Богиня благословит тебя от смерти | Глава 27: Поезд в Сисакет
Семь статуэток Мэй Ту были аккуратно разложены на столе в кабинете криминалистов. Эти на первый взгляд безобидные фигурки вдруг обрели зловещий смысл. Они стали ключами к разгадке череды жестоких убийств.
В комнате царила гнетущая тишина.
Сингха, Тхап, Сэй и Дарин стояли, не сводя глаз со статуэток — словно каждая из них могла заговорить и раскрыть страшную правду.
Чай, войдя в помещение, указал на одну из них и спросил:
— Мэй Ту, — заговорил Сингха, бросив взгляд на статуэтку с головой быка, — отражают выбор убийцы. Он подбирает своих жертв по определённому принципу.
— То есть… можно сделать вывод, что преступник выбирает жертв по дню их рождения? — недоверчиво уточнил Чай.
— Судя по совпадениям — да, — устало кивнул Сингха, потирая висок. — Судя по тому, что случилось пять лет назад — всё сходится. Десять лет назад — тоже. И даже пятнадцать лет назад. Всё укладывается в один и тот же узор.
Мозаика, долго остававшаяся разрозненной, начала складываться.
Это больше не просто череда преступлений. Это — тщательно продуманная, почти ритуальная игра смерти.
— Так… теперь нам остаётся только ждать? — сдавленно спросила Дарин, тяжело вздохнув.
— Ждать, да… но не сидеть сложа руки. Я собираюсь вернуться к самому первому делу. Возможно, мы упустили там что-то важное.
— Куда ты поедешь? — Сэй говорил тихо, но напряжение в его голосе ощущалось отчётливо.
Сингха обвёл всех взглядом и коротко ответил:
— В Сисакет. Это может занять три дня.
— Ты уверен? — спросил Тхап, бросив настороженный взгляд на Сингху.
— Угу, — коротко кивнул тот, не отрывая глаз от семи статуэток, лежащих на столе. — Я хочу кое-что проверить. Сэй, мне нужно, чтобы ты присмотрел за Рин. И следил за состоянием мальчика по имени Джамп. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
— Понял, оставь это мне. Джамп пока стабилен, но вряд ли его выпишут в ближайшее время. А что насчёт двух других?
— Я уже устроил их в две свободные комнаты. Скоро стемнеет — вам пора.
С этими словами Сингха повернулся к Тхапу, и они направились обратно домой, чтобы собрать вещи.
— А если всё гораздо серьёзнее, чем кажется? — голос Тхапа дрожал, в его глазах мелькнуло сомнение.
Сингха остановился и пристально посмотрел на него:
— А что может быть серьёзнее, чем дать умереть ещё большему количеству людей, Тхап?
Тот молча сжал губы и, не говоря ни слова, застегнул молнию на своей дорожной сумке.
— Нам нужно найти кого-то, кто сможет разобраться с этим безумием — с этим чёрным колдовством. И вернуться, чтобы ещё раз осмотреть дом того полицейского.
— Ещё раз? Значит, у тебя уже есть какие-то зацепки? — спросил Тхап.
Сингха молча застегнул сумку и небрежно бросил её на диван. Затем указал на разложенные на столе бумаги, показывая одно из изображений.
— Хм. Он работал там когда-то. Двадцать лет назад уволился из полиции в Сисакете. Ты его знаешь?
— Это… — Тхап нахмурился. Это имя совпадало с тем, что он слышал ранее от дяди Чая.
— Это ещё одна нить, за которую нужно потянуть, — сказал Сингха, подхватывая свою сумку и сумку Тхапа, после чего направился к выходу. Он оставил парня стоять на месте с листком бумаги в руке и с ворохом сомнений в голове.
— Пошли. Я должен сначала заехать в одно место.
Черная машина проехала сквозь деревянные ворота медитационного центра. Сингха припарковался в тени большого дерева и вышел из машины, чтобы вдохнуть свежий воздух. Здесь не было больших зданий, ни удобств, ни суеты — только тишина и густая, зелёная прохлада деревьев.
— Это… здесь? — удивлённо спросил Тхап.
Тхап тихо поплёлся за старшим мужчиной. Он не отходил далеко — не потому, что боялся, а потому что солнце уже начинало клониться к закату, и всё вокруг окрашивалось в тревожный оранжевый цвет. Это было не самое уютное место в такой час.
