Индивидуальный проект | Глава 35: Наша дорогая
Разговор с Джульеттой Забини потряс Гермиону до глубины души. Озвучить вслух имена тех, кого она убила, и способы, которыми это сделала — перед Драко, Тео, Блейзом и Пэнси — было последним, к чему она готовилась в то утро. Так что, когда в воскресенье ночью она проснулась после всего нескольких часов сна, её это ничуть не удивило. Впрочем, неудивительно и то, что Драко с Тео до самого вечера были рядом — не задавали вопросов, не требовали слов, просто были.
Поддерживали молча, успокаивали прикосновениями и присутствием.
Гермиона не была готова снова говорить об этом, пока нет. Но она была благодарна им за терпение, за то, что не осуждали, и за обещание выслушать, когда она будет готова.
И всё же, даже при их поддержке сон был поверхностным. После почти бессонной ночи в субботу — правда, по куда более приятной причине — она понимала, что понедельник пройдёт на автопилоте. Жаль, что не догадалась выпить зелье сна без сновидений, но в четыре утра это уже был плохой план: так можно было проспать все занятия.
А раз уснуть снова без помощи зелья не удастся, Гермиона просто поднялась. По крайней мере, можно использовать эти предутренние часы с пользой.
Её ждали письма, проекты, книги — новые и перечитываемые.
Свежеприобретённые книги были, надо признать, весьма содержательными и увлекательными. Она как раз заканчивала второй круг чтения: магические Триады и две маггловские книги — про БДСМ и полиаморию.
Справилась бы быстрее, не будь у неё этой проклятой совести — учебу всё-таки забросить не могла. Зато расписание было подкорректировано: за домашкой теперь следовали отрезки личного времени на «вознаграждение» — чтение того, что действительно хотелось.
Ещё был воскресный спецвыпуск Ведьминого досуга, который она по случайности заметила только в понедельник. Но к тому моменту проигнорировать его было уже невозможно, казалось, каждая душа в Хогвартсе держала номер в руках. Видимо, в редакции Ведьминого досуга сильно обиделись, что Ежедневный пророк первым осветил её выход в свет со Слизеринцами, и теперь с лихвой компенсировали опоздание громким заголовком и, что хуже, оживлённой обложкой.
Там в бесконечном повторе прокручивался момент, как Драко появляется на хэллоуинской вечеринке, и их поцелуй на дорожке у поместья.
Звёздный Роман под Проклятием: Гнусный Бывший Пожиратель Смерти Увлекается Нашей Любимицей.
Гермиона чуть не разнесла номер в клочья. «Нашей любимицей»?! Хуже, чем «золотая девочка». Это звучало, будто она — мягкая плюшевая игрушка, которую кто-то схватил и сжал в грязных руках. Как будто она — вещь.
Как будто её можно только «увлечься».
И что вообще значит «наша»? Кто её, прости Мерлин, назначил всеобщей любимицей? Когда надо они выдвигали её на обложку, строили из неё образец морали, продавали лицо и историю пачками. А как только она требовала чего-то по-настоящему важного — уважения, приватности, правды — тут же поворачивались спиной.
Двойные стандарты, от которых хотелось завыть.
Ну и Гермиона завыла — прямо в подушку, сразу после занятий в понедельник. Не от стыда.
Однако Гермиона, Драко и Тео провели вечер понедельника в библиотеке, и их устрашающие взгляды удерживали остальных студентов на почтительном расстоянии, по крайней мере, ей не приходилось выслушивать сплетни.
Хотя вряд ли она услышала бы хоть слово за собственной тирадой по поводу статьи. Драко и Тео выслушали её до конца, и злость Гермионы немного поутихла, потому что их реакция колебалась между искренним возмущением и тёплым восхищением её боевым пылом.
Поработать они всё же успели, и задержались в библиотеке до самого комендантского часа. Время пролетело быстрее, чем Гермиона ожидала. А когда мадам Пинс подошла напомнить, что пора уходить, оказалось, что библиотекарша, которая, казалось, не любит никого, называла Теодора по имени.
Оказалось, он был её любимчиком.
Гермиона ощутила жгучую, почти обидную ревность, и на обратном пути к их общему залу спросила:
— Как ты её очаровал? Я с первого курса образцовая читательница. Всегда всё вовремя сдаю, всегда вежлива. А она до сих пор смотрит на меня, как будто я жгу страницы живьём.
