Богиня благословит тебя от смерти | Глава 35: Сбежавший дух
Тело рухнуло вниз, с глухим ударом наткнувшись на что-то твёрдое, и Сингха едва сдержал стон. Доски над ним оказались слишком узкими, дерево распороло кожу, оставив кровавые полосы. Боль в спине дала понять: он упал не просто на землю, а на что-то ещё.
— Пи Синг! Что с тобой?! Ты ранен? Пи, ты меня слышишь?!
Голос, доносившийся сверху, заставил Сингху открыть глаза. Тхап выглядывал в дыру, его лицо исказила тревога. Яма была глубиной около трёх метров, неширокая — ровно такой, чтобы в неё можно было сбросить тело.
Человеческое или нет — значения не имело.
— Я в порядке! Позови Чана, пусть поможет, — крикнул Сингха. К счастью, когда его утянуло вниз, он сумел ухватиться за верёвку. Без неё, возможно, сейчас бы Тхапу пришлось иметь дело с проклятыми призраками в одиночку. — Брось мне фонарь, только аккуратно.
— Подожди, Пи, не уходи никуда! Я сейчас же приведу Пи Чана!
Парень бросил на него последний взгляд, полный отчаяния, и сорвался с места. Казалось, он вот-вот расплачется.
— Серьёзно, куда мне, по-твоему, отсюда деться? — пробормотал Сингха себе под нос. Он подхватил фонарь, посветил по сторонам и понял: догадка была верной.
Это было единственное место в доме, где лежал ковёр. В остальной части — ни намёка на ткань. Очевидно, преступник постелил его не ради уюта, а чтобы скрыть то, что лежало под ним.
Например, десятки скелетов прямо у него под ногами.
Тхап метался, оглядываясь — разум твердил одно, сердце другое. Если он покинет дом, духи нападут на Сингху. Но если останется, ничем не сможет помочь. И, словно в насмешку, прямо перед выходом возникли два призрака — мать и дочь.
— Вы все умрёте здесь! — зарычала женщина.
— Без меня ритуал не сработает! — выкрикнул Тхап, сжимая в руках амулет. — А если не сработает, вас никто не станет почитать! Вернётесь бродячими духами, без рода и пристанища, как и раньше!
Он стоял твёрдо, несмотря на дрожь во всём теле, несмотря на страх, сводящий живот. Он знал: если сейчас дрогнет, погибнут оба.
Дверь медленно открылась, и Тхап увидел Чана, сидящего в машине и крепко обнимающего руль. Но он был не один. Задние сиденья и крыша автомобиля были полны духов, которые прицепились к нему, с жадностью наблюдая за Чаном.
— Почему Тхап так долго? И почему этот чертов кондиционер всё ещё работает, я же его уже выключил, — пробурчал Чан, растирая плечи руками, чтобы согреться. Холод пробирал до костей, а спина затекла. Но, когда он повернулся, осмотревшись вокруг, он не увидел ничего, кроме пустого дома перед ним. — Что с ним? Почему он стоит там и не выходит?
Чан заметил, как Тхап стоял у двери, но не торопился выходить. Он решил открыть дверь машины и, махнув рукой, попытался привлечь внимание Тхапа.
— Эй, Тхап! Почему ты не выходишь?! — крикнул Чан. Но в ответ он только увидел, как Тхап помахал ему рукой и что-то сказал, но ничего не было слышно. — Что? Выйди быстрее, мне нужно вернуться к работе!
Чан подошёл ближе. Когда он собирался ступить на землю, он ожидал, что земля будет твёрдой, но почувствовал, как его тело стало невероятно слабым, и он рухнул, погружаясь в грязь.
— О, чёрт! Вот это да, — он попытался опереться рукой на то, что считал землей, взгляд остановился, и он осознал, что это вовсе не земля.
Внимательно оглядевшись, он понял, что это то, что он знал еще с тех пор, как был студентом медицинского факультета.
Он не мог оторвать взгляд от того, что лежало под его ладонью. Холод пробежал по всему телу.
— Твою ж мать! — выдохнул он. Это был скелет, сложенный один на другой так, что Чан не мог даже понять, где начиналась одна часть и где заканчивалась другая. По коже пробежал табун мурашек. Он быстро встал и отпрянул, с ужасом осознавая, что только что наступил на чьи-то останки. — Простите… Простите меня… Я не хотел! — Чан судорожно пытался выбраться из ямы, но каждый раз, как он упирался в стенку, рыхлая земля осыпалась под пальцами, и путь наружу становился всё невозможнее.
Едва слышный шорох впереди сдавил грудь, сердце забилось, как бешеное. Он был здесь один. Или уже нет?.. Тогда что сейчас позади него?..
Вдруг в груди, с правой стороны, он почувствовал жгучее тепло. Он опустил взгляд — что-то будто вспыхнуло внутри. Через несколько секунд пламя исчезло, но на его месте остался жар, прожигающий ткань и кожу.
