Слишком разные | Глава 63: Я отдам тебе весь мир
Будильник Тэхёна был выключен, и всё же в пять тридцать утра он уже не спал. Это удивило его, потому что к тому моменту, как они наконец легли спать, он был совершенно вымотан. Вечер прошёл хорошо. Они наелись до отвала, а Чонгук, как всегда, аккуратно разложил остатки еды по контейнерам и убрал в холодильник, пока Тэхён за ним наблюдал. Практически сразу после этого они вернулись в кровать, и Тэхён решил, что одинокими были не только его губы, и Чонгук не смог отказать этому умоляющему взгляду.
Когда его спросили, чего он хочет, Тэхён без колебаний забрался к Чонгуку на колени и повторил сцену с вечера, уверенный, что нашёл любимую позицию. Душ, последовавший после, оказался таким же чувственным, они мыли друг друга по очереди, и это переросло в долгую сессию поцелуев. Когда спустя какое-то время Тэхён открыл глаза, Чонгук лежал, прижавшись к нему спиной, и он полежал так, слушая его ровное дыхание. Бабочки в животе ожили, и Тэхён тихо выбрался из спальни, не потревожив Чонгука. Ему очень хотелось, чтобы сегодняшний день прошёл без сбоев, и он надеялся, что Чонгуку понравится всё, что он задумал.
Он не хотел будить Чонгука слишком рано и понимал, что если останется в постели, начнёт дёргаться, так что лучше было посидеть на кухне.
Подарок был готов, и весь день был расписан. Расписание он составлял с помощью Стефана, потому что тот умел это лучше всех. Пока он пил чай, он просматривал план и надеялся, что ничем случайно не заденет что-то болезненное из прошлого Чонгука. Он не собирался менять себя, ведь если смотреть его глазами, день всё равно получался щедрым и, возможно, чрезмерным, но он полагался на тот прогресс, которого они достигли. Чонгук теперь знал, что каждое действие Тэхёна рождалось из добрых намерений. За три месяца с момента их встречи многое изменилось. Тэхён часто вспоминал, какими были дела в начале, и теперь, когда Чонгук стал более откровенным, проблемных моментов возникало куда меньше.
Тэхён размышлял, останется ли Чонгук всегда чуть колючим или со временем сумеет полностью расслабиться, возможно, даже перестанет время от времени отстраняться. Оба, как ему казалось, были вынуждены подстраиваться друг под друга. Был момент, когда он думал, что Чонгук никогда не примет его статус, но даже такая простая вещь, как договорённость по поводу покупки еды во время их совместного проживания, была проявлением компромисса. Он перебирал в голове прошедшие три месяца, когда зазвонил его телефон, и он, улыбнувшись, ответил:
— Мам, у тебя утренние звонки уже в привычку вошли.
— Это было самое удобное время, чтобы до тебя дозвониться, Тэхён.
— Прости, что наши разговоры в последнее время были такими короткими, у меня был напряжённый период.
— Тебе не стоит извиняться за успешность, Тэхён. Ты всё подготовил на сегодня? Чонгук уже получил подарок?
— Ты позвонила в восемь утра, чтобы выяснить, понравился ли моему парню подарок?
— Да! Фотографии, что ты прислал, были чудесными, и я знаю, как много это для тебя значит. Я даже не представляла, что мой сын оказался таким романтиком.
— Я бы не сказал, что я романтик, точно не в сравнении с парнем Сока или Стефаном.
— Ты не считаешь сегодняшний день романтическим жестом?
— Мам, я не думал об этом в таком ключе. Я просто хочу, чтобы всё прошло так, как запланировано.
— Твой отец романтик. Он бы точно увидел в этом романтику, я уверена. Где Чонгук?
— Перестань изматывать его, Тэхён. Тогда, возможно, однажды я смогу позвонить тебе утром по видеосвязи и увидеть твоего мужчину.
Тэхён чуть не поперхнулся, буквально с усилием сглатывая:
— Мам! Серьёзно? Во-первых, Чонгук не любитель ранних подъёмов и вообще утра, если никое нужно на улицу, работу в Диносе или занятия.
