Бесконечно | Глава 22
— О, боже! — воскликнул Каэвта, застыв на месте. Его голос прозвучал удивлённо, потому что лицо мужчины показалось ему до боли знакомым.
— А?.. — он моргнул, растерявшись.
Тот ответил с лёгкой улыбкой, и Каэвта машинально окинул его взглядом с ног до головы. На мужчине был элегантный светло-серый западный костюм, короткие чёрные волосы аккуратно уложены, а красивое лицо излучало дружелюбие. Но глаза... глаза были чужими. Когда их взгляды встретились, сердце Каэвты сжалось.
— Могу я пройти? — глубокий голос вернул его в реальность. Он понял, что всё это время стоял в проходе, преграждая путь. Каэвта поспешно отступил в сторону, давая мужчине пройти.
— Это Его Светлость? — прошептала Руди, хмурясь с недоверием.
— Нет, — быстро ответил Каэвта.
— Я сказал, это не он, — твёрдо отрезал он и вошёл в аудиторию.
Всю оставшуюся часть занятия он почти не слушал лекцию. Мужчина представился на безупречном английском языке как новый преподаватель рисования, пришедший на смену профессору Киттину, и сразу завоевал симпатии студентов. Его проницательный взгляд скользил по классу, ни на ком не задерживаясь.
Несколько раз он проходил мимо Каэвты, но не остановился. Всё занятие юноша украдкой наблюдал за ним, с трудом сдерживая волнение. К вечеру он не выдержал и соврал Руди, что плохо себя чувствует, попросил разрешения уйти пораньше и направился вовсе не домой.
Он сел на почтовый катер, а затем нанял самлор, чтобы доехать до Белого дома. Сердце колотилось, разум метался между страхом и жаждой узнать правду. Он помнил запреты матери и Сале, ему было велено не возвращаться туда, где живёт прошлое. Всё это было наказанием за старую вину, но…
— Мой господин! Мой господин, вы там?! — окликнул Каэвта, не успев подняться по ступеням. Высокая фигура появилась на балконе второго этажа.
— Дорогой, ты давно не показывался, — раздался знакомый голос сверху.
— Меня наказали, — ответил Каэвта, подняв взгляд. Странно, но теперь он почти не чувствовал страха, только лёгкое волнение.
— В тот раз, когда я усыпил Сале… Он уснул так крепко, что не смог меня разбудить, когда догорел благовонник, — признался Каэвта, высунув язык в притворном раскаянии.
Мужчина слегка улыбнулся, а затем исчез с балкона и в следующее мгновение оказался прямо рядом с ним. Каэвта вздрогнул и отступил назад.
— Всё ещё боишься меня? — слегка виновато спросил Кхун Пхра Най. Он не хотел снова вселять страх в эти светлые глаза.
— Я… я просто в шоке, — пробормотал Каэвта. — Простите меня, Кхун.
Это простое «Кхун» кольнуло сердце.
— Просто скажи. Отвечу, если могу, — мягко улыбнулся мужчина.
— Вы… умеете говорить по-английски?
— Конечно. Отец отправил меня учиться за границу вместе с другими слугами, когда я был молод.
— Значит, сегодня вы были в моём университете?
Каэвта пристально всматривался в его лицо. Волосы были чёрными и аккуратно зачёсаны, не такие, как у того. Глаза казались тёмными, а не светлыми. Но высокая переносица, полные губы… всё было до боли похоже.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Кхун Пхра Най с лёгким смешком, заметив, как Каэвта облегчённо выдохнул.
— Сегодня в университете появился новый преподаватель. Он выглядел точь-в-точь как вы. Слава богу, что это были не вы, — широко улыбнулся Каэвта.
— Почему ты сказал, что это хорошо?
— Потому что… у того мужчины не было… не было глаз джентльмена.
— Да. Того тёплого взгляда, которым вы на меня смотрите… — он вдруг осёкся, поняв, что сказал слишком много.
Глаза расширились от ужаса, и он тут же захлопнул рот.
Кхун Пхра Най ничего не сказал, но по выражению лица сразу понял, чем должна была закончиться фраза. Его губы изогнулись в довольной, тёплой улыбке, точно такой же, как раньше, когда он подшучивал или ловил Каэвту на искренности.
— Ох, сегодня так жарко, — пробормотал Каэвта, обмахиваясь рукой.
— Хм. Может, посидим в беседке у воды? — предложил мужчина, с трудом скрывая весёлую улыбку. Белая беседка, окружённая цветами жасмина, казалась волшебным уголком среди зелени.
— В Белом доме только благоухающие цветы, — не удержался Каэвта, взглянув на арку из жасмина. Аромат напомнил ему о том цветке — буанак, о котором когда-то говорил Кхун Пхра Най.
— Сажай всё, что пожелаешь, — негромко произнёс он, глядя на его тонкую спину с особым чувством.
Мысль о том дне, когда он спросил Каэвту, какие цветы посадить рядом с домом, всё ещё согревала ему сердце.
