Твой Третий | Глава 7: Недостаток тепла
Последнее время Джэм почти не стоял на месте. Ещё пару дней назад он беззаботно развлекался в Бангкоке. Потом, из-за срочного поручения, пришлось искать новые зацепки в Пак Чонге, а уже оттуда спешно ехать на Ко Пханган. Итог? Полное невезение, и вот он валяется на пляже рыбацкой деревушки где-то на северном побережье острова. Сезон закончился для него появлением на Ко Самуи в несуразном виде.
Он обернулся на голос. Не узнать этот насмешливо-раздражённый тон было просто невозможно.
— Кхун Сам... — всё это было похоже на дежавю. В прошлый раз он свалился в воду и очнулся в медпункте. Сейчас смутно помнил, как выбрался на берег утром, а к вечеру снова отключился, уснув прямо на плече Кхуна Сама. А сейчас что, он уже в каком-то доме на деревянном топчане? В голове роились вопросы, но, когда Джэм взглянул на лицо Кхуна Сама, первым делом спросил:
— О себе подумай сначала, — здоровяк будто бы специально напряг мышцы, демонстрируя, что с ним всё в порядке.
— Я ведь тоже за тебя волновался... — Джэм вздохнул с таким теплом, что даже Сам сжалился. — Я думал, больше тебя не увижу.
Когда они виделись утром, всё происходило так сумбурно, что серьёзного разговора не получилось. В голове всё ещё мелькали воспоминания о странных преследователях и ночном исчезновении Сама. Что случилось тогда? Почему он пропал?
— Отдыхай, — перебил Сам, — поговорим потом.
— Никаких «но». И не думай лишнего, — Сам легко взъерошил волосы на лбу своего подопечного, явно пытаясь успокоить. — Всё нормально, никто нас больше не побеспокоит.
Джэм снова медленно погрузился в сон, усталость брала своё.
Проснувшись уже поздно вечером, он почувствовал себя гораздо лучше: озноб почти прошёл, только вот заботливой няньки рядом не оказалось, а желудок настойчиво напоминал, что он пуст. Джэм медленно поднялся, стараясь не споткнуться. Без очков всё плыло перед глазами. Он доплёлся до открытой веранды, где ветер с моря трепал лёгкую занавеску, рядом висел плетёный гамак и стоял обеденный стол.
К тому же, заметил он, у него была перевязана нога, а одежда совсем не та, в которой он засыпал.
— Вот упрямец, — выдохнул Сам, наблюдая, как мальчишка на ощупь идёт через весь дом. — Еле на ногах держится, а всё равно встал! Сейчас навернётся, кто его вытаскивать пойдёт? Джэм?
— Сам ты упрямец, — с досадой оглянулся Джэм, но тут же спросил, озираясь по сторонам огромными глазами: — Где мы вообще?
— А чья это вообще хибара? Выглядит как-то не очень...
— Ты глазастый, — Сам пожал плечами. — В деревню мне идти было лень, вот и попросился к местным на ночлег. Вон хозяин, в соседнем доме, — кивнул он в сторону старика и старушки, которые с утра увидели их обоих в таком помятом виде, что не посмели выгнать. — Ты есть хочешь?
Джэм кивнул. Сам собирался как раз подняться, чтобы разбудить его к ужину, но, увидев, что тот уже встал, протянул большую ладонь, догадываясь, что без очков тот плохо ориентируется.
— Если будешь держаться за меня, денег не возьму.
— Ещё и шутишь! — Джэм с улыбкой ухватился за его руку, и они вместе прошли к небольшому двору у соседнего дома, где уже накрывали на стол. Дом находился рядом с пляжем, свежий морской воздух приятно бодрил.
— Как дела, сынок? — встретила их тётя Самруай, раскладывая на подносе рис.
— Уже лучше, спасибо, — кивнул Джэм.
— Ну и хорошо. Давайте ужинать.
Как водится у местных, все расселись на циновке вокруг большого подноса и ели руками, ложек не полагалось. Сам и Джэм получили общий поднос: рис, жареная скумбрия, яйца вкрутую, свежие овощи, по центру острый угорь в карри и яркая паста чили.
