Воспоминания Рати | Глава 24: Фрустрация
Когда Най-Куи вернулся, господин и слуга спрятались за кустами, чтобы переодеться, а Кхун Луанг Рати Чарупич стоял рядом, скрестив руки на груди, наблюдая за ними. Как только они закончили, все трое замерли в нерешительности. Лавки на рынке уже закрывались, улицы пустели, а большинство деревенских жителей разошлись по домам. Оставалось лишь распрощаться и вернуться домой, чтобы с рассветом совершить подаяние и сделать заслуги.
— Ты голоден? Слуга тебе хоть что-то принёс?
— Я съел двух жареных птичек. Так много жевал, что аж скулы свело, — с лёгкой усмешкой отозвался Рати.
Уловив несерьёзный тон младшего, Тиратхон промолчал. Рати, заметив это, не подумал, что сказал что-то обидное, но Тиратхон сразу почувствовал укол вины. Он винил себя за то, что заставил своего Нонга ждать так долго, что тот теперь даже не хочет разговаривать. Между ними повисло неловкое молчание, и Рати нарочно сменил тему:
— А чей это кратонг у тебя в руках? Ты же свой уже отпустил?
— Кхун Пхра ещё не спустил свой кратонг. Наверное, ждёт, чтобы отпустить его с... Прошу прощения, — вмешался Най-Май, но тут же осёкся, заметив, как сурово посмотрел на него его господин. Этого взгляда было достаточно, чтобы он весь сжался.
— Этот кратонг Нонг Пха сделала для бабушки, — тихо пояснил Тиратхон. — Поскольку бабушка не смогла прийти сама, она попросила передать его тебе, Рати. Он украшен редкими, благословлёнными цветами. Пойдём, я отведу тебя к реке, спустим его вместе.
Он взял Рати за запястье, но тот не сдвинулся с места, сопротивляясь. Тиратхон обернулся, вглядываясь в его лицо:
— Я тебя заставляю? Если не хочешь спускать его, не надо. Или ты всё ещё злишься из-за того, что я опоздал? Если да, то я снова прошу прощения. Я не хотел, чтобы так вышло. Я делал всё, что мог, чтобы успеть. Мне очень жаль.
— Я понимаю твои причины, Пи Ти. Тебе не за что извиняться. Я тебе верю, — тихо ответил Рати.
Рати молча смотрел на изящно украшенный кратонг в руках Тиратхона. Узнав, откуда он, он вдруг почувствовал странное беспокойство.
Он не мог объяснить, что именно терзало его, и потому просто придумал отговорку:
— Я уже купил кратонги у деревенских. Спусти этот сам.
— Понимаю... — отозвался Тиратхон, и в его голове начали складываться пазлы.
Возможно, дело было не столько в кратонге, сколько в событиях этого дня: упоминание об общей церемонии с Инг Пха, спасение тонущего мальчика — всё это, вероятно, цепляло Рати куда сильнее, чем он показывал.
— Тебе не нравится подарок от Инг Пха?
— Как можно не оценить такую вещь? Она, наверное, потратила не один день и ночь, чтобы сделать его, — ответил Рати, но голос его звучал неискренне, и взгляд он отвёл.
— Может, она сделала ещё один, специально для тебя. Где он?
— Ай-Куи... — промямлил Рати, уклоняясь от вопроса.
Тиратхон лишь вздохнул и повернулся к слуге:
— Этот кратонг благословлён. Возьми его и спусти вместе с любимой. Загадай желание, не упусти момент.
Най-Куи и Мом Сои переглянулись, не решаясь отказать. Но взглянув на своего господина, заметили, что Кхун Луанг Рати Чарупич уставился в землю, рассеянно пнув камушек. Тогда Куи шагнул вперёд и почтительно поклонился:
— А твой кратонг где, Рати? — спросил Тиратхон, чуть склонив голову. — Я так ждал, чтобы отпустить его вместе с тобой.
