Воспоминания Рати | Глава 2: Прогулка вдвоём
Их взгляды встретились. В глазах Рати читалась твёрдая решимость — он явно не собирался отступать, пока не получит ответ. Тиратхон тяжело вздохнул, затем жестом пригласил его идти вперёд. Рати нехотя подчинился, ступая рядом.
Пока они шли по мощёной дорожке вдоль храмового двора, Тиратхон, немного поколебавшись, всё же заговорил:
— Я профессор в университете, преподаю в области гуманитарных наук.
— Неудивительно, — почти сразу отозвался Рати. — Но разве вам подобает вот так гулять без сопровождения? Без слуг это ведь не слишком удобно.
— Разве ты не рядом? — с усмешкой отозвался Тиратхон. — И потом, я не из тех, кто зовёт слуг при каждом пустяке. Но скажи, почему ты вдруг переменился в тоне?
— Хоть я и живу во Франции, я не оторван от новостей на родине. Чулалонгкорн ведь изначально был школой для подготовки придворных. Как человек, преподающий там, может быть простолюдином? Я сам когда-то был слугой. Мне было бы невежливо не проявить уважения.
— Тогда скажи, кем ты меня считаешь?
Рати обогнал его, развернулся и окинул взглядом с ног до головы:
— У тебя благородная осанка. Ты носишь шёлк тонкой выделки, на груди — золотой карманный хронометр. Очевидно, что ты человек с изысканным вкусом. Ты держишься с достоинством, а говоришь — чётко и грамотно. Я бы поставил на то, что у тебя королевская кровь.
— Неужели я действительно выгляжу настолько устрашающе?
— Именно, — с лукавой искрой в голосе бросил Рати и пошёл дальше, не дожидаясь ответа.
Тиратхон чуть оторопел от этой реплики, но вскоре рассмеялся себе под нос и поспешил догнать его. Рати снова обернулся и остановился.
— Мои деньги... Это всё, что у меня есть. Мне их должно хватить на несколько месяцев.
— Ах, верно! Совсем забыл, — Тиратхон достал мешочек с монетами, тот самый, отобранный у вора. — Помнишь, сколько там было? Или это всё?
— Три бумажные купюры по сто бат, пять — по десять, шесть — по пять. Остальное — монеты. Сатанг точно не считал. Ещё были французские монеты — сестра положила, на всякий случай.
— Пойдём, — сказал Тиратхон и провёл его в открытую зону у храма. Усевшись рядом с колонной, он высыпал содержимое мешочка. — Чтобы потом не было лишних проблем, мы должны отделить твои деньги от чужих. Всё остальное придётся отдать полиции — вдруг у этого типа были и другие жертвы. Если будем слишком долго держать у себя, подумают, что мы сами воры.
— Тогда я сперва отделю иностранные монеты. Господин Ти...
— Ну а как мне к тебе обращаться?
— Зови меня Кхун Ти. Или Пи Ти, если хочешь быть вежливым. А я буду звать тебя Кхун Рати. Мы же уже достаточно знакомы, не так ли?
— Сомневаюсь, что «Тиратхон» — твоё настоящее имя. Не делай из меня дурака, — сухо бросил Рати, не отрываясь от монет. Он был полностью сосредоточен на разборе содержимого, не замечая, как лицо молодого дворянина озарила лёгкая улыбка: его упрямство было почти очаровательным. — И перестань говорить о себе таким высокопарным «кхрапом». Разве не лучше бы использовать «ка» для «я» и «энг» для «ты»? — бросил Рати с явной долей раздражения.
Ну надо же, прекрасно знает, что выше меня по положению, а всё равно подкалывает. Это что, уважение такое?
[п/п: «кхрапом» — крайне формальная форма «я» в тайском. «Ка» и «энг» — более старомодные, но интимные и равноправные обращения.]
— Моё полное имя — Мом Раджавонг Тиратхон Танин Висут. Имя Тиратхон настоящее. И да, я действительно служащий королевского двора. Удовлетворён? — усмехнулся Тиратхон.