— Я прекрасно осознаю, что мой взрослый сын живёт половой жизнью, Тэхён. Нет нужды так смущаться. Вы оба очень привлекательные мужчины, я естественно предполагаю, что там много всего происходит.
Щёки тут же покрылись румянцем, и он всерьёз пожалел, что не оказался в месте с плохой связью, как раньше на неделе, когда ему пришлось оборвать звонок.
— Мне бы очень не хотелось обсуждать с тобой мою интимную жизнь, но спасибо.
— Ты так похож на своего отца. У тебя есть время рассказать мне про Центр? Они уже приняли решение по идее Чонгука?
— Да, они приняли её, и мы вчера встречались с господином Дзэнигатой.
— Отличные новости. Это было сильное предложение. Мы однажды проводили конкурс в соцсетях на тему для подиума, и он оказался очень прибыльным для дизайнеров. Что ты чувствуешь, теперь, когда Чонгук связан с твоим бизнесом?
— Это одна из тех вещей, к которым мне приходится адаптироваться.
— Ты всегда держал всё полностью разделённым, так что это большое изменение. Как у тебя дела со Стефаном? Это тоже крупное изменение.
— Он оказался прекрасным доверенным лицом, и, думаю, мы движемся к дружбе. Он невероятно профессионален, и у нас по-прежнему есть деловые отношения, отдельно от тех, что развиваются на личном уровне.
— Он был для тебя другом в тот момент, когда люди, которые должны были быть твоими друзьями, полностью провалились в этой роли. У тебя там есть один человек, который был частью твоих отношений с Чонгуком с самого начала, и если он способен оставаться профессиональным, думаю, у тебя действительно есть хороший друг, Тэхён.
— Сок очень изменился и старается, даже несмотря на то, что Чонгук не скрывал своих чувств, — ответил Тэхён.
— Мы вчера видели Моти, Юна и Джуна в Центре. Они признали, что были неправы, сделав поспешные выводы, и в то, во что превратили разговор об идентичности Чонгука.
— Они извинились за ту травлю? Потому что то, что они устроили в Блюсайд, совершенно неприемлемо, Тэхён. Так с другом не поступают.
— Да, извинились. Не назвали это травлей, но признали, что вели себя неправильно.
— Это уже начало. Вы были одной компанией столько, сколько я себя помню, и я ожидаю, что они приложат больше усилий по отношению к человеку, который явно приносит тебе столько счастья.
— Думаю, они придут к этому, и мы сможем оставить весь негатив в прошлом. Они приняли Эмери, и я понимаю, почему у них были подозрения насчёт Чонгука, но сейчас у них нет на это оснований.
— Подозрения это одно, но теперь нужна интеграция, чтобы они узнали человека, с которым ты решил быть.
— Дальше всё зависит от них, мам. Если я для них хоть что-то значу, они постараются, как старается Сок.
— Чонгуку тоже придётся чем-то поступиться. Он готов?
— Он сказал, что постарается, но вообще-то он ничего плохого не сделал. Его отношение к деньгам объяснимо, но, думаю, теперь он понимает, что я не хочу контролировать его жизнь. Поведение Моти будет только подтверждать всё, что ему не нравится в богатстве. Джин тоже… и особенно в вопросе стиля.
— Не то чтобы… По началу, да. Я заметил его поношенные ботинки, и это вызвало определённые мысли. Но сейчас… он одевается так, как может, и это не соответствует стандартам, к которым мы привыкли, но я люблю его.
— Не так сильно… Я скорее думаю о том, что подумают мои друзья и другие. Я знаю их ожидания даже в отношении меня самого, и нетрудно представить их реакцию на Чонгука.
— Они должны понимать, что есть люди, которые не могут покупать ту же одежду. Если ты можешь принять его, значит и они могут.
— Чонгук, скорее всего, назло наденет самый потрёпанный наряд, чтобы подчеркнуть свой точку зрения.
— То есть тебе достался ещё тот огонь?
— Он также должен учитывать твои чувства, когда будет делать свои заявления. Ты постоянно будешь оказываться посередине, и это несправедливо, потому что тебе придётся выбирать.
— Я верю, что мы делаем устойчивый прогресс, мам.
— Осталось всего несколько недель до нашей с ним встречи. Обязательно дай знать, насколько ему понравился подарок и план дня.