Рати взял кратонг у Мом Джем, которую заранее попросил всё подготовить. Изначально их было четыре, по одному на каждого. Теперь, когда Куи и Сои спускали один на двоих, Рати протянул оставшиеся два Тиратхону и Най-Маю.
— Мне не нужен, — покачал головой Тиратхон и передал оба Маю. — Мы с тобой спустим один вместе. Это неважно.
Он вновь взял Рати за руку и повёл к берегу. Ночь выдалась прохладной, уровень воды поднялся. Зажгли свечи и благовония. Тиратхон опустился на колени и поднял кратонг над головой. Рати, глядя через цветы, неосознанно начал разглядывать лицо Пи Ти. Он крепко держал кратонг, так же, как у Куи и Сои. Но разве кратонг делят, если не...
Он не успел закончить мысль, как Тиратхон поймал его взгляд. Рати вздрогнул и зажмурился.
— Пи Ти... ты точно не спускал кратонг?
— Ни с Инг Пха, ни с кем-либо ещё. Всё, что я хотел сделать этим вечером — только с тобой. Клянусь духами и божествами этой священной ночи, моё сердце и душа принадлежат только Кхун Луанг Рати Чарупичу.
Но если бы я загадал то же самое, боюсь, это никогда бы не сбылось.
Когда прозвучали последние слова, кратонг отпустили, и он медленно поплыл вниз по реке. Их руки оставались сомкнутыми, несмотря на взгляды слуг. Признание Тиратхона повисло в воздухе, и никто не осмелился его перебить. Даже Мом Джем, которая раньше пыталась их разлучить, теперь молчала.
Осталось только общее чувство... сочувствия.
Если не сегодня, то однажды сердце всё равно будет разбито.
А пока этот краткий миг счастья...
Прошло три месяца, и теперь наступал Французский Новый год. Рати попросил разрешения воспользоваться правительственным транспортом, чтобы навестить посольство и встретиться с другом, которого ждал уже больше года. Когда они наконец увиделись, заговорили о многом: интересовались, как идут дела, расспрашивали друг друга о родителях. На этот раз отец Рати уже ушёл в отставку, и обязанности передал Флориану, исполнив тем самым одно из заветных желаний сына.
— Представь себе, — усмехнулся Флориан, — тот последний рейс едва не стоил ему жизни. Его лодку чуть не унесло в открытое море. Он уже слишком слаб для таких испытаний.
— Сколько бы он ни хотел приехать, придётся ждать ещё два года, — с печальной улыбкой добавил Рати.
— Как обстоят дела здесь? Я слышал, тебя прессовали. Правительство Таиланда с этим справилось?
Флориан смотрел на него с искренней заботой, как на младшего брата.
— Я ожидал чего-то подобного. Единственное, чего я боялся, что отец узнает и начнёт переживать.
— Не волнуйся. Персонал посольства снова на месте. Отныне никто не посмеет злоупотреблять своей властью, — он поставил перед Рати большой сундук. — Смотри. Даже говорить не надо, кому принадлежит половина этого.
Флориан рассмеялся, а Рати широко улыбнулся, хотя и медлил, опасаясь, что это может оказаться розыгрышем.
— Посол тоже был обеспокоен, когда узнал, что наша тётя сбежала и, возможно, в беде. Я сразу после прибытия в Сиам подал запрос в местные власти. Посол настоял. Теперь остаётся только ждать новостей.
— Отправить сына одного в чужую страну, естественно, повод для беспокойства. На кого можно по-настоящему положиться? Даже если дворец Суриякон тебя принимает, не стоит ждать, что они позаботятся о нашем единственном родственнике.
— Но если я нарушу местные традиции, это будет позором для отца и Белль. Когда-нибудь ей, как племяннице, тоже придётся появиться при дворце. Я не могу просто закрыть на всё глаза, — сказал Рати, ласково проводя рукой по сундуку, полному подарков от младшей сестры, и глубоко вздохнул, когда нахлынули воспоминания. — На этот раз Кхун Чай Рудж оказался в беде, а Пи Ти помог мне снова встать на ноги. Я напишу письмо, чтобы ты, как посол, передал его во Францию, пусть отец не беспокоится.