Рати приподнял голову и внимательно посмотрел на молодого человека, который, похоже, был лишь немного старше него самого. Вспомнилось недавнее постановление короля, согласно которому все жители Сиама должны были взять фамилии — ради упорядочивания родословных. Даже живя во Франции, он знал: семья Висут происходила по прямой линии от древнего монарха.
— Ясно, — пробормотал он и снова склонился над монетами. — Всё. Я не уверен, сколько точно было батов и сатангов, но французские монеты я отделил.
— И этого достаточно. Не ломай себе голову.
— Кстати... А моей сумки среди этих вещей нет? Она тканевая, медного цвета, с вышитыми цветами и моим именем по-английски в углу.
— О нет! — Рати подскочил, готовый броситься куда глаза глядят, но чужая крепкая рука остановила его. — Отпусти. Эту сумку мне подарила сестра. Она шила её для меня целыми месяцами...
— И ты просто побежишь, не зная куда? Подожди, я сначала передам всё это в участок, а потом помогу — вместе пройдёмся по следам вора.
Свет вокруг храма был тусклым, местами исчезающим в глубокой тени. К ним присоединился ещё один мужчина — тот, кто сопроводил вора к полицейским. Втроём они обошли двор, внимательно осматривая всё под ногами. Лишь со второго круга им повезло — продавщица сладостей заметила сумочку, валявшуюся возле стены. Она любовалась её вышивкой, когда они подошли.
Рати снова улыбнулся — искренне, широко. Он не просто поблагодарил, а захотел купить у неё угощение, чтобы выразить благодарность.
Рати запротестовал, когда Тиратхон протянул руку к подносу.
— Сладости стоят копейки. Если ты дашь ей купюру, она просто не сможет дать сдачу. Позволь Пи Ти позаботиться об этом, — сказал тот с лёгкой усмешкой.
Рати смотрел, как Тиратхон расплачивается своими монетами. Но больше всего его поразила не доброта, а то, с какой лёгкостью он назвал себя «Пи Ти».
— Чего ты так уставился? Попробуй. Тебе понравится.
Рати развернул свёрток из бананового листа, аккуратно подцепил кусочек зубочисткой и осторожно положил в рот. Выражение его лица оставалось нейтральным... а затем он вдруг потянул Тиратхона за рукав, уводя от прилавка.
— Это же... чересчур сладко! Как это вообще можно доесть?
— Попробуй сам, — фыркнул Рати, протягивая свёрток.
Тиратхон чуть наклонился вперёд и, не колеблясь, приоткрыл рот, ожидая. Рати замер. Пару секунд он просто стоял, ошарашенный, будто не верил, что всё происходит на самом деле. Потом, чуть дрогнув, неловко поднёс угощение к губам мужчины. Пальцы его подрагивали. Он смотрел, не отводя взгляда, пока тот жевал, затем сглотнул и, слегка наклонив голову, облизал губы.
— Да, приторно. Очевидно, что делали простые крестьяне — лишь бы как-то выжить. Не бери в голову, Нонг. Может, найдём что-нибудь по твоему вкусу.
— Пожалуйста… не называй меня так, — тихо пробормотал Рати, взгляд его скользнул в сторону. — Я не достоин быть на одном уровне с тобой.
— А как же мне тебя называть? — спросил Тиратхон, глядя в упор.
Рати замялся, на секунду опустив глаза. Видно было: вопрос поставил его в тупик.
— Ты — благородного происхождения, Кхун Чай. А я всего лишь сопровождающий при дипломатической миссии. Будет правильно, если ты будешь звать меня Най-Рати. А «Нонг» звучит… будто ты издеваешься.
— Хорошо, Най-Рати, — с лёгкой ухмылкой кивнул Тиратхон. — Сколько тебе лет?
— А мне двадцать восемь. Значит, ты младший. Почему бы мне и не звать тебя Нонгом? В чём проблема?
— Ну… — Рати стиснул зубы. Упрямый он, как мул… — Ты купил сладости, вот и ешь сам. С твоего позволения.
