Мистика в зеркале | Глава 33
Подумай о чёрте, и он тут как тут.
Точнее, говорят: «вспомни чёрта, и он явится», но я его даже не вспоминал. Я всего лишь подумал, а он уже был здесь.
Не стану отрицать, я обрадовался, увидев его. Более того, был почти счастлив. Это то самое чувство обиды влюблённого. Ты злишься, ты раздражён, но всё равно хочешь видеть этого человека. Я попытался на мгновение скрыть свою радость.
— Я разве говорил, что тебе уже можно приходить ко мне?
— Алан, я знаю, что ты не хочешь меня сейчас видеть, но я должен был прийти.
— Я знаю, что ты собираешься сделать этой ночью.
— Если не можешь, ничего страшного. Не говори. Храни это в тайне хоть до самой смерти. Но не пытайся меня останавливать.
— Пожалуйста, Алан, правда, доверься мне. Я, возможно, не могу объяснить почему, но я действительно хочу для тебя лучшего. То, что ты собираешься сделать, плохо закончится.
— Почему ты так уверен? Потому что нечто подобное уже случалось в предыдущем цикле?
— Алан, я прошу тебя. Я не могу сказать.
— Тогда ничего не меняется, — я пожал плечами. — Я пойду в любом случае.
Я прошёл мимо него к кровати и плюхнулся на неё, делая вид, что мне безразличен Вин, но украдкой следя за ним краем глаза на случай, если он вдруг решит уйти или выскользнуть в окно, чтобы я успел его остановить. Я всё ещё хотел, чтобы он был рядом.
— Почему ты такой упрямый, Алан? — спросил Вин.
— А почему ты ещё упрямее, Вин? Если бы ты рассказал мне всё, на этом бы всё и закончилось, — ответил я.
Он промолчал, и я воспринял это как ответ.
— Если ты собираешься молчать и ничего не объяснять, тогда не пытайся меня останавливать. Но…
Я сделал паузу, заметив, как он слегка подался вперёд, явно ожидая продолжения.
— Я имею в виду, что этой ночью, когда я пойду в архив, ты можешь пойти со мной, — объяснил я.
— Но если ты попытаешься вмешаться, хоть чуть-чуть, я сразу же выгоню тебя. Так что как? Ты идёшь со мной или нет?
В этот момент я нарочно говорил жёстко, втайне молясь, чтобы он согласился. Мне совсем не хотелось идти в архив посреди ночи одному. С ним рядом было бы спокойнее.
— Хорошо… я пойду с тобой, — кивнул он.
— Отлично. Но не задерживай меня, — ответил я.
Он подошёл и сел рядом со мной на кровать, снова кивнув.
Его слова едва не растопили моё сердце. Я чувствовал то же самое, но на кону была моя гордость.
Я не мог просто так ответить и тут же помириться, верно? Поэтому решил не признавать его чувства напрямую.
— Мы расстались сегодня утром. Как можно так быстро по кому-то соскучиться?
— Вот так и ощущается любовь, когда о ней молчат. Полдня могут показаться половиной года, — сказал он.
Внутри я был с ним согласен. С утра, когда мы расстались, до этого вечера прошло всего несколько часов, но время без Вина тянулось бесконечно, словно прошли недели. И всё же я удержал свою позицию.
— Рад это слышать. Может, в следующий раз ты не будешь мне врать и ничего скрывать.
— Я признаю, что был неправ. Прости, — сказал он.
— Но ты всё равно ничего мне не объясняешь.
— В любом другом вопросе я бы уступил тебе, Алан. Но в этом…
— Скажем так, я признаю твою необходимость, Вин, но это не значит, что я её понимаю.
Это было максимум, что я мог дать. Мне казалось, мы встретились где-то посередине, я принимал его необходимость хранить тайны, но без объяснений не мог по-настоящему понять его позицию. Я принимал его молчание, но не мог его разделить.
— Просто не становись у меня на пути этой ночью.
Он этого не пообещал, но эта нерешительность в его голосе прозвучала почти как согласие.
— Теперь остаётся только ждать, — сказал я, повернувшись к часам на стене.
До полуночи оставалось несколько часов…
Если смотреть на часы и ждать с нетерпением, кажется, будто время длится целую вечность.
Но если отпустить и не ждать, всё происходит удивительно быстро.
Я где-то это читал или слышал, не уверен, где именно. Учитывая мою ненадёжную память, скажем так, эта мысль почему-то застряла у меня в голове. Я всегда верил, что активное ожидание замедляет время, а когда не ждёшь, всё случается быстрее.
Я напряжённо ждал полуночи, и она наступила в одно мгновение.
Пока я сидел и ждал, Вин решил остаться рядом, молча составляя мне компанию. Мы не разговаривали, но само его присутствие успокаивало.
Должен признать, что несмотря на все мои попытки отдалиться, он был мне нужен.
