Твой Третий | Глава 1: Раненый тигр
В этом году Джиранату Икегаве, которого коллеги и руководители любовно называли Нонг Джэм, исполнилось двадцать три. До двадцати пяти ещё далеко, но, кажется, каждая секунда его жизни тянулась именно на этот возраст, потому что его начальник уж слишком усерден, когда дело доходит до поручений, задач и постоянных проверок на прочность.
Он окончил факультет управления, бегло говорил на пяти языках, отчасти благодаря своему отцу-японцу. Ещё в средней школе он получил стипендию на обучение по обмену и уехал в Аргентину. В университете участвовал буквально во всех возможных активностях, живя по принципу «кто активничает, тот и живёт». На втором курсе снова поехал по обмену, на этот раз в Канаду. По возвращении проходил стажировку в крупной логистической компании страны. В подростковом возрасте самостоятельно выучил корейский, вдохновившись любимыми артистами.
Те, кто его знал, в один голос говорили, что Джэм живёт на полную катушку. И сам он с этим соглашался, ведь почти никогда не сидел на месте. Кто бы его ни звал, он всегда шёл. С удовольствием пробовал экстремальные виды спорта: от погружения в подводные пещеры до прыжков с вертолёта на горные вершины. Он даже катался на лыжах во время очередной стажировки за границей. Этот опыт стал его преимуществом во время собеседования на позицию помощника секретаря — ту самую, которую не просто предлагают, а выбирают.
На собеседовании он попал к Сибу Саттавату Адисорну — исполнительному директору одного из крупнейших производителей и дистрибьюторов потребительских товаров в стране.
Когда Джэм получил эту работу, он решил выложиться на сто процентов. И даже отложил планы на учёбу за рубежом.
Основная его обязанность — быть правой рукой Пи Прэ Пайлин, одного из личных секретарей Кхун Сиба. А также выполнять любые распоряжения самого Кхуна Сиба. Никаких «если» и «но». В компании было много филиалов и дочерних организаций, и, соответственно, много секретарей. У каждого из них — свой ассистент. Джэм был одним из них.
Если секретарь это левая рука, то ассистент — правая. И вот этой «правой рукой» уже почти год пользовались без единого выходного!
До такой степени, что Джэму самому казалось, будто на руке у него гипс.
Дождь, гроза, наводнение — всё равно. Джэм должен быть на месте. Иногда ему хотелось пожаловаться, мол, почему бы не вызвать техника… но зарплата в более чем пятьдесят тысяч и регулярные премии заставляли молчать.
Всё началось со скоропалительной свадьбы Кхуна Сиба с девушкой по имени Пуппап. Джэма отправили курировать и сопровождать будущую невесту босса. Он, как человек, выросший на двух языках, часто смотрел сериалы, чтобы лучше понимать тайский. А потому представлял себе невесту босса в образе грозной и капризной женщины, ведь Кхун Сиб был сильным, сдержанным и явно не из тех, кого просто приручить. Значит, супруга должна быть ещё более властной.
Но когда он познакомился с Пи Май, всё оказалось иначе. Та была милой, доброжелательной, нежной и… его ровесницей.
Они быстро нашли общий язык. Во время подготовки к свадьбе Джэм координировал всё, от связи с организаторами до согласования мест и деталей. Но всё было не так просто, как казалось, потому что молодожёны не разговаривали друг с другом, и вся коммуникация шла через него. Джэм-Хва, стал настоящим посредником. Он крутился, как мог… и казалось, что свадьба прошла успешно, а значит, и его миссия тоже окончена. Но нет.
На взгляд Джэма, Кхун Сиб был человеком, который знает, куда ведёт, умеет направлять людей и добивается результата. В профессиональных вопросах он всегда был остроумным и рациональным. Но в личной жизни... мог быть абсолютно беспомощен — по пустякам, которые даже не стоило бы считать проблемой.
— Моя жена в больнице. У неё аллергия на морепродукты, — сказал он однажды.
Джэм тут же вскочил с кровати, проспав всего пару часов. Он и без команды знал, что делать.
— Найди жильё в Чиангмае. У тебя пять минут, — как-то сказал ему босс.
Джэм глубоко вдохнул и мысленно призвал дух Конана. Он знал, что всё должно быть выполнено безупречно.
— У тебя травма запястья. Останься в Пакчонге. Расслабься немного. Считай, что это смена обстановки, — добавил как-то Кхун Сиб.
Да, потому что сам Кхун Сиб жил в Бангкоке, а Пи Май в Поместье Адисорн, в районе Пакчонг. По сути, они были женаты, но жили раздельно. Это... странно.
— Завтра закажи всё для приготовления крепов и отправь в Пакчонг. Потренируйся заранее, нужно будет показать, на что ты способен, — с таким вот лицом давал он задания.
Джэм не верил своим ушам, но всё равно кивал. Шоу должно продолжаться.
