? Я обещаю хорошо это запомнить.
— А чего ещё я мог бы желать? — тихо сказал Тиратхон, хотя голос его дрогнул, а взгляд стал таким беззащитным, что у Рати защемило сердце. — Разве не ты уже отрезал все мои пути назад?
Рати не ответил. Он обдумывал это уже несколько дней. И действительно, именно он сказал те жестокие слова.
Иногда ему хотелось забрать их обратно, но было уже поздно. Тиратхон принял их слишком близко к сердцу. Теперь, снова задумавшись, Рати не смог произнести ни слова.
— Пи, ты когда-нибудь думал о том, что будет, если однажды я вернусь во Францию и больше никогда не приеду обратно? Или если ты должен будешь жениться на ком-то другом, а я буду сидеть рядом просто как близкий друг Пхра Суратхи Тамматханапича? Как мы будем жить дальше?
— Моё сердце навсегда принадлежит тебе и больше никому.
— Но моё сердце к тому времени будет разбито.
— Я люблю тебя, Пи Ти. Люблю настолько сильно, что не могу подготовиться к подобным возможностям.