Богиня благословит тебя от смерти | Глава 36: Панг Маравичай
Внутри машины, мчавшейся обратно в город после целого дня расследований и ночи бегства от призраков, Тхап чувствовал, как у него буквально не осталось ни капли сил. Холодный воздух кондиционера и мягкие солнечные лучи начали убаюкивать его, веки тяжелели, и он уже почти провалился в сон… пока не шлёпнул себя по щеке тыльной стороной ладони, возвращая рассудок на место.
Я не могу оставить Пи Синга одного.
— Если хочешь спать — спи, — спокойно сказал Сингха.
— Пока небезопасно. Как я могу бросить тебя?
— Где бы ты ни был — это всё равно небезопасно, если этот чёртов призрак может появиться где угодно.
Тхап нахмурился и посмотрел на усталого мужчину рядом с собой.
Особенно его беспокоили раны Сингхи — синяки, ссадины и глубокая царапина на боку.
— Ты точно в порядке? — спросил он с тревогой.
— Всё нормально. Я просто вернусь домой к дяде, соберу вещи и, надеюсь, найду машину. Возможно, мы быстрее доберёмся, если поедем своим ходом.
— Пожалуйста, отдохни немного, Пи.
— Ты сам понимаешь, мы не можем себе это позволить. Время пошло.
Тхап прикусил губу до красноты. Да. Он был прав. Времени уже не осталось.
Когда они прибыли к дому Паман Чая, у ворот стояли две припаркованные машины. Молодой доктор, обычно такой аккуратный и собранный, теперь выглядел как потрёпанный жизнью парень с растрёпанными волосами и выражением лица, говорящим одно: не лезь ко мне. Молодой офицер с уже суровым лицом теперь казался ещё более угрюмым, раны на теле усиливали эту мрачную ауру.
— Эй! Что случилось? Выглядите так, будто только что вернулись с войны, — удивлённо воскликнул Паман Чай, выходя из ванной.
— Так и есть, дядя, — буркнул Чан с раздражённым видом. — Мы сражались… с призраком!
— Призрак? Что за чушь… И почему этот мальчишка в крови? — Паман Чай подошёл к Тхапу, проводя морщинистой ладонью по грязному лицу.
— Извини, дядя, — тихо ответил тот. — Но мне нужно принять душ и собрать вещи. Мы уезжаем в Бангкок.
— Уезжаете? Разве ты не говорил, что пробудешь тут ещё несколько дней?
— Есть дела, которые нужно срочно закончить. Но я обязательно вернусь, Пи Чай, — Тхап широко улыбнулся, не желая, чтобы старик волновался. Хоть немного спокойствия для тех, кого он любит.
Сингха оставил дядю и племянника болтать внизу, а сам поднялся наверх, чтобы забрать свои вещи. Чёрную кожаную куртку и футболку он стянул одной рукой, не особенно церемонясь.
Его острые, ничего не выражающие глаза скользнули по телу, отмечая царапины и синяки. На боку зияла колотая рана — результат падения в ту чёртову яму. Он ударился о кучу костей. Кто бы мог подумать, что что-то оттуда ещё и отскочит?
— Входи, — отозвался он, думая, что это наверняка щенок — так он мысленно звал Тхапа.
— Я помогу тебе обработать рану, — сказал тот, сложив руки на груди и остановившись в дверном проёме.
— Спасибо, — Сингха взглянул на него через зеркало. Он достал из сумки походную аптечку и плеснул спирта на вату, чтобы обработать рану самому.
— Ну уж нет. Сейчас я — доктор. — Чан вошёл с полной медицинской коробкой, заметно солиднее. — Если ты так будешь тереть, тебе точно будет весело всю дорогу до Бангкока. Садись.
Сингха без спора опустился на кровать.
— Я думал, ты запаникуешь и будешь бесполезен.
— Вообще-то я слегка испугался. Меня до сих пор глючит от вида того обгоревшего ребёнка. И, чёрт, у меня до сих пор грудь жжёт, — пробурчал Чан, заливая рану физраствором и аккуратно очищая края. Окинул взглядом её глубину. — Придётся зашивать.
— Это тебе не госпиталь, это дом старика. Анестезии здесь нет.
— У тебя вообще есть инстинкт самосохранения? — возмутился Чан, плеснув спирта себе на ладони и открыв окно, чтобы не сдохнуть от запаха.
Он прекрасно знал: если сейчас попытается затащить упрямого копа в больницу, тот начнёт орать о потерянном времени и пойдёт забинтовываться сам, как герой. А если рана воспалится? Он может просто загнуться где-то по дороге. Чан нахмурился, сам себе кивнул и с деловитым лицом опустился напротив Сингхи.
— Но пообещай мне: как только доедете — сразу к врачу. Пусть осмотрит и обработает нормально.
