Воспоминания Рати | Глава 30: Счастье и страдание не вечны
— Что ты имел в виду, говоря, что молодой принц хочет того же, что и ты, но уже слишком поздно?
— Это всего лишь «фигура на доске», не забивай голову. Сегодня я выиграл, вот и всё. Даже будь он правителем всей земли, никто у меня это не отнимет.
— Пи Ти, после таких слов я только убеждаюсь, что речь не о какой-то там фигуре, — Рати замедлил шаг, когда его возлюбленный обернулся. — Ты что-то скрываешь от меня?
Тиратхон просто улыбнулся и продолжил катить велосипед вперёд. Когда Рати потянул его за рубашку, он коротко ответил:
— Это, наверное, самое ценное в моей жизни.
Он вовсе не хотел утаивать правду, но Рати всё ещё был преподавателем, а Май учился у него. Если бы Рати знал о чувствах молодого принца, ему стало бы тяжело продолжать занятия. Принц Май, зная, что Рати — возлюбленный его друга, и сам не захотел бы причинить неловкость. Что бы там между ними ни было прежде, дружба осталась дружбой. Он всё равно относился бы к Рати так же.
Начался сезон дождей, и Рати вдруг понял, что прошло уже больше двух лет. В памяти всплыло, как он плыл через бурные моря из Франции в Сиам, почти погибнув в шторме. Он отправился так далеко ради новых знаний, и нашёл там и радости, и горести. Раньше ему казалось, что время идёт медленно, но рядом с любимым оно умело жестоко обманывать сердце.
Он открыл посылку, присланную отцом и сестрой из Франции. Несколько минут читал письмо, не в силах закончить, слова будто не кончались. Параллельно перебирал медальон, любовно поглаживая фото красивой женщины внутри. Аккуратно положил его поверх снимка Белль и отца, который шёл вместе с письмом.
— Я так по вам скучаю... — пробормотал Рати, глядя на фото со слезами в глазах. — Безумно скучаю.
Он поспешно стёр слёзы с щёк. Подняв взгляд, увидел тётю Буанпхан, с тревогой смотревшую на него.
— Ничего, просто скучаю по тем, кто далеко, — Рати осторожно избегал слова «семья», чтобы не поставить тётю в неловкое положение. — Ты опять на кухне?
— Ну а что мне ещё делать? Я ведь не люблю бездельничать. Если руки заняты, то скука уходит, — Буанпхан улыбнулась. Рати тоже улыбнулся сквозь слёзы. — Разве я плохо готовлю?
— Очень вкусно. Но если я вернусь во Францию, отец не узнает меня. Скажет, что я стал таким упитанным и здоровым, — пошутил он, но быстро осёкся, заметив, как тётя изменилась в лице. Он понимал, что если вернётся во Францию, то их снова ждёт прощание. Не только с тётей Буанпхан, но со всеми здесь. И кто знает, когда он сможет вернуться.
— Хочешь поехать во Францию со мной? Мы можем всё оформить заранее.
Буанпхан долго смотрела на племянника, потом села рядом и нежно погладила его голове с трудно читаемой улыбкой — то ли счастливой, то ли печальной.
— Ай-Джой, — прозвище, которое он не слышал много лет. При этом слове что-то кольнуло в сердце. — Я уже стара. И честно, прожить остаток жизни рядом с тобой, больше, чем я когда-либо мечтала. Могу наряжаться, как знатная дама, работать, если захочу, или просто отдыхать. Лучше жизни мне и не надо.
— Но если мне придётся вернуться во Францию...
— Ну а если ты поедешь в ту чужую страну, я вернусь в свою деревню и буду работать, как раньше. Не переживай обо мне, Ай-Джой. Я твоя тётя и жила на твоих благословениях всю жизнь. Мне не будет плохо.
Рати посмотрел на неё, а слёзы катились по щекам. Он словно оказался на распутье и не знал, куда идти. Семья во Франции... или семья здесь, в Сиаме. Но ведь и Тиратхон был частью этого — любовь, которая, казалось, всё равно не могла никуда деться, что бы он ни выбрал.
— Перестань плакать. Ты же мужчина, а не ребёнок. Быстро вытирай слёзы. Сегодня хороший день. Не заставляй всех ждать.
Буанпхан сама вытерла слёзы с его лица, глядя на него. В этот миг он не казался ей другим человеком, всё тем же Ай-Джойем из прошлого. Хотя, по правде, он изменился до неузнаваемости. Если бы тогда, в детстве, он остался в Сиаме, Луанга Рати Чарупич сейчас бы и вовсе не было. Поэтому, когда придёт день расставания, она не станет его останавливать.
Тиратхон пришёл к дому Рати и долго ждал, заметив, как тётя Буанпхан быстро поднялась наверх. Он остался внизу, чтобы не мешать. Но когда Рати спустился — с глазами опухшими от слёз — Тиратхон без слов понял причину.
Буанпхан спустилась следом и застыла на месте, наблюдая, как Тиратхон подбегает к Рати. Он не обращал на неё внимания, просто коснулся лица Рати, выглядя обеспокоенным.
— Кто заставил тебя плакать? Я с ними разберусь.
— Мой отец и сестрёнка во Франции. Пожалуйста, Пи Ти, иди и разберись с ними.
— О… — Тиратхон, наконец поняв, о чём шла речь, облегчённо вздохнул. Увидев за спиной Мом Буанпхан, он смутился и быстро убрал руку. — Эм… Мом Лек прислала много еды для нас. Я велел Нанг Джем накрыть на стол. Но, похоже, тётя Буанпхан тоже что-то приготовила. Сегодня будет настоящий пир.
— Не стоит поднимать такой шум. Это просто обычный день.
— Какой же это