— А где хозяин, тётя? — спросил Сам, разглядывая угощение.
— Пошёл за кальмарами. Наверное, сейчас ещё и самогонкой угощают. Должен уже вернуться.
Джэм вышел к пляжу, где лодки уже стояли у берега, а рыбаки сгружали свежий улов. Дядя, вместе с товарищами, тащил лотки с морепродуктами, а потом подошёл к дому.
— Эй, иди, поешь риса с рыбой, чтобы поправиться и лекарство выпить. Как самочувствие, парень?
— Ну, если будешь болеть, приходи ко мне в гости. Я уж точно на ноги поставлю.
— Ох, да ты всем гостям предлагаешь выпить, — тётя Самруай покачала головой, явно притворяясь рассерженной.
Дядя Кхуэ только рассмеялся, и они разговорились о разном, продолжая ужинать. Сам заметил, что Джэм возится с рыбой, отделяя кости. В итоге стал сам выбирать кости, чтобы тот видел, как надо.
— Смотри, вот так, — назидательно показал он, — запоминай и делай так же.
— Она горячая, — пожаловался Джэм.
— Не ной, у всех свои раны, — Сам не сдавался, но кости всё-таки убрал.
— Горячо, и я плохо вижу кости.
— Вот ведь, прям сын у меня, а не гость, — проворчал Сам, не без ухмылки. — Имя Джиранат что, значит «обуза»?
— А Трайпхоп, выходит, «язвительный»? — парировал Джэм, — Не хочу быть для тебя обузой.
Дядя Кхуэ, наблюдавший за их пикировкой, вдруг громко и заразительно рассмеялся:
— Слушай, у этого парня во рту точно собака Банкаэу сидит! — сказал он Саму, а потом повернулся к Джэму. — Джэм, не кори себя, слышишь? Есть у нас такая поговорка: если собака лает, значит, любит. Так что цени!
Сам чуть не подавился водой с жасмином, поспешно отпил глоток, чтобы скрыть улыбку.
Наступила ночь. Шёл дождь. Сезон муссонов в самом разгаре: то жарко, то внезапно ливень. В приподнятом деревянном доме было не тесно, но достаточно открыто, где бы ни находился, всегда видно всех.
Джэм только что принял горячую ванну, которую ему приготовил Сам. Он был весь липкий и совсем не хотел вытираться. С полотенцем на голове он вышел на веранду и увидел, как Сам, хмурый и задумчивый, качается в гамаке, уткнувшись лбом в плетёные верёвки. С тех самых событий прошлой ночи Сам будто изменился: всё так же язвил, но в глазах была какая-то усталость.
Джэм не решался подойти. Он знал, если Саму нужно поговорить, тот сам заговорит, а сейчас он явно прятался от всех, был не готов делиться. Поэтому Джэм просто сел на белый футон неподалёку и молча наблюдал за ним.
Не знал, сколько просидел так, но вздрогнул, когда почувствовал, как большая ладонь легла ему на плечо.
— Ого, — Сам театрально приложил руку к груди.
— В смысле, ждал, чтобы дверь за тобой закрыть. Комаров тьма.
— Ну-ну, — почти тоскливо вздохнул Сам, встал и стал копаться в шкафу. Оказалось, москитная сетка была лишь одна на двоих, а проситься за второй к дяде Кхуэ ночью было уже поздно. Значит, придётся сдвинуть матрасы вплотную.
— Эй, можно я оставлю свет? — спросил Джэм, пока Сам закреплял сетку.
— Нет, с таким светом мигрень замучает, а у меня сейчас нет даже таблеток.
— Я понял, можешь выключить, — послушно кивнул Джэм.
Сам лёг на спину, а Джэм боком, лицом к нему. Не видел почти ничего, но слышал, как тот тяжело вздыхает, явно не спит.
— Я просто изображал крутого, — отмахнулся Сам. — Говорят, если мужчина хмурится, выглядит загадочным, стильным и вообще классным.
Джэм только вздохнул, то ли не поверил, то ли устал гадать, что на самом деле скрывает этот человек.
— Это неправда. Ты просто уходишь от ответа.
На этот раз Сам перевернулся на бок, и теперь они лежали лицом друг к другу.
— Ну, жалуйся уже, — проворчал он, но голос прозвучал даже мягче обычного. — Расскажи, что у тебя на душе.
Он слишком хорошо знал, что если Джэм жалуется или плачет, значит, внутри действительно не по себе.
— Что с тобой происходит? Ты вдруг стал мрачным, замкнутым, не хочешь ни с кем говорить, — Джэм немного помолчал, потом сдавленно продолжил: — Сначала я подумал, что ты переживаешь из-за разбитого сердца… А теперь думаю, что дело вовсе не в этом.
Сам впервые за долгое время улыбнулся, хотя выглядело чуть горько. Правда только что стала ему ясна, и это странным образом защемило сердце.
— Если я расскажу, ты опять решишь, что я псих.
— Я уже так думаю, — выдал Джэм, не меняя выражения лица.
Сам едва не рассмеялся, но дальше не пошёл. Откровенничать ему совершенно не хотелось.
— Спи, нет тут ничего серьёзного.
— Что с тобой делать? Может, тебе по попе шлёпнуть, чтобы заснул?
Джэм начинал злиться, что Сам упрямо уходит от разговора, хотя тот явно просто не хотел беспокоить его своими заботами.
Оба отвернулись друг от друга, глядя в противоположные стороны. Но к глубокой ночи, когда в доме стало по-южному холодно, Джэм, не просыпаясь толком, свернулся калачиком и прижался к Саму. Тот только почувствовал тепло у плеча и невольно потянулся ближе, забыв о собственных тревогах.
Сам едва дремал, сон был тревожным. Но когда он наклонился, то увидел, как Джэм, уткнувшись носом в его плечо, по-детски ищет у него тепло. Сам только крепче зажал ладонь у губ, чтобы не засмеяться или не выдать себя.
Он столько раз нарочно дразнил этого котёнка, чтобы тот начал жаловаться или просить о чём-то. Но стоило Джэму самому прижаться, как Сам готов был забыть обо всём на свете.
На следующий день из рыбацкого посёлка прислали любимый рюкзак Джэма, о чём позаботился Сам. Там лежали контактные линзы, и жизнь стала чуть проще, ведь теперь Джэм мог сам ходить по двору, не цепляясь за Сама, хотя они всё равно держались друг за друга, как парочка липких клёцок.
— Ну что, теперь видишь? — спросил Сам, лениво сложив руки сердечком.
— Ну и ладно, — Сам сделал вид, что сердится. — Тогда сиди спокойно.
Они вдвоём сидели на веранде, слушая, как ветер перекатывает ракушки по балкам. Небо медленно наливалось оранжевым светом.
День тянулся лениво, но мысли в голове Джэма не переставали скакать, даже если со стороны казалось, что он просто бездумно валяется и ни о чём не думает.
— Дядя Кхуэ сегодня позвал меня на ночную ловлю кальмаров. Думаю, схожу. Ты как, хочешь тоже? — Сам посмотрел на Джэма, что не переставал ёрзать от волнения. Впрочем, видно было, что он немного побаивается этих рыбацких лодок.
Он теребил ремешок рюкзака, наблюдая за Самом, который то и дело прикрывал рот и зевал.
— Не выспался прошлой ночью? — осторожно спросил Джэм.
— М-м... — протянул Сам. То ли хотел спать, то ли не знал, как правильно устроиться на этом свете, но лениво чесал подбородок, будто пытался уснуть так же крепко, как его рыжий кот.
— Хочешь побрить бороду? — неожиданно предложил Джэм, уже выудив из своего вездесущего рюкзака электробритву.
— Что ты только в этой сумке не носишь? — фыркнул Сам.
— У меня есть всё, — с серьёзным видом заявил Джэм. — По принципу: у других нет, а у меня есть.
Сам расхохотался, коснулся подбородка ладонью. Борода у него была густая, хоть и не длинная. Взял бритву из маленькой ладони, будто принимая диковинный трофей. С момента отъезда из бунгало до авантюр на Самуи он почти не следил за собой.
