Слишком разные | Глава 45: Лондон: Больше знаний
Чонгука едва не унесло на тот свет. Он начал задыхаться, закашлялся, а вино брызнуло изо рта и носа — всё из-за вопроса, который его парень бросил почти небрежно, сидя рядом с ним в баре отеля после насыщенного дня на стадионе «Тоттенхэма».
Тэхён, как настоящий джентльмен, тут же вскочил со своего высокого стула и подошёл к нему, чтобы похлопать по спине. Чонгук надрывался от кашля, пытаясь справиться с жжением, которое вино оставило во всех неподходящих местах. Тэхён, конечно, не ожидал такой реакции. Если бы знал, что вопрос так подействует, то хотя бы подождал, пока тот проглотит.
Они вернулись в отель, поужинали в ресторане с мишленовской звездой, а потом решили выпить бутылку вина в баре перед тем, как подняться в свой люкс. Чонгук был на седьмом небе от счастья. Весь день ему преподносили сюрприз за сюрпризом, и победа Тоттенхэма (пусть и в товарищеском матче) стала достойным финалом. Он с гордостью носил футболку, которую ему подарил Тэхён. Внимание и забота, вложенные в неё, были важнее любого бренда. И сам он, признаться, оказался не без хитрости. Пока они обедали до игры, сразу после того, как Тэхён удивил его местами на открытой трибуне вместо VIP-ложи, Чонгук извинился и якобы направился в туалет. На деле он нашёл сотрудника клуба — корейца, что оказалось несложно — и попросил помощи. Он хотел купить футболку для Тэхёна, раз уж та сумма, что была отложена на покупку для себя, уже не понадобилась.
Когда сотрудник принёс ему пакет, Чонгук тут же передал его Тэхёну. Тот удивился, признался, что колебался, брать ли с собой свою старую футболку, которую ему когда-то подарил Хын Мин, но в итоге оставил её дома — мол, слишком старая. Чонгук тогда улыбнулся: и ты мне не сказал?! — он не мог поверить, что у его парня уже есть такой раритет. Печать на новой не успели сделать, он сам не мог решить, что на ней должно быть, и в итоге оставили футболку чистой. И всё же Тэхён выглядел в ней потрясающе. Когда он вышел из туалета в этой футболке, Чонгук просто не мог оторвать глаз. Это было самое неформальное, что он видел на своём парне. И только музыка на стадионе, объявившая выход игроков, заставила их, наконец, занять места.
А сейчас Тэхён продолжал похлопывать Чонгука по спине, пока тот вытирал глаза и нос салфеткой, красный от удушья и шока. Тот подал ему стакан воды:
Чонгук, пока задыхался, подумал, что если уж и умирать, то такой день — не самый плохой финал. После матча он встретился с командой, сделал фото с каждым. Его любимым кадром стал тот, где они с Тэхёном стояли у кромки поля в новых футболках. Фото с Хын Мином в раздевалке тоже было классным, но то, что с Тэхёном, вызывало в нём совсем иные чувства.
— Спасибо, — прохрипел он, отдышавшись, и снова забрался на высокий стул.
— Очень драматичный способ избежать вопроса, — с ухмылкой заметил Тэхён.
— Я не избегал его. Просто не хотелось умирать на месте.
— Справедливо. Хотя смерть — это определённо самый драматичный способ уклониться от ответа.
— Просто не ожидал такого вопроса. У тебя ведь настоящий талант быть неожиданно неприличным.
Уголки губ Тэхёна опустились, он посмотрел вверх и вправо, задумавшись:
— Надо добавить это в мою биографию. Мне даже нравится звучание: неожиданно неприличный.
Чонгук в который раз закатил глаза.
— Хочешь, я повторю вопрос, Чонгук? — спросил Тэхён с таким выражением лица, будто всерьёз надеялся, что в этот раз получит ответ.
Проклятый Ким Тэхён и его голос с этой бархатной глубиной, которую он, несомненно, включает намеренно, особенно когда произносит его имя. Звуковые волны, казалось, проходили сквозь тело Чонгука и стремительно устремлялись куда-то ниже пояса.
— Может, я чуть не задохнулся, но память у меня пока работает, — пробурчал он с сарказмом.
Чонгук глубоко вдохнул и с выдохом признался:
— Что именно всегда? — Тэхён прищурился, не скрывая довольной ухмылки.