— Когда я переехал в поместье Малфоев этим летом, я забрал с собой свою библиотеку. Все дубликаты я пожертвовал школе, чтобы пополнить фонд после войны, — пояснил Тео. — Многое было утеряно или разрушено. А я не хотел, чтобы у новых поколений не было доступа к знаниям только из-за нехватки книг.
Гермиона поняла мадам Пинс. Она бы сама его полюбила за это.
Драко усмехнулся, накинул руку ей на плечи и с ленивой нежностью прокомментировал:
И это слово, раньше казавшееся обидным, в его устах уже звучало как комплимент — и не приторный, а правильный. Про её ум. Про её тягу к знаниям. Она даже расправила плечи от гордости.
А поскольку ей остро требовалась отвлекающая стратегия от того, чтобы не зациклиться на звании «Наша Любимица», будто она безвольная кукла, которую магическое общество использует как витрину, Гермиона решила сделать ход, который уж точно вызовет реакцию.
Она давно об этом думала. Интересно было как это будет чувствоваться. Подойдёт ли ей. И единственный способ узнать — попробовать.
Они как раз подошли к гобелену, и пока Тео тихо произносил «астеризм», чтобы открыть проход, Гермиона подняла взгляд на Драко, захлопала ресницами и сладко произнесла:
У него округлились глаза, он едва не споткнулся о собственные ноги.
Гермиона бросила им обоим озорную улыбку и прошла мимо, легко, как будто парила. Добралась только до гостиной — и тут сильные руки подхватили её.
Она успела только пискнуть от неожиданности, прежде чем Малфой перекинул её через плечо, как мешок, и понёс наверх.
Группа девушек из бэнда — Меган, Мэйси и Мораг — сидели у рояля вместе с Терри и как раз подняли глаза, чтобы увидеть, как Драко несёт Гермиону по лестнице в свою комнату.
Тео вошёл следом, и как только трое остались одни, Драко поставил Гермиону на пол, прижал к закрытой двери и поцеловал. Сильно. Жадно.
Гермиона издала тихий звук, распахнулась ему навстречу, отвечая с тем же жаром.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, он спросил с хрипотцой:
— Хотела понять, как это… ощущается.
— И как? — голос у него всё ещё был севшим.
Чтобы потянуть время, она обошла его, села на край кровати. Спина ровная, руки на коленях — выглядела почти благовоспитанной. Наконец, честно ответила:
— Я вообще-то удивлён, что он не набросился на тебя сразу.
— Понравилось, Грейнджер, — прорычал Драко, с ухмылкой, полной самодовольства. — И, может, я ещё наброшусь. Подумываю об этом.
У Гермионы по спине пробежал озноб, она сжала колени. Но мысли — вот от чего она хотела сбежать. Голова гудела от слишком многого: от признаний, от войны, от тяжёлых разговоров, от статей в прессе. Поэтому она сделала то, что всегда помогало: задала вопрос.
— А вы хотите знать, о чём я думаю?
— Да, — ответили оба в унисон.
Сердце у неё грохотало от волнения, не от страха. Потому что ничто не отвлекало Гермиону так хорошо, как обучение. Она облизала губы и произнесла:
— Думаю… сколько ты продержишься, если Тео опустится на колени со мной — и научит меня делать тебе минет?
Драко резко втянул воздух сквозь зубы.
— Что бы в тебя сегодня ни вселилось, — прохрипел он, — мне это нравится.
— Только если ты действительно в порядке. Последние дни были… ну, не самыми лёгкими, — добавил Тео, хотя по его глазам было видно: он жаждет этого не меньше, чем Драко.
Гермиона поднялась с кровати, подошла к Малфою и мягко поменяла их местами — он сел, она осталась стоять, обернулась к Тео и притянула его ближе.
— Я в порядке. Но я не чья-то любимая кукла, — сказала она тихо, с вызовом.
— Ты уверена? — прошептал Тео, приподняв брови. — Не их — это ясно. Но, может… всё-таки наша?
Гермиона перевела взгляд с одного на другого, и в голосе её зазвенела притворная невинность:
— А любимые куклы… вообще встают на колени?
Это было опьяняюще — быть такой смелой. В этом дерзком поступке ощущалась странная свобода, а ещё — восхищённый взгляд Драко, в котором горело пламя желания, и довольная, чуть лукавая улыбка Тео. Она нравилась себе такой — желанной, уверенной.