И казалось, что их отношения с боссом, пусть и напряжённые, но выравниваются. Пока не появились слухи о разладе между Кхуном Сибом и его женой. Джэму не приказывали возвращаться в Пакчонг. Никто не вызывался быть «службой спасения».
Он сам подошёл и задал вопрос напрямую. А начальник лишь с привычной холодной сосредоточенностью продолжал работать. Разве что синяки под глазами стали глубже, чем когда-либо прежде.
С самого утра у Джэма было плохое предчувствие. Всё началось с того, что его правый глаз начал дёргаться, пока он собирался на работу. Он ощутил внутреннее беспокойство, будто что-то должно было случиться. И, конечно, не ошибся, ведь во второй половине дня его вызвал Кхун Сиб. Все в команде молча показали ему два скрещенных пальца в знак поддержки.
— Последнее время в компании Адисорн всё немного нестабильно, — сказал Саттават и жестом пригласил Джэма сесть. Обстановка была непринуждённой, почти расслабленной, но разговор обещал быть долгим.
Джэм внимательно слушал. Ведь кроме того, что он правая рука и нога начальника, ему ещё и полагалось быть отличным слушателем. Его большие круглые глаза за чёрной оправой очков остановились на стикере, который Кхун Сиб протянул ему. Надпись на нём была сделана от руки.
«Можешь не искать меня. Я просто раненый тигр, ушедший зализать свои раны. Вернусь, когда оправлюсь.»
Джэм в замешательстве уставился на Сиба, и тут услышал фразу, которая лишила его дара речи.
— Это от моего младшего брата.
— Кхун Сам… — невольно выдохнул он.
— Да. Думаю, он просто устал, — вздохнул Саттават. — Последние месяцы Адисорн был на грани из-за того, что он исчез. Никто не знает, куда он делся. Он бросил дела, проигнорировал все обязанности. Больше не несёт ответственности. А семья... семья только страдает, — мужчина потёр виски, явно чувствуя груз происходящего.
Впервые Джэм видел своего начальника таким усталым. И подумал: кто бы ещё, кроме Кхуна Сиба, стал бы мотаться туда-сюда между Бангкоком и Чиангмаем, чтобы просто проверить состояние жены, а потом возвращаться к работе, будто ничего не случилось?
— Исчезнуть на время — нормально. Но это... слишком. Адисорн не может ждать. Проблемы, даже мелкие, если не решить вовремя, способны развалить всё по частям.
— К тому же через три недели свадьба моей младшей сестры, Намнёнг. Она очень чувствительна, особенно к семейным делам. Ей хочется, чтобы все братья были рядом. Так что Кхун Сам должен вернуться.
Джэм молча слушал, мысленно собирая разбитую картину из ключевых фраз. Он чувствовал, как что-то тянет спину, словно предчувствие беды.
— За это время я понял, насколько у тебя блестящие навыки переговоров и убеждения, — продолжил Саттават.
Джэм напрягся, неотрывно наблюдая за движущимися губами начальника.
Если бы он знал, то притворился бы больным. Или уехал бы в командировку. Даже Джинджок пытался отговорить его сегодня выходить из дома.
— Ты не мог бы съездить за Кхуном Третьим?
— Но… вы же братья. Вам проще будет поговорить напрямую, чем мне, — попытался он найти лазейку.
— А зачем тогда мне нужен ассистент, если всё сам буду делать? — возразил Саттават.
Джэм вышел, пошатываясь, и рухнул за рабочее место. Сжал оправу очков. Одна лишь мысль об этой миссии уже приводила его в ужас.
Кхун Сам Трипхоп Адисорн. Он знал о нём не так много, только видел мельком, когда ездил в Пакчонг к жене начальника. Этот человек — огромный, прямолинейный, острый, как недозрелый лайм. Настоящий взрослый ребёнок с ужасным характером, к которому он не хотел приближаться ни на шаг.
Когда они встретились впервые, тот швырнул его очки, разбив линзы.
Во второй раз Кхун Сам намеренно направил внедорожник прямо на него у плотины.
В каждый следующий раз он задавал один из двух вопросов холодным голосом:
«Что ты тут делаешь?» или «Зачем ты сюда приехал?»
А ещё он почему-то называл его «Джэ», хотя зовут его Джэм!
Он тяжело вздохнул. Ну ладно. Раз уж зашёл так далеко, ныть смысла нет.
Джэм закрыл глаза и попытался вообразить, что из этой миссии выйдет хоть какая-то польза. Может, его даже повысят? А вдруг?
Он ведь всегда был активным. Даже в детстве участвовал во всём подряд. В детском саду победил в конкурсе на самую красивую улыбку. В начальной школе выиграл соревнования по ловле золотых рыбок. В средней три года подряд побеждал в дебатах. Никто не говорил так быстро, как он.
Съездить за Кхуном Третьим? Пф-ф. Что тут может быть сложного?