— Значит, это у тебя проблемы с памятью?— Чонгук вскинул бровь.
— Туше, Чонгук. Но скажи, тебе никогда не хотелось быть на приёме? — Тэхён явно играл с огнём, прекрасно это осознавая.
Чонгук медленно закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь подавить прилив румянца к щекам:
Тэхён слегка наклонил голову, в глазах сверкнула искорка.
Если бы Чонгук мог заставить землю разверзнуться и поглотить его прямо здесь и сейчас, он бы без раздумий это сделал. Вести такой разговор лицом к лицу сложно в любое время, а тут ещё и публичный бар, где вокруг куча людей, которые могут услышать, только усугублял неловкость. Хотя, по правде, ему казалось, что всем плевать на его сексуальные предпочтения.
— Ты спрашиваешь, хочу ли я быть снизу? — уточнил он, ощущая, как щёки пылают.
— Не знаю… Честно говоря, такой ситуации у меня не было, и мне нравится, как всё есть сейчас.
— Ну, это успокаивает, потому что я не хочу быть сверху. Было однажды, но я предпочитаю, чтобы управлял кто-то другой... — Тэхён наклонился поближе к Чонгуку, — ... мне очень нравится, что именно ты ведёшь, я весь день за тобой наблюдал, и тот поцелуй в раздевалке оставил во мне желание, которое до сих пор доставляет боль.
Чонгук сглотнул. Иногда их интимная игра напоминала перетягивание каната, где в итоге всегда капитулировал Тэхён, а Чонгук брал бразды правления в свои руки. Тэхён знал, что может поставить парня в тупик в таких моментах, вне спальни у него всегда было преимущество, но как только Чонгук садился за штурвал, Тэхён с удовольствием отдавал контроль.
Глубокий, тихий голос так близко у уха пробрал до дрожи, а в животе у Чонгука разгорелись огни желания. Он чуть повернул голову, губы едва коснулись щеки Тэхёна.
— Какое же это желание, раз оно доставляет боль? — прошептал он.
— Ты же понимаешь, что это немного нечестно, — наконец сказал он, голос всё ещё с хрипотцой. — Ты сидишь тут, говоришь такие вещи, и при этом выглядишь так, будто читаешь квартальный отчёт, а не признаёшься, что хочешь, чтобы я тебя...
Он не договорил. Не смог. Просто покачал головой и слегка рассмеялся.
— Желание быть трахнутым… почувствовать всю силу этого танцора… чтобы жгучая боль сменилась другой. Той, что я буду ощущать в каждом движении завтра, — тихо прошептал он, дыханием согревая Чонгука, тщательно растягивая каждое слово.
Чонгук чуть не подавился собственной слюной, впитывая каждую фразу. У Тэхёна язык был на редкость «грязным», но звучал он так изысканно, что просьба о жёстком сексе превращалась в настоящий поэтический соблазн.
Воспользовавшись паузой, Чонгук поднял руку, как раз когда мимо проходил элегантно одетый бармен, и заказал стакан ледяной воды. Потом повернулся к Тэхёну и спросил, не скрывая лёгкой дрожи в голосе:
— Ты правда хочешь, чтобы я трахнул тебя по-настоящему жёстко?
Словно ощущая, как кровь устремилась вниз, он тут же сделал глоток ледяной воды, чтобы хоть немного остудить накал эмоций.
— Конечно, хочу… но сначала я бы хотел тебе отсосать, — спокойно сказал Тэхён, хотя обычно его было сложно смутить. Он объяснял это привычкой находиться под постоянным давлением. С юных лет ему приходилось сохранять самообладание, ведь его жизнь была расписана по минутам с военной точностью. Родители работали не покладая рук, у каждого в семье было своё дело, поэтому времени на безделье не оставалось.
Учёба была наполнена тестами и высокими ожиданиями, которые не спадали даже когда он открыл Ауру — там его ждали новые требования и давление, в основном от самого себя. Никаких промедлений не было, когда он заключал многомиллиардную сделку или выступал на сцене перед сотнями глаз в аудитории. Даже если ему до безумия хотелось взбунтоваться, он всегда умел держать себя в руках — навык, который ему не раз пришлось применять с тех пор, как он встретил Чонгука.
Когда выдох сорвался на тихий всхлип, лицо Чонгука вспыхнуло, но он почувствовал, что его реакция была вполне оправданной, глядя на влажные губы своего парня, который слегка сдвинул голову. Их лица всё ещё были так близко друг к другу, колени соприкасались, и они тихо перешёптывались между собой.
