Мистика в зеркале | Глава 3
Призраки это то, что остаётся в мире, даже когда тот, кому принадлежала жизнь, уже исчез.
Возьмём, к примеру, духи — это тоже вид призрака. Цветы мертвы, а запах остался. Аромат цветов в духах продолжает (даже после смерти) тревожить и соблазнять живых.
Не смотри на понятие призрака примитивно. Слово «призрак» включает в себя куда больше, чем мы привыкли думать. Стоит взглянуть шире и признать истинный смысл, и станет ясно, что мы окружены призраками.
— Алан, ты сможешь остаться дома один?
— Обед в холодильнике, разогрей, когда проголодаешься.
— Я оставил номер телефона на столе.
— Да, пап, — протянул я нарочно и закончил смешком. — Иди уже на работу, я справлюсь. Представь, что ты делаешь это в первый раз.
Папа кивнул, вышел, сел в машину.
Перед тем как тронуться, он ещё раз посмотрел на меня, будто на прощание проверяя. Я быстро махнул ему рукой, давая понять, что всё в порядке. Тогда он уехал, едва-едва нажимая на газ.
Хоть я этого и не помнил, но точно знал, что это происходит каждый день. Папа всегда всё перепроверял, проговаривал каждый пункт, как будто закреплял и для себя, и для меня.
Вероятно, он успокаивал не только меня, но и собственные нервы, прежде чем уйти из дома.
Со своей стороны, я старался сделать всё, чтобы ему было проще уйти, чтобы он не чувствовал, что я обуза.
Когда машина скрылась из виду, я вернулся в дом.
Я сказал это вслух, стоя в полной тишине, будто перед расписанием дел.
Я поднялся в свою комнату. Целая стена была занята стеллажом, забитым книгами. Какие-то я помнил, какие-то нет, пока не начинал читать заново. Тогда понимал, что уже читал.
По правде говоря, я уверен, что перечитал всё, что там стояло. Если единственное, чем я занимался, пока папа на работе, это чтение, то этих книг хватило бы на несколько месяцев. Я не знал, сколько уже жил в этом цикле: проснуться, позавтракать, отправить папу на работу, почитать, пообедать, вздремнуть, ждать, пока он вернётся, поужинать, лечь спать, снова проснуться. И так по кругу.
Всё это подробно было описано в дневнике. Менялись слова, блюда, но рисунок жизни одинаков.
Если бы не даты, я давно потерялся бы в собственной петле.
Проводя пальцем по корешкам, я задержался на нескольких названиях: «Пророк», «Алхимик», «Sapiens», «Homo Deus», «В серой зоне», «Человек, который принял жену за шляпу», «Философия Чжуан-цзы».
То ли потому что была толще остальных, то ли потому что стояла на самой видной полке, но рука сама собой вытащила «Чжуан-цзы».
Я открыл книгу и остановился на главе «Сон бабочки».
Однажды человеку приснилось, что он бабочка.
Когда бабочка устала летать, она села на ветку и заснула.
Пока спала бабочка, проснулся человек.
Когда человек вновь заснул, проснулась бабочка.
Так они сменяли друг друга много раз, пока бабочка не задумалась над тем, кто она на самом деле.
Человек, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек.
Так как глава казалась мне знакомой, что вовсе не удивляло (должно быть, я уже читал её раньше), я быстро проверил свой дневник, чтобы узнать, какую книгу читал недавно. Не специально, а чисто случайно, взгляд зацепился за самую свежую запись.
/В два ночи, пока мылся в душе, увидел в зеркале незнакомого старика. Испугался, оставил свет включённым и завесил зеркало полотенцем. Думаю, это тот же старик, которого я видел в девять вечера, когда чистил зубы. Да, я мылся в два ночи./
По коже пробежали мурашки, когда в память ворвались образы прошлой ночи. Мужчина, стоящий позади меня в зеркале, и страх, который я тогда испытал. Видение было коротким, но чувство, которое оно вызвало, держалось долго. Я почти успел забыть ночной эпизод, пока не открыл дневник. Этого лёгкого толчка хватило, чтобы всё снова стало отчётливым.
Обычно, когда я читал о забытом событии в дневнике, я лишь смутно признавал записанный факт, не видя перед глазами картинки. Но в этот раз было иначе. Образ никуда не исчезал из головы. Он снова ожил с новым стимулом.
— Не стоило записывать это вчера, — пробормотал я, проводя пальцем по записи, сделанной в девять вечера.