В этот момент Тэхён вздрогнул, когда чужие руки обвили его за талию, а губы коснулись шеи. Он не услышал, как Чонгук вошёл на кухню, потому что сидел спиной к проходу.
— Я напишу тебе завтра и позвоню на следующей неделе. Мне нужно идти.
Звонок с матерью закончился, и он повернулся на стуле, когда Чонгук отпустил его. Тэхён сразу потянулся к парню и раздвинул ноги, притягивая его ближе.
Чонгук предпочитал просыпаться рядом с Тэхёном, так что он был не в восторге, когда очнулся в пустой постели. Он намеренно не надел футболку, ему нравилось, как Тэхён никогда не скрывал, насколько его к нему тянет… а тренировочные штаны надеть он попросту забыл, и единственным предметом одежды были плотные тёмно-синие боксеры. Он встал между ног Тэхёна и положил руки ему на бёдра.
— Ты рано проснулся. Хочешь кофе? — Тэхён попытался говорить ровно, делая вид, что сохраняет спокойствие, но ничего спокойного в нём сейчас не было. Он не понимал, как вообще можно не реагировать на мужчину, который почти обнажён и стоит между твоих ног. Он был уверен, что даже натурал отреагировал бы на такое.
— Да, пожалуйста… — Чонгук наклонился и коротко коснулся его губ. — …я возьму молоко.
Тэхён не мог вспомнить, как управлять кофемашиной, потому что не мог оторвать глаз от Чонгука, который шёл к холодильнику. Движения были уверенными, тело подтянутым, и Тэхён не мог не залюбоваться. Когда Чонгук вернулся к острову посреди кухни, Тэхён всё ещё не сдвинулся с места.
Вдобавок, Чонгук поставил молоко, затем поднял руки и стянул волосы назад в хвост. Мышцы живота натянулись, грудь красиво выделилась. Тэхён честно не знал, был ли когда-то так кем-то восхищён, но сейчас мысли просто отказывались работать.
— Я что, сам себе кофе готовлю? — Чонгук наклонил голову, на лице явно играла ухмылка.
— Я могу сделать тебе, — сказал Тэхён, вернувшись мыслями в комнату.
— Точно? — Чонгуку явно нравилось видеть его в таком состоянии, ведь такое случалось нечасто.
Тэхён встал со стула и отвернулся, чтобы заняться кофе и дать себе мгновение…
Но мгновения ему не дали. Чонгук подошёл сзади и прижался всем телом к его спине. Машина загудела, перемалывая зёрна, и этот звук лишь подчёркивал, насколько близко стоял Чонгук, не оставляя пространства между ними, прижимаясь промежностью к его заднице.
Тэхён чувствовал себя так, словно его медленно пытали. Он пытался найти объяснение происходящему, иначе почему его парень вёл себя так, будто намеренно сводил его с ума. Он подался назад, пока белая чашка наполнялась тёмным напитком и гудел молочник. Он был даже благодарен шуму от машины, увереный в том, что с его губ сорвался тихий звук, когда влажные губы Чонгука коснулись его плеча и медленно скользнули к шее. Он зажмурился, когда тёплое дыхание коснулось уха, и мысли поплыли.
— Уберу молоко, — прошептал Чонгук и отстранился, унося бутылку к холодильнику.
Теперь Тэхён был абсолютно убеждён, что его наказывают за нечто, о чём он даже не знает. И это ему совсем не нравилось. Он чувствовал себя капризным ребёнком, но взял себя в руки, пока его парень с самодовольным видом захлопывал дверцу холодильника. Этот день принадлежал Чонгуку (их маленькой трёхмесячной годовщине), и всё было расписано по минутам. Чонгук мог играть в свои игры сколько угодно… Тэхён не собирался в них ввязываться.
— Держи, — сказал он, ставя чашку кофе на серую столешницу.
— У меня готов завтрак, обед и ужин, и весь день давно распланирован.
— До пяти тридцати мы остаёмся здесь, а потом пойдём ужинать.
— Я думал, наш стол забронирован на семь?
— Так и есть, но выходим из дома в пять тридцать.