Каэвта опустил голову, чтобы спрятать улыбку.
— Можно задать ещё один вопрос, Ваше Высочество?
Он сел рядом с мужчиной и посмотрел ему в глаза.
— Почему вы не рассказали мне всю историю? Почему заставили меня пройти через всё это самому?
— Ты знаешь какие-нибудь романы, стихи или повести вроде этой?
— Знаю, — ответил Каэвта, растерянно глядя на него.
— Тогда скажи, что тебе больше нравится, читать самому или слушать, как рассказывают другие?
— Читать самому, — честно признался юноша. — Тогда лучше понимаешь.
— Вот именно, — тихо сказал Кхун Пхра Най. — Я мог бы рассказать тебе всё. Но что бы ты почувствовал? Истории, рассказанные чужим голосом, заканчиваются так же внезапно, как начинаются. И в итоге... ты всё равно забудешь. И обо мне забудешь тоже.
— Боже… — прошептал Каэвта, переводя взгляд на его профиль.
Кхун Пхра Най стоял у реки, взгляд был устремлён вдаль. Глаза тёмные, печальные, будто сжимали ему сердце.
— Когда я впервые услышал эту историю, мне даже показалось, что это весело, — продолжил мужчина. — Но когда она закончилась, она... исчезла. Пронеслась, как ветер по коже. Оставила след только на поверхности. А сердце осталось пустым.
Каэвта растерянно замолчал. Он задал вопрос, потому что хотел понять, но не желал причинять боль. Но сейчас, стоя напротив, он не мог отвести взгляда.
Кхун Пхра Най обернулся, и в его взгляде было всё: любовь, тревога, боль... и еле уловимая, робкая радость.
Лицо было всего в нескольких сантиметрах. Казалось, протяни руку и коснёшься. Каэвта потянулся, желая проверить, реальность это или нет. Но замер, в голове вспыхнуло воспоминание.
Неужели... такое уже случалось?
Он опустил взгляд и увидел, как к нему приближаются тёмные, полные губы. Сердце бешено застучало, а щёки вспыхнули, будто прохладный ветерок коснулся его губ.
Он резко поднял глаза, увидел, как лицо Кхун Пхра Ная отдаляется... и заметил в его глазах слёзы.
— Каэвта... неважно, что будет. В этой жизни мне не повезло, я не рядом с тем, кого люблю. И хотя я знаю, что вскоре нам вновь придётся расстаться... я не хочу отпускать. Я всё ещё хочу быть с тобой. Всё ещё хочу, чтобы ты любил меня.
— Мой господин... — прошептал юноша.
Он потянулся, чтобы схватить его за руку, но не смог, пальцы прошли сквозь воздух. Холод пронзил грудь. Не просто быть рядом, даже прикоснуться невозможно. Мужчина поднял руку, будто сжимая невидимую ладонь.
Каэвта слабо улыбнулся, глядя на него.
— Наверное, я просто слишком многого жду...
— Это между нами, — ответил он тихо.
Каэвта почувствовал, как сердце снова застучало быстрее. Глаза невольно засияли. Он улыбнулся и сказал:
— Я ничего не обещаю. Но хочу, чтобы вы знали, что я запомню всё. Каждую нашу историю. Навсегда. Даже если нам снова суждено расстаться.
Кхун Пхра Най взглянул на него, и сердце его сжалось от переполнявших чувств.
— Даже если сейчас мы не можем держаться за руки… однажды… однажды придёт день, когда мы сможем.
Юноша улыбнулся сквозь грусть, глядя в его глаза. Кем бы он ни был, в каком бы мире ни жил, он любил этого человека.
— Спасибо, Каэвта, — прошептал мужчина и осторожно коснулся его щеки. Хоть он и не мог прикоснуться по-настоящему, в его жесте было столько нежности. Он склонился, коснулся губами его лба... затем щеки. И на этот раз Каэвта не отвёл взгляда. Холодный поцелуй будто согрел его сердце.
Внезапно в голове молодого человека снова возникла картинка.
Человек, терзаемый любопытством, не мог усидеть на месте, то склонялся над бумагами, то резко поднимал голову, поглядывал на начальника, приоткрывал рот, чтобы что-то спросить, но тут же поспешно его закрывал, и так до тех пор, пока терпение не лопнуло у самого начальника.
— Что с тобой, Сан? Если есть что сказать, говори.
— Я хочу задать вам вопрос! — тут же выпалил юноша.
— Пока вы с Кхун Каэвтой были в лесу, случилось что-то хорошее? — глаза Сана вспыхнули. — С тех пор как вы вернулись, вы всё время улыбаетесь. Мне ужасно любопытно.
— И ты хочешь, чтобы я тебе это рассказал?
— Я много дней хотел спросить, но боялся, что вы, Ваше Высочество, вышвырнете меня вон. Поэтому и молчал. Но раз теперь вы сами позволили мне задать вопрос, значит, обязаны ответить!