Он аккуратно вернул свёрток Тиратхону, и тот без слов передал его Най-Маю, чтобы тот подержал. Сам же шагнул за Рати, идя в полушаге позади. Казалось, он позволил тому вести... но лишь до определённого момента.
— Туда идти бессмысленно. Пойдём со мной, — спокойно сказал он, и, положив руку на плечо Рати, мягко направил его в другую сторону.
На их пути оказался небольшой помост, где разыгрывалось поэтическое представление. Песни, музыка и ритмичные куплеты сразу привлекли внимание Рати. Тиратхон остановился, огляделся и, не сказав ни слова, вытащил маленькую скамеечку, поставил её рядом и похлопал по сиденью:
— Лавка тёти Нуан славится своими десертами. Присаживайся, насладись представлением и выбери, что бы ты хотел попробовать.
— Это ваш друг? — поинтересовалась тётя Нуан, с любопытством взглянув на Рати.
Тиратхон приподнял палец, словно говоря: подождите.
— Кхун Чай сегодня встретил нового друга, — вмешался Най-Май.
— А, поняла, — кивнула она, сменив интонацию на более почтительную.
— Кхун Чай, что угодно? У нас остались сладкие бананы, таро и тыква в кокосовом молоке. Сегодня праздник, так что кое-что ещё осталось.
— Что бы ты хотел, Нонг Ти? — спросил Тиратхон с лёгкой ухмылкой.
Но тот не ответил. Он был полностью поглощён действием на сцене.
Тиратхон мягко коснулся его плеча:
— Не хочешь? Ты будто в трансе.
— Это… завораживает. Я никогда не видел такого, — прошептал Рати, даже не глядя на него.
— Представление носит название «Пленг Чой». Исполнители по очереди поют стихи, а остальные подхватывают хором, добавляя юмор и ритм. Тебе нравится?
— Очень. Это… необычно откровенно.
— Раньше храмовые ярмарки не были такими пышными. Но в этот раз мероприятие приурочено к дню заслуг — вот и столько выступлений. Даже знатные семьи привели детей. Поэтому и такая суета. Понимаешь, о чём поют?
— Тогда сначала выбери десерт. А уж потом — вникай.
— Ну надо же, как вы красивый. Откуда вы? — вмешалась тётя Нуан, ласково глядя на Рати.
Тот смутился, потупился, но улыбнулся и кивнул в сторону глиняного горшочка.
— Сначала попробуй, потом и поговорим, — подмигнула она.
Рати сглотнул, слегка нервничая, но взял миску, а потом заметил, как Тиратхон снова платит за него, даже не спрашивая. Он попробовал ложку.
— Не слишком сладко? — с любопытством склонился к нему Тиратхон.
— Очень вкусно. Сладко, нежно… и совершенно очаровательно.
— Ох, как приятно слышать, — вздохнула тётя Нуан. — Кхун Чай с детства обожал тыкву в кокосовом молоке. Каждый раз, как он возвращается домой, я обязательно приношу ему порцию.
[п/п: «Кхун Чай» — титул Тиратхона.]
— Если считать «постоянным» — раз в несколько месяцев, то да.
Резкий всплеск аплодисментов отвлёк Рати. Он повернулся на звук, смеясь, и незаметно для себя доел всю сладость до последней ложки. Щёки у него были надуты, как у ребёнка, и в этот момент он казался не взрослым мужчиной, а мальчишкой лет пятнадцати.
— Наелся? — с улыбкой спросил Тиратхон. — Вон там жарят морепродукты — креветки, крабов, рыбу. Пахнет сногсшибательно. Пройдёмся?
— Уже довольно поздно. Я никому не сказал, что задержусь. Боюсь, это вызовет проблемы, — проговорил Рати, возвращая миску тёте Нуан.
Потом повернулся к Тиратхону, серьёзно и сдержанно добавил: — Спасибо за сегодняшний день, Кхун Чай Тиратхон. За то, что спас меня от вора, показал ярмарку и всё оплатил. Обещаю, я отплачу тебе добром.