Чонгук вышел из кухни, когда Тэхён отвечал на звонок, взял кофе и направился в спальню переодеваться. Ему показалось забавным, что тот выглядел почти облегчённо, услышав звонок, а Чонгуку, наоборот, было приятно его дразнить. Он признал, что слегка по-детски было вести себя так всего лишь из-за того, что проснулся в пустой постели, но всё равно.
Что до одежды на сегодняшний день, Тэхён сказал одеться удобно и сообщил, что сам будет в пижаме до выхода. Чонгук был заинтригован. Его поражало, сколько усилий тот вложил в день ради, казалось бы, мелкого повода. Лёгкое напряжение всё равно присутствовало, но Билли посоветовал ему сделать шаг веры и дать Тэхёну реальный шанс.
Чонгук говорил с владельцем Диноса о своих тревогах. После того, как он познал жизнь в достатке, а теперь хотел простоты, Тэхён со своей жизнью казался испытанием. Билли напомнил ему, что Тэхён вкладывает слишком много мыслей в каждое действие для него, и это то, на что стоит смотреть.
Чонгуку не нравилась роскошь и демонстрация денег, но если он собирался быть с Тэхёном, ему придётся принять это хотя бы частично. И принять легче потому, что в нём не было фальши, во взгляде была та самая открытая, наивная чистота, которую Чонгук заметил очень рано. Это и давало ему веру, что намерения хороши и никакого контроля нет.
Билли сказал Чонгуку, что нужно доверять. Доверять, что Тэхён не сделает ничего, чтобы намеренно ранить. Доверять, что всё, что он делает, он делает из любви. Владелец Диноса добавил, что видит перемены в самом Чонгуке. Как он стал открываться, говорить о страхах и, главное, как действительно старается оставить прошлое в прошлом.
Он повесил свои чёрные джинсы и серую рубашку на пуговицах, которую Билли дал ему вчера. Тот сказал, что Мари купила ему синюю, а была ещё и серая, так что он взял дополнительную для Чонгука… это не был подарок ко дню рождения. Серая рубашка имела лёгкий металлический отлив, очень деликатный. Ворот был тонкий, а пуговицы начинались примерно с середины груди, так что в глубоком V-образном вырезе проглядывала линия мышц. Рубашка была достойной, и он надеялся, что Тэхён её оценит, снова закатив глаза на самого себя за то, что ловил себя на желании заслужить одобрение мужчины.
Пока что он натянул шорты EGO и футболку. Раз уж их день до позднего вечера проходил дома, можно было расслабиться. Чонгук прочесал волосы и снова собрал их в хвост. Он посмотрел на своё отражение в зеркале, подумывая ещё раз о стрижке, но всё ещё не был уверен. В голову вкралась мысль, стоило ли и ему как-то отметить сегодняшний день? Ему и в голову не приходило, что, возможно, следовало купить Тэхёну что-то или хотя бы предложить что-то взамен, особенно учитывая то, сколько усилий тот вкладывал в организацию дня. Это стало ещё одной причиной, по которой он мысленно пообещал себе не обращать внимания на внезапные вспышки раздражения и тени из прошлого. Он не хотел, чтобы Тэхён подумал, будто он неблагодарен.
Телефон издал тихий звон, пока он пребывал в задумчивости, и он сел на край кровати, чтобы прочитать сообщение.
Эмери
Доброе утро. У меня отличные новости. Мою кухню заканчивают в среду, и мы хотели бы пригласить вас с Тэхёном на ужин в субботу. Вы свободны?
JK
Привет, Эмери. Да, мы свободны. Во сколько нам прийти? Когда ты сам увидишь кухню?
Эмери
Мы будем дома весь день, так что в любое удобное время. Пока видел только на фото. Нужно съездить к ним во вторник, подписать бумаги, тогда и увижу.
JK
Шесть вечера? Я уточню у Тэхёна через минуту.
Эмери
Ах да! С трёхмесячной годовщиной! Он уже отдал тебе подарок?
Живот у Чонгука болезненно сжался… недоброе предчувствие.
Эмери
Да! Подарок. Он такой красивый. Соки мне всё рассказал. Тэхён спрашивал его совета, он такой романтичный.
JK
Он не говорил, что купил мне подарок. Он только сказал, что распланировал весь день.