— Ай! — юнец соскочил со стула, будто готов был пуститься наутёк. Но его господин даже не шелохнулся. Наоборот, расхохотался от души и вовсе не выглядел рассерженным. — Не скажу.
— О, Боже, — вполголоса пробормотал Сан.
— Если я тебе всё расскажу, а ты потом побежишь дразнить моего любимого, боюсь, он мне голову оторвёт, — буркнул себе под нос Кхун Пхра Най, снова склонившись над бумагами.
Хотя, по правде говоря, мысли его были далеко не здесь. Он вновь и вновь возвращался к тому самому моменту, из-за которого Сан сейчас задал свой вопрос.
После того дня… после того как Каэвта позволил ему открыто любить, он больше не скрывал своих чувств. Ночью он стал укладывать этого человечка спать рядом, на одном матрасе. В первый раз Каэвта отлупил его так, что он весь остался в синяках. Ему пришлось поклясться, что ничего дурного не замышляет. Только тогда ему разрешили обнять его и заснуть рядом, как он и мечтал. Просыпаться с этим милым созданием в объятиях было для него невыразимым счастьем.
— Зачем тебе бумага и карандаш, дорогой? — спросил он, когда юноша подошёл с просьбой. Порывшись среди вещей, он нашёл то, что просил.
— Хочу порисовать, — ответил тот, шевеля пальцами.
— Конечно, умею, — с гордой улыбкой отозвался юноша.
— Тогда нарисуй меня, ладно? — Кхун Пхра Най подсел ближе, так, что их плечи соприкоснулись.
— …Я ещё никогда не рисовал людей.
— Тогда начни с меня. Я никуда не спешу, — молодой господин сложил губы в притворно мрачную гримасу, что заставило Каэвту, уже собиравшегося отказаться, дрогнуть. Стоило ему заикнуться о просьбе, и упрямец тут же растаял, как воск у огня.
— Хорошо, ладно. Попробую… но не обещаю, что получится красиво.
— Хорошо, — кивнул он. Господин широко улыбнулся и, полный энтузиазма, пересел напротив.
— Сегодня я тебя рисовать не буду.
— Почему? — удивился он, но Каэвта не стал отвечать.
К вечеру Сан привёл лошадей. То ли по рассеянности, то ли нарочно, всего двух: одну для себя, вторую для Кхун Пхра Ная. Тот, не мешкая, подтянул Каэвту к себе, посадив перед собой в седло. Хоть сначала был немного недоволен, но, уловив аромат волос в объятиях, сменил выражение лица на благодарное.
Каэвта сидел напряжённо, а широкая грудь молодого господина едва касалась его спины. Поза их больше напоминала объятие. Всякий раз, как лошадь пугалась звука или тени, Кхун Пхра Най крепко обхватывал чужую талию, чтобы не дать своему сокровищу свалиться наземь.
Хотя дорога домой не должна была занять много времени, Сан, кажется, выбрал другой путь. Господин не раз отказывался убирать руки от этой тонкой талии и не отпускал Каэвту до самого конца.
Кхун Пхра Най проводил Каэвту до дома Луанга Санаэ, строго-настрого приказав юноше не возвращаться к себе, пока не убедится, что никто за ним не следит. А сам медленно двинулся в свою большую резиденцию… перевязывать раны и ночь за ночью видеть во снах Каэвту.
— Куда вы опять улетели мыслями? — спросил юноша, который, нахмурившись, сидел рядом и, не услышав царапанья пера, поднял глаза. Он застал Кхун Пхра Ная с такой широкой улыбкой, что, казалось, рот вот-вот расползётся до ушей.
— Вы снова что-то скрываете от меня! — взвизгнул Сан.
Сан притворился обиженным. Его сердце буквально зудело оттого, что он ничего не знал, значит, и не мог дразнить Кхун Каэвту!
— Через три дня я созову всех знатных господ… — таинственно начал Кхун Пхра Най.
— Да, Ваше Высочество. Я слышал, что грядут изменения в системе титулов, — ответил Сан, взглянув на подносящего сладости слугу, а затем широко улыбнувшись человеку, о котором думал всё это время.
— Его Высочество повелел учредить Королевский полицейский департамент. Полагаю, я окажусь под юрисдикцией одного из восьми его отделов.
— Ах, верно, — кивнул Луанг Санаэ, которому также предстояло участвовать в королевском приёме и который, к слову, сам готовился к повышению: из Луанга Санаэ Дуриянга (ассистента) его должны были перевести в Луанга Прадит Пхайро (заместителя секретаря). — Великий отец пришёл ко мне только затем, чтобы сообщить об этом?
Несмотря на то, что всё это он уже знал, не удержался и добавил с усмешкой:
— Есть ещё кое-что, господин, — мягко проговорил Кхун Пхра Най, глубоко вздохнул и уже более твёрдо сказал: — Я хотел бы попросить разрешения взять Каэвту в поездку.