И пусть этот момент стирал всё остальное: статьи, осуждение, гневные письма, которые она не успевала читать, ночные кошмары, что наверняка вновь подкрадутся позже… Всё это теперь было где-то далеко, словно в другой жизни.
Сейчас было только это — тепло двух тел рядом, их внимание, их нетерпение. Она опустилась на колени, и Тео оказался рядом, их плечи соприкасались. Они двигались в унисон, будто по команде, и дыхание вокруг стало медленным, тягучим.
Она могла просто сосредоточиться на том, чтобы упасть на колени и потянуться к брюкам Драко, когда Тео осел рядом с ней.
Вместе они с Тео оттянули пояс брюк Драко и высвободили его быстро растущую эрекцию. Гермиона устроилась с одной стороны, а Тео с другой, Драко шумно сглотнул и жестом без слов попросил их продолжить.
— Ты говорила, что хочешь, чтобы я тебя научил, — прошептал Тео, приблизившись, его голос был тёплым, почти интимным.
— Я быстро учусь, — прошептала она в ответ, её голос дрожал от волнения. — Просто делай, как он любит. Я подстроюсь.
В подтверждение своих слов она провела губами по внушительной эрекции Драко. Подняла на него глаза и увидела, как сильно он сжал челюсть, а в серебристых зрачках горел огонь и напряжение, пока он смотрел на них сверху вниз. Костяшки его пальцев, которыми он цеплялся за край матраса позади себя, тоже побелели.
Гермиона и Тео ласкали его вместе, их губы скользили по упругой, горячей коже. Когда они достигли кончика, Драко издал сдавленный звук, который усилился, когда губы Гермионы и Тео встретились около головки.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Драко оторвался от матраса, потянулся к ним обоим и, зарывшись руками в их волосы, застонал. Каждый звук удовольствия, который он издавал, проникал прямо в Гермиону, и она сжимала колени, пока они ласкали и облизывали его чувствительную кожу.
Когда Драко, казалось, был уже совсем близко, Гермиона подвинулась, чтобы взять его головку в рот, и попыталась сделать так, как сказала Пэнси. Расслабила горло и вобрала член внутрь, хоть и получилось только наполовину.
Драко тихо хмыкнул, и голос Тео зазвучал у самого уха — низкий, почти ленивый, но с подкупающей теплотой:
— Ммм... хорошо. Очень хорошо. Не останавливайся. Дыши через нос. Вот так. Ты почувствуешь момент, когда он приблизится к оргазму. И увидишь. Он откинет голову назад, глаза закроются. Он невероятно красив на грани. Видишь?
Гермиона подняла глаза. Драко прикрыл веки, дыхание сбилось, и он нетерпеливо сжал её волосы в пальцах. Она не отстранилась, наоборот, задержалась, запоминая каждую деталь, каждое дрожание его тела.
Слова Тео были чем-то большим, чем просто подсказкой — это был ритм, которому она следовала, почти танец, в котором они кружились втроём. Она чувствовала его пульс, и не только на языке, но и в каждом покрытом мурашками сантиметре своей кожи.
Солоноватый привкус не вызывал отторжения, но она всё равно не пыталась проглотить всё до последней капли.
Повинуясь внезапному порыву, Гермиона откинулась назад настолько, чтобы последняя горячая капля его спермы попала ей на губы. Было что-то первобытно привлекательное для неё в идее быть… покрытой им. Это было то же самое чувство, которое она испытывала по поводу следов от его укусов на внутренней стороне бёдер. Которые, конечно, до сих пор толком не зажили.
Щёки густо покраснели, когда она присела на корточки. Тео смотрел на неё почти с таким же жаром, как и Драко, и Гермиона переводила взгляд с одного на другого, слизывая очередную каплю со своих губ.
Драко застонал и наклонился вперёд, обхватив её сильными руками, притянул к себе и слился с ней в беспорядочном поцелуе, слизывая остатки собственной спермы.
— Это было чертовски горячо, — простонал Тео.
Гермиона тихо рассмеялась, едва отдышавшись после жаркого поцелуя с Драко. Она опустила взгляд на Тео, её лицо пылало, но в глазах сверкала довольная искра.
— Это правда... — прошептала она. — Мы сработались.
— Точно. Но расскажи мне ещё о том, насколько сексуальным, по-твоему, это было. Ты завелась? — спросил Тео. Его улыбка стала ещё шире, он сунул руку ей под юбку и добавил: — Можно я проверю?