Поздно ночью, когда уже все спали, молодой человек лежал в резиновой лодке посреди моря, поджав ноги. Холодный ветер касался кожи, но он не чувствовал расслабления. Глаза были устремлены в небо, уши внимали звукам волн. Всё казалось спокойным. Но внутри бурлило.
Трипхоп Адисорн, или Кхун Сам, лежал с лихорадкой, позволяя воспоминаниям всплывать снова и снова. Прошло много времени, но он до сих пор помнил те круглые, большие глаза… в первый день их встречи.
Чем больше он думал, тем сильнее болело. Тем невыносимее становилось.
Мысль промелькнула, и он тут же накренился, используя всё своё мощное тело, чтобы опрокинуть двухместную резиновую лодку. Его высокая фигура на мгновение скрылась под водой, а затем резко всплыла, распластавшись на поверхности. Он просто хотел, чтобы холодная вода остудила всё, что бурлило внутри. Хотел заглушить это безумие...
Безумие, которое росло до предела.
Но надолго убежать не удалось. Он нахмурился, услышав крик. Кто-то звал его — громко, встревоженно — и пытался пробраться к нему сквозь воду.
— Не делайте глупостей, Кхун Третий! — прозвучал испуганный голос.
Сам тихо выдохнул, уже понимая, кто это. Не сказав ни слова, он развернулся и поплыл обратно к берегу. Мокрая одежда прилипала к телу, обрисовывая сильные плечи и рельефные мышцы.
Он провёл рукой по лбу, смахивая мокрые пряди, и обнажил резкие черты лица с выражением раздражения.
— Что ты тут делаешь, Пи Чай Третий?
— Зачем ты здесь? — резко ответил Сам вопросом на вопрос.
— Ты куда-то пропал. Я принёс обед, а дома никого.
— Я волновался, — тихо сказал Лан Тао.
Сам снова вздохнул и направился обратно в бунгало. Что тут объяснять...
Лан Тао был сыном дяди Мая, владельца ресторана и бара рядом с их жильём. Парню был двадцать один год, он недавно окончил учёбу и вернулся домой помогать отцу. Со временем он стал частью его жизни.
Саму было около тридцати, и он прекрасно чувствовал, как смотрел на него Лан Тао. Если бы это было раньше, он бы, возможно, ответил. Он был одним из тех мужчин, что легко относились к флирту. Но сейчас… всё изменилось.
Он не хотел давать надежду. Пытался говорить прямо. Косвенно. По-всякому. Но Лан Тао продолжал быть рядом. Приносил еду, заботился, смотрел с теплом, будто своей добротой надеялся растопить его.
— Тебе не нужно волноваться. Не нужно ничего для меня делать.
— Я разогрею тебе еду, — отмахнулся Лан Тао, и, не дожидаясь разрешения, прошёл внутрь небольшого отдельного бунгало.
— Ступай домой. Отец, наверное, уже волнуется. Поздно же, — тихо сказал Сам.
Но Лан Тао покачал головой и продолжил расставлять посуду.
Сам в сотый раз вздохнул. Он снял мокрую рубашку и швырнул её в угол комнаты. Интерьер был оформлен в бело-серых тонах, с мини-кухней, спальней и полноценной ванной.
Он дрожал от холода. Пока плыл, чувствовал себя Железным Человеком, но, оказавшись на суше, понял, что вовсе не железный.
Он открыл холодильник, достал Якулт и залпом выпил. Он не любил алкоголь. Каждый раз, когда пил, всё только ухудшалось.
Лан Тао тем временем покраснел, опустив глаза.
— Иди, а я разогрею рис, — упрямо сказал тот. Сам жил на этом острове уже много месяцев. Никому не позволял приблизиться. Но Лан Тао терпел. Даже если Третий ничего не отвечал, он был готов пойти на всё.
На самом деле Сам давно хотел выгнать парня, чтобы разорвать эту связь. Но боялся дядю Мая.
— Ты понимаешь, насколько это утомляет? Мне надоело, — резко бросил он.
Его тон стал грубым, и тут Лан Тао расплакался.
Стоило только повысить голос, и он тут же всхлипывал.
Такое маленькое, упрямое, чувствительное создание. Для кого-то, кто не умеет ни жалеть, ни утешать, это было сущим наказанием.
— Ты жестокий. Запомни это! — всхлипнул Лан Тао и резко толкнул его в грудь.
Сам пошатнулся, из рук выскользнула бутылочка с Якултом и с глухим звуком упала на пол. Он перевёл взгляд на Лан Тао, который уже отвернулся и шёл прочь, и снова на наполовину полную бутылку.
Хотел поплавать в море — не дали.
Хотел поплакать в одиночестве — мешают.
Хотел выпить и забыться — даже это не вышло.
Он пытался это принять, но не мог.
Приехал сюда, чтобы зализать раны, но боль никуда не уходила.