Пассажирское сидение номер X | Глава 3: Турбулентность
— Уважаемые пассажиры, авиакомпания Silver Lining Air через несколько минут начнёт продажу сувенирной продукции. Сегодня мы предлагаем вам…
После того как часть салона была убрана, настало время заняться продажей фирменных сувениров.
Разумеется, это не означало раскладывать товар прямо посреди салона, так как на одни только еду и напитки уже уходило достаточно времени. Всё сводилось к краткому объявлению, чтобы напомнить пассажирам, что каталог с товарами лежит в кармане кресла, а при желании купить что-то достаточно нажать кнопку вызова бортпроводника и приготовить наличные.
Банковские карты принимались только в том случае, если сумма покупки превышала три тысячи бат за один раз.
За более чем три года работы Сонг мог по пальцам пересчитать тех, кто действительно покупал на такую сумму.
На этом рейсе Бангкок–Чиангмай желающих тратить деньги почти не оказалось. Большинство пассажиров предпочли дремать после еды. Это дало ему возможность отойти в кухню и поискать подругу.
— Жесть! Кумпха, да у тебя вид такой, будто из тебя душу вытянули, — поддела его Нид Ной.
— Пи Сонг, ты что-то совсем бледный. Не упадёшь в обморок? — уже всерьёз спросила Ферн, которая ещё с посадки заметила, что Сонг выглядит неважно.
— Пока держусь, Ферн. Баллон с кислородом доставать рано, — с невозмутимым видом ответил он.
Девушка прыснула со смеху от его шутки.
— Тогда может газировки? Или «Фламинго»? Или румяна? — Нид Ной продолжала издеваться. — А что с тобой, а? Не говори, что ты пролил кофе на пассажира из первого ряда. Или не справился, потому что 01А слишком красив?
— Красивый, да, — подтвердила Ферн.
— В жизни точно такой же, как на фото, никакого обмана.
— Верно, Пи Нид Ной. А в костюме он ещё эффектнее.
— Хотя, честно говоря, странно, что такой человек в строгом костюме сидит в экономе…
Ферн подняла палец и тут же поправила:
— Это не просто эконом, Пи Нид Ной. Это Deluxe Economy! Красивый салон, удобные кресла, сервис на высоте, — с показным акцентом произнесла она.
— Вот поэтому мы всё время и спорим с ними, — фыркнула Нид Ной.
Ферн хихикнула и вернулась к теме:
— Думаю, у Пи Пхата просто какие-то дела в Чиангмае. Типа прилетел, и сразу на встречу.
— Возможно. Говорят, у него там есть отель.
Обе девушки перешёптывались так, чтобы не мешать пассажирам. А молодой стюард лишь устало закатил глаза. Его только что вроде бы пожалели, а уже снова обсуждали чужую красоту.
Впрочем, так даже лучше. Потому что он сам пока не решался признаться, что причина его бледности была вовсе не в усталости. Он боялся, что потеряет работу.
Нид Ной кивнула Ферн, и та ушла в салон отвечать на вызов пассажира.
И тут, оставшись наедине, девушка вдруг оказалась крепко прижатой к груди.
— Эй, Сонг! Ты чего? Не надо играть в мужественного с красавицей вроде меня, а то кто-нибудь решит, что ты и вправду плейбой!
Но объятие было лёгким, почти бережный, будто он боялся помять её форму. Пять секунд, и Сонг тихо отпустил её, без привычных шуточек и пикировок.
Нид Ной впервые заметила, что с ним действительно что-то неладно.
— Так что же всё-таки случилось?
— Если я вдруг больше не смогу здесь работать, ты справишься без меня?
Она надула губы, как ребёнок, и напомнила:
— Эй, ты же сам обещал! Мы должны были вместе дорасти хотя бы до старших бортпроводников. Ты что, уже забыл?
— А работать здесь мне, возможно, уже не суждено, — пробормотал Сонг.