— Тео! — всплеснула руками Гермиона, притворно возмущённая, пытаясь остановить его.
Но Драко, не теряя ни секунды, застегнул молнию на брюках, уселся на край кровати и уверенно притянул её к себе на колени. Как будто именно он должен был решать.
— Ну же, — спокойно сказал он.
— Драко... — укорила она его, но голос звучал мягко.
Протеста в её движениях не было. Напротив, она охотно позволила ему раздвинуть колени в стороны. Тео приподнял ткань юбки, и под ней показались следы — те самые, о которых она недавно вспоминала.
— Знаешь, — усмехнулся Тео, мягко коснувшись одной из отметин, — она не позволила мне их залечить. Думаю, ей нравится, что они остались.
Гермиона слегка прикусила губу и ничего не ответила. Но в этом молчании было гораздо больше откровенности, чем в любых словах.
Гермиона вздрогнула, почувствовав, как Драко коснулся уха губами.
— Правда? Скажи, зачем ты их сохранила? — прошептал он с хрипотцой.
Гермиона уже собиралась ответить, но Тео отвлёк её движением руки — пальцы прошлись по ткани между бёдер. Гермиона чуть не соскользнула с колен Драко, но он удержал её с лёгкой властностью, словно она принадлежала им обоим. Тео аккуратно снял с неё то, что мешало им, и бросил короткий взгляд вверх.
— Он задал тебе вопрос, Гермиона, — усмехнулся он, но в голосе сквозила нежность.
— Да… Я… Я сохранила их, потому что… потому что хотела. Мне понравилось, как ты оставил их, — призналась она, уткнувшись в шею Драко и прижимаясь к нему всем телом. — В той карете… всё было идеально. Я не хотела стирать ни одного мгновения. Только… тот след на шее был слишком заметен…
— Да, точно. Пришлось три раза наносить мазь, чтобы он исчез. Но вот эти… — он провёл пальцами по нежной коже бёдер, где всё ещё оставались лёгкие следы — красивые, почти невидимые, но значимые. — Эти я бы тоже оставил. Понимаю, почему ты хотела их сохранить. И, честно говоря… понимаю желание оставить свой след. Трудно удержаться перед такой… красотой.
Пока Тео говорил, он оставлял легкие поцелуи на чувствительной коже, медленно поднимаясь выше, когда Драко шире раздвинул для него бёдра Гермионы.
— Можно мне? — пробормотал Тео. — Сделать тебе приятно?
Гермиона издала тихий, благодарный стон в ответ на эти нежные поцелуи. Она вспомнила, что он сказал об этом слове в воскресенье утром, лежа с ней в постели. Это был его способ сказать ей, что она ему нравится, что он хочет её. В тот момент, несмотря на то, что Гермионы раздвинула ноги для него и не могла представить, что это действительно привлекательный вид, это заставило её почувствовать себя привлекательной, в некотором смысле. Может быть, не совсем сексуальной, но желанной, и это было началом.
Тео не терял времени даром. Он нырнул ей между ног с таким рвением, будто больше не мог терпеть. Возможно, так оно и было. Драко уже несколько раз пробовал её на вкус подобным образом, но Тео никогда раньше по-настоящему не зарывался лицом между её бёдер. Обычно он пользовался руками.
Его губы не разочаровали, и, когда Драко стал ласкать грудь Гермионы и пощипывать соски через рубашку, прошло совсем немного времени, прежде чем она начала хныкать и извиваться между ними.
Но в тот момент, когда она подумала, что вот-вот кончит, Тео замедлил свои манипуляции языком и пальцами, и оргазм отступил.
— Пожалуйста, — выдохнула она, потянув Тео за волосы и подавшись к нему бёдрами.
— Что «пожалуйста», Грейнджер? —зарычал Драко у неё за спиной.
Гермиона заскулила и попыталась усилить трение, но Тео лишь слегка ослабил нажим. Она думала, что он даст ей то, в чём она нуждается, без необходимости подбирать слова, снова возбуждая, обхватывая губами клитор и посасывая его, но как только Гермиона начала напрягаться, он снова остановился.
Она смягчилась, и в голосе прозвучала мольба:
— Пожалуйста, заставьте меня кончить. Пожалуйста, не останавливайтесь. Я... я так близко, пожалуйста...