— Ты теперь официальное лицо, а всё ещё зовёшь меня «послом» — странно звучит.
— А ты теперь и есть посол. Если со мной что-то случится, я сразу прибегу в посольство и переложу всё на плечи Его Превосходительства Флориана.
— Ладно, хватит нести чепуху. Пошли выпьем в трактире. Праздник всё таки.
Они свернули в переулок недалеко от посольства. Солнце клонилось к закату, в воздухе ощущалась прохлада конца зимы. Рати, уже привыкший к климату Сиама, крепче запахнул пальто, в отличие от Флориана, которому местная погода казалась мягкой и приятной. На столе перед ними стояли четыре рюмки, по одной для Рати и Флориана и ещё две для сотрудников, присоединившихся к ним. Рядом располагались блюда с орехами, купленными у уличного торговца. За разговорами и выпивкой Рати осознал, как давно он живёт в одиночестве. Это чувство родного, привычного было утрачено так давно, что он почти забыл, каково ощущать внутренний покой.
Не то чтобы ему было плохо с Тиратхоном или скучно с Най-Куи и Мом Джем, но были темы, которые сложно обсуждать открыто. Чтобы объяснить прошлое, приходилось бы слишком многое рассказывать. Больше всех именно ему приходилось подстраиваться под сиамские традиции. Сейчас же разговор шел о вещах, которые он знал, и это приносило облегчение, будто снова встретился со старым другом после десятилетней разлуки.
— Тебя что-то тревожит? — спросил Флориан, заметив задумчивое выражение на лице друга. — Сиам не такой уж приятный, как тебе показалось вначале?
— Наоборот, — с грустной улыбкой ответил Рати. — Я завёл здесь хорошего друга… но ужасно скучаю по старым. По отцу, по Белль, по дому. Я хочу снова спать там. По-настоящему спать.
— Когда Белль узнала, что делегация отправляется, она с таким рвением собирала тебе посылку. Шуму было! Командовала, как королева, винила нас всех в том, что её любимого брата сослали жить на край света. С ней просто невозможно спорить, ничего не слушает.
Рати тихо рассмеялся, представив сестру.
— Ей уже восемнадцать, а ума всё нет.
— Её утешило то, что посол назначил Пхра Суратхи Тамматханапича заботиться о тебе. Он случаем тебя не обижает?
— Всё хорошо. Заботится прекрасно. Еда, жильё, всё. Настолько внимателен, что мне даже неловко.
— Ну и прекрасно. Рад это слышать.
Флориан поднял рюмку, и Рати последовал его примеру. Они выпили, затем снова наполнили свои бокалы, пока тела их не начали покачиваться от выпитого. Вспоминали прошлое, обсуждали текущую политическую обстановку и строили догадки о скором завершении войны. Рати поделился тем, как Сиам справляется с конфликтом, ведь обе стороны яростно спорили, и тема эта стала особенно острой.
Най-Куи заметил, как его господин увлечён беседой с друзьями, и не мешал, оставаясь неподалёку на случай, если его позовут.
Правительственная машина, что доставила их сюда, уехала ещё в пять вечера, но это было неважно, ведь Рати мог остаться ночевать в посольстве.
Тем временем слуга приготовился провести ночь поблизости, ожидая, что утром их заберут.
Имя прозвучало неожиданно, и названный вздрогнул, поспешно обернувшись. Узнав голос, он тут же склонился в почтительном поклоне.
— Он в переулке. Выпивает с послом.
— С заката. Они всё болтают, не унимаются.
— Понимаю, они давно не виделись. Когда я не нашёл его дома, решил заглянуть сюда, — сдержанно произнёс Тиратхон.