Внутри Чонгука начиналась паника, ладони стали влажными.
Эмери
Он такой милый! Обязательно расскажи, когда откроешь.
JK
Хорошо. Я ещё отпишу, как поговорю с Тэхёном про субботу.
Эмери
Вы будете первыми, для кого мы приготовим на новой кухне. Жду с нетерпением. Хорошего вам дня.
Чонгук уставился на телефон, прежде чем положить его рядом на кровать и провести ладонями по бёдрам.
Подарок… подарок. Он был по-настоящему благодарен сообщениям от Эмери, хотя тот и не подозревал, что оказал Чонгуку огромную услугу, предупредив его. Подарок? Подарок к трём месяцам знакомства. Одно это уже казалось чрезмерным, и воображать, что именно там, совсем не хотелось. Он глубоко вдохнул… Он мог бы позвонить Эшу, но тот назвал бы его идиотом и, скорее всего, всерьёз надеялся бы на что-то вроде Феррари или Порше. Эшу он точно звонить не будет. Он подумал о Мари, но она сказала бы дышать глубже, мягким заботливым голосом назвала бы это прекрасным и продуманным жестом. И обязательно добавила бы, что это признак того, как сильно Тэхён его любит, и что бы там ни было, куплено это было бы с мыслью о нём.
Получалось, что обращаться не к кому, придётся просто принять всё как есть и надеяться, что его парень за эти месяцы понял, что ему не нужны дорогие подарки… ему вообще ничего не нужно, но если уж Тэхён что-то купил, остаётся только довериться и верить, что это продумано, а не демонстративно. Но где-то в глубине головы сидело и чувство вины за то, чего Тэхён о нём пока не знал. Вина за то, что он получает подарок и столько усилий в свою сторону, когда он этого не заслуживал, потому что, как он считал, он был не тем, кого могут выбрать. День рождения по-прежнему жил в памяти, уколами напоминая, что за него никто не борется, и потому он снова и снова возводил бетонные стены. Он думал, что если будет держать Тэхёна на дистанции, всё обойдётся, но вовлечённости теперь было слишком большой… он поговорит с ним… но не в эти выходные.
Он не знал, сколько времени прошло, но надо было вернуться. Тэхён мог уже задуматься, куда он делся. Он сглотнул, расправил грудную клетку, медленно выдохнул и вышел из спальни. Он действительно чувствовал себя здесь как дома, порой с заминкой, но всё же дома, что когда-то казалось невозможным. Войдя в гостиную, он увидел Тэхёна на диване с чашкой чая, на столе стояли круассаны.
— Всё в порядке? — спросил Тэхён, когда подошёл Чонгук. Звонок занял немного времени, и он почти пошёл его искать, но решил подождать.
— Всё нормально. Эмери писал насчёт ужина в субботу, — сказал Чонгук, проходя мимо дивана на кухню за новым кофе.
Чонгук запустил машину и встал в проёме, чтобы говорить, не уходя.
— Да, одиннадцатого. Он сказал, что кухню закончат в среду.
— Во сколько они хотят, чтобы мы пришли? — Тэхён ощутил тёплое чувство благодарности к Эмери за то, что тот написал именно Чонгуку.
— В шесть вечера? Я сказал, что уточню у тебя. Это подходит?
— У меня после четырёх в субботу ничего не стоит, Сок заранее говорил о возможном ужине, — ответил Тэхён. — Я могу заехать за тобой, если ты будешь у себя, или, если ты уже будешь здесь, я просто переоденусь дома перед выходом.
В только что сказанных словах Тэхёна было намного больше смысла, чем казалось, и у Чонгука в груди поднялась привычная волна вины, будто он ведёт его куда-то вслепую. Но ощущение домашнего уюта, естественности происходящего перевешивало всё, и ему отчаянно хотелось верить, что Тэхён всё равно будет хотеть его и после того, как узнает правду.
— У меня днём есть дела, так что я могу встретиться с тобой здесь, когда ты закончишь всё, что тебе нужно сделать.
— Чонгук, я буду в Ауре. Ты можешь встретиться со мной там или я заеду за тобой, если только ты специально не хочешь добраться сам. Но для меня это не проблема.