— Хм? — юноша, стоявший у двери и ожидавший господина, в изумлении уставился на говорившего, а потом перевёл взгляд на старшего.
— В путешествие? — уточнил тот.
— Да, господин. Железную дорогу до Аюттхаи только что достроили, и мне бы хотелось свозить Каэвту.
— Эм, я возьму с собой Сана. Мы ведь не вдвоём только, — поспешно пояснил он, заметно нервничая.
— Я ведь ещё ничего не сказал. Ты чего такой напряжённый? — рассмеялся Луанг, глядя на своего подопечного, который торопливо оправдывался. Сан же, которого упомянули, смотрел в растерянности, словно не верил, что речь шла о нём.
— Ну и ладно, я разрешаю, — улыбнулся Луанг.
— Спасибо! — воскликнул молодой господин, расплывшись в счастливой улыбке. Получив разрешение, он тут же взял с собой Каэвту. Сан, почесав в замешательстве голову и уши, поплёлся следом.
Когда стало известно, что Кхун Пхра Най несколько дней отсутствует, и вдобавок куда-то пропал и мальчик, за которым он присматривал, Луанг Санаэ было сильно встревожился. Лишь после того, как Сан всё объяснил, тот наконец успокоился и надеялся, что случившееся поможет этим двоим стать друг другу ближе.
— Я ещё не пообещал Вашему Высочеству, что поеду, — тихо сказал Каэвта.
— Ну, я правда очень хочу, чтобы ты поехал. Железную дорогу до Аюттхаи только что достроили, — с теплотой проговорил Кхун Пхра Най.
— Мы поедем на поезде? — с восторгом переспросил юноша. Он ещё никогда не ездил на поезде. Хотя в столице и ходили машины, простому народу, без титулов и денег, такие вещи были практически недоступны.
— Поедем. Ты хочешь или нет? — с наигранной серьёзностью спросил мужчина.
— Хочу! — выпалил Каэвта, окончательно попав в ловушку.
— Тогда собирай вещи. Мы останемся с ночёвкой.
— С ночёвкой?.. Но моя мама только-только вернулась домой, — Каэвта замялся, беспокоясь о матери, которая только начала восстанавливаться после выписки из больницы.
— Тогда возьми Мэй Пхайом с собой. Заодно сможем вместе поклониться Будде.
Каэвта счастливо улыбнулся. Ему было приятно, что его господин заботился и о его матери. Но в глубине души Пхайом, его мать, понимала, что отношения сына с этим молодым господином нельзя назвать обычными. Она ничего не говорила, чтобы не тревожить сына, и на время перебралась в дом одной из придворных танцовщиц.
Пхайом сидела и тяжело вздыхала, глядя, как её единственный сын уходит с этим мужчиной. Она не мешала их связи, но и поддержать её не могла. Она знала, что однажды сыну предстоит страдать. Но что могла поделать? Когда видела его радостную, светящуюся улыбку, такую, какую не видела уже давно...
Если бы Каэвта был девушкой, всё было бы намного проще.
Он смотрел в окно вагона, восхищённый пейзажем, крепко вцепившись в подоконник своими маленькими руками, будто боялся, но всё равно улыбался.
— Тебя не укачивает, Каэвта? — обеспокоенно спросил Кхун Пхра Най, зная, что это его первая поездка на поезде, и опасаясь, что тот может почувствовать себя плохо.
— Нет, — отозвался Каэвта, снова уткнувшись в окно. Сегодня он выглядел особенно нарядно: светлая рубашка с воротником, мягкие тёмные брюки, плетёные туфли. На коленях у него лежала народная шляпа — подарок от Кхун Пхра Ная, вручённый перед посадкой в поезд.
— Кхм, — кто-то со стороны прохода прокашлялся, но никто, кажется, этого не заметил. Оставалось только закатить глаза, вздохнуть и вернуться к своей угрюмой тишине.
Сан переводил взгляд с лица Кхун Пхра Ная на Каэвту, и его сердце невольно сжималось. Ну зачем его вообще пригласили? Очевидно же, господин хотел ехать только с Кхун Каэвтой. Стоило лишь взглянуть в глаза Кхун Яю, будь его воля, он бы этого мальчишку целиком проглотил.
— Подожди, дорогой. Сначала поклонимся Будде, — проговорил тот, кто стоял позади, схватив Каэвту за руку, не дав сделать ни шага. Сойдя с поезда, Кхун Пхра Най сразу повёл его к лодке, чтобы переправиться через реку.
Как только они прибыли к пристани, тот, кто первым говорил, что не хочет ехать, тут же рванул вперёд, опережая всех. Кхун Пхра Най, шедший следом, с улыбкой покачал головой.
— Ах да, совсем забыл, — виновато пробормотал юноша, склоняя голову и высовывая язык. Господин рассмеялся при виде этой детской выходки.
— Ты ведь сам говорил, что не хочешь ехать, а теперь первым несёшься.