— Тогда я всё расскажу Тхапу, — пожал плечами Чан, надевая перчатки и готовясь к обработке.
— Не надо! — Сингха обречённо закатил глаза. Если Тхап узнает, он будет носиться вокруг него, как ужаленный, весь день, не давая ни работать, ни дышать.
— Похоже, ты уже не впервой с этим сталкиваешься. Но всё же лучше зажми зубами, — пробормотал Чан, покосившись на свернутый бинт в аптечке. Увидев, как Сингха уже засунул его себе в рот, он быстро начал зашивать рану.
Игла легко входила в плоть, а натянутые нити скользили через кожу, как струны через лук. Сингха стиснул бинт зубами. Пот капал с висков, боль разливалась по телу, медленно, но уверенно, словно стараясь не упустить ни одного нерва.
Сейчас, казалось, не осталось ни одного места, которое бы не болело. Но времени не было. Если полицейский участок замолк — там творится что-то нехорошее.
— Ты сам просил, — тут же огрызнулся Чан, заметив взгляд Сингхи, в котором ясно читалось «ты точно хочешь умереть?»
— Пи Синг, что ты делаешь? Можно войти? — послышался голос у двери, и оба в комнате замерли, глядя друг на друга.
— Сам будешь отвечать или мне взять на себя? — спросил Чан, заметив, как Сингха смотрит на дверь, потом на него. Тот молча кивнул. Ясно, задача понятна.
— Я занят, — отозвался Сингха и, как бы между прочим, хлопнул Чана по плечу.
— Ай! Не забывай, там игла! — фыркнул тот, но сдержался.
— …Пи Чан? Почему ты внутри? Пи Синг, открой, пожалуйста? — Тхап, уже явно на нервах, вновь заговорил с другой стороны двери. Сингха посмотрел на Чана с таким выражением, что тому даже стало немного жалко, что не успел сбежать до начала шоу.
— Продолжай, — приказал он, выплюнув изо рта бинт и сделав максимально спокойный голос: — Иди прими душ. Перед дорогой это важно.
Он изо всех сил старался говорить ровно, будто не сидит с распоротым боком и иглой в плоти. Но пот с лица и ладоней выдавал больше, чем слова.
— Всё, готово! — резко воскликнул Чан, пока Тхап ещё сомневался, и засунул инструменты в сумку, будто прятал улики.
— О, я впечатлён. Может, теперь я имею полное право тебя поддразнивать? — с кривой улыбкой парировал Чан.
Сингха только покачал головой и, не обращая внимания на подкол, надел свежую футболку. За дверью стало подозрительно тихо. Он подошёл, открыл — и увидел мальчишку, сидящего на корточках с перекрещёнными на коленях руками.
Тот тут же вскочил и схватил его за плечи.
— Я ухожу! Мне нужно срочно помыться и сменить одежду, — буркнул Чан и пулей вылетел из комнаты. Он знал — если Тхап узнает, ему не жить.
— Пи… — Тхап смотрел вслед Чану, пока тот не исчез из виду, затем перевёл взгляд на Сингху.
Его ладони — мягкие, тонкие, с едва заметными царапинами — осторожно стерли пот с висков старшего. Щёки надуты, будто он пытался скрыть недовольство, но боялся выговориться.
— Он просто хотел спросить про дело и нужно ли идти к Паман Даму, — беззаботно бросил Сингха, словно только что обсуждали, идти ли за хлебом. — Прими душ и собирайся. Скоро выезжаем.
— Я сначала сделаю тебе завтрак. Хочешь ты этого или нет, но ехать на голодный желудок — плохая идея, — буркнул Тхап и, отведя взгляд, направился на кухню.
Сердце в груди сжалось. Он чувствовал себя глупо — просто мальчишкой, случайно оказавшимся в жизни этого человека. И даже если бы он задал вопрос, он бы всё равно не получил ответа. Сингха — не тот, кто раскрывается просто так. Тхап это знал. И всё равно хотел остаться рядом.
После душа и смены одежды они сели завтракать. Дом, где их так гостеприимно приютили, наполнился лёгким ароматом чая и свежего риса. Бабушка и дедушка старались не показывать грусти, но в прощальных словах слышалась та особая теплота, с которой провожают кого-то, кто стал частью семьи.
Чан, который должен был попрощаться тоже, уже спал мёртвым сном, умастившись прямо в Буддийской комнате. Наверное, он и не почувствовал, как те вышли. Ну и ладно. Уж лучше так.
В машине было тихо. Не та, напряжённая тишина, как раньше, когда страх обволакивал салон.
Просто… тихо. Словно радио выключили. Тхап не пытался говорить. Лишь смотрел в окно, где мелькали поля, дома, редкие фигуры прохожих.
Минут через десять Сингха вдруг свернул к воротам храма, о котором им рассказывал Паман Чай.