— М-м... Хорошая девочка. У тебя такой красивый голос, когда ты умоляешь. Давай, детка. Заставь её кончить, — повелительным тоном произнёс Драко, и Гермиона захныкала.
Честно говоря, Гермиона сама не ожидала, какой жар охватит её в тот момент, когда она попросит. Само ощущение — открыто озвучить своё желание и получить за это похвалу — оказалось ошеломляющим ещё до того, как её просьба была исполнена. Это было настолько мощно, что Гермиону буквально трясло от внутреннего напряжения. Жажда близости не просто принималась — её поощряли. А слова «хорошая девочка» задевали в ней какие-то глубинные струны, смысл которых она пока не могла до конца постичь, но в этом точно было что-то… опьяняющее.
Так же, как и язык Тео на клиторе. Когда Гермиона почувствовала на себе его зубы, а Драко сильнее сжал оба соска, она выгнулась и закричала так громко, что в глубине души надеялась, что заглушающие чары на этот раз сработали.
От блаженства звенело в ушах, она чувствовала, как сжимается вокруг пальцев Тео, и к тому времени, когда тело начало расслабляться, он уже сидел на корточках и поглаживал свою эрекцию. Он выглядел очень довольным собой, хотя его лицо всё ещё блестело от её соков.
Драко сомкнул ноги Гермионы, чтобы протянуть ступню к Тео и коснуться его промежности, останавливая движение руки и говоря:
— Но я уже на грани, а у тебя на коленях всё…
— Мне потребуется всего пару движений, честно...
— Теодор. Ложись на кровать, — твёрдо приказал он. А затем, уже мягко, обратился к ней: — Грейнджер, ты в порядке?
— Угу, — прошептала она, коснувшись его губ коротким поцелуем, прежде чем подняться с его колен и перелечь на кровать.
Гермиона поцеловала и Тео, когда тот подошёл к ним, но как только он попытался углубить поцелуй, всё быстро оборвалось. Драко перехватил его, резко прижал к кровати. Тео хищно ухмыльнулся и, вытянувшись рядом с Гермионой, раскинулся на спине, наблюдая за тем, как Драко переместился и встал на колени рядом с ним.
— Руки вверх, коснись пальцами стены. И держи их там, не отрывая, — отдал он приказ.
— Я постараюсь, ты же знаешь. Но мне же не за что ухватиться... А если не получится?.. — с сомнением в голосе отозвался Тео.
— Хочешь, я помогу тебе остаться на месте? — почти промурлыкал Драко.
Голос прозвучал так низко, что у Гермионы перехватило дыхание.
— Да, пожалуйста, сэр, — отозвался Тео, извиваясь и не сводя глаз с Драко.
Тот достал палочку и произнёс заклинание: запястья Тео сомкнулись и прочно прилипли к стене. Глаза Гермионы расширились. Она медленно проследила взглядом по вытянутому телу Тео, наблюдая, как он выгибается и дёргается, проверяя крепость заклинания.
Внезапно и очень остро Гермиона вспомнила, что пункт «дать Тео себя связать» всё ещё оставался невыполненным в списке её желаний. Теперь, наблюдая за тем, как Драко приподнял рубашку Тео, целовал его ниже живота и мягко прикусывал кожу на бедре, расстёгивая брюки, она едва сдержала трепет.
Это было зрелище, от которого невозможно было оторваться: Драко, сдержанно и с заботой, прикасался к Тео, а тот — связанный, извивающийся, полностью отдающийся чувствам — принимал каждое движение, не скрывая ни звука. Он откинул голову назад и быстро сглотнул, а из приоткрытых губ то и дело срывались такие сладкие, пронзительные стоны… Гермиона просто обожала слышать его в такие моменты.
Гермиона чувствовала, как жар разливается по всему телу. Казалось, ещё одно движение, ещё один взгляд, и она кончит снова.
Но она этого не сделала. Проведя с ними ещё несколько спокойных минут, Гермиона поцеловала обоих на прощание и направилась к себе в комнату.
Ей отчаянно нужно было выспаться. А значит, снова зелье без сновидений. Она доверяла Малфою и Тео, действительно доверяла, но всё равно не была готова отключаться так полностью в их присутствии. Или, может быть, дело было в другом — она не хотела, чтобы они узнали, насколько сильно зависит от этого зелья. Хотя, подозревала, им самим ночные кошмары были хорошо знакомы.
По крайней мере, в этот раз ей удалось найти свои трусики перед тем, как уйти.