Молодой бортпроводник отмахнулся рукой:
— Ничего. Я вернусь на станцию, а то пропал надолго, старшая меня убьёт.
— Эй! Это что за манера, заинтриговать и уйти?
— Потом расскажу. Я просто заглянул подзарядиться твоей энергией.
— Ого! Любимый муж вдруг стал нежным, смотри, я даже засмущалась, — Нид Ной картинно изогнулась и хлопнула его по плечу так, что стало больно.
Она всегда была такой. Если не подтрунивала, то заигрывала. Стоило ей быть в хорошем настроении, сразу вцеплялась в Сонга, вела себя как влюблённая, а когда он закатывал глаза и ёжился, то смеялась так громко, что у него в ушах начинало звенеть.
Сонг, чей ранг был CC4, ткнул пальцем в лоб Нид Ной — CC3, чтобы та отшатнулась, и пошёл прочь. По пути он подбирал мусор, оставшийся в салоне, в том числе контейнер с едой пассажира 01А, стоявший перед соседним креслом 01B.
Сэндвич и напиток были съедены до крошки. А вот самого пассажира на месте уже не оказалось.
Сонг отнёс коробку и бумажный стакан в кухню и бросил в мусор, краем глаза проверяя, куда делся мужчина с места у окна. Тогда он заметил красный индикатор на двери в туалет.
— Давай я проверю этот сектор, — сказал он, когда увидел, как старшая бортпроводница, пересчитывает капсулы для кофемашины, готовя их к рейсу обратно в Бангкок.
— Отлично. А я пойду взгляну, как там Ферн. В прошлый раз она неправильно отсчитала сдачу и потеряла почти двести бат.
Сонг понимающе кивнул. Ферн — CC2, работала меньше года и могла путаться. Но даже у опытных коллег случаются ошибки с деньгами. По правилам компании, если в кассе не хватает наличности, бортпроводник обязан компенсировать из своего кармана.
У каждой старшей свой стиль работы. Кто-то заставляет виновного платить самому. Кто-то предлагает разделить сумму на всех, потому что «мы команда». А кто-то предпочитает взять расходы на себя.
Сонг не раз спорил с Нид Ной о том, что бы они сделали, если бы сами стали старшими и столкнулись с такой ситуацией. Обсуждали, перебирали варианты, и всё равно не нашли ответа.
Но теперь он не был уверен, что этот ответ ему вообще ещё понадобится. Его карьера висела на тонкой ниточке.
— Хорошо, я займусь этим, Пи Нам, — сказал он.
Нам похлопала его по плечу и ушла. Сонг проводил её благодарным взглядом. Она не стала холодной и строгой, и благодаря этому работа не сбилась с ритма.
Молодой бортпроводник взглянул на часы. Судя по времени, скоро капитан начнёт снижение. Он принялся протирать кофемашину, раскладывать тележку для следующего рейса. Всё проверил дважды, зафиксировал замки и защёлки, чтобы при турбулентности тележка не вырвалась и не покалечила ни пассажиров, ни экипаж.
После завершения работы фартук был снят и аккуратно убран. Сонг продезинфицировал руки гелем на спиртовой основе, затем нанёс немного кокосового крема.
Когда губы пересохли от сухого воздуха на борту, он достал из кармана бальзам для губ и лёгким движением провёл по ним.
Замок двери туалета щёлкнул, и красный индикатор сменился зелёным.
Из кабинки вышел мужчина в строгом костюме и столкнулся взглядом с Сонгом, который в этот момент стоял в кухне и наносил бальзам на губы.
Их глаза встретились всего на долю секунды, потом оба резко отвели взгляд.
Сонг поспешно сунул бальзам в карман и мысленно застонал. Ну что за невезуха? Пока он работает, шеф его не замечает, зато обязательно появляется именно в тот момент, когда он мажет губы!
Пустяковая ситуация, но внутри всё равно сжалось от напряжения.