— Ах, мать твою!.. Что это за хрень?!
Он попытался стянуть с себя рубашку — в нос ударил запах горелой плоти. Жжение, страх и внезапный приступ паники смешались в сознании. Где-то позади, в полутьме, раздался тихий, надломленный смех — девочка с обугленным телом словно наслаждалась происходящим.
— Пи Чан, хватайся! — раздался голос сверху. Он автоматически протянул руку, даже не успев подумать.
Но в тот момент, как его потянули вверх, другая рука мёртвой хваткой вцепилась в кисть.
— Не бросай меня… Жги… Жги их всех…!!
— Да катись ты в ад, мелкая тварь! — прорычал он, и, ведомый страхом, изо всех сил пнул нечисть по лицу.
Обожжённая ладонь отдёрнулась.
Тхап изо всех сил потянул его, и, задыхаясь, весь в грязи, Чан выбрался наружу.
— Я ни за что не останусь тут, к чёртовой матери!
— Подожди, Пи Чан! Мы должны вернуться за Пи Сингхой! — воскликнул Тхап.
— Ты бы сначала сам за себя подумал! — огрызнулся Чан, тяжело дыша и трясущимися руками вытирая пот с лица. — Ты вообще понял, на что мы только что наткнулись?!
— В той яме всего один призрак, — бросил Тхап, — но если бы ты остался в машине без меня, ты бы встретился уже с сотней!
— Не делай из меня идиота, Тхап! — огрызнулся Чан, уставившись на серьёзное лицо собеседника, а затем перевёл взгляд на свой автомобиль. Он всё ещё не видел ничего подозрительного, но уже знал — пронизывающий холод в салоне явно был не от кондиционера. — Подожди… Ты ведь серьёзно? Тхап, стой, я с тобой!
Чан метнулся за ним, неуклюже вбежал в дом. Его мотало между двух страхов: если он войдёт — увидит призраков, если останется — тоже, только один и без поддержки. Поэтому…
Тем временем Сингха освещал фонариком яму, стараясь не шевелиться без нужды — малейшее движение могло повредить улики. Судя по состоянию останков, перед ним были первые жертвы… или даже пробный этап ритуала. У каждого черепа сзади была трещина. Убийца, похоже, выбирал людей случайно, возможно — по дате рождения, создавал повод встретиться и тащил их сюда.
Сингха вздрогнул и поднял голову — сверху раздавался звук, будто кто-то тащил что-то тяжёлое.
— Тхап?! — позвал он, но в ответ — тишина. Этого было достаточно, чтобы понять: наверху не тот, кого он звал.
Хоть человека и не убьёшь призраком, Сингха всё же собрался. Он пригладил испачканные в пыли волосы, порвал подол своей рубашки, связал из ткани и фонарика примитивный маятник и начал раскачиваться, используя старую верёвку. Он помнил, что отодвинул стол в сторону. Если получится зацепиться за ножку — он поднимется. Не до конца, но хотя бы на полпути, а там — как-нибудь подтянется.
Первая попытка — провал. Вторая — снова ничего. Он вздохнул, набрал полную грудь воздуха, собрал все силы и прыгнул в третий раз. На этот раз пальцы наконец зацепились за что-то прочное. Он прижал ноги к стенке, стараясь напрячь руки и подняться хотя бы на середину…
Но вдруг свет сверху погас — кто-то заслонил его.
Он поднял голову. Над краем ямы стояла та самая девочка-призрак, которую Тхап описывал раньше. В одной руке у неё была игла, в другой — алая нить. Белки глаз исчезли, зрачки стали чёрными, как ночь. Лицо расплылось в жуткой, нечеловеческой ухмылке. Она медленно начала сползать в яму, тянущаяся к нему, как паук к своей добыче.
— Чёрт! — выругался Сингха, повисший на грани. Он был между молотом и наковальней. Отпустит — упадёт вниз, и всё будет зря. Но если продолжит держаться… он не знал, на что способна эта чертова тварь сверху.
Вдруг раздался голос. Громкий, решительный.
Тхап, не теряя ни секунды, метнул свой амулет. Тот сорвался с его руки и полетел прямо к призраку, который уже набрал такую силу, что казалось — она готова взорвать весь дом. Он не хотел даже думать, какой дьявольский ритуал стоял за её проклятием.
Призрак девочки взвизгнул и исчез вместе с амулетом, как будто её вырвали из реальности. В тот же миг сноп света рухнул в яму — ткань, привязанная к фонарику, начала рваться. Сингха не стал ждать — он рискнул и ухватился за край в последний момент.
Он упёрся ногами в стену, подтянулся изо всех сил… Почти дотянулся до края.
— Держу тебя! — закричал Тхап, вцепившись в его руку. — Пи Чан! Тащи его за вторую!