Най-Куи снова поклонился, неловко сложив руки. Он понял, что Кхун Рати, возможно, снова попадёт под раздачу за то, что потерял счёт времени.
— Эм… — поспешно прервал его Куи, голос выдавал беспокойство. — Может, я сначала сообщу ему?
Тиратхон с подозрением посмотрел на него, нахмурился, но не стал спорить. Он перевёл взгляд в сторону переулка, где виднелись трое светловолосых иностранцев, и передумал.
— Ладно. Если я вдруг заявлюсь, могут возникнуть ненужные вопросы. Присмотри за ним. Не дай ему перепить.
Куи замер, уже было собравшись уходить.
— Рати собирается ночевать здесь?
— Похоже на то, — быстро отрапортовал Куи. — Посол уже распорядился подготовить для него комнату. А утром за ним приедет машина.
Услышав это, Тиратхон облегчённо выдохнул, хотя в голосе всё равно осталась тень тревоги. Куи почувствовал это. По его мнению, Кхун Пхра слишком уж беспокоится. В конце концов, что могло случиться в посольстве? Оно безопаснее большинства мест в Сиаме.
— Да! — Куи снова поклонился, когда услышал зов господина издалека. Он тут же побежал к нему и застал его шатающимся, еле держащимся на ногах. Тут же подхватил Рати под руку, пока Флориан хохотал во всё горло над пьяными выходками друга.
— Домой пойдём! С меня хватит этих шулеров! — возмущался Рати, указывая на стол с выпивкой, будто обвиняя всех за тем столом в заговоре напоить его. — Завтра вы у меня попляшете! Всё время мухлюют!
— Сам проиграл. Не сваливай на других. Садись обратно и допей.
— Ни за что! — голос Рати прозвучал так громко, что его услышал даже Тиратхон, наблюдавший со стороны. Видя поднявшийся шум, он решил пока не вмешиваться. — Пи Куи, мы уходим!
Куи подхватил Рати и попытался повести его обратно к консульству. Но пьяный господин двигался странно: три шага вперёд, два назад, и всё это вприсядку.
— Идите прямо, пожалуйста. Кхун Пхра Тан, возможно, наблюдает за нами, — прошептал Куи.
— Какой ещё Пхра? Что он тут делает в такой час? — Рати замахал руками. — Монахи должны сидеть в храмах, Пи Куи. Не неси чепухи.
[п/п: «Пхра» может также означать монаха.]
И кто из нас чепуху несёт?.. — подумал Куи, но вслух не сказал. Это всё равно бы не помогло, в таком состоянии Рати ничего не понял бы.
Они дошли до поворота, и Куи увидел того самого «монаха», что должен был быть в храме. Точнее, стоял у ворот Дома Суанг Суралай, словно каменное изваяние.
— Кто это такой, дорогу загораживает? Что-то ты мне знаком… — Рати хлопнул мужчину по щеке, затем взял его за подбородок и начал крутить влево-вправо, щурясь. — Красавец… Ты, случайно, не новый чиновник?
— Да что вы, Кхун Рати, — Куи чуть не схватился за голову. — Ну посмотрите повнимательнее, прошу вас!
Тиратхон в этот момент выглядел как статуя гневного стража у входа в храм — только и ждал момента, чтобы схватить Кхуна и утащить в преисподнюю.
— Кхун Рати… Его, похоже, напоили до потери сознания.
— Я всё слышал, — холодно бросил Тиратхон.
Когда Куи услыша этот голос и увидел его лицо, у него тут же перехватило дыхание.
Но было уже поздно. Прежде чем Куи успел что-то возразить, его господина одним движением закинули себе на плечо и решительно понесли в сторону Дома Суанг Суралай.
Куи остался стоять на месте с перекошенным лицом, провожая их взглядом. Он был в панике, понятия не имел, что теперь делать. Но посмотрев на Тиратхона ещё раз, только вздохнул.