Они шли по узкой тропинке, пока не вышли к небольшому деревянному дому. Тхап огляделся: по сторонам были видны площадки для медитации — всё говорило о том, что центр давно функционирует. Он молча следовал за Сингхой, пока тот не остановился у двери одного из домиков. Тхап бросил взгляд на спутника, затем сам постучал в дверь. Через несколько мгновений дверь медленно открылась.
— Как ты сюда добрался, Тим? — голос старой женщины был мягок, а на лице играла тёплая улыбка. Её гладко выбритая голова и безупречно белое одеяние говорили о том, что она давно отказалась от мирских страстей.
— Просто решил навестить. Как ты, мама? — Сингха говорил тихо, почти почтительно. Тхап удивлённо посмотрел на него, округлив глаза.
— Ну что ж, пойдём прогуляемся и поболтаем, хорошо? — предложила женщина, всё так же улыбаясь своему сыну, а потом перевела взгляд на Тхапа, будто легко прочитала его мысли.
Лёгкий ветерок прошелестел листвой, деревья зашептали, и несколько жёлтых листьев закружились в воздухе.
Тхап смотрел, как мать и сын идут рядом, неспешно разговаривая. Что-то в спокойствии этой женщины, в её плавных движениях и мягком голосе, вызвало у него редкое ощущение уюта и покоя.
— Как у тебя с работой? Всё идёт гладко? — услышал он её голос. — Не забываешь поесть вовремя?
— Да, но в последнее время у меня много дел, — ответил Сингха, с лёгкой улыбкой. — Так много, что я почти не заглядываю сюда.
— Правда? — её голос был всё таким же мягким, но взгляд пронизывающим, будто она сразу поняла, что он не договаривает.
Женщина, чуть поколебавшись, перевела взгляд на сына.
— Синг, тебя что-то беспокоит?
— Просто… этот день уже близко. Я, возможно, не смогу прийти, — сказал Сингха с тяжестью в голосе, и его взгляд потускнел. Тхап, услышав это, невольно замер. Ему показалось, будто он подслушал нечто слишком личное — чужую боль, к которой не имел права прикасаться.
— Придёшь ты или нет, увидишься или нет — если твои намерения чисты, они всё равно это почувствуют, — сказала женщина, спокойно глядя в небо, которое уже начинало окрашиваться в фиолетовый вечерний оттенок.
— Сингха… будь осторожен, сынок.
— Это сердце принадлежит тому мальчику. Как и это тело. Поэтому… верь себе. Верь своим мыслям. И верь своим поступкам, — её слова прозвучали как предостережение и благословение одновременно. Сингха обернулся к матери с удивлённым выражением лица. — Тот юноша, что пришёл с тобой...
— Тхап? — Сингха обернулся, но мальчика за ним уже не было. Его тёмные брови тут же сдвинулись к переносице: каждый раз, когда они оказывались поодаль, непременно что-то случалось.
— С ним всё будет хорошо, — мягко улыбнулась мать Сингхи, устраиваясь на подушке под большим деревом. — Я не могу видеть тебя, но этот мальчик — может. Ты не слышишь меня, но он слышит. Так что... попробуй слушать его.
— Я слушаю… слушаю, как никогда не слушал тебя, — прошептал Сингха, голос его стал глухим, глаза потемнели.
— Я не виню тебя. Мать не будет винить собственного ребёнка. Но, Сингха, единственный, кого ты должен простить — это ты сам. Всё уже прошло. Всё это — уже позади.
Тем временем Тхап сидел перед домом матери Сингхи, обхватив колени. И хоть кругом сгущалась темнота, он не ощущал ни страха, ни тревоги. Только лёгкий ветер шелестел в листве, словно успокаивая.
— Чёрт… да тут этих комаров — как на фестивале, — буркнул он, хлопнув себя по ноге.
— Хмм… — вдруг раздался хриплый, глубокий голос у него за спиной. Тхап подскочил от неожиданности. — Ха-ха, кажется, я тебя здорово напугал, — произнёс старик с мягкой улыбкой.
— Простите, — смущённо пробормотал Тхап и, развернувшись, сложил руки в знак почтения перед старым монахом.
Его лицо излучало доброту, а тёмная, как спелый джекфрут, ряса напомнила Тхапу о Луанг Пу. Он поспешно опустился на колени и поклонился до земли.
— Эх, стар я уже стал. Не годится мне пугать молодёжь. Но скажи, чего это ты тут один сидишь?
— Пока ты кого-то ждёшь, кто-то другой тоже ждёт тебя.
— А?.. Что вы имеете в виду? — Тхап приподнял голову, сбитый с толку.