/Увидел что-то странное в зеркале, пока наклонялся чистить зубы. Не готов записывать, что именно. Душ решил не принимать, запаха не было. Переоделся и лёг спать./
Значит, не один раз, а два. Возможно, вчера я видел старика (призрак) в зеркале дважды. Сначала в девять вечера, чистя зубы, а потом в два ночи после душа. Может, поэтому этот эпизод был таким ярким. Хм. Но эпизод девяти вечера не вызывал у меня визуального воспоминания. Несмотря на то, что картинки в голове не было, сама запись что я что-то увидел и отказался от душа из-за страха прямо говорила о том, что я тогда сильно испугался, и этот страх ощущался даже сейчас.
Я пролистнул дневник быстрее, избегая записей, которые могли снова вызвать образ, отмотав на всякий случай два дня назад. Я не был уверен, достаточно ли этого. Что если такое уже случалось не один раз?
Я прогнал эту тревожную мысль и вернулся к первоначальной цели — узнать, когда в последний раз я читал «Философию Чжуан-цзы».
Просматривая записи, я увидел, что вчера я читал «Дающего», позавчера «Золотой компас», ещё днём раньше снова «Дающего». Стоп. Я что, читал «Дающего» через день?
Я пробежал пальцем по недельным записям, не найдя ни одного упоминания о «Философии Чжуан-цзы». Это странно, учитывая, что я мог забыть прочитанное «вчера», несмотря на то, что перечитывал. Но эта книга, которую, судя по записям, я не открывал по крайней мере неделю, всё равно казалась знакомой. Вот что странно.
Хотя, возможно, это не так уж странно на фоне вчерашнего зеркального кошмара. Ладно, перестану ставить вокруг слова «призрак» кавычки, ведь я правда видел призрака. Этот эпизод с его отчётливым образом и эмоцией до сих пор был свеж в памяти. Кажется, некоторые события, если сопровождаются сильной эмоцией, превращаются в воспоминания даже в такой голове, как моя.
Проще говоря: Событие + Эмоция = Память. Без эмоционального компонента событие само по себе редко превращается в воспоминание.
Тогда если глава «Сон бабочки» из «Философии Чжуан-цзы» кажется мне до боли знакомой, значит ли это, что, когда я читал её, я испытал что-то достаточно сильное, чтобы мой мозг это зафиксировал? Могло ли одно только чтение вызвать такую эмоциональную реакцию? Или, может быть, я это когда-то слышал? Слух, возможно, закрепляет лучше, чем зрение.
Я решил провести эксперимент и прочитать вслух тот отрывок, чтобы проверить, вызовет ли произнесение текста какой-то другой отклик в памяти.
— Однажды человеку приснилось, что он бабочка…
Когда я дочитал, никакого чувства узнавания не возникло. Я не узнал даже звук собственного голоса, читающего этот текст. Это подтвердило, что, скорее всего, вслух я этого раньше не слышал. Может быть, я слышал это от папы?
Я взял дневник и сделал пометку:
/Нашёл главу «Сон бабочки» в книге «Философия Чжуан-цзы». Она показалась мне очень знакомой, хотя я не читал её на этой неделе. Сегодня вечером попрошу папу прочитать её вслух, чтобы проверить, узнаю ли я по звучанию./
Но раз уж я уже достал эту книгу, решил продолжить читать.
Я взглянул на ванную с приоткрытой дверью.
Воспоминание и образ старика-призрака с прошлой ночи снова всплыли в голове. Не раздумывая, я тут же решил, что будет лучше, если я почитаю на первом этаже.
Меня разбудили звуки из кухни.
На этот раз я быстро пришёл в себя. Я уснул на диване, читая «Философию Чжуан-цзы». Я был в этом уверен, потому что книга лежала рядом, когда я очнулся.
Посмотрел на часы. Было четыре часа дня. Наверное, чтение так меня увлекло, что я забыл пообедать и, не заметив момента, провалился в сон.
Я заглянул через подлокотник дивана, подумав, что шум доносился с кухни. В проёме двери мелькнула тень.
Я снова посмотрел на часы. Точно, четыре вечера. Папа сегодня вернулся раньше, а я был уверен, что он приедет в районе пяти.
— Пап, во сколько ты вернулся?
Я не расслышал, что он ответил. Видимо, он был наклонён или отвернулся, продолжая готовить.
При мысли о еде желудок отозвался громким урчанием. Логично, ведь я заснул сразу после завтрака и проспал до четырёх. Неудивительно, что я проголодался.
— Я пропустил обед. Увлёкся чтением и не заметил, как уснул.
Ответ папы снова звучал глухо и неразборчиво.
Я поднялся с дивана и пошёл в ванную, чтобы умыться.
День был удачным. Я хорошо выспался, но проснулся с ясным умом, без головной боли и без привычной утренней путаницы.
Я помыл руки на случай, если папа уже закончил готовить, и можно будет съесть хоть что-нибудь до ужина.