Я дождался, пока минутная стрелка пройдёт середину между двумя и тремя, и только тогда поднялся из-за стола. Вин, сидевший у изножья кровати, встал почти одновременно со мной.
— Ты уже идёшь, Алан? — спросил Вин.
Я взял обувь и достал из сумки фонарик. Он был немного громоздким, но необходимым, без него в архиве я бы ослеп.
— Вин, я знаю, ты не хочешь, чтобы я вспоминал прошлое, потому что, по твоим словам, это ради моего нынешнего счастья. Я ценю, что тебе не всё равно, но ты можешь принимать решения за меня.
Что бы он ни собирался сказать дальше, Вин решил промолчать.
— Люди, которые любят друг друга, не принимают решения друг за друга, даже если знают, что другой может ошибиться. Забота это не контроль. Нужно ещё и уважать выбор другого, — сказал я. Я не читал нотаций, просто хотел, чтобы он понял, что у меня в голове. За часы молчаливого ожидания эти мысли улеглись, и я хотел, чтобы он их услышал. — Но я не злюсь на тебя, Вин. Уже нет.
— Тогда я надеюсь, что ты тоже уважаешь моё решение.
Я проверил фонарик, несколько раз включив и выключив его. Убедившись, что он работает, неловко засунул его в карман брюк. Было неудобно, но другого варианта я не видел. Затем взял карту доступа, которую «одолжил» у Пита.
— Ну что, ты всё ещё идёшь со мной, Вин?
— Тогда не будем терять время.
Коридор оказался таким же пустым, как я и ожидал, освещённый лишь дежурными лампами, которые горели всю ночь для обходов.
Доктор Нин говорил, что ночью освещают только коридоры рядом с палатами пациентов. Это означало, что длинный проход к архиву будет погружен в полную темноту.
Так и было. К счастью, лунный свет, проникавший через окна, давал хоть какую-то видимость.
Я пока не хотел включать фонарик, так как не знал, сколько в нём осталось батареи и сколько времени мне придётся провести в архиве. Если можно было сэкономить заряд, я собирался это сделать.
Мы с Вином двигались как можно быстрее и тише, стараясь не издать ни звука, который мог бы кого-то разбудить или привлечь внимание, но при этом не терять ни секунды. Я не знал, когда медсестра пойдёт на следующий обход, заглянут ли ко мне в палату и пройдут ли мимо архива.
Добравшись до двери архива, мы столкнулись с первым серьёзным препятствием — картой доступа. Я надеялся, что она сработает так же, как днём, когда видел, как Пит открывал дверь. Часть меня боялась, что сработает сигнализация, но, к счастью, раздался лишь тихий писк и дверь открылась.
Мы протиснулись в образовавшуюся щель и вошли внутрь.
В архиве было прохладнее, чем снаружи. Я слышал, как работает кондиционер, возможно, его оставили включённым ради компьютеров или бумажных документов. По спине пробежал холодок. Я напомнил себе, что мы не делаем ничего плохого, я всего лишь использую карту доступа Пита, чтобы добраться до собственного дела. Вин кивком указал на компьютеры, но я покачал головой.
— И у тебя его нет? — шёпотом спросил он.
— А откуда ему у меня взяться?
— Тогда как мы найдём твой файл?
Я указал на ряды архивных шкафов, похожих на небольшую библиотеку. В полумраке они выглядели особенно внушительно. А что, если моё дело на самой верхней полке?
— Здесь сотни шкафов. Ты серьёзно думаешь найти свой файл за одну ночь? Ты с ума сошёл?
— А кто сказал, что нам нужно проверять каждый?
Я поднял запястье, показывая браслет с моим больничным номером.
— Будем искать по номеру пациента.
Не знаю, удача это или чья-то насмешка.
Моё дело оказалось в первом шкафу, на первой полке, в первом ряду. Мне даже не пришлось искать. Будь это романом, это выглядело бы странно. Будь это драмой, я бы, наверное, даже разозлился.
Но это была реальность, и я мог лишь поблагодарить судьбу за то, что она не заставила меня тратить время. Втайне я боялся, что поиски займут почти всю ночь.
— Что ты ищешь? — прошептал Вин.
— Не знаю… — честно ответил я.
Дело было толстым. Я не представлял, с чего начать. Его объём по-настоящему сбивал с толку. Сколько времени я здесь провёл? Оно стало таким из-за этого пребывания или из-за предыдущего тоже?
— Если ты будешь просто листать без системы, ты ничего не найдёшь.
— Я знаю, не нужно мне это говорить, — раздражённо ответил я.
Разве он не обещал не вмешиваться?
Любое подобное замечание я воспринимал как вмешательство. Но вместо того чтобы спорить, я открыл первую страницу и осветил её фонариком. Внимательно пробежался глазами по строкам. Личная информация. Ничего интересного. Я перелистывал страницу за страницей, пока одна строка не привлекла моё внимание: