Любовь в Силоме | Глава 4: Тот, кто пришёл вовремя?
После удара я почти ничего не чувствовал, кроме тупой боли. Голова пульсировала, сознание плыло. Я пошатнулся, ударился о стену, а потом рухнул на пол. Где-то в виске разлилось тепло, что-то капало на глаз. Вид затуманивался, мысли путались. Мир таял.
Я уже не мог отличить реальность от иллюзии, пока не услышал грохот. Кто-то ломился в дверь. Крики. Голоса. Чьи, я не понял. Они будто пролетали мимо.
— Я из полиции, — услышал я сквозь туман.
После этого меня увезли в больницу. Кхун Шейн поехал туда же. Несмотря на то, что мы оба были ранены, он всё ещё орал на меня с кресла напротив в приёмной. Я не мог ответить, голова гудела, сознание оставалось мутным. Всё, что я мог, прижимать тряпку к ране и чувствовать, как тёплая кровь продолжает просачиваться сквозь ткань.
— Возьми это, — сказал тот самый полицейский, что нашёл меня первым, и протянул мне чистое полотенце вместо пропитанной кровью ткани.
Лейтенант полиции Крит… Похоже, так его звали, если я правильно расслышал. Он представился медсестре, но я едва обратил на него внимание с того момента, как он появился в отеле, и до самой больницы.
Лишь знал, что он вмешался, услышав шум и мой крик о помощи.
Я заметил его у стойки регистрации, он координировался с местной полицией. Был не в форме, а в элегантном костюме, словно только что пришёл с вечеринки. Стройный, с широкими плечами, длинными ногами и глубоким, уверенным голосом.
— Ты не слышишь? — резко спросил он и опустился в кресло рядом.
Я поднял на него взгляд, но тут же отвёл глаза. Сердце внезапно заколотилось сильнее. Лейтенант Крит коснулся моего предплечья, мягко отвёл мою руку в сторону и сам аккуратно приложил полотенце к ране.
— Не двигайся, — сказал он, когда я непроизвольно повёл головой.
У него был такой спокойный голос, что я на мгновение растерялся. С тем, как я выглядел, с учётом слов, что выкрикивал Кхун Шейн, было ясно, что я вовлечен в нечто, связанное с секс-услугами, и даже непосредственно проституцией. Но лейтенант Крит не проявил презрения. Напротив, он обращался со мной так, будто я просто был пострадавшим человеком, нуждающимся в заботе.
От него исходил мягкий запах лосьона после бритья. Рукава рубашки были закатаны до локтей, и загорелые руки казались сильными. Пиджак из хорошей ткани лежал у него на коленях. Он осторожно вытер кровь с моего лба.
Я посмотрел на него снова. Он был так близко, что я мог рассмотреть каждую черту. Светлая, гладкая кожа. Узкие, пронизывающие глаза. Прямой нос. Чёткая впадина над верхней губой. Тонкие губы, изогнутые, как лук Купидона.
Лейтенант Крит встретился со мной взглядом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и я забыл, как дышать. Сердце дрогнуло.
Да, он был красивым мужчиной, очевидно. Но дело не только во внешности. В его взгляде было нечто… большее. Что-то глубоко спрятанное, что-то, от чего я не мог отвести глаза. Я тонул в нём.
— Да, — тихо ответил я, осознав, что слишком долго смотрел ему в глаза.
Я застыл, позволяя ему вытирать кровь. От него исходило приятное тепло, окутывая меня. В тот миг всё остальное словно исчезло. Я почти не ощущал окружающий хаос, кроме частого биения собственного сердца. Только я и он, и тишина между нами, в которой было удивительно спокойно.
После всех событий последних месяцев, после всех лет, когда я заботился о сестре, матери и теперь о племяннике, я почти забыл, каково быть тем, о ком заботятся. Никто давно не думал обо мне.
Его доброта заполнила во мне какую-то пустоту, о существовании которой я и не подозревал. Мы не должны были встретиться вот так, в таких обстоятельствах. Было бы куда лучше, если бы мы просто прошли мимо друг друга на улице. Один бы оступился, другой бы улыбнулся.
Но в этом сломанном мире не осталось места для романтики. Он пришёл, просто исполнил свой долг. А я… влюблялся.
Кхун Шейн по-прежнему шумел. Он кому-то звонил, просил приехать в больницу. Я же ни с кем не связывался, хотя телефон был со мной. Не хотел никого волновать. Я сам загнал себя в эту ситуацию. Боялся. И не знал, что будет дальше. Проституция? Нападение? Закончится ли всё это тюрьмой?
Через некоторое время меня вызвали в смотровую. Врач осмотрел рану, задал пару вопросов и назначил дополнительные обследования. К счастью, ваза, которой меня ударили, была из глазурованной керамики, а не из толстого стекла. Иначе бы несколькими швами и наблюдением дело не обошлось.
Когда мы вышли из больницы, нас обоих повезли в полицейский участок. Лейтенант Крит сопровождал нас как свидетель, именно он вмешался в происходящее и вызвал помощь.
В конце концов Кхун Шейн изменил свою версию. Хотя в больнице он кричал, оскорблял меня, называл распущенным, он знал: и продажа, и покупка сексуальных услуг — это правонарушение. А ему было что терять: репутация, имя, связи. Всё закончилось тем, что это представили как «игру в грубые ролевые отношения, которая вышла из-под контроля». Кхун Шейн взял всю вину на себя и обязался компенсировать ущерб. Меня от этих слов передёрнуло, но я решил не усложнять. Это было лучше, чем судебная тяжба.
Спустя несколько часов хаоса я, наконец, вышел из участка. С перевязанной головой и швами. Остановился на улице, не зная, куда идти. Голова гудела. То, что случилось этой ночью, оставило меня полностью выбитым из колеи.
Лейтенант Крит вышел вслед за мной. Заметив, что я всё ещё стою неподвижно, он подошёл ближе:
— А? — я поднял взгляд на него, не сразу поняв вопрос.
Он на мгновение замолчал, а потом тяжело вздохнул. Я, видимо, выглядел настолько жалко, что он не мог просто уйти.
Так лейтенант Крит отвёз меня домой. В машине мы немного поговорили. Я признался, что работаю в хост-баре, но не стал вдаваться в подробности о том, как всё это произошло... Вроде бы мне и не должно было быть дела до того, что он обо мне подумает. Мы ведь, скорее всего, больше никогда не встретимся.
Машина остановилась у моего дома. Я удивился, ведь несмотря на поздний час, свет в окнах горел. Я быстро вышел из машины, сердце ёкнуло, словно могло случиться что-то плохое. Лейтенант Крит вышел следом.
И тут дверь распахнулась. На пороге стояла моя мать.
Мама стояла у двери с Сингто на руках. С виду она была в порядке, и я облегчённо выдохнул.
— Мама, почему ты не спишь в такое время? И зачем держишь Сингто на руках?
Услышав мой голос, малыш поднял голову с маминого плеча и тут же протянул ко мне ручки, гулко лепеча что-то по-своему.
— Я увидела, как у дома остановилась машина, — сказала мама. — Посмотрела в окно, а там ты. И тут Сингто проснулся, так что я вышла с ним.
Когда она заметила, что я был не один, спросила:
— Это лейтенант Крит, мама, — я обернулся. — Лейтенант, это моя мама. Мама, лейтенант Крит подвёз меня домой.
Мама замерла, поняв, что перед ней полицейский. А потом, увидев повязку на моей голове, испугалась:
— Вайю, что случилось? Что с тобой, сынок?
Я мог бы сказать ей правду, чтобы она осознала, сколько боли доставляет окружающим. Но рядом был лейтенант Крит, и втягивать его в семейные драмы было бы неправильно. Поэтому стал выдумывать на ходу:
— Ничего страшного, мама. В баре подрались клиенты, и я оказался между ними. Лейтенант Крит был поблизости, уладил всё и отвёз меня в больницу, где мне наложили швы. Сейчас уже всё хорошо.
Услышав это, мама поспешно поблагодарила лейтенанта и пригласила его зайти в дом. Потом ушла на кухню, чтобы принести ему воды. Я наклонился к Криту:
— Лейтенант, вы не обязаны заходить. Уже поздно, вы, наверное, хотите отдохнуть. Я объясню это маме.
Крит кивнул и посмотрел на Сингто:
— Да, в основном. Папа часто работает в других городах. Так что дома только я, мама и племянник. Как видите.
Сингто внимательно уставился на Крита, заворожённый его голосом. Тот улыбнулся:
— Как зовут твоего племянника?
— Сингто, — повторил он, легко дотронувшись до крошечного кулачка. Потом перевёл взгляд за мою спину: — Занеси племянника в дом, а то простудится.
Когда мама узнала, что лейтенант уходит, расстроилась. Я поспешно сказал, что у него срочные дела, и передал ей Сингто, чтобы она не настаивала.
— Извините, что побеспокоил, лейтенант, — сказал я.
— Это моя работа, — спокойно ответил он. — Иди. Уже скоро рассвет.
— Спасибо, что довезли, — пробормотал я.
— А если бы нет, ты бы так и стоял у участка до утра?
— Не знаю… Я был в растерянности.
— Тогда ложись спать. Завтра будет легче.
Он слегка кивнул, прежде чем вернуться к своей машине. Глядя, как он уходит, я чувствовал себя немного опустошённым. Сегодняшние события были настолько ужасными, что мне не хотелось их вспоминать или говорить о них, ни сегодня, ни когда-либо ещё. Это воспоминания, которые я хотел бы стереть. Единственным хорошим в этом хаосе был он.
— Лейтенант Крит… — прошептал я, сам не зная, зачем.
— Я… э… просто хотел сказать спасибо.
Он улыбнулся. И этой улыбкой заставил мир снова вращаться. Словно оживил во мне что-то давно увядшее.
— Ты уже поблагодарил меня, — сказал он.
Я улыбнулся в ответ. Неярко, но это была моя первая улыбка за весь день. Хотелось, чтобы он остался ещё немного, стал для меня опорой. Но не было ни одного повода попросить об этом. Поэтому я сказал:
— Лейтенант, езжайте. Не хочу больше вас задерживать. А то не успеете подать утреннюю милостыню монахам. Езжайте осторожно.
Я смотрел, как его машина уезжает. Когда фары исчезли в темноте, остался только слабый свет уличных фонарей.
— Лейтенант Крит… — только и успел я прошептать его имя. Когда я вошёл в дом, мама сидела на диване, держа на руках уснувшего Сингто.
Хотя злость на мать ещё не прошла, её вопрос немного смягчил моё сердце. Я сел рядом, наклонился и поцеловал Сингто в лоб.
— Эти идиоты… — пробормотала мама, качая головой. — Дерутся в баре, не дают людям нормально работать.
— Я достал деньги, тридцать пять тысяч, мам, — поспешил прервать я, не желая больше слушать. — Завтра расплатимся.
— Откуда у тебя такие деньги, Вайю?
— Одолжил у управляющего. Но он сказал, что в первый и последний раз. Теперь мне придётся отработать долг, а если снова будут проблемы, он меня уволит.
Я посмотрел ей в глаза и продолжил:
— Мам, послушай. Я сейчас на пределе. Не знаю, сколько ещё протяну. Если не можешь помочь, хотя бы не усугубляй. Не лезь больше к ростовщикам. Ты сама видела, на что они способны. Подумай о Сингто, я тебя прошу.
Мама сжала губы, на лице появилось выражение раскаяния.
— Я всё поняла… Больше не повторится.
На следующий день ближе к вечеру мне сначала позвонил Тай, а чуть позже Пи Хонг.
Оказалось, история с Кхун Шейном разлетелась по всему бару, что неудивительно, он ведь приятель Кхун Оата, одного из наших VIP-клиентов. Весть уже дошла до Кхун Фея, нашего управляющего.
— Что он сказал? — обеспокоенно спросил я.
— Вот почему я тебе звоню, — ответил Тай. — Он велел передать, как только почувствуешь себя лучше, срочно прийти к нему.
— Чёрт… — простонал я. — Попал по-крупному.
— Так что там случилось на самом деле? — спросил Тай. — Я не верю в ту чушь, что разнёс Пи Скай. Расскажи сам.
Я всё ему рассказал. Сначала Тай разозлился, что я не посоветовался с ним, но потом, узнав подробности, вспыхнул от ярости.
— Я знал, что Пи Скай скользкий тип.
— Я тоже не думал, что он так поступит. За что? Что я ему сделал?
Ответ на это неожиданно дал Пи Хонг, позвонивший мне сразу после Тайя. Он только выписался из больницы и должен был восстанавливаться дома, но, услышав, что произошло, тут же набрал мой номер.
— Он просто хочет убрать тебя с дороги, — сказал Пи Хонг. — Видит в тебе угрозу. У тебя есть потенциал. Ты можешь быстро подняться, стать популярным. А если клиенты смогут легко тебя «получить», ты потеряешь ценность. Некоторые ведь, переспав раз, больше и не посмотрят. А ещё, мне кажется, он ревнует к Кхун Оату. Не хочет, чтобы ты стал его любимчиком вместо него.
— Кхун Оат? — удивился я. — Да он даже не смотрит в мою сторону. Какое сравнение со Скаем?
— Никогда не знаешь, как повернётся, — усмехнулся Пи Хонг. — Всё может быть.
— Это бизнес, Вайю. Тут нельзя доверять каждому.
Этот совет Пи Хонга я запомнил навсегда. Я был слишком наивен, слишком доверчив. Проблемы, которые навалились, ослепили меня, я даже не задумался, почему Кхун Шейн заплатил такие деньги за обычного новичка без всяких «дополнительных условий». Я был слеп. А Пи Скай просто подлец.
На следующий день я пришёл в бар раньше открытия, как и просил Кхун Фей. Тай пошёл со мной, волновался.
Оказалось, что нас там уже ждал Пи Скай. Похоже, Кхун Фей вызвал и его.
Стоило мне увидеть Ская, как злость вспыхнула снова. Именно он чуть не оставил меня на растерзание этим извращенцам. Я подошёл и крикнул:
— А что я такого сделал? — с явной издёвкой ответил он.
— Ты же сам всё организовал с Кхун Шейном. Дал ему мой номер и отправил меня к нему!
— А почему ты согласился? — с притворным недоумением парировал Пи Скай. — Ты ведь сам хотел продаться. Я просто помог. Ты же сам меня просил.
Гнев накрыл меня с головой. Я кинулся на него. Пи Скай не успел увернуться и рухнул на пол.
— Вайю, стой! — закричал Тай, бросаясь к нам.
Но я уже не слышал. Ярость жгла изнутри. Мы были примерно одного роста, но сейчас злость придавала мне силы. Я влез на него сверху, сжал кулаки.
— Только не по лицу, прошу! — Пи Скай заслонился руками. — Пожалуйста, не по лицу...
Он просил, потому что знал, что лицо было его товаром. Он продавал себя через улыбки, взгляд, обаяние. И именно это заставило меня задуматься. Но только на секунду.
— Ай! — вскрикнул он, хватаясь за щёку.
Я замер. Это был не я. Я посмотрел на того, кто нанёс удар.
— Даже ударить по-человечески не получилось, а ты уже воешь, как пёс, — процедил он.
В результате нас с Тайем вызвали к Кхун Фею. Честно говоря, я был уверен, что нас обоих выгонят. Всё шло к этому.
Но мир иногда поворачивается неожиданной стороной.
Я рассказал всё. Без прикрас. Как есть. Всё, что произошло. Что бы там ни наговорил Пи Скай до этого, я выложил свою правду. Свою версию.
— Если я попрошу тебя извиниться перед Скаем, ты это сделаешь? — спросил Кхун Фей.
Кхун Фей взглянул на нас обоих и вздохнул.
— Тогда постарайтесь, чтобы подобное больше не повторилось. Избегайте конфликтов. Если не можете, увольняйтесь. Но не вредите делу.
— Эм… — мы с Тайем переглянулись, растерянные.
— Что, Кхун Фей… вы нас не уволите? — неуверенно спросил я.
— Нет. Конечно, нет, — мы почти одновременно замотали головами.
— Тогда идите и готовьтесь к работе. Персонал может меняться, но бизнес должен жить. Забудьте о личном. Если решили остаться, учитесь уживаться.
Мир ночной работы держится на деньгах. Хотелось закричать об этом. Мы, несмотря на обиды, злобу, неприязнь, продолжали работать в одном баре, потому что жить нужно. А чтобы жить, нужны деньги.
Тая оштрафовали на половину его двухнедельного заработка за то, что ударил Пи Ская. Кхун Фей удержал эти деньги в счёт компенсации за нанесённый ущерб.
— Всё равно это того стоило, — сказал Тай. — Я бы ещё доплатил, лишь бы повторить.
Я рассмеялся, не сумев удержаться, даже несмотря на всю серьёзность ситуации.
Но я уже решил, что верну ему эти деньги. До последнего бата.