— Ну, немного освежиться не помешает, — сказал Сам и, улыбнувшись, ушёл в ванную. А Джэм тем временем достал кубик Рубика из рюкзака, чтобы потренировать сосредоточенность, пока есть минутка.
Вскоре появился дядя Кхуэ, давая понять, что пора идти на лодку.
— Он в ванной, — отозвался тот, выпрямившись и глядя прямо на дядю Кхуэ.
Сам появился как раз вовремя, и Джэм задержал на нём взгляд чуть дольше обычного, будто впервые увидел.
— Не расслабляйся, я только начал, — ехидно бросил Сам, поддразнивая Джэма. Тот оттолкнул широкое плечо, чтобы напомнить, что дядя Кхуэ уже давно ждёт.
— Могу я остаться один? — Сам криво улыбнулся.
— Потому что только так я и привык, — пожал плечами Сам, явно намекая на кошелёк, который забыл взять.
— Слова твои, Сам, — проворчал дядя Кхуэ, скривившись. — Болван.
Повернувшись к Джэму, он сказал:
— Ну ладно, иди, Джэм. Я принесу тебе кальмара!
За два дня и две ночи на Самуи Джэм не раз замечал, что Сам словно становится другим, как только дело касается душевных переживаний.
Стоило спросить, что у него на душе, как Сам тут же делал вид, что ничего не происходит, забивался в гамак и сидел там до глубокой ночи. Если и приглашал к себе, то только мимоходом, особо не настаивая. Видимо, считал, что Джэм и так всё поймёт.
Впрочем, теперь все эти приключения на острове не пугали так, как раньше. Он даже полюбил ловить кальмаров с дядей Кхуэ, а днём зарываться в песок. И давал Джэму отдыхать, чтобы тот окончательно поправился после всех болячек.
К вечеру Сам всё ещё не вернулся, и Джэм отправился искать его на пустынный пляж. Вдруг он увидел, как вдали к морю идёт Сам — с голым торсом, почесывая тело.
— На меня напал муравейник! Щиплет всю кожу, — пожаловался тот, почесываясь. — Помоги, Джэм!
— Манго увидел на дереве, выглядел он очень аппетитно.
— Я посмотрел, он рос далеко от домов.
— Вот и правильно, шкодники должны страдать от красных муравьёв, — хмыкнул Джэм.
— Не ругайся, ладно? Мне и так не по себе, всё чешется! — заскулил Сам.
Джэм сам не знал, смеяться ему или ворчать. Он помог отряхнуть с Самa ещё парочку уцепившихся красных муравьёв. Домой они возвращались уже на закате, когда солнце почти коснулось горизонта.
Той же ночью, когда они уже вернулись после ужина у Баан Па Самруай, Джэм, вымытый и чуть бодрее, вышел из комнаты, но Самa нигде не было видно. Он пошёл было на балкон, где тот обычно валялся в гамаке, но и там оказалось пусто. И тут увидел, что Сам, одетый в яркую гавайскую рубашку, сидит прямо на пляже и смотрит на море. За весь вечер он не снял ни одного видео, видимо, бессонница одолела всерьёз.
— Не хочу тебя тревожить… но вдруг ты опять что-нибудь отчебучишь, — Джэм встал чуть поодаль, чтобы не мешать. Впрочем, Сам быстро заметил его, помахал рукой:
— Не прячься, иди сюда, — позвал, похлопал по песку рядом с собой.
Джэм послушно уселся рядом, оба молчали, только шум прибоя и свежий ветер разбавляли тишину.
Сам скользнул взглядом по его лицу, заметил лёгкое смущение и будто прочитал мысли:
— Ну что, полегче тебе? — спросил, коснувшись тыльной стороной ладони мягкой щеки.
— Уже лучше, — буркнул Джэм, — Жив остался, значит, не так плохо.
— Ты хоть и мелкий, но боец ещё тот. Вот только если вдруг Пи Сиб скажет тебе ехать ещё куда-то, научись иногда отказываться.
— И как тебе, работать с Пи Сибом? — Сам спросил без особого интереса, больше чтобы отвлечься.
— Весело, будто проходишь квест, — оживился Джэм. — Миссию дали, выполнил и такой, «Ура! Квест пройден!»
— Значит, мой квест был самым хардкорным? — Сам усмехнулся.
— Думаю, я выбрал уровень «экстрим», когда только ввязался, — Джэм вспомнил, как дважды чуть не утонул. — Тогда всё казалось страшным. А сейчас…
Он на секунду замолчал. На самом деле, возвращаться в тот дом теперь не хотелось, только если Сам будет рядом.
— Нет, назад я не хочу. Я ж только помехой буду…
— Дурак ты, — усмехнулся Сам. — Разве я просил тебя уезжать? — и, не удержавшись, потрепал Джэма по голове. Тот по привычке хотел отстраниться, но потом решил не зацикливаться.
Наверное, правда, что кошки любят, когда их гладят, — мелькнуло у Джэма.
— А почему тебя Джэм зовут? Мама фанатка Neko Jump?
— Мой отец японец. Назвал в честь двоюродной сестры, Наи, — с усмешкой объяснил Джэм. — А тебя почему так назвали?
— Проще простого, — хмыкнул Сам. — Третий я в семье, вот и Сам — Третий.
— А почему не Десятый? — не унимался Джэм.
— Ну… Я про тех, кто от одной мамы. У меня столько мачех, что и сам запутался. Никто из братьев дома не живёт, кто в одну сторону, кто в другую, я вообще сюда сбежал. Да и родители давно разошлись. Просто… надо было уехать и найти повод остаться подольше.
Джэм раньше думал, что у Кхуна Сама просто разбито сердце. Теперь он понимал, что у этого человека внутри целый склад не только сердечных проблем, но и семейных тараканов, и, вдобавок, он ещё умудрился наступить кому-то на больную мозоль и кого-то укусить так, что теперь за ним гоняются.
— Несмотря на то, что с виду я весёлый, мне тоже бывает одиноко, — вдруг признался Сам.
— Ничего, — сказал Джэм. — Вот вернёмся, я скачаю Тиндер и посижу там с тобой за компанию.
— Я уже привык к одиночеству, — усмехнулся Сам.
— Вот поэтому и хреново, — не сдержался Джэм.
— Ещё раз скажи и точно полегчает, — в тишине зазвучал их смех.
На самом деле, рядом с Джэмом Саму правда становилось легче.
— Столько всего вместе пережили… Давай просто будем друзьями? — вдруг выдал Сам.
— Тебя это устраивает? — фыркнул Джэм, — Ты же старше меня!
— Забей на возраст, — отмахнулся Сам. — Неважно, что мне почти тридцать, а тебе двадцать три. Можешь быть ко мне чуть добрее.
— Ну ладно, раз ты разрешаешь… тогда скажи, почему ты бросил работу? — выдал Джэм то, что давно крутилось на языке.
— Вот это напор, — хмыкнул Сам, смотря на Джэма, который в болезни так цеплялся за него, а сейчас снова стал дерзким, как всегда. На секунду даже стало жаль, ведь прежний «ручной» Джэм был куда милее. — Ладно, шучу, — смягчился Сам и прищурился. — Я замёрз. Обними меня.
Он специально почесал плечо, намекая на объятия. Джэм, заслушавшись его рассказов, вдруг почувствовал, что правда хочется обнять. Так и сделал, обхватил крупное тело Самa руками.
Где один раз, там и второй. Как известно, если уж дали друг другу тепло раз, обязательно захочется повторить. А там и привычка выработается.
Джэм поднял голову, встретился глазами с Самом:
— Ещё холодно? — Джэм сжал его чуть крепче.
— Чуть-чуть, — Сам уже начинал смущаться, но делал вид, что всё ещё мёрзнет.
— Ты чего, призрак? — хихикнул Джэм.
— Вот же ж мелкий вредитель, — покачал головой Сам и всё же сказал то, что давно вертелось на языке: — Решено. Завтра возвращаемся на Пханган.