Он элегантно поднялся, склонился в благодарственном поклоне и пошёл прочь, не оглядываясь. Тиратхон не стал его останавливать. Лишь смотрел ему вслед, пока тот не растворился в вечерней толпе. Он заметил, как Рати замедлил шаг, начал вертеть головой, будто не уверен в направлении.
Тиратхон нахмурился, прищурился… и, не медля, поспешил за ним.
— Ну... Я помню только дорогу до ярмарки. Когда за мной гнался вор, я бежал куда глаза глядят. В итоге — совсем потерялся.
Тиратхон сдержался, чтобы не усмехнуться. Он знал: Рати недавно прибыл из Франции, и для него всё здесь незнакомо. Он лишь мягко улыбнулся и сказал:
— Пойдём. Я провожу тебя до посольства.
— Не стоит сомневаться. Это всё равно по пути. В такой час лучше не бродить одному — ещё один вор тебе точно ни к чему.
Они неспешно двинулись в сторону храмовых ворот. Рати всё оборачивался, будто прощался с этим шумным, сверкающим миром. Вид у него был слегка грустный — жаль уходить, жаль, что не всё успел попробовать. И мысль о морепродуктах явно не давала покоя — он сглатывал слюну каждый раз, когда до него доносились соблазнительные запахи. Тиратхон наблюдал за ним и на этот раз уже не сдержался — рассмеялся открыто.
— Завтра ярмарка продолжится. Попроси разрешения у начальства и приходи снова — уже без спешки.
— Ты хочешь сказать, что будет ещё один день?
— Если решишь прийти — я лично тебе всё покажу.
— Я... не думаю, что смогу. Завтра важная встреча. Приедут представители дворца, министры, секретари. Большой приём, и мне нужно быть там.
— Когда старшие собираются, младшие тоже обязаны присутствовать? Или у тебя есть должность?
— Понятно, — кивнул Тиратхон, решив не давить.
Он и раньше заметил: у Рати был лёгкий акцент, но его тайский был чист, чёток, безупречен — как у коренного сиамца. И внешне он почти не отличался от местных.
— А есть что-нибудь, что ты хотел бы попробовать с ярмарки? Я могу поручить Най-Маю завтра доставить это в посольство.
— Не нужно. Завтра нас и так ждёт полноценный банкет.
— Но это ведь не то же самое, что испытать вкус на месте, верно?
Рати опустил глаза и тихо признал:
Тиратхон мягко рассмеялся. Они как раз подошли к воротам посольства, где стоял охранник. Рати записал имя в журнале, потом ещё раз поклонился:
— Правила строгие. Внутрь тебя не пропустят.
— Всё в порядке. Тут светло, я справлюсь.
— До следующей встречи. Я загляну.
Когда Рати вернулся в свой деревянный флигель на территории тихого консульства, он взглянул на часы. Большинство уже, вероятно, спали — после изнурительного месячного пути. Только он, казалось, остался полон энергии, сердце ещё гулко отзывалось от впечатлений.
Он запрыгнул на кровать, напоминая себе: это была его первая ночь в Сиаме. Он не любил писать дневники и не стал заносить ничего в блокнот — вместо этого достал золотой медальон и открыл его. Внутри был портрет матери. Он улыбнулся ей:
— Всё хорошо. Я забочусь о себе.
Потом, вспомнив кое-что, тихо хихикнул и добавил:
— Ну, был один небольшой инцидент… Но Кхун Чай Тиратхон мне помог. Он невероятно добрый. Угостил меня сладким и даже назвал «Нонг Рати» — без высокомерия, с такой теплотой. Хоть я и не достоин такой фамильярности. Его род — прямые потомки старинной знати. Как я могу с ним сравниваться? Уже то, что он показал мне ярмарку, — великая честь. И он даже сказал, что всё мне покажет. Разве такое возможно? Он ведь профессор, уважаемый человек… С чего бы ему возиться с простым переводчиком вроде меня?