Кхемджира | Эпилог
Они оставались в объятиях ещё мгновение, пока гул винтов вертолёта не возвестил о его приближении.
Сильный порыв ветра пронёсся рядом, заставив волосы и одежду метаться в разные стороны, и тогда они медленно разжали руки.
Вскоре показались Джет и Чанвит. Их тела были истощены до предела, но впереди оставалось ещё много дел. Самое главное было призвать дух Луанг Пу Касема и доставить тело в храм для проведения погребальных обрядов.
Поддерживая Парана и Кхема, двое друзей повели их обратно к месту, где находилось безжизненное тело Луанг Пу. Паран опустился на колени в двух метрах от него, а позади, сложив ладони в почтительном жесте, сели Джет, Чан и Кхем.
Началась подготовка к ритуалу. Из квадратной сумки достали белую ткань и расстелили на земле, на неё поставили сосуд для ладана, пучок благовоний, масляную лампу и священную нить. Затем Паран достал металлический поднос, на который поставил консервированный рис и маринованный салат. Он открыл банки, воткнул палочку благовония в рис и зажёг её.
— Принеси сумку Луанг Пу, — велел Паран.
Чанвит медленно подполз к лежавшей неподалёку сумке и передал её наставнику. Тот положил её рядом с подносом и зажёг ещё одно благовоние, чтобы призвать дух Луанг Пу принять подношение. После этого благовоние установили в сосуд.
Паран сложил ладони у груди, закрыл глаза и начал читать «Семь книг Абхидхаммы» и «Матиккабангсукул». Обычно эти обряды полагалось совершать монаху, но в отсутствие такового Паран должен был провести их сам.
Когда чтение завершилось, он поднял сосуд с благовониями обеими руками, возвысил его и тихо прошептал:
— Все страдания и скорбь завершены. Отправляйтесь домой, Луанг Пу.
С этими словами он медленно поднялся, опираясь на руку Кхема. Джет и Чан собрали все вещи обратно в сумку наставника. Когда благовония погасли, еду сняли с подноса и положили у подножия древнего дерева, под которым некогда сидел Луанг Пу Касем.
Джет поднял почти десятикилограммовую сумку наставника, Чан взял на руки тело Луанг Пу, и все вместе последовали за Параном к вертолёту, который должен был доставить их назад. За штурвалом сидел тот же офицер Королевского лесного ведомства, добровольно вызвавшийся на эту миссию.
Этим же утром, около четырёх, Чан, ночевавший в доме Луанг Пхор Пиньо, разбудил своего друга. Пора было отправляться в путь. Вскоре Качайн, которого Джет не видел больше трёх лет, связался с ним и сообщил, что пришлёт вертолёт, чтобы забрать их в назначенное место.
По прибытии Кхем помог Парану устроиться на заднем сиденье. За ним сел Джет с сумкой. Чан положил тело Луанг Пу рядом с пилотом, а сам устроился рядом с Джетом.
Убедившись, что всё в порядке, пилот поднял вертолёт и взял курс прямо на провинцию Убонратчатхани.
После того как тело Луанг Пу Касема доставили в храм его родного города, Паран поручил Джету и Чану известить всех учеников, родственников и жителей деревни, чтобы они могли присутствовать на похоронах вечером.
Несмотря на усталость и раны, всем четверым предстояло преодолеть собственное изнеможение, чтобы достойно завершить прощальную церемонию. Ведь тяжёлый кармический долг этой жизни был преодолён благодаря милосердию и самопожертвованию Луанг Пу, и без исполнения последнего долга они не смогли бы ни спать спокойно, ни жить дальше.
Поскольку Луанг Пу Касем был старейшим монахом с долгим сроком в монашеском сане и безупречным следованием уставу, именно многочисленные ученики, включая Парана, с величием и заботой организовали его похороны. Бесчисленное множество людей приехали проститься с его телом накануне кремации, назначенной на следующий день.
Во время церемонии подношения сандаловых цветов, когда все были заняты последними приготовлениями, Джет, Чан и Кхем наконец нашли мгновение поговорить.
— Кхем, Луанг Пхор оставил это для тебя, — сказал Джет, протягивая аккуратно завёрнутый в белую ткань свёрток.
Кхем принял его, развернул и увидел детский браслет на ногу. Достаточно было одного взгляда, чтобы он понял, кому принадлежала эта вещь и что ему предстоит сделать дальше.
— Джет, Чан, спасибо вам, — тихо сказал он. Чан кивнул, а Джет похлопал его по плечу, прежде чем направиться к погребальному костру и возложить свои цветы.