— Пи Сан! — воскликнул Каэвта, уперев руки в боки и сверкнув глазами. Если он не нарвётся на неприятности, день пройдёт зря!
— Боже ты мой. Я не собираюсь спорить с ребёнком вроде тебя, Каэв, — сострил Сан, снисходительно улыбаясь. — Лучше уж пойду помолюсь Будде.
— Пи Сан! — взвизгнул Каэвта, готовый кинуться на наглеца и как следует его отпинать. Кхун Пхра Най вовремя перехватил его тонкое запястье и не отпускал, зная, что если даст слабину, Сан точно огребёт. Он аккуратно повёл мальчика за собой, лучше уж совершить доброе дело, пока не согрешили.
— Щёки у тебя совсем раскраснелись. Принесу зонт, — сказал он, глядя на покрасневшее от солнца лицо Каэвты и испытывая к нему жалость.
— Всё в порядке. Каэв вытерпит, — пробормотал тот, сам не заметив, как назвал себя по имени.
— М-м? — Кхун Пхра Най приподнял брови, заглядывая в его лицо. Каэвта озирался, словно сам не понял, что только что сказал. — Каэвта, что ты сейчас сказал? — переспросил молодой господин, подумав, что, возможно, ослышался.
— Всё нормально. Я могу выдержать, — ответил юноша, оборачиваясь к нему.
Острые глаза господина сверкнули, ожидая продолжения. Каэвта понял, что назвал себя так, как делал это с матерью, и вспыхнул от смущения.
— Нет, любимый. Повтори как тогда.
— Какую фразу? — юноша попытался сделать вид, будто не понял.
— Ту, где ты называешь себя Каэвом, — напомнил Кхун Пхра Най, но Каэвта ничего не ответил, только отвернулся и пошёл дальше. Плечи молодого господина поникли, он явно расстроился.
После долгой прогулки Кхун Пхра Най привёл Каэвту к домику у реки, всё в котором уже было подготовлено Саном ещё днём.
— Чей это дом, господин? Такой красивый, — спросил Каэвта, устроившись в павильоне у воды. Сан как раз ставил на стол только что приготовленную еду.
— Родственника господина, — гордо произнёс Сан. Кхун Пхра Най тут же состроил недовольную гримасу.
— Ладно, поешь побыстрее и отправляйся в душ, Каэвта. Я тебя кое-куда свожу, — сказал он, аккуратно накладывая массаман-карри в его тарелку.
— Куда, господин? Уже поздно. Разве есть куда идти? — спросил Каэвта с волнением в голосе.
— Есть. И это очень красивое место.
— Секрет, — ответил тот, расплываясь в широкой улыбке. Каэвта тут же скорчил обиженную рожицу. Щёки у него так распухли от недовольства, что господину захотелось как следует их пощипать. А эти алые губы... настолько милые, что бесили.
Каэвта быстро умылся, припудрил лицо, и был готов. Он хотел скорее попасть в то самое красивое место. Кхун Пхра Най только что вышел из душа, остановился в дверях и засмеялся, увидев, как тот стоит и ждёт его.
— Ваше Высочество, ну вы и тормоз!
— А ты что, просто вылил себе на голову ведро воды, моргнул и всё, готов? Вот и скорый ты у нас, — фыркнул он, передавая юноше плетёную корзину.
— Тогда пойду снова в душ! На этот раз буду мыться два часа! — пригрозил Каэвта, топнув ногой. — Жара, между прочим!
Высокий мужчина поспешил схватить его за руку, пока тот не удрал обратно.
— Ну прости, прости, я просто поддразнил тебя, милый.
Каэвта надувшись скрестил руки и отвернулся.
— Пойдём. Пи Сан уже приготовил лодку и ждёт нас на пристани, — Кхун Пхра Най потащил своего обиженного спутника, устроил его поудобнее и, убедившись, что всё надёжно, взялся за вёсла.
— Вы сами будете грести? А Пи Сан с нами не поедет? — удивлённо спросил юноша.
— Нет, Пи Сан с нами не поедет.
— Тогда позвольте мне грести. Я сам, — обеспокоенно предложил Каэвта. Он боялся, что его потом будут ругать за то, что позволил молодому господину делать всё за него.
— Я справлюсь. Сиди спокойно, Каэвта, — мягко сказал Кхун Пхра Най, заметив беспокойство в его глазах, но так и не отдал вёсла, несмотря на уговоры.
— Пожалуйста, господин… Если дядя… э-э, Его Высочество, узнает, что я позволил вам грести за меня, он точно меня отчитает! — запротестовал Каэвта, но тот всё равно отрицательно покачал головой.
— У тебя ручки тонкие. Они сломаются ещё до того, как мы доберёмся, — с усмешкой ответил господин. — Твои руки созданы для танца перед королём, а не для вёсел.
Он посмотрел на белоснежные руки с такой заботой, что Каэвта не знал, куда деться.
— Позволь мне заботиться о тебе, дорогой, — негромко сказал он.