У Джэма аж глаза загорелись, он вывернулся из объятий, вцепился Саму в руку:
— Вернёмся в бунгало за вещами, а потом сразу в Пак Чонг? Ладно?
— Ну… надо подумать, — протянул Сам, хитро щурясь.
— Боже… — Джэм надул щёки. — Ты разве не скучаешь по дому?
— Да просто мне у моря нравится. Вода, рыба, кокосы…
Джэм скептически изогнул бровь, наблюдая за тем, как Сам снова переобувается в прыжке. Он с детства жил один, но всё равно надеялся, что Кхун Сам когда-нибудь вернётся к семье, где его все ждут.
— Тебя все ждут в Адисорне, — тихо сказал он.
— А я вообще могу вернуться? — вдруг глухо спросил Сам.
Сам помолчал и вдруг усмехнулся:
— Там просто один дикий бык остался, вот он меня и сожрёт.
Джэм смотрел на Кхуна Сама, который оставался самим собой, хоть до конца дня, хоть до конца света. Сколько бы ни строил из себя серьёзного, всё равно в нём пробивался тот самый пакостник. Ну, если уж один дразнится, второй обязан отвечать в том же духе.
— Нет уж, — Джэм покачал головой, — Ты тигр, а не бык. Какой из тебя бык без рогов?
Сам вдруг замолчал, будто мысли унесли его куда-то далеко. Джэм заметил, как тот нахмурился, и осторожно помассировал пальцами его брови.
— Не напрягайся так, — тихо сказал он. — Если этот твой бык и вздумает бодаться, я сам красную тряпку возьму, буду махать, пусть попробует подойти!
Он пообещал это всерьёз, и сам не знал, что когда-нибудь эти слова сбудутся буквально.
— А ты не боишься? — Сам вдруг посмотрел ему прямо в глаза.
Нет, страха там не было ни капли, лишь какая-то уставшая тоска, будто человеку не страшно, а уже просто тяжело от всего. Словно в груди у него за эти дни накопился целый потоп и, кажется, вот-вот прорвёт.
— Прости, — выдохнул Сам. Только что открытые друг о друге вещи, всё, что он держал в себе, давило уже слишком сильно. Плечи сгорбились, пальцы заскользили по лицу, глаза покраснели, он явно стыдился того, что на глазах у Джэма едва не расплакался.
Но маленькая ладонь легла ему на плечо:
— И не надо держаться из последних сил, — мягко сказал Джэм. — Ты не обязан всегда быть самым сильным. Не надо всё тянуть на себе.
— Ой-ой-ой, — попытался отшутиться Сам, будто собирается зареветь в голос. Но когда Джэм легонько похлопал его по плечу, слёзы всё же хлынули. Джэм аккуратно обхватил его лицо ладонями и стал вытирать эти упрямые капли с таким видом, будто это обычное дело.
— Всё нормально, поплачь, — шепнул он.
— Ну да, конечно… Разве таком огромному мужику вообще положено плакать? — пробормотал Сам, выдавив неуверенную усмешку.
— Да не говори ерунду. Это тебе кто-то сказал или ты сам до такого додумался? — Джэм всерьёз посмотрел ему в глаза. И в этот момент Сам почувствовал, что между ними не осталось стены, уж точно не сегодня.
— Знаешь, мне как-то сказали, что слёзы, это как промыть глаза и вымыть сердце. Что бы ни случилось, ты всё равно останешься собой… всё тот же маленький тигр, — тихо сказал Джэм.
— Большой тигр, — немедленно поправил Сам, слегка хлопнув его по плечу и по щеке. После этого крепко обнял Джэма, прижав к себе так, будто искал спасения.
Джэм всё так же гладил его по широкой спине, предлагая своё хрупкое, но надёжное плечо.
Сколько они так просидели никто бы не сказал. Они не разговаривали больше, не рыдали вслух, только плечо Джэма становилось всё влажнее от слёз, а двое сидели на тёмном берегу, молча деля друг с другом тишину и этот вечер, в котором слова были уже ни к чему.