Новый генеральный не уходил, а задержался в кухне, словно нарочно. Сонг напрягся, боясь, что сейчас поднимут тему сэндвича. Но когда минуты шли, а ни единого упрёка не прозвучало, он осмелился украдкой глянуть.
Длинные ноги, рука в кармане, вторая касалась губ, словно в раздумье. Взгляд придирчиво скользил по салону, будто оценивал.
Неужели и правда инспекция, как говорила Нам?
Да ну, быть того не может… или он так горит работой?
— Вам нужно что-нибудь ещё? — осторожно спросил Сонг.
Ответа не последовало. В голове у бортпроводника уже рисовалось собственное воображаемое закатывание глаз. Но показать этого он, конечно, не мог, ведь перед ним стоял босс. Тот самый тип, у которого есть рот, но который никогда им не пользуется.
Пхат продолжал рассматривать самолёт. Сонг смотрел на него и думал, что он похож на богача, придирчиво осматривающего старую машину, решая, пора ли купить новую.
Неужели Пхат, только-только заняв кресло генерального директора, уже думает о новых самолётах?
И тут самолёт тряхнуло в зоне турбулентности. Ничего серьёзного, лайнер быстро стабилизировался, никаких повреждений, никакой паники. Но для Сонга последствия были куда сильнее.
Он оказался прижатым вплотную, бок о бок, кожа к коже. Чужая рука обвила его за талию. Всё случилось так быстро, что Сонг не понял, кто первым подался вперёд, пошатнулся и влетел в объятия Пхата. Или это Пхат сделал движение навстречу?
Он лишь видел, как под нахмуренными бровями холодные глаза будто заставили мир остановиться. Сонг и забыл, что «железная птица» несётся со скоростью под восемьсот километров в час на высоте десяти километров.
Всё вокруг расплылось, стало ненужным, неважным. Остались лишь эти чёрные глаза.
Он уловил аромат Dior Sauvage, смешанный с лёгкой свежестью ополаскивателя для рта. И память хлынула лавиной.
Сонг помнил, как его бывший был одержим чисткой зубов после каждого приёма еды, вечно жаловался, что боится пародонтоза, но всё равно ни разу не пропускал.
А если не удавалось почистить зубы, обязательно хотя бы полоскал рот «Марвисом» с корицей и мятой.
Столько всего осталось прежним. Любимый эспрессо, привычный ополаскиватель, повседневные духи, тёплые объятия. Изменилось лишь одно — лицо стало взрослее, а взгляд холоднее.
И всё же, стоило прикоснуться к воспоминаниям, как он вновь ощущал себя Сонгом, любимым Пхата.
Но стоило моргнуть, и реальность вернулась.
Сонг поспешно выскользнул из объятий, а Пхат даже не попытался его удержать.
Молодой бортпроводник растерянно оглянулся, боясь, что кто-то мог увидеть. К счастью, в кухне была перегородка и занавес, так что неловкость осталась тайной между ними.
— Через несколько минут капитан начнёт снижение. Ради безопасности просим пассажиров...
Он не успел договорить. Самолёт снова тряхнуло, на этот раз сильнее.
Сработал сигнал ремней безопасности, и над всеми креслами загорелись красные лампочки.
— Уважаемые пассажиры, мы входим в зону турбулентности. Пожалуйста, оставайтесь на местах и держите ремни застёгнутыми...
— Кхун Пхат, возвращайтесь на место и пристегнитесь! — Сонг перекрыл голос пилота, мягко подтолкнув мужчину в костюме к креслу 01А. Затем уверенным тоном обратился ко всем пассажирам:
— Пожалуйста, пристегните ремни безопасности!
Он видел, как люди спешно усаживаются, хватаясь за спинки кресел. Кто-то нервно поправлял застёжки, кто-то шептал молитвы.
Сонг ещё раз проверил кухню, убедился, что всё закреплено, и вернулся на своё сиденье. Через несколько секунд рядом с ним опустилась старшая бортпроводница.