И в тот же миг щёки Каэвты вспыхнули ярко-красным. Свежий вечерний ветер не помог, лицо обожгло жаром. А сердце… сердце билось так быстро, что он не мог сдержать улыбку.
Молодой господин уверенно грёб, отдаляя лодку от берега. Вокруг царила темнота, лишь фонарь, который держал Каэвта, освещал путь перед ними.
Наконец они остановились у берега, под сенью раскидистого дерева. Кхун Пхра Най привязал лодку и первым спрыгнул на сушу.
— Идём, дорогой, — сказал он, протягивая ладонь. Каэвта взглянул на эту широкую, тёплую руку и немного помедлил, прежде чем вложить свою. Его Высочество бережно сжал тонкие пальцы, потянул и помог выбраться из лодки.
— Тсс, не шуми. Погаси фонарь, — прошептал он в ответ, обернувшись.
Каэвта не понял, зачем, но послушно замолчал и потушил огонь. Всё вокруг окутала плотная темнота. Однако он всё так же держался за руку господина, сердце его стучало всё сильнее в этой густой тишине.
Прошло столько времени, что Каэвта начал подозревать, что его попросту дразнят. Он уже хотел было крикнуть, как вдруг что-то промелькнуло прямо перед ним.
Маленькие огоньки зажглись тут и там, закружив вокруг. Сначала одна, потом другая, затем десятки, и вот уже весь воздух был наполнен танцем света. Он оглянулся по сторонам.
— Красиво? — прошептал в ухо глубокий голос. Каэвта торопливо кивнул, сжимая ладонь молодого господина с детской радостью. Тот улыбнулся, не сводя взгляда с лица юноши. Огоньки, словно маленькие феи, кружились между ветвями, придавая деревьям волшебный вид.
— Очень красиво, мой господин, — прошептал Каэвта. Он повернулся и посмотрел в лицо, скрытое во тьме. Но знал, что взгляд высокого человека был обращён не к светлячкам, а к нему самому.
— Да, очень красиво. Я хотел, чтобы ты это увидел, Каэвта.
Несколько светлячков опустились на его плечо, осветив нежные черты лица. Они горели мягким светом, а потом растворялись. Остальные продолжали кружиться рядом. Господин дал юному спутнику насладиться этой красотой до самого насыщения, а потом спросил:
— Тогда… можно я попрошу у тебя награду?
— Награду? У меня ведь ничего нет…
— Я лишь хочу, чтобы ты называл себя Каэвтой… и звал меня Пи Яй. Согласен? — его голос стал мягким, он наклонился ближе. Каэвта опустил голову и молчал. — Ничего, я не собираюсь тебя заставлять…
— Каэв… Каэв благодарит Пи Яя за то, что привёл сюда. Это очень красиво.
Глаза молодого господина расширились. Красивая улыбка озарила его лицо. Он взял вторую ладошку и бережно притянул Каэвту ближе к себе.
— Пи Яй… — прошептал он снова.
— Я так счастлив, милый. Никогда не думал, что увижу день, когда ты окажешься рядом со мной вот так.
Сладкие слова заставили сердце юноши дрогнуть. Он поднял глаза, встретив тёплый, полный нежности взгляд, и закрыл их в тот момент, когда чужое лицо склонилось к нему.
Высокий нос коснулся его лба, оставив на коже поцелуй. Он медленно скользнул по переносице… и сильная рука мягко подняла подбородок, даруя ему новый поцелуй.
Губы коснулись его бережно, едва заметно, как лёгкий ветер. Затем надавили чуть сильнее, как бы прося позволения. Сердце у Каэвты забилось ещё сильнее, когда тёплый язык скользнул внутрь, ласково сплетаясь с его собственным. Это был первый подобный поцелуй, юноша вздрогнул и попытался отстраниться, но крепкая рука на подбородке не дала ему уйти.
Его Высочество вновь поцеловал его, мягко, терпеливо, втягивая неумелый язык, словно обучая искусству поцелуя.
Когда Каэвта стал неловко отвечать, стараясь угодить своему господину, сердце того наполнилось невыразимой нежностью.
Он углубил поцелуй, снова и снова, пока юноша не начал терять опору под ногами. Тогда господин отпустил его ладони и обнял тонкую талию, прижимая к себе, удерживая в объятиях.
Лишь потом он медленно отстранился, позволяя Каэвте перевести дыхание. Тот вцепился в подол рубашки изо всех сил, а губы его были влажны, распухшие, налитые соком, алые… Глаза опустились и не поднимались выше груди мужчины. Частое дыхание вызывало у Кхун Пхра Ная жалость… но и непреодолимое влечение.
Он снова поднял подбородок юноши, чтобы поцеловать.
— Пи Яй… ах!.. — пролепетал тот, не успев среагировать.
Не готовый к этому, он хотел было стукнуть нахального господина, чтобы сбить с него насмешку… но этот ласковый, притягательный поцелуй чуть не лишил его сознания. Он позволил… позволил взять всё, что тот хотел, всю сладость его губ, без остатка.