Ворота — не просто вход. Настоящее произведение искусства. Они не блистали позолотой, не поражали деталями, но… в них была сила. Величие. И покой. Ветер раскачивал тонкие ветви деревьев, обдувая лица лёгкой прохладой. В глубине стояло простое бетонное здание с деревянной дверью. Не украшенное, не вычурное. Но трещины в древесине складывались в узоры, будто само время рисовало по ней.
— Зачем мы сюда пришли? — наконец, тихо спросил Тхап.
— Ты говорил, что хочешь приехать и почтить память Луанг Пу, — напомнил Сингха.
Он вышел из машины и направился к храму, как будто внутрь его вели чьи-то невидимые руки. Стоило ему ступить за ворота, как сердце сжалось от нахлынувших воспоминаний: аромат благовоний, пол, по которому он бегал босиком ребёнком, шорох мантр, шепчущихся над его головой…
В глубине храма стояла статуя Будды в позе «Маровичайя» — не покрытая золотом, не отполированная, но всё равно — бесценная. Старая бронза потемнела, на ней проступили пятна времени, как на чьей-то жизни. Но для Тхапа — она была самой красивой в мире.
Он опустился на колени, как учил Луанг Пу. Поклонился низко, пока лоб не коснулся земли. Перед ним — лишь образ. Но для него это был сам наставник.
— Луанг Пу… я пришёл. Я так много хотел бы рассказать вам. Столько всего произошло, вы бы наверняка пожаловались, что я снова говорю слишком быстро… Но сейчас… — голос дрогнул, — сейчас у меня просто нет на это времени. Я должен идти.
Он взглянул на фотографию, стоящую рядом с Буддой. Единственное, что осталось. Луанг Пу всегда говорил:
— Человек рождается из земли — и в неё же вернётся. Не держись за то, что должно уйти.
— Спасибо… за то, что оставили мне этот образ. Вы знали, что однажды я всё потеряю. Даже зрение… — глаза Тхапа наполнились слезами. Он быстро их смахнул, не желая выглядеть слабым. — Но вы говорили… не всё, что я вижу — ужасно. Я… теперь понимаю, что вы имели в виду.
Он поклонился ещё раз, взгляд его зацепился за статую — в этом взгляде была и решимость, и мольба. Мягкий ветерок коснулся лица, будто кто-то невидимый гладил по щеке, давая знак:
— Защитите всех, кто столкнётся с этим ужасом. Защитите Пи Сингху… Защитите и меня. Дайте мне силы. Пожалуйста.
Это было правильное время. Он верил в это. Почтить Будду, поклясться в вере — перед тем как снова шагнуть в хаос.
Эта статуя, простая и незаметная, носила второе имя — «Покоряющий Мару», тот, кто победил внутреннего демона. Для тех, кто не знал своего дня рождения — она становилась покровителем.
На сердце Тхапа стало чуть спокойнее.
Что бы ни случилось дальше — он будет бороться. Он не один.
Когда он вернулся к машине, Сингха молча протянул ему салфетку.
Сингха и Тхап выехали из Сисакета в семь утра. Их задача была добраться до участка до наступления ночи. Если опоздают, спасать чью-либо жизнь будет крайне сложно. Сингха знал, что их там ждали двое убийц — отец и сын, но теперь оставался только один способ решить проблему.
В дороге ничего необычного не происходило. Погода была спокойной, и ни одна угроза не встретилась на их пути. Это означало, что им нужны они оба. Или, может быть, только один.
— Вот, Пи Синг, — сказал Тхап, возвращаясь с заправки с бутылкой холодной воды и несколькими пачками закусок. Он заметил, как Сингха нахмурился, и, не думая дважды, протянул руку и аккуратно прикоснулся к его лбу. — Может, стоит отдохнуть? Хотя бы полчаса.
— Я в порядке, — ответил Сингха.
— Если ты продолжишь ехать в таком состоянии и что-то с тобой случится, то город не сможет помочь никому, — сказал Тхап, кладя руку на плечо Сингхи. — Ты ведь знаешь, как это.
— Знаю, — тихо отозвался Сингха. — Не могу не согласиться.
Он кивнул, понимая, что Тхап прав. Из-за рабочего дня на дорогах почти не было машин, и, комбинируя скорость с превышением лимита, Сингха двигался быстрее, чем ожидал. Однако теперь боль в ране на боку дала о себе знать, и даже начиналась лёгкая лихорадка.
После двух дней без отдыха тело уже не выдерживало.
— Тогда поешь хотя бы сэндвич. Я схожу за лекарствами, чтобы сбить температуру. Здесь неподалёку есть аптека.
Когда Тхап вернулся, Сингха уже успел съесть сэндвич и принять лекарства, которые дал ему Чан. Он массировал виски, а затем, чувствуя усталость, лег на заднее сиденье машины, чтобы охладиться, ведь в передней части дул кондиционер. Лишь он успел устроиться поудобнее, как его снова одолел приступ головной боли.