— Да чтоб вас всех! — взвизгнул Чан, глядя вниз. — Это что ещё за дом? Чьи это скелеты?! Мы что, в логове Джейсона с «Пятницы, 13-го»?! — но всё же ухватился за другую руку Сингхи и, не жалея сил, начал тащить.
Через пару мгновений Сингха рухнул на грудь Тхапа. Он тяжело дышал, слышал, как в груди у парня бешено колотится сердце. Этот звук… дал ему понять: они живы.
Тхап тоже еле дышал — страх, напряжение, выдохшееся тело. Но главное — он успел. Он спас Сингху.
— Хорошо, что ты здесь, — прошептал Сингха, не поднимая головы.
Тхап открыл глаза и посмотрел вниз. Они лежали вплотную. Лицо Сингхи было всего в паре сантиметров.
— Пи… ты в порядке? — спросил он, и голос его дрогнул.
— Щенок пришёл как раз вовремя, — усмехнулся Сингха, растрепав волосы парня до ещё большего беспорядка. Затем он выпрямился. — Пошли отсюда. Всё остальное обсудим позже.
— Полностью поддерживаю! — Чан рванул к выходу так, будто его гнали из ада.
— Ты ранен, — Тхап вскочил, увидев, как кровь проступает на рубашке Сингхи в районе живота.
— Я не собираюсь умирать, — бросил тот и прежде чем уйти, схватил с кухонной полки рамку с фотографией. Затем взял Тхапа за руку, и они вместе направились к выходу.
Как только они вышли за порог, сквозь ветви деревьев пробился солнечный свет. Его тёплые лучи начали постепенно прогонять тьму и холод, укрывавшие дом. На пути к машине Сингха обернулся и посмотрел на здание.
— Я ещё вернусь, — тихо сказал Тхап.
Сингха не стал возражать. Он и сам знал — им придётся сюда вернуться. Найти все улики, разобраться до конца. Это был не просто дом с привидениями. Это было место преступления. И за преступление придётся ответить.
Отец и сын, стоявшие за этим кровавым безумием, — убийцы, а не жертвы. Им не место среди живых. Им место за решёткой.
Солнечный блик скользнул по рамке, брошенной на заднее сиденье. На фото — семья: отец, мать, дочь и сын. Все улыбаются. Никто бы не догадался, что за этой фасадной идиллией — безумие, кровь и смерть, порождённые одной-единственной вещью: верой.
Где-то за городом, недалеко от кладбища, стояло заброшенное здание. Старый завод. Давно никем не использовавшийся и забытый всеми. Именно поэтому никто и не заподозрил, что внутри теперь проводят ритуалы. Человеческие жертвоприношения.
Тьма никуда не исчезла. Она просто ждёт следующего приглашения.
Два тела — Джамп и Дир — безвольно висели, едва касаясь земли. Они больше не дышали.
Дарин и лейтенант Кхем, ещё живые, всё ещё тяжело дышали, подвешенные за запястья.
Перед ними — окровавленный обрядовый круг. По углам расставлены статуэтки Сиакбан с головами семи зверей. На полу, исписанном знаками, прочерчена священная нить, ведущая к фигуре, сидящей в центре круга.
Сморщенные руки перебирали чётки, сделанные из человеческих зубов. Но пальцы остановились, когда первые лучи солнца скользнули по полу.
Резкий голос прозвучал, как команда. Монахи, тени, призраки — всё вздрогнуло. Силуэт в центре вдруг исчез, словно растворившись в воздухе, оставив после себя только кровавый плевок, забрызгавший череп у его ног. Он поднял взгляд — туда, где в подвешенном виде истекали кровью жертвенные животные. Кровь стекала тонкими ручьями и скапливалась под его ногами в густую лужу.
— С чего ты взял, что он придёт, папа?
— Иди. Готовь алтарь. Рано или поздно он вернётся.
— А если он не успеет к началу ритуала? Это же просто суббота. Мы найдём ему замену.
Бом — тот, кто недавно был монахом, — небрежно провёл ножом по камню, затачивая его. Его оранжевая ряса теперь была тёмно-красной, напитанной кровью до последней нитки. От монаха не осталось и следа.
Только человек с глазами, полными пустоты, и руками, привыкшими отнимать жизни.
— Он придёт, — уверенно повторил отец.
— Почему ты так к нему привязан?
Только потому, что этот ублюдок может видеть духов, а мы — нет? Что в нём особенного?
— Я хочу не только его. Мне нужно кое-что ещё.
— Дух, который сбежал. Который до сих пор мешает мне.
Он провёл рукой по залитой кровью ладони. Когда-то его уважали, называли святым человеком. Теперь же в его взгляде не осталось ни мягкости, ни милосердия. Только первородный дух — жестокий, бесчеловечный.