Когда подошла очередь Кхема, он положил цветок и подвеску на левую щиколотку Луанг Пу Касема и прошептал бездыханному телу:
— Я принёс это. Надеюсь, вы обретёте покой, Луанг Пу. Я буду помнить вашу доброту всю жизнь.
Когда подношение из сандаловых цветов завершилось, настал последний этап церемонии кремации. Джет, Чан и Кхем подошли к Парану, который стоял в тени дерева. Четверо мужчин вместе смотрели на белый дым, поднимавшийся из печи и спокойно растворявшийся в небе.
Никто не знал, что когда-то браслет был сжат в ладони Рампхэнг до самого её последнего вздоха. Украшение украла и продала служанка, не ведая, что этот браслет являлся реликвией рода, предназначенной лишь потомкам Пхрая Яоварата Сингхи.
Только три года спустя леди Какананг, гуляя по рынку вместе с дочерью Кронгкван, увидела его на прилавке. Они выкупили реликвию обратно, а вороватую служанку наказали и изгнали из дома. С тех пор браслет тщательно берегли и передавали из поколения в поколение в надежде, что однажды он вернётся к истинному владельцу.
Позднее все четверо отправились в больницу на лечение и обследование. Лишь спустя три дня и две ночи врачи подтвердили, что их тела оправились, и тогда они вернулись в деревню Парана.
Хотя снаружи Паран выглядел вполне здоровым, оставались внутренние повреждения, которые медицина не могла объяснить, но которые люди древности приписывали карме. Поэтому дома им приходилось продолжать самолечение. Джет, Чан и Кхем отказывались возвращаться в университет, опасаясь оставить Парана одного.
Но всему приходит конец. Вскоре приближались экзамены, и однокурсники с преподавателями настойчиво звали их обратно.
В ту ночь Паран сам поднял этот разговор.
— Вам пора возвращаться к учёбе.
— Да как же, наставник! Мы не можем оставить вас в таком состоянии! — Джет, стоя на коленях рядом с Чаном и Кхемом, которые драили пол, поднял голову… и тут же вскрикнул, когда схлопотал подносом по лбу. В который раз.
— Больно, но ума не прибавляется. Знаешь, почему я до сих пор не оправился?
— Никаких «но». Идите собирать вещи. Я скажу дяде Чайя, чтобы отвёз вас в аэропорт.
— Наставник! — Джет уже собирался закатить сцену прямо на полу, но Чан вовремя стащил его за собой. Кхем, глядя на уходящих друзей, не знал, что делать, и только поднялся, чтобы молча последовать за ними.
Кхем поджал губы. Осторожно вернулся к Парану и сел, опустив голову, избегая взгляда. В такие минуты подбородок неизменно поднимался рукой, заставляя встретиться с глазами наставника.
Кхем изо всех сил старался держаться, но рядом с Параном это было почти невозможно.
— Наставник, я… — всхлипнул он.
— Ты растерян, правда? Не знаешь, что делать дальше?
Кхем кивнул, потом покачал головой, запутавшись в противоречивых мыслях, и уткнулся лицом в тёплые ладони, сжимая их и глядя в глаза, чёрные, как безлунная ночь.
Взгляд Парана смягчился, в нём появилась нежность. Он бережно провёл по щеке Кхема большим пальцем.
— В любом случае этот дом всегда будет открыт для тебя.
— А пока живи своей жизнью, как и мечтал. Старайся изо всех сил. А когда захочешь вернуться, приходи.
— Я буду ждать тебя здесь, хорошо?
Будто тяжёлый камень сняли с души. После всего, что произошло, Кхем не хотел покидать Парана, жаждал остаться рядом и вечно отплачивать за ту доброту, что получил. Но у него было ещё слишком много незавершённых дел, слишком много желаний.
Слёзы непрерывно падали на ладони Парана. Кхем медленно кивнул, с сердцем, переполненным уважением и любовью.
— Обещаю прожить достойную жизнь и вернуться к вам как можно скорее.
С того дня Джет, Чан и Кхем вновь вернулись к своим обязанностям студентов.
Шло время. Кхем усердно учился, но находил место и для радости. Он гнался за мечтой вместе с Джетом и Чаном, заводил новых друзей.
Пробовал себя в рисовании, участвовал в конкурсах, получал награды, даже побывал за границей.
В университетские каникулы ездил в деревни вместе с клубом волонтёров, помогал в лагерях и там, где прежде никогда не бывал. Эти поездки укрепляли дружбу и учили настоящему товариществу, особенно сблизили его с Прай Май.
Пережив смертельную опасность, Коракан, Пхумта и Тэ Чаторн продолжили оставаться в монашеском сане, следуя заповедям и совершая добрые дела в храмах неподалёку от дома. Но поскольку они жили в Бангкоке, учёбу не бросили, посещая занятия по выходным и часто встречаясь с друзьями.
В клубе волонтёров никто не держал на них зла за тот день. Их выбор посвятить себя монашеской жизни приняли с уважением и простили. Когда было свободное время, товарищи навещали их в храмах, чтобы вместе творить заслуги.
Кхем также познакомился с семьёй Джета — с отцом, депутатом провинции Убон Ратчатхани, с матерью, директором престижной частной школы, и со старшей сестрой Джейн, которая быстро привязалась к Кхему, словно он был её младшим братом.
Он побывал и в семье Чана. Его мать управляла средним по размеру отелем в Чонбури и одна растила троих детей. Старший брат стал хирургом, младший ещё учился в школе. В их доме царила строгость, но все трое выросли добрыми и дружными. Узнав, что Чан завёл близких друзей, одного богатого, хоть и резкого, и другого прилежного и тихого, мать обрела спокойствие и позволила сыну жить так, как он хотел.
Все моменты жизни, всё, что проходил Кхем, он делил лишь с двумя людьми: с Луанг Пхором и с Параном.
После того дня, когда он покинул дом наставника, многое изменилось. Даже сам Паран будто шагнул в новое время, отказался от кнопочного телефона и обзавёлся смартфоном, хоть и не без помощи Качайна, старого друга, который буквально затащил его в магазин.
Наставника, ничего не понимающего в технике, уговорили купить iPhone Pro Max — телефон, который оказался не только невероятно сложным в обращении, но и стоил почти как мотоцикл. Хуже всего было то, что Паран отправил такой же Кхему, чтобы их можно было связать, ведь в то время в провинции как раз начали устанавливать башню сотовой связи недалеко от деревни.
Кхем и Паран не часто разговаривали по телефону, ведь у каждого были свои повседневные заботы. Чаще всего они обменивались короткими сообщениями перед сном. Иногда Кхем присылал фотографии вкусной еды, забавных животных или красивого неба. И тогда неожиданно выяснилось, что у Парана тоже есть романтическая сторона, так что он отправлял Кхему похожие снимки.
Наконец настал день, когда Джет, Чан и Кхем вместе получили дипломы. День выдался знойным и душным, но повсюду царили радость, смех и гордость. Жаль было только, что Паран и Луанг Пхор не могли приехать и лично поздравить Кхема. Однако он всё понимал и не чувствовал себя забытым. Но он и представить не мог, что появится Качайн с букетом цветов и ключами от новенького Mercedes-Benz.
— Тыковка, Паран просил передать тебе этот подарок на выпускной, — сказал он.
Челюсть Кхема едва не упала от изумления, он чуть не потерял сознание, но быстро взял себя в руки, улыбнулся и, сияя от счастья, поблагодарил Качайна за то, что тот приехал лично. Перед уходом они сделали селфи, чтобы Качайн мог отправить снимок Парану.
— Я перевёл тебе сто тысяч бат. Купи себе что-нибудь вкусненькое, малыш. Кстати, где Джет?
— Эм… там… эй! Качайн, подожди, сто тысяч слишком много!
В тот момент Кхем только растерянно бросился за Качайном, умоляя принять деньги обратно, хотя прекрасно понимал, что этот человек не станет слушать его уговоры.
После выпускного Кхем сел за руль белого Мерседеса, подаренного Параном, и повёз Джета с Чаном в родную провинцию, чтобы навестить Луанг Пхора. К полудню они прибыли к храму, поспешили к беседке и пали ниц перед старым монахом.
— Добрый день, Луанг Пхор, — сказал Кхем. Джет и Чан тут же последовали его примеру.
Пиньо с нежностью посмотрел на сына, а затем на двух юношей, которых видел теперь не чаще раза в год.
— Луанг Пхор, я привёз свой диплом, чтобы показать его тебе, — сказал Кхем. Он достал свиток из сумки, положил на золотой поднос, затем отошёл назад и трижды поклонился. — Спасибо тебе за то, что растил меня, за твою помощь и защиту, за жертвы, на которые ты шёл ради меня всё это время. Я прошёл через немало испытаний, всегда жил осторожно, как ты учил. Теперь я окончил учёбу, могу работать и обеспечивать себя. Тебе больше не о чем тревожиться. Луанг Пхор… а ты бы согласился оставить монастырь и жить со мной?
Кхем сложил ладони у груди и с надеждой посмотрел на отца. Он понимал, что если тот откажется, ничего не останется, кроме как принять его выбор.
Пиньо едва заметно улыбнулся, его глаза светились заботой и гордостью за сына. Но мысль оставить монастырь и вернуться к обычной жизни для него уже не существовала как возможность.
— Не беспокойся обо мне, сын. Я доволен своей жизнью в монашестве, отказавшись от мирских забот и посвятив себя Дхарме. Сегодня исполнилось моё самое заветное желание. Я хочу видеть, как ты живёшь той жизнью, о которой мечтал с детства. Как заканчиваешь учёбу, находишь работу и улыбаешься, как любой другой мальчишка. Этого достаточно, чтобы я был спокоен. Отныне я буду жить по монашеским правилам до конца своих дней.
Кхем улыбнулся и кивнул, принимая решение отца остаться на этом пути.
— Когда захочешь меня увидеть, приезжай. Пока у тебя есть силы, делай всё необходимое. Не заставляй меня ждать слишком долго.
Кхем почувствовал укол в сердце и слегка смутился, вспомнив, что Паран однажды навещал Луанг Пхора, но он так и не узнал, о чём тогда говорили двое. Теперь, услышав желание отца, Кхем больше не стал бы сомневаться или уговаривать его. Вместо этого он перевёл разговор на здоровье и благополучие, рассказал о предстоящем празднике Катхина, к которому готовился храм, и поделился своими планами. Джет и Чан тоже вступали в беседу, отвечая на вопросы Луанг Пхора.
[п/п: Кхатина (на пали Kathina, тайск. กฐิน) — это важный буддийский праздник и обряд, который проводится раз в год в течение месяца после окончания Вассы (трёхмесячного сезона дождей, когда монахи остаются в монастырях)]
Когда пришло время уходить, трое молодых людей вместе поклонились и подняли лица с сияющими улыбками.
— До свидания, Луанг Пхор. Я обязательно найду время, чтобы снова навестить тебя.
— И вам всем желаю счастья в пути.
С этими словами они подняли сцепленные руки над головами и в унисон произнесли:
Около половины девятого вечера Кхем, Джет и Чан добрались до деревни Парана. Они оставили машину на стоянке у старосты и, решив вспомнить прошлое, закинули сумки на плечи и пошли пешком к дому наставника.
Воздух в деревне был прохладным, особенно когда они шли среди банановых рощ и каучуковых плантаций. Темнота и холод будто сгущались с каждым шагом. Всё вокруг было тревожно тихо, только ветер свистел в кронах. Но теперь всё было иначе, ведь с ними был Чан.
До дома оставалось совсем немного. И тут Кхем неожиданно сбросил все вещи на Джета:
— Держи! У меня срочное дело, я побежал!
Он рванул вперёд, игнорируя возмущённые крики друга, которые были такими громкими, что спугнули птиц.
— Чёрт, Кхем! Куда ты так несёшься?! Подожди меня!
Кхем первым добрался до дома Парана и едва сдерживал улыбку, увидев, как тот сидит на бамбуковой скамье у крыльца и читает буддийскую книгу.
Сделав вид, что не заметил, что книга у Парана в руках вверх ногами, Кхем быстро подошёл ближе. Книга вскоре оказалась отложена в сторону, и Кхем сел рядом. Он посмотрел Парану в глаза и медленно склонился, положив голову ему на колени. Паран мягко прикрыл его ладонь своей, а потом Кхем поднял взгляд и улыбнулся.
Наставник убрал прядь, прилипшую к ресницам Кхема, и слегка коснулся его лба своими длинными пальцами.
— Как я сказал тебе меня называть?
Кхем смутился, его лицо вспыхнуло от тепла воспоминаний. Недавно старший велел обращаться к нему иначе, но Кхем всё ещё не привык.
Этот новый облик отношений ознаменовался тем именем, которое когда-то произносила лишь мать Парана. После её смерти он больше никогда его не слышал… до этого дня.
Время словно остановилось, Кхем снова утонул в его тёмных, как безлунная ночь, глазах. Он замер, пока расстояние между ними не сократилось. Пока холодный, прямой нос не коснулся его щеки, а затем мягкие, тёплые губы накрыли его поцелуем. Сильная ладонь удержала затылок, не давая отстраниться.
В этот момент Джет уже вбежал во двор, но прежде чем он успел что-то увидеть, Чан, следовавший за ним, схватил друга, развернул и достал из бокового кармана рюкзака пакет с освежающим порошком. Насыпал в ладонь и тут же сдул прямо ему на лицо.
— Блин! Ты что творишь?! В глаза попало!
А в это время полная луна сияла на небе, рассыпая звёзды вокруг.
Прохладный ветер и знакомая атмосфера согревали сердце.
Где-то рядом раздался радостный лай Дханга, приветствующего всех вернувшихся домой, чтобы начать новую жизнь вместе.
Да благословят все великие существа шестнадцати небесных и пятнадцати земных миров, включая лесных духов, небожителей и высших божеств, каждого читателя этой книги счастьем и бесконечным процветанием.