— О, это жизнь, настоящая жизнь. Пойдём, я дам тебе благословение, — сказал старец с мягкой, доброй улыбкой. С этими словами он поднял руку ко лбу, прикрыл глаза и начал произносить молитву: — Iti Sudto Arahbuddho namobuddhaya pathavikongka Phra Bhummathe Wa chamamihan...
Тхап склонил голову, смиренно принимая благословение. Когда голос старого монаха затих, его ладонь мягко коснулась головы юноши.
Прохлада и покой медленно разлились по телу, заполняя каждую клетку.
Глаза Тхапа сами собой закрылись… и спустя мгновение — он исчез.
— Что ты там делаешь, Тхап? — послышался знакомый голос.
— Я… мне монах дал благословение, — пробормотал он, оборачиваясь.
— Этот… — Тхап растерянно осмотрелся. Перед ним стояли только Сингха и его мать. Ни следа от монаха.
— Если монах пришёл, чтобы благословить тебя, считай это добрым знаком, — мягко сказала мать Сингхи, глядя на него с теплотой. — Разве вам не пора на поезд? — добавила она с едва заметной улыбкой.
— Да, мы пойдём, мама. Когда вернусь — обязательно загляну к тебе, — сказал Сингха, делая шаг назад, но взгляд его матери всё ещё оставался на нём.
Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем медленно поднять руку и аккуратно провести пальцами по его волосам.
— Пусть всё пройдёт гладко. Возвращайся живым и невредимым, — прошептала она, словно в напутствие.
Сингха и Тхап пошли обратно к машине. До отправления поезда оставалось полтора часа, и они спешили добраться до вокзала. Но как только машина подъехала к выезду с территории, Тхап вдруг заметил каменную табличку у дороги.
— Пи Синг, останови машину, пожалуйста, — внезапно попросил он.
Он подошёл ближе и взглянул на табличку: на ней было изображение того самого старого монаха, с которым он только что говорил. Надпись внизу гласила, что этот человек был основателем и духовным покровителем места… и умер почти двадцать лет назад.
Сингха с удивлением наблюдал, как Тхап молча стоит у камня.
— Что-то случилось? — спросил он, когда тишина затянулась.
Тхап обернулся и взглянул на него. На его лице играла спокойная, почти детская улыбка:
— Ничего. Просто я только что получил благословение на безопасное путешествие.
Гул мощных двигателей заглушал всё вокруг на вокзале. Поезд, полный людей, вот-вот должен был отбыть.
Люди спешили, перекрикивали друг друга, прощались, обнимались. И в этой суматохе было что-то по-настоящему живое.
Они нашли свои места и разошлись, но Тхап с грустью посмотрел на старшего — между их сиденьями было целых пять кресел.
— Ну что ж, я, пожалуй, посплю, — сказал Сингха и, наклонившись, мягко взъерошил волосы мальчишки. — Скажи, если что-то случится.
— Хорошо, — кивнул Тхап, нехотя двинувшись к своему месту.
Он положил сумку под сиденье — и в тот же момент раздался протяжный свист локомотива. Поезд был готов к отправлению.
Огни перрона сменились уличными фонарями за окном. Ритмичное покачивание и шум колёс по рельсам вызывали в Тхапе странное волнение.
Он не знал, что ждёт их впереди. Но сам факт возвращения домой после стольких лет согревал его сердце.
— Это твой младший брат? — раздался голос рядом.
— А? О… нет, не брат, — ответил Сингха, подняв глаза на мужчину напротив.
— Хочешь воды? — тот протянул бутылку.
— Нет, спасибо, — коротко отказался Сингха, уже отворачиваясь с папкой в руках, но мужчина, похоже, не собирался сдаваться.
Светлая кожа, строгие квадратные очки — и всё это как-то не вязалось с его острым, почти хищным лицом.
— Держишь путь домой? Или просто путешествуешь? — спросил он, явно желая завязать разговор.
— Я выполняю одно задание, — спокойно ответил молодой следователь, подняв взгляд. Судя по всему, его собеседник изо всех сил пытался завязать беседу.
— Судя по твоему выражению лица, всегда такому серьёзному… могу угадать — ты, наверное, полицейский?
— Правда? — усмехнулся мужчина напротив, оперевшись локтем о столик.
Его слова звучали мягко, но в них проскальзывала насмешка. Это повеселило Сингху, он тихо хмыкнул.
Спустя пару минут к ним подошёл Тхап с бутылкой воды.
— Пи, я не могу открыть… — Сингха молча взял бутылку, открутил крышку и протянул обратно. Тхап кивнул и пошёл назад, не сказав больше ни слова.