— Ты всё время меня забираешь, Тэ… — он повернулся к кухне, когда машина издала сигнал о готовности, — …всё время, — произнёс он тише.
Тэхён дождался, пока Чонгук снова сядет, прежде чем воспользоваться моментом. Ему нужно было прояснить кое-что, прежде чем продолжить день по плану. Он пересел ближе, перекинул ногу через его бёдра, устроился на коленях и сцепил руки, оставив их между ними.
— Я забираю тебя не потому, что это тяжело. Это совсем не тяжело, — спокойно сказал он. — Я хочу делать для тебя эти вещи. Но если моё предложение становится для тебя проблемой, я должен знать.
Чонгук уже привык к таким разговорам. С тех пор как он открылся Тэхёну в Лондоне, такие беседы случались часто. Он понимал, что они важны, но полностью раскрываться было трудно, особенно когда он вёл себя по эмоциям.
— Думаю, я привык быть независимым, и иногда слишком упираюсь.
— Когда я предлагаю отвезти тебя домой, я никоим образом не отбираю у тебя независимость, Чонгук. Я буду повторять это хоть каждый день… у меня нет ни малейшего желания контролировать твою жизнь, и мне нужно, чтобы ты мне доверял.
Чонгук вздохнул и посмотрел в большие тёплые глаза, наполненные той самой чистотой и искренностью, в которую он и вложил всю свою веру.
— Я доверяю тебе. Я знаю, ты не Райан. Иногда это просто резкая реакция, и я не хочу раздувать из неё проблему.
— Я не всегда смогу забирать тебя, но если смогу, я буду предлагать.
— Я просто не хочу, чтобы ты делал для меня лишние круги.
— Я люблю тебя, Чонгук. Для меня это не лишние круги.
Чонгук подался вперёд и прошептал:
— Я знаю, — прежде чем соединить их губы.
Возможно, защищал Тэхёна. Сам он не был уверен.
Они растворились в движении губ и языков. Тэхён углубил поцелуй, движения были медленными, чувственными, наполненными эмоциями. Тэхён держал руки там, где они лежали, понимая, что стоит только прикоснуться, и всё выйдет за рамки плана, а дню следовало идти по расписанию. Когда поцелуй завершился сам собой, уступив место нехватке воздуха, он откинулся назад и посмотрел на Чонгука.
— К планам на субботу мы вернёмся позже. Сейчас мне бы хотелось сосредоточиться на сегодняшнем дне, если ты не против.
Тэхён слез с колен Чонгука и подошёл к большому шкафу, откуда достал бархатный мешочек. Его босые ступни шуршали по полу, когда он вернулся к дивану и протянул мешочек своему парню. Именно в этот момент нервозность начала шевелиться у него в животе. Он посмотрел на Чонгука, сидевшего в кожаном кресле, правая нога лежала на колене левой, волосы были собраны назад, несколько тёмных прядей выбились и падали на лицо. Вырез футболки сползал на одно плечо, обнажая ключицу, и взгляд Тэхёна невольно зацепился за неё. Он всё ещё учился тому, каково иметь кого-то в своём доме. Учитывать другого человека, когда ты долго жил один, требовало привыкания. Даже когда он был в отношениях, это почти не отражалось на его домашней жизни, так что для него всё это было новым процессом. Но в одном он не сомневался, ему нравилось, что Чонгук здесь, хотя когда-то он считал, что ему этого не захочется. Мама говорила ему, что обоим придётся учиться подстраиваться друг под друга, и Тэхён старался держать это в голове.
Щёки Чонгука побагровели, когда Тэхён протянул ему тёмно-синий мешочек. Он не мог представить, что там внутри, но страх, что это ювелирка, растворился. Его парень смотрел на него с лёгкой улыбкой, большими глазами и ещё растрёпанными после сна волосами. На этом он и зафиксировал взгляд.
— Это часть сегодняшнего дня? — спросил он и положил мешок к себе на колени. Теперь он лишь надеялся, что внутри не одежда, ведь это было бы хуже всего, но, глядя на лицо Тэхёна, он поверил, что тот не стал бы так поступать после всех разговоров.
— Да. Я хотел тебе кое-что подарить, — признался Тэхён. — И честно скажу, мне пришлось просить совета у Сока и у Стефана, — он опустился в кресло напротив, желудок почти скручивало.
Чонгук потянул за стянутый верх мешочка, раздвинул завязки и просунул руку внутрь. Он достал предмет, пока ещё не понимая, что это, только отметив мягкость ткани. Он отложил мешок на стол и провёл ладонью по роскошному материалу, медленно разворачивая его, пытаясь угадать. Глаза расширились, когда перед ним одна за другой начали проступать фотографии, и он поднялся, чтобы как следует развернуть вещь, держа её на весу.
— Ничего себе… боже… — выдохнул он в ткань, потому что понял, что держал плед, украшенный фотографиями.
Некоторые снимки он и забыл, они были сделаны наспех, одним-двумя кликами. Самый большой снимок с Тоттенхэма был одним из любимых, он долго стоял у него на обоях.
— Есть не так много вещей, в которых я признаю слабость, но в выборе подарков я действительно не силён, — сказал Тэхён. — Поэтому мне пришлось долго думать об этом.
Чонгук не видел Тэхёна из-за развёрнутого пледа. Мысли не успевали складываться, он переводил взгляд с изображения на изображение, и внутри шевельнулось чувство вины за свою прежнюю панику.
— Ты сам выбрал все эти фото? — спросил он, пытаясь хоть немного зацепиться за реальность.
— Да. В разговоре с Соком он рассказал мне про подарок, который делал Эмери, тоже с фотографиями. Потом Стефан накидал кучу идей. Лондон был для нас особенным временем, и я хотел, чтобы у тебя осталось напоминание навсегда, — он не видел лица Чонгука, и это было тревожно, потому что по его выражению он обычно легко понимал, что тот чувствует.
Чонгук опустил плед и наконец смог увидеть Тэхёна. Тот сидел, подавшись вперёд, локти упирались в колени, глаза были широко раскрыты, устремлённые вверх на него. Чонгук не смог скрыть румянец, выступивший на щеках, и улыбнулся мужчине, который в ожидании смотрел на него. Он был не глуп и понимал, что такой плед, скорее всего, стоил немало. Ткань была плотной, он знал, что кашемир всегда дорогой, а отпечатанные на флисе изображения были такой высокой чёткости, что наверняка заказывались у компании, которая берёт за такую работу огромные суммы, и по делу, если смотреть на результат. Но цена в этой ситуации была вообще ни к чему, ведь мысль и усилие, вложенные в подарок, перекрывали любой ценник.
— Я даже не знаю, что сказать, Тэ, — проговорил он, понимая, что должен что-то выразить, но правильных слов не находил.
Тэхён поднялся, прошёл мимо Чонгука и встал позади него, чтобы положить подбородок ему на плечо и глянуть на плед оттуда. Он обвил руки вокруг его талии и переплёл пальцы на животе.
— Тебе нравится? — спросил он, понимая, что именно это и было главным.
— Боже, да… очень, — ответил Чонгук и снова поднял плед, чтобы они могли смотреть вместе.
— Мне нравится фото в левом верхнем углу. Я не знал, что ты его снял, пока ты его мне не прислал, — сказал Тэхён.
Ему не особенно нравилось своё лицо на той фотографии, но она была сделана прямо перед тем, как они спрятались за памятником и поцеловались после ужина в La Gavroche.
Чонгук прекрасно помнил тот кадр. Он считал, что Тэхён выглядел невероятно красивым в свете лондонских фонарей, когда смотрел на лодку на Темзе. Его парень в тот вечер пленял его снова и снова. Сначала тем, как свободно заговорил по-французски, потом страстью, с которой рассказывал о предложениях, которые сам Чонгук выдвинул днём. Любое действие в тот вечер блекло на фоне того, как Тэхён выглядел в ночном городе. Лондонская панорама, луна, вода, всё уступало ему. После снимка они шли, держась за руки, читали табличку на памятнике, и тогда Тэхён его поцеловал. Чонгук чувствовал себя невидимым для города, словно звуки ночного Лондона растворились вдали. В тот вечер он сделал несколько снимков, включая тот, где за ними был Лондонский глаз, а позже он сделал его чёрно-белым. Одного только того дня хватало на коллекцию любимых кадров.
— Все эти фотографии просто потрясные, Тэ, — сказал он. Ни одну он бы не убрал, каждая была значимой ещё сильнее от осознания, что Тэхён выбрал их сам.
— Мама звонила утром, чтобы узнать, понравилось ли тебе. Могу теперь отчитаться, что понравилось? — нервозность понемногу уходила. Он не знал, чего ждать от Чонгука, и был рад такому исходу.
— Правда? Это с ней ты разговаривал утром?
— Да. Я говорил с ней несколько дней назад и рассказал о своих планах, — ответил Тэхён. — Она звонила узнать новости. Мама с нетерпением ждёт знакомства с тобой, — он повернул голову и коснулся губами шеи Чонгука.
— Можешь передать ей, что мне очень понравилось. И особенно потому, что в это вложена мысль… Спасибо.
— Хочешь отнести плед к своим вещам? Мне нужно пару минут кое-что подготовить, а ты мог бы за это время ответить Эмери и подтвердить, что мы придём в шесть вечера в субботу.
— Тебе никто не объяснял, как работают сюрпризы, Куки?
Чонгук закатил глаза и издевательски хмыкнул:
— Ха-ха. Я прекрасно знаю, что такое сюрприз, я просто не ожидал, что их будет несколько.
— Я бы удивлял тебя каждый день, но пока наша связь не дошла до такого этапа, мне остаётся довольствоваться случаями, когда у меня есть повод.
Чонгук повернулся к нему лицом, всё ещё держа плед.
— Через день? — с широкой улыбкой предложил Тэхён.
— Что не так с «пару раз в год»?
— Ничего не так. Чонгук, я никогда не хотел баловать кого-то так сильно, как хочу баловать тебя… и прежде чем ты поднимешь стены, знай, что я думаю, что ты достоин целого мира, просто потому, что я так чувствую. И я понимаю, что обстоятельства и чужое поведение сделали тебя неготовым это принимать.
Что можно ответить на такое? Его парень только что сказал ему, что хотел бы дать ему весь мир, но понимает, что сейчас это невозможно, и понимает почему. Чонгук был уверен, что даже если бы не Райан и всё то прошлое, подарки и роскошь никогда бы не были для него естественными. Он не рос в бедности, ведь благодаря пекарне родителей жили они стабильно, но в школе у него были друзья из состоятельных семей, и это его не трогало. Всё изменилось, когда в его жизнь вошёл Райан и роскошь стала ежедневной средой, но даже тогда это впечатляло не его, а мать и братьев.
Чонгук чувствовал себя чужим в том мире, но был увлечён, потому что искренне верил, что Райан действует из любви. Это и было его ошибкой. В тот момент, когда он поверил, что его выбирают, что им дорожат, он перестал видеть очевидное. Теперь он часто корил себя за то, что вообще мог подумать, будто им было до него дело. В конце концов, он был лишь куклой, которую готовили под удобный вызов.
— Давай сойдёмся посередине? — сказал он наконец. — Я буду принимать случаи, когда ты захочешь… ну… меня баловать, если ты помнишь, что весь мир мне не нужен. То, что мне действительно нужно, ничего не стоит, Тэ.
Тэхён накрыл его руки ладонями между их телами:
— Я могу пойти на компромисс. Как насчёт маленькой планеты вместо целого мира?
— Справедливо. Хотя я мог бы заказать тебе что-нибудь на хранение, — подмигнул Тэхён.
На этот раз Чонгук даже не скрывал закатывания глаз:
— Не обижайся, если я внезапно начну ненавидеть сюрпризы.
— Я не обижусь, но и не перестану хотеть тебя удивлять.
Чонгук чувствовал, что эту битву он, возможно, проиграет. Он отдавал себе отчёт, что если его парень захочет отдать ему весь мир, ему придётся научиться это принимать. И, судя по тому, кем был Тэхён, он, вероятно, смог бы. Но сейчас нет. Он сможет принять весь мир только после того, как они поговорят… Только когда Тэхён будет знать всё и сам решит, заслуживает ли он его любви… Тогда Чонгук, возможно, сможет поверить, что есть кто-то, кто считает его ценным.