— Сердце чуть не выскочило! — прошептала она, всё же находя силы пошутить. — А одна пассажирка даже вскрикнула. Ты видел свои щёки? Красные-красные, будто румяна наложил.
Сонг машинально коснулся лица. Полчаса назад его дразнили за бледность, теперь уже за красноту. Хоть плачь, хоть смейся.
— Эм... Ферн в порядке? — решил он сменить тему.
— Сегодня отлично справилась. Каждая копейка на месте.
Он отвёл взгляд в салон. Здесь, в носовой части, не было перегородки, и бортпроводники могли видеть всё, что происходило среди пассажиров.
Самолёт продолжал трястись, будто кто-то подпрыгивал на батуте. Для Сонга турбулентность была делом привычным, он и не считал, в который уже раз доводится работать в таких условиях.
Это было неопасное колебание средней силы. Слишком рискованно для тележек, но без угрозы для самолёта и пассажиров, если все остаются пристёгнутыми.
Реакции у людей были разными. Одни молчали, одни складывали ладони в молитве, кто-то дрожал от страха, а кто-то спал, как ни в чём не бывало.
Но вот пассажир 01А не проявил ни малейшей реакции.
Он сидел спокойно, словно турбулентность сопровождала его всю жизнь.
Сонг снова ощутил странное волнение. Ему пришлось встретиться с этим человеком взглядом. И оттого становилось только тревожнее. Глаза Пхата были словно книга, полная текста, написанного на незнакомом языке. Хоть разбейся, а ни слова не поймёшь.
Хотя Сонг и не понимал всего, чувства были достаточно ясны. Сердце отзывалось мгновенно. Чем дольше он смотрел на Пхата, тем сильнее оно билось. Вихрь за бортом казался пустяком по сравнению с хаосом внутри него.
Он сидел, позволив Пхату «просвечивать его рентгеном» больше минуты, пока тряска постепенно не утихла и самолёт снова не вошёл в спокойное течение. Тогда бортпроводники поднялись и начали проверять, нет ли повреждений в салоне.
Всё оказалось так, как ожидалось, жизнь и имущество пассажиров были в безопасности. Максимальным «ущербом» была упавшая ручка и роман, оказавшийся посреди прохода. Сонг поднял книгу и вернул владелице.
— Уважаемые пассажиры рейса SV3001 авиакомпании Silver Lining Air. Мы начинаем снижение и готовимся к посадке в международном аэропорту Чиангмая. Примерное время до касания полосы...
Все знали, что подготовка к посадке ничем не отличается от взлёта: поднятые шторки иллюминаторов, кресла в вертикальном положении, сложенные столики, отключённые устройства, проверка туалетов. Каждый должен сидеть на своём месте и быть пристёгнутым.
Именно взлёт и посадка считались самыми опасными этапами полёта, поэтому экипаж относился к ним с особой строгостью и вниманием.
Закончив проверку, Нам и Сонг вернулись в кухню.
— Пассажир 14D всё время спрашивал, когда прилетим в Чиангмай.
— Та пожилая женщина с серебристыми волосами? Я слышал, как она молилась вслух, когда началась турбулентность.
— Да, бедняжка. Должно быть, очень испугалась.
Сонг улыбнулся. Для многих страх перед полётом был обычным делом, особенно при сильной тряске. Даже ему, с его опытом, приходилось торопливо отталкивать Пхата к креслу, когда всё началось.
Он вспомнил этот момент. Как он тогда обратился к пассажиру 01А?
— Экипаж, занять места для посадки.
Сонг так и не нашёл ответа на свой вопрос, приказ пилота вынудил его занять сиденье.
Он оставил сомнения при себе и посвятил последние десять минут полёта наблюдению за тем, кого когда-то любил, не зная, выпадет ли ему ещё такая возможность.