Каэвта не знал, сколько времени прошло. Когда он очнулся, понял, что всё это время был в объятиях Кхун Пхра Ная. Его ладонь лежала на широкой груди мужчины, и под ней билось сильное, быстрое сердце. Он вдруг осознал, что его собственное сердце колотилось в том же ритме.
Он не мог толком описать чувства, что сопровождали его, пока они возвращались домой. Но грудь будто распирало от счастья, а губы всё ещё покалывало от поцелуя. Он не злился на молодого господина за случившееся, напротив, ему казалось, будто внутри расцвёл огонь. Всю дорогу он стеснялся даже взглянуть на него, и только когда они добрались до дома, осмелился краем глаза посмотреть на высокую фигуру рядом.
Молодой господин взял его за руку и повёл к комнате. Увидев, куда именно, Каэвта резко остановился и отказался идти дальше. Тот рассмеялся и наклонился, прошептав:
— Я не боюсь! — вскинул голову юноша, прошипев в ответ, отчего Кхун Пхра Най снова рассмеялся.
— Тогда заходи. Обещаю, что не причиню тебе зла.
— А то, что было днём?.. — пробормотал Каэвта, опуская голову.
— Я разве сделал что-то плохое? — с улыбкой спросил тот, глядя ему в глаза. От этих слов щёки Каэвты порозовели, а взгляд сам собой опустился. Губы... они снова привлекали к себе, манили, но молодой господин сдержался.
— Каэв больше не будет говорить с Пи Яем! — воскликнул он, повернулся и шагнул в комнату, а Кхун Пхра Най расхохотался и последовал за ним.
Когда Каэвта потянулся закрыть дверь, он вдруг замер. За столбом дома пряталась высокая фигура. Он нарочно громко откашлялся:
— Если ты снова будешь шпионить у моей комнаты, выгоню из дома!
Сан вздрогнул, закрыл рот рукой и поспешно отполз назад. Понимая, почему пришлось спасаться бегством, он хихикнул себе под нос. Каэвта назвал себя Каэвом и своего господина — Пи Яем. Значит, днём точно случилось что-то хорошее. Он уставился на дверь, потом подкрался и прислонился к ней ухом...
— Ой! — вскрикнул он и рухнул на пол, потому что дверь внезапно распахнулась.
— Сан! — молодой господин стоял, высоко подняв голову, и холодно смотрел на подслушивающего. Потом… выпнул его прочь.
Он захлопнул дверь и устало вздохнул. Подошёл к кровати, которую Сан подготовил заранее, и остолбенел. Каэвта, закутанный в шёлковую ткань, ворочался и едва не скатился на пол. Кхун Пхра Най успел поймать его вовремя.
— Что ты творишь, милый? — строго спросил он, удерживая юношу в объятиях.
— Просто... — Каэвта опустил глаза, не решаясь смотреть на него.
— Ты мне не доверяешь? — в голосе Кхун Пхра Ная сквозила обида, и это кольнуло Каэвту в самое сердце. Он в панике схватил его за руку.
— Нет, я не это имел в виду… Просто… мне страшно.
— Чего ты боишься, дорогой? — спросил он, разворачиваясь к нему.
— Если всё это сон… тогда просыпаться будет страшно.
— Если бы я мог повернуть время назад… я даже не уверен, захотел ли, чтобы всё это произошло, — тихо сказал он, глаза у него блестели. Кхун Пхра Най мягко улыбнулся и склонился, коснувшись лбом его лба.
— Если бы я мог повернуть время, я бы всё равно любил тебя. В любое время. Я люблю тебя, Каэвта. И нечего бояться. Я просто люблю тебя. Только тебя.
— Угу... — тихо кивнул Каэвта. Его Высочество чуть отстранился, а потом поцеловал его в лоб.
— Спокойной ночи, мой милый. Пусть тебе приснится что-то хорошее.
— Каэвта! Каэвта! — он вздрогнул и отпрянул от того, кто стоял перед ним, оглядываясь по сторонам. Он словно увидел картину из прошлого, хотя даже не спал. Каэвта взглянул на прозрачную фигуру рядом и молча кивнул.
— Каэв! Ты тут? — раздался зов Руди, и он нахмурился, не понимая, почему подруга пришла сюда, ведь он говорил, что пойдёт домой, а не в Белый дом.
— Наверное, она волновалась за тебя и пошла следом. Иди к ней, — мягко сказал господин, понимающе кивая.
Каэвта встал и пошёл навстречу подруге.
— Каэв! Мы все уже с ума сошли от беспокойства, — Руди вцепилась в его руку и встряхнула. — И вообще, что ты тут делаешь?!
— Мы… это ты его привела, Руди? — Каэвта собирался всё объяснить, но, завидев фигуру позади подруги, замер. Вопрос вышел с ноткой недовольства, и Руди пришлось самой спешно оправдываться.