И это бы не выглядело странным, если бы…
— Пи, я хочу почистить зубы, но забыл пасту. Можно взять твою?
— Пи, помоги мне открыть упаковку.
Поток вопросов и просьб не прекращался. Маленький хвостик по имени Тхап, будто почувствовав конкуренцию за внимание, начал изо всех сил напоминать о своём присутствии.
Разговор с молодым врачом с самого начала постоянно обрывался, и теперь, когда сотрудники начали готовить спальные места, стало ясно — момент для болтовни окончен.
— Если что, можешь связаться со мной, — сказал владелец верхней койки, выглядывая из-за занавески. Сингха как раз собирался устроиться на нижней.
— Думаю, не пригодится, — коротко ответил он.
— Ты так меня отшиваешь, потому что я тебе не нравлюсь? Или по какой-то другой причине?
— Я просто не люблю, когда меня отвлекают. И если ты сейчас же не заткнёшься и не ляжешь спать, я вышвырну тебя в кладовку и закрою там до утра.
Молодой врач открыл рот, но, встретив мрачный взгляд из-под лобья, передумал и молча закрыл занавеску.
Похоже, заигрывания с этим полицейским сегодня не пройдут.
Часы пробили одиннадцать ночи. Сингха, закончив с документами, сложил всё в сумку и собирался лечь, когда почувствовал, что кто-то стоит у его койки.
Он отдёрнул занавеску — и перед ним оказался Тхап. Мальчишка стоял с подушкой в руках.
— И что на этот раз? — устало спросил Сингха, бросив взгляд на его «багаж».
— Я слышал шорох… не знаю, что это, — пробормотал Тхап, всё ещё сжимая подушку в руках.
— Мы в поезде, это нормально, — буркнул Сингха, не поднимая головы.
— …Койка наверху слишком маленькая. У меня длинные ноги, я не помещаюсь, — Тхап сел на корточки перед нижней полкой.
— Койки одинаковые. Верхняя и нижняя.
Он указал в сторону коридора. Сингха ничего не увидел, а вот в глазах Тхапа старик с тростью как раз проходил мимо двери. Через пару минут тот должен был появиться снова — шаги, взгляд, всё по кругу.
— Если ты можешь его так уверенно показать, значит, ты не так уж и боишься, Тхап.
— …Просто обычно я сплю с тобой, — голос мальчишки был тихим, но вполне чётким. Сингха тяжело вздохнул.
— Тут тесно, койка маленькая, и ты ещё просишь приютить тебя? Ладно, залезай уже!
Улыбка расползлась по лицу Тхапа, глаза блеснули, будто он только что выиграл джекпот. Несмотря на то, что двум людям на этой кровати будет явно неуютно — лежать плечом к плечу, едва шевелясь, — он втиснулся рядом с видимым облегчением.
— Вот ведь… я, похоже, схожу с ума, — Сингха закатил глаза.
Сингха повернулся на бок, лицом к проходу — он терпеть не мог, когда вокруг слишком многолюдно.
— Что ещё? Если ты продолжишь вести себя как клоун, я выкину тебя отсюда.
— Мужчина сверху… он что, заигрывает с тобой? — Тхап осторожно ткнул пальцем в сторону верхней койки.
— Заигрывает? — Сингха повернул голову. — Ага, ты прав. Мы начали встречаться.
Всё произошло за долю секунды: Тхап, услышав ответ, подскочил от шока, стукнулся головой об нижнюю часть верхней койки с глухим звуком, и рухнул обратно — прямо на живот Сингхи, постанывая.
— Серьёзно, ты можешь хотя бы пять минут помолчать?
— Череп не треснул, жив — и ладно. Всё, спать. Хватит уже фантазировать, — Сингха снова отвернулся, закрыв глаза и решив игнорировать своего юного спутника. Тот сел, потирая ушибленный лоб, и бросил виноватый взгляд в сторону старика, которого всё ещё видел только он.
Прошло почти два часа с полуночи, когда наступил новый день. Сингха приоткрыл глаза и обернулся — Тхап дышал ровно, мирно посапывая за его спиной. Он осторожно протянул руку и провёл пальцами по затылку мальчишки. Ушиб немного припух, но ничего страшного — ни крови, ни синяка.
— Хмммм, — раздалось сонное бормотание, и Тхап машинально прижался к нему, обняв за талию, как будто так и должно быть.
И странным образом, молодой следователь понял: он уже почти привык к этому.