Взгляд скользил по знакомым чертам: волосы, лоб, брови, глаза, нос, губы... Всё тот же Джирапхат Киратитавон, которого он знал раньше. По-прежнему красивый, только теперь более взрослый, уверенный.
Похоже, щёки чуть осунулись.
Кожа стала темнее, будто тронутая солнцем.
Но всё это была лишь оболочка. Главное, что хотелось узнать Сонгу, каким был его путь за эти пять лет. Был ли он здоров или часто болел? Был ли счастлив или носил в себе тяжесть, спрятанную за холодным взглядом?
И почему он так смотрит? Злится из-за сэндвича? Или потому что Сонг заставил его вернуться на место?
А может... он всё же помнит. Помнит и до сих пор сердится за то, что именно Сонг тогда поставил точку.
Подумав об этом, Сонг опустил взгляд, не решаясь смотреть Пхату прямо в глаза, и вдруг похолодел, заметив на своём безымянном пальце гладкое серебряное кольцо.
Он поспешно прикрыл левую руку правой, не желая, чтобы Пхат заметил кольцо. Но было поздно. Когда Сонг поднял голову, холодный взгляд уже скользнул по его пальцам, лежавшим на коленях.
Парное кольцо… которое сегодня носил только он.
Сонг готов был сквозь землю провалиться. Если Пхат действительно помнил, то без труда узнал подарок, который когда-то сам вручил Сонгу.
С того дня, как кольцо оказалось на пальце, он его не снимал, даже работая стюардом. Компания разрешала носить украшения, если они не были вызывающими, и кольцо давно стало частью его самого. Настолько, что он даже не замечал, что его следовало бы спрятать.
Рана стала ещё глубже, когда Пхат отвернулся к иллюминатору, поднял левую руку и легко провёл пальцами по губам, демонстрируя, что его палец пуст.
Глаза Сонга заслезились, и он торопливо моргнул, отворачиваясь к окну. По стеклу бежали длинные полосы дождя, ветер прижимал их всё ниже. Чем ближе они были к Чиангмаю, тем яснее было видно, что там льёт дождь.
Он заставил себя снова сосредоточиться на работе. Полёт подходил к концу.
Шасси вышли, самолёт мягко коснулся полосы.
Экипаж должен был быстро организовать высадку пассажиров сразу через переднюю и заднюю двери. На трапах уже стояли сотрудники наземных служб с синими зонтами с логотипом авиакомпании.
У дверей бортпроводники приветствовали пассажиров, складывая ладони на уровне груди и повторяя привычные фразы:
— Спасибо, что летели с Silver Lining Air.
— Осторожнее на мокрой лестнице, не поскользнитесь.
Сонг то и дело косился на особого пассажира. Неудивительно, что Пхат встал последним. Несмотря на то, что из первого ряда к трапу всего один шаг, он всё же задержался, специально подошёл к кухне, где стоял Сонг.
Ростом сто семьдесят шесть сантиметров, Сонг считался высоким и выделялся среди коллег. Но рядом с Пхатом, чей рост достигал ста восьмидесяти восьми, он чувствовал себя школьником, которого прижали к стенке.
— Э-э… Спасибо, что воспользовались услугами Silver Lining Air, — пробормотал он, не зная, уместны ли такие слова. Ведь технически этот человек был не просто пассажиром, а владельцем авиакомпании. — Дождь идёт… Будьте осторожны, когда будете спускаться по трапу.
Но ответ оказался совершенно не связанным с его словами.
Низкий голос прозвучал коротко и спокойно. Пхат тут же развернулся и пошёл к выходу, оставив Сонга в полном оцепенении среди тележек и чемоданов.
Нам, всё время наблюдавшая со стороны, невольно изменила своё мнение. Она была уверена, что Сонг попал в беду, что шеф следит за ним и, возможно, намерен уволить. Но теперь закрались сомнения.
Потому что, уходя, Джирапхат не только не сделал выговора, а на его губах мелькнула лёгкая, едва заметная улыбка.