— Я просто волновалась за тебя! Боялась, что ты серьёзно заболел, вот и попросила уйти пораньше. А ещё… — она понизила голос, — учитель собирался зайти в галерею моего брата, и когда я сказала, что мы знакомы, он сам предложил подвезти.
— Здравствуй. Вот мы и снова встретились, — поприветствовал их молодой человек, а затем нахмурился, оглядываясь. — Чей это дом? Такой старый и весь в зелени, — спросил он, указывая на Белый дом, не дожидаясь ответа.
— Мой, — последовал лаконичный ответ.
— Твой? Странно. На жилой он не очень похож.
— И что вы собираетесь делать, учитель Прем?! — вспылил Каэвта, сверкая глазами, но тут же спохватился и огляделся. Где же… Он почувствовал тревогу. Что подумает хозяин Белого дома, если увидит кого-то так похожего на него?
— Ничего. А что? Кого ты ищешь?
— Никого, — тихо ответил Каэвта, с горечью оборачиваясь. Тот, кто его волновал, так и не появился.
— Тогда поехали. Тётя Пхен ещё не разрешала тебе приходить в Белый дом одному, — мягко напомнила Руди.
— Угу, — с грустью согласился он. Ему пришлось принять предложение учителя и поехать с ним к дому Руди, ведь подруга должна была показать тому галерею своего брата.
Но как только он увидел лицо человека, которого Руди привела в дом, тут же остолбенел. Высокий, стройный, с привлекательными чертами, ясными глазами, мягкой улыбкой. Он был слишком похож на него. Если бы Каэвта сам не говорил, что это не тот самый человек, можно было бы поверить, что он воплощение любимого в плоти.
Беспокойство усилилось. Этот человек был не просто похож на того, кого Каэвта любил. Он был живым. Реальным. И теперь он оказался… новым преподавателем рисования в университете, где учились и Руди, и сам Каэвта.
— Мне очень понравился тот Белый дом.
— Какой? — спросил Сале, отхлёбывая кофе. Его галерею этот преподаватель посещал почти каждый день с тех пор, как привёз Руди домой. Это начало раздражать Сале, учитель, похоже, виделся с Каэвтой чаще, чем с кем-либо ещё.
— Белый дом, где я был в прошлый раз.
— Хм? — Сале нахмурился. Что, Каэвта сам туда пробрался?
— Да. Но, кажется, Кхун Каэв меня недолюбливает. Не мог бы ты с ним поговорить и убедить разрешить мне рисовать этот дом?
— Сам поговори, — резко отрезал Сале.
— Ладно, — после этого новый учитель стал повсюду следовать за Каэвтой, уговаривая позволить нарисовать Белый дом.
— Нет! — уже в сотый раз отрезал Каэвта, измученный его настойчивостью.
— Спасибо, что хоть наконец поняли.
— Но… у меня есть одно условие, — эта фраза заставила Каэвту тут же насторожиться.
— Позволь мне с тобой поговорить. Я свожу тебя поесть.
— Тогда я всё равно тайком пойду рисовать Белый дом, который ты так охраняешь.
— Сегодня пойдём со мной в Ванг Бурапху.
— Только пообещайте, что не будете рисовать дом без моего разрешения.
— Обещаю, — с улыбкой кивнул молодой человек, довольный сделкой.
Пусть он и не получил разрешения рисовать Белый дом, зато установил связь с тем, кто с первого взгляда его зацепил. Это уже стоило всех усилий.
В тот день новый учитель водил Каэвту по магазинам, потом на фильм. Но как он ни старался, казалось, Каэвта не обращал на него никакого внимания.
— Ох, Каэв! — позвал кто-то, и они оба обернулись. К ним направлялась стройная женщина с сияющей улыбкой.
— Привет, ты пришёл прогуляться? А Руди с тобой нет? И это… — взгляд женщины настороженно скользнул к стоящему рядом мужчине.
— Это учитель Прем, наш новый преподаватель рисования, — представил Каэвта.
— Здравствуйте. Я тётя Руди, подруга Каэва.
— Вы мне кого-то напоминаете...
Каэвта уже не слышал, что говорила Софи. Как только Прем повернулся к ней, он сам развернулся и ушёл прочь.
— Эх... — вздохнул он. Избавиться от этого назойливого человека оказалось не так-то просто. С усмешкой Каэвта решил, что остаток времени стоит провести в Белом доме. Возможно, там он сможет увидеть того, кого действительно хотел бы увидеть.
Софи, бросив взгляд на уходящего юношу, быстро отвлекла Према разговором, стараясь не дать ему понять, что Каэвта исчез. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет поговорить с ним снова. Ещё несколько дней назад она тайком последовала за тем надменным мальчиком до самого Белого дома. И тогда… наконец-то увидела его. Того самого мужчину, что приходил к ней во снах. И теперь, увидев его наяву, она больше не сомневалась. Она обязательно сделает его своим.