Он очень хотел почувствовать, как рот Тэхёна обволакивает его член.
— Правда? — выдавил он, понимая, насколько глупо это звучало, но сердцебиение бешено стучало по всему телу, а член быстро становился твёрже.
Тэхён коснулся щеки Чонгука губами, оставляя лёгкие, едва заметные поцелуи у самого уха.
— Ты так умело заставляешь меня чувствовать себя особенным, и я очень хотел отплатить тем же, — прошептал он.
Чонгук сглотнул. Должен был просто сглотнуть, но сделал это слишком громко, что было так же неловко, как и тот тихий всхлип, сорвавшийся у него раньше.
— Как я заставляю тебя чувствовать? — спросил он, левой рукой, которая раньше была скрыта от посторонних глаз, скользнула вокруг талии Тэхёна, слегка сжав.
Когда Чонгук притянул его к себе, заставив слезть со стула и встать между его ног, внутри вспыхнуло пламя, охватившее тело и быстро распространившееся по конечностям. Этот жест был почти собственническим. Колени Тэхёна подогнулись, мысли путались, член напрягся, но внешне он оставался спокойным и собранным. Он прижался как можно ближе, положил левую руку на бедро Чонгука, расправив пальцы так, чтобы большой палец едва касался паха. Давления не было, просто рука спокойно лежала там, пока он тихо говорил:
— Ты заставляешь меня чувствовать, будто всё моё тело вот-вот взорвётся. Я никогда не чувствовал себя таким желанным и ценным, и именно поэтому хочу быть послушным для тебя.
Чонгук задерживал дыхание, пока Тэхён говорил, позволяя каждому слову проникнуть в сознание и стараясь игнорировать тепло руки на бедре. Положение большого пальца, который находился в опасной близости от растущей выпуклости, заставляло его хотеть приподнять таз навстречу прикосновению, но он сдерживался, осознавая, где они находятся. Правой рукой он поднялся и обхватил шею Тэхёна сбоку, легко поглаживая кожу большим пальцем, а остальным сжав затылок.
— Потому что так и есть, — тихо сказал он. Относился к Тэхёну так же, как ко всем своим партнерам. Когда он был наедине с кем-то в такой интимной обстановке, он хотел, чтобы тот почувствовал себя хорошо — как тот, кто ведет, почти считал своим долгом это обеспечить. Но с Тэхёном всё было иначе, вероятно, потому что они сексуально совместимы больше, чем с кем-либо из прошлых, или из-за чувств, вовлечённых в это… он не знал.
— Отведёшь меня в кровать, чтобы я мог отплатить? — закончив вопрос, он нажал большим пальцем и медленно провёл им из стороны в сторону. Он чуть не выдавил стон, чувствуя полуокаменевшую выпуклость под плотной джинсовой тканью, но сумел удержаться.
Тэхён втянул воздух сквозь зубы, едва ощутив под ладонью напряжение, которое встретило его прикосновение. Никаких барьеров, никакого притворства. Только жар, пульсирующий под рукой, и шёпот, который, казалось, пульсирует в унисон с ним.
— Чонгук… ты сводишь меня с ума.
Он позволил себя провести. Подчинился с мягкостью, в которой не было слабости. Его ладонь всё ещё оставалась там, где её положил Чонгук, и с каждым шагом к выходу из бара он чувствовал, как возбуждение плотным узлом собирается внизу живота. Мир вокруг терял чёткость, растворялся в приглушённом свете, шелесте одежды, в мягком цокоте шагов по ковру коридора отеля.
— Добрый вечер, — поприветствовал их мужчина, открывая двери лифта.
— Добрый вечер, — ответил Тэхён, когда они вдвоём вошли внутрь.
Как только двери закрылись и они остались одни в тесном пространстве, Чонгук тут же сократил расстояние между ними до минимума. Он взял Тэхёна за вторую руку, переплёл их пальцы и опустил их руки вниз, прижимая к бокам. Затем наклонился и оставил лёгкий поцелуй на его подбородке, а потом ещё один на линии челюсти. Губы изогнулись в едва заметной довольной улыбке, когда он увидел, как рот Тэхёна чуть приоткрылся, и услышал едва уловимый выдох, перемежающийся с приглушённым стоном.