Через некоторое время раздался звук открывающейся двери, и солнечные лучи ударили прямо ему глаза. Сингха тихо ругнулся.
— Позволь мне нанести тебе гель от температуры, — услышал он голос Тхапа. — Это поможет.
Тхап аккуратно сел в машину, поднял голову Сингхи, чтобы она удобно легла ему на колени. Молодой человек был так напряжён, что не знал, как поступить. Он замер, не в силах пошевелиться.
— Закрой дверь, — попросил Сингха.
— Хо…хорошо, — ответил Тхап, потянувшись и закрыв дверь, создавая тем самым небольшое уединение в машине.
— Как твоя рука? — спросил Сингха, не открывая глаз.
Тхап тихо вздохнул, чувствую беспокойство, но старался не показывать этого.
— Пи Чан обработал раны, но они всё ещё немного болят.
— Пи Синг, тебе удобно? Хочешь, я сяду спереди?
— Тогда... тебе нужно сначала принять жаропонижающее. Сингха открыл глаза и посмотрел на Тхапа, прежде чем принять лекарство.
На данный момент всё, что могло бы облегчить симптомы, было бы полезным. Что они найдут, когда вернутся? Никто не знал. Поэтому ему нужно было поддерживать себя в такой форме, чтобы выдержать всё, что предстоит.
— Я нанесу жаропонижающий гель.
— Делай что хочешь, только не говори. Я посплю немного. Разбуди меня через полчаса.
Тхап посмотрел на Сингху, который лежал, скрестив руки на груди. Затем аккуратно убрал прядь чёрных волос с лба и нанес гель.
После этого, в течение следующих полчаса, Тхап не отводил глаз от лица мужчины, который лежал у него на коленях. Если бы можно было остаться вот так навсегда… Если бы Тхап мог всегда быть рядом с ним, этого было бы достаточно.
Тхап медленно наклонился, его нос почти коснулся охлаждающего геля на лбу Сингхи. Подняв взгляд, он увидел, что мужчина, который должен был спать, открыл глаза и теперь смотрел на него.
— Можно поинтересоваться, что ты делаешь?
— Э... я... ничего. Э... я просто хотел проверить, впитался ли гель.
Тхап быстро поднялся. Лицо покраснело, и он не мог скрыть это от Сингхи.
— Правда? — хмыкнул Сингха, приняв сидячее положение. Тхап подумал, что наконец-то он смог скрыть свой смущённый взгляд, но через несколько секунд Сингха наклонился ближе, и их лица оказались в одном сантиметре друг от друга.
Его прямой нос, глаза, тёмные, как ночь, и взгляд, полный таинственного вызова, поднятая бровь — всё это заставляло сердце Тхапа биться быстрее.
— Так что же, гель всё ещё не впитался?
Тхап почувствовал, как его лицо раскаляется, и казалось, что оно вот-вот взорвётся. Он не знал, куда день свои руки.
Сердце колотилось быстрее, чем в момент встречи с призраком.
Единственное, что он мог сделать в этой ситуации — прижать лоб к груди Сингхи, что сделало его лицо ещё более красным. Сингха погладил Тхапа по голове, спутав волосы, а затем перестал дразнить его и вышел из машины, чтобы умыться. В это время его почти разряженный телефон завибрировал в кармане, и ему пришлось достать его.
— В Накхон Ратчасиме, скоро будем в Сарабури.
— Окей. Ты так и не дозвонился до Сэя, да?
— Угу, — Сингха вновь стал серьёзен.
Включив телефон, он сразу попытался дозвониться до Сэя, Дарин и Кинга, но никто из них не взял трубку. Когда он сказал, что времени нет — он не преувеличивал.
— Я тоже не смог связаться с Кингом, — сообщил Мек. — Поэтому решил заехать в участок и… он в ужасном состоянии. Сэй в больнице, его машина перевернулась, но теперь он вне опасности. А вот Кинг с Дарин исчезли. И, самое главное, твой участок выглядит как поле боя.
— Некоторые сотрудники ранены. Их уже доставили в больницу. Но есть ещё кое-что, что ты должен увидеть.
Голос Мека прозвучал настолько тревожно, что Сингха замер. Он открыл присланные изображения.
— Я не знаю, что это значит. Но у меня предчувствие, что это обращено к тебе.
Интуиция Мека не подвела. Сообщение действительно предназначалось Сингхе — и тому самому юноше с раскрасневшимся лицом, который сидел в машине. Оно было написано алой кровью, источник которой оставался неизвестным. И только он с Тхапом могли понять его смысл.
Пожертвуй душой ради перерождения. Прежде чем всё случится — пришли мне субботу.