Когда Тэхён попытался придвинуться ближе, чтобы соединить их губы в поцелуе, Чонгук тоже двинулся, но чуть в сторону, оставаясь вне досягаемости, продолжая целовать его вдоль челюсти. Он отлично знал, что как только их губы встретятся, поцелуй станет жарким, нетерпеливым, и хотя он жаждал этого, всё же не мог отказать себе в небольшой игре в кошки-мышки.
Он изменил положение, просунув бедро между ног Тэхёна и слегка надавливая на его пах, одновременно осыпая поцелуями кожу в направлении уха. Он всё ещё крепко держал его руки и почувствовал удовлетворение, когда услышал тихий всхлип.
Когда двери звякнули, открываясь на нужном этаже, Чонгук отпустил правую руку Тэхёна и повёл его в их люкс, улыбаясь мужчине у лифта, который пожелал им доброй ночи.
Номер был залит лунным светом, что отбрасывал мягкие тени на каждую поверхность. Дверь захлопнулась с едва слышным щелчком, пока Чонгук вёл его через гостиную прямо в спальню, не включая свет. Его вполне устраивало тусклое освещение из окна, так что и в спальне он не потянулся к выключателю.
Единственными звуками были ровное гудение кондиционера и далёкий шум машин с улицы, хотя Чонгук был уверен, что громче этого всего звучало лишь его собственное бешено колотящееся сердце.
И независимо от того, что должно было произойти дальше, он делал то, что всегда умел лучше всего — ловко справился с одеждой его парня, снимая с него один предмет за другим и отбрасывая в сторону.
— Чёрт... ты... просто... божественный... — произнёс он, прижимаясь к плечу Тэхёна поцелуем с приоткрытыми губами и двигаясь всё выше, к шее, проговаривая каждое слово сквозь эти горячие поцелуи.
Тэхён был всего лишь глиной в руках своего возлюбленного — стоял обнажённым посреди спальни, окутанный лунным светом, наполнявшим комнату и его тело волнами наслаждения. Он откинул голову назад, предоставляя Чонгуку столько доступа, сколько тот пожелает, и на каждое прикосновение отвечал дрожью и тихими стонами.
Слова, сказанные в его адрес, заставили его почувствовать себя именно так, как он однажды сам описал это Чонгуку. Он застонал в ответ, не в силах сдержать охватившее его ощущение. В памяти всплыл недавний разговор в баре. Обещание, намёк, желание быть не только тем, кто получает. Вдохновившись этим, он потянулся к краю рубашки Чонгука, освобождая её из-под пояса брюк.
— Теперь моя очередь, — выдохнул он, поднимая ткань вверх и стягивая её с мужчины, стоящего перед ним с той самой улыбкой, которая всегда сводила его с ума.
Тэхён провёл ладонями по торсу Чонгука, едва касаясь сосков, пока не добрался до плеч и шеи. Его цель была проста — освободить волосы любимого от резинки, и, как всегда, когда он добивался своего, его член слегка дёрнулся в предвкушении. Он наклонился, оставив нежный поцелуй на щеке Чонгука, прекрасно осознавая, что их губы так и не встретились. Он всё ещё помнил, как его попытка поцелуя была игриво сорвана в лифте.
Это только сильнее заводило его. Ощущение контроля, которое он, на самом деле, не держал в руках. И от этого всё становилось только острее.
— Можно я тебя поцелую? — спросил он почти шёпотом. Этот вопрос был не просто просьбой. Это было признание: он знал, что Чонгук избежал поцелуя раньше, и хотел дать понять, что отдаёт инициативу в его руки.
Мысли Чонгука сбились с привычного ритма, когда он услышал вопрос. Во взгляде скользнуло лёгкое недоверие. Его действительно спрашивали об этом? Но он догадался, что причина кроется в том поцелуе, которого он избежал в лифте.
Пальцы Тэхёна утонули в мягких, тёмных, волнистых прядях Чонгука. Он наматывал их на пальцы, наклоняясь всё ближе, сокращая расстояние между их лицами, пока наконец их губы не соприкоснулись. В этот момент Тэхён почти с ужасом понял, что вполне может стать зависимым от этих поцелуев. Мысль для него новая и странная. Сегодняшний день был настоящей пыткой, за исключением того поцелуя в примерочной.
Их головы были повернуты в разные стороны, рты распахнуты и неподвижны, пока языки скользили друг по другу в медленной, чувственной игре. Тяжёлое дыхание через нос сменилось сдержанным стоном, который давно рвался наружу. Тэхён отстранился на долю секунды, чтобы изменить угол и вновь прижаться к губам Чонгука.
Он не хотел прерывать этот поцелуй. Терялся в том, как его парень ласкал его язык своим, будто хотел распробовать его полностью. Ладони скользнули вниз по спине Чонгука к поясу джинсов. Протиснув руки между их телами, Тэхён расстегнул пуговицы и начал стягивать джинсы вниз.
Чонгук шагнул вперёд, одновременно скидывая джинсы до конца и переступая через них. Он обхватил плечи Тэхёна и аккуратно поменял их местами, останавливаясь только тогда, когда почувствовал край кровати позади себя.
Их поцелуй становился всё более жадным, наполняясь звуками удовольствия и благодарности, прерываясь лишь на короткие вдохи. Воздух будто сгустился, заменяя собой кислород и превращая всё вокруг в полумрак и серебристые блики лунного света.
Наконец Чонгук слегка отстранился. Глаза потемнели от желания, а губы пульсировали от долгого и страстного поцелуя. Он не сводил взгляда с Тэхёна, который смотрел на него так же жадно и горячо. Чонгук сел на кровать и подался назад к середине матраса, не отрывая взгляда от любимого. Он протянул руку к Тэхёну, который застыл у изножья кровати с нетерпеливым, почти хищным блеском в глазах.
Тэхён замер на миг, пока его мозг обрабатывал то, что видел перед собой. Чонгук раскинулся на кровати, его красивое, подтянутое тело было полностью на виду, а под тонкой белой тканью нижнего белья отчётливо выделялась возбуждённая форма члена.
Вдруг кондиционер перестал помогать, и воздух в комнате стал обжигающе горячим. Тэхён поморщился про себя. Он ненавидел потеть, даже если это был совсем другой жар. Казалось, кожа горела изнутри, а каждую пору пробивало электрическим покалыванием желания. Он медленно забрался на матрас и пополз вперёд к своему парню.
Когда оказался достаточно близко, он взял протянутую руку Чонгука, а другой оперся о кровать, наклонившись и оставляя влажные, открытые поцелуи вдоль его члена, сквозь тонкий хлопок. Улыбка скользнула по губам Тэхёна, когда он почувствовал, как член Чонгука дёрнулся под тканью. Он заметил маленькое тёмное пятнышко влаги на кончике и поцеловал ещё выше, вдоль пояса трусов и вверх, к груди.
Когда Чонгук крепче сжал его руку в тот момент, как Тэхён провёл языком по одному из его сосков, он резко поднял взгляд, хлопая ресницами, на секунду запаниковав.
— Ты в порядке? — прохрипел он, всматриваясь в глаза Чонгука.
— Да… твой рот… офигенный, — выдохнул Чонгук, голова лежала на подушке, а взгляд был прикован к прекрасному мужчине, который смотрел на него снизу из-под длинных ресниц.
— Тебе нравится? — спросил Тэхён, и, едва закончив говорить, провёл языком по соску Чонгука, а затем начал обводить его кончиком, вырисовывая маленькие круги вокруг затвердевшего бугорка.
Чонгук мягко сжал его руку, тело дрогнуло от лёгкой прохлады кондиционера, когда воздух коснулся влажного следа, оставленного языком Тэхёна.
— А здесь как? — ухмыльнулся Тэхён, медленно проведя плоским языком через грудь Чонгука ко второму соску, повторяя то же движение. На этот раз, когда рука его снова оказалась в мягком, но более требовательном захвате, а из горла Чонгука вырвалось неразборчивое бормотание, Тэхён аккуратно прикусил сосок, прежде чем снова лизнуть его.
— Чёрт... как же хорошо... — простонал Чонгук, голос срывался от напряжения. Может быть, виновата была эта наполненная похотью атмосфера или лунный свет, заливавший комнату, но ощущения были такими острыми, что казалось, он едва справлялся с ними.
Он чуть выгнулся, когда Тэхён снова вернулся к первому соску, усилив нажим зубами, а потом смягчил прикосновение языком. Его глаза оставались закрытыми, пока он не почувствовал губы на своих, и сразу отпустил руку Тэхёна, вплетая пальцы в его волосы. Он не привык, чтобы сверху был мужчина, но в этом поцелуе не было места для сомнений. Всё было слишком жадно, слишком горячо, чтобы анализировать, и он застонал прямо в губы Тэхёна. Слюна стекала по подбородкам, но ни один из них не обращал на это внимания, когда Тэхён углубил поцелуй, захватывая чужой язык, как будто хотел добраться до самого сердца.
Когда тот вновь зацеловал его тело, спускаясь всё ниже, Чонгук дышал часто и глубоко. Его руки бессильно упали по бокам, сжались в простынях, когда с него стянули нижнее бельё. Он взглянул вниз как раз в тот момент, когда Тэхён поднял на него глаза с хищной, грязной ухмылкой. Чонгук понял, что выглядит так же разгорячённо, как и чувствует себя. Он не мог отвести взгляда, когда Тэхён высунул язык и провёл им по всей длине члена — от основания до головки — с такой твёрдостью, что крайняя плоть сдвинулась следом. Его ресницы дрожали, чёлка падала на глаза, и в этот момент он казался воплощением искушения. Если это был тест, то Чонгук готов был с треском его провалить, потому что не было в мире силы, которая заставила бы его отказаться от Тэхёна.
Он запрокинул голову, когда тёплый, влажный рот сомкнулся на его эрекции. Это ощущение было почти таким же блаженным, как быть внутри него.
Обычно он предпочитал давать, а не принимать, но то, как Тэхён водил губами вверх и вниз по его длине, параллельно нежно лаская мошонку, заставляло усомниться в собственных предпочтениях. Пружина в животе закручивалась всё туже, пока Тэхён не подтянул его колени к груди и не втянул мошонку в рот. Из горла Чонгука вырвался сдавленный, почти животный звук, когда слюна стекла по его промежности, и Тэхён подался чуть ниже, чтобы облизать его анус.
Он был чересчур чувствителен. От одного лёгкого касания языком по краю входа по телу пронеслась волна электрического наслаждения. Язык едва касался, но каждое движение было невыносимо острым. Он не знал, куда деться, как дышать, всё внутри него пульсировало.
И всё же, когда Тэхён отпустил его ноги и вернулся к телу, губы скользнули вверх, Чонгук почти с облегчением выдохнул. Как только их глаза встретились, он обхватил шею любимого и притянул вниз. Поцелуй вышел яростным, зубы столкнулись, губы слились в беспорядке, и в следующую секунду Чонгук перевернул их, оказывшись сверху, безумно, судорожно целуя его в губы.
— Ты всё ещё хочешь, чтобы я тебя трахнул, сокровище? — прохрипел он ему в шею. Он был на грани, тело гудело, пульс бился в ушах, каждое движение отзывалось внизу живота.
— Да… Господи, да… — выдохнул Тэхён, задыхаясь. Может быть, именно в этом и был его путь. Не в том, чтобы капризничать, провоцировать, а в том, чтобы полностью отдаться. Он хотел быть хорошим. Он хотел быть нужным.
И теперь, когда Чонгук смотрел на него, как будто хотел съесть заживо, он хотел быть поглощён до последней капли.
Чонгук на секунду отстранился, потянулся за бутылкой лубриканта, которую они уже почти опустошили. Он чувствовал, как каждое нервное окончание вибрирует в ожидании.
Когда он лёг рядом, а Тэхён с готовностью раздвинул ноги, предоставляя доступ, по его телу прошла новая волна возбуждения.
Он осторожно подготавливал его, медленно, внимательно, хотя внутри всё бурлило. Их поцелуй стал почти отчаянным, Тэхён вцепился в его волосы, утаскивая вниз, жадно втягивая язык, ловя каждый стон, каждый резкий выдох, каждый звук, что рвался наружу.
С губ Тэхёна сорвался глубокий, сдавленный стон, когда Чонгук нащупал его простату. Грудная клетка быстро поднималась и опускалась, он не мог дышать ровно. Он выгнулся, уводя бёдра вниз и навстречу, сжал пальцы в волосах Чонгука, и поцелуй остался незавершённым. Он просто не помнил, как это делается, когда всё тело будто вот-вот взорвётся.
Чонгук ощущал жар, исходивший от Тэхёна, чувствовал ту же самую отчаянную жажду близости.
— Я так хочу тебя трахнуть, — выдохнул он, начиная покрывать поцелуями его шею, в то время как пальцы покидали тело Тэхёна, и он менял положение.
Изголовье кровати упиралось Тэхёну в затылок, когда Чонгук опустился на колени, смазывая свой член лубрикантом. Он потянулся за подушкой, и Тэхён, не говоря ни слова, приподнял бёдра, позволив подложить её под себя. Когда головка члена преодолела кольцо мышц, Чонгук шумно втянул воздух. Угол оказался почти совершенным, он чувствовал каждый миллиметр. Когда вошёл до самого конца, на миг замер, давая Тэхёну время привыкнуть к растяжению.
— Всё в порядке? — спросил он, проводя ладонями по внешней стороне его бёдер.
— Д-да… пожалуйста, двигайся… — прошептал Тэхён и обеими руками вцепился в изголовье кровати, используя его как опору, чтобы приподнять таз, когда Чонгук начал двигаться.
Глаза Тэхёна распахнулись в тот момент, когда угол изменился и каждое движение попадало точно в простату. Он тянул изголовье на себя, голова с каждым толчком ударялась о мягкую обивку, и он едва удерживался от того, чтобы не соскользнуть вниз под напором Чонгука.
— Сильнее, Куки… ещё… — голос сорвался на плач, он почти выл от удовольствия. В глазах стояли слёзы, вытесненные слишком яркими ощущениями, которые только усилились, когда Чонгук навалился сверху, упираясь в изголовье и почти складывая его пополам.
Чонгук входил в него так глубоко, так мощно, что сомнений не оставалось —
завтра Тэхён будет чувствовать это каждой клеткой. Его ноги горели от напряжения, но он не останавливался, их тела сталкивались, будто два тарелочных удара в оркестре. Он не мог говорить, только хрипел, стонал, выдыхал, и когда почувствовал, как приближается к оргазму, знал, что уже не остановится. Тэхён приподнялся с кровати, рот распахнулся в беззвучном крике, и Чонгук понял, что тот близко.
Член Тэхёна запульсировал, извергая белые полосы на живот, тело содрогалось, руки соскользнули с изголовья, и он просто позволял Чонгуку двигаться.
Вид того, как его парень кончает, каким неземным он выглядит в этот момент, лишь подстегнул Чонгука. Он толкнулся последний раз, вбиваясь глубже, и тоже достиг пика. Всё внутри будто взорвалось, каждая клетка пульсировала. Он продолжал двигаться, проживая оргазм до конца, пока не застыл, тяжело дыша.
Он немного отстранился, оставаясь на коленях, медленно опуская ноги Тэхёна и поглаживая его бёдра. Собрался встать, но замер, когда Тэхён схватил его за руку. И сердце тут же сжалось, когда он заметил влагу, собирающуюся в его глазах.
— Боже, Тэ, я сделал тебе больно?
Чонгук тут же придвинулся сбоку, насколько позволял захват руки. Вторая ладонь легла на лицо Тэхёна, он был искренне обеспокоен. Да, тот просил сильнее, но вдруг…
Тэхён обернулся, отпустил его руку и, не говоря ни слова, придвинулся как можно ближе, обняв его и прижавшись всем телом. Он чувствовал себя смущённо, хоть и знал за собой склонность к привязанности после близости, но то, что накрыло его сейчас, было чем-то иным. Всё внутри требовало тепла. Объятий.
— Ты не причинил мне боль… Просто… побудь рядом, пожалуйста, — прошептал он. Слов не хватало, чтобы объяснить всё, что творилось в груди.
Чонгук с облегчением выдохнул и лёг на спину, прижимая Тэхёна к себе. Тот уткнулся лицом ему в шею и навалился на грудь, закинув ногу на бедро. Одной рукой Чонгук крепко обнимал его за талию, а другой чертил узоры на спине, потом зарылся в волосы, успокаивая прикосновением. Он не знал, что вызвало эту реакцию, возможно, сама интенсивность секса.
Или… что-то большее. Он и сам это чувствовал. Тяжёлый день закончился лучшим сексом в его жизни, но, чёрт, почему в голове тут же всплыл голос, похожий на голос Эша, который нашёптывал, что это не просто страсть.
Он только и мечтал, чтобы этот голос умолк, уж слишком он напоминал голос Эша. Да и вообще, были куда более серьёзные вещи, с которыми надо разобраться, прежде чем он сможет хоть как-то признать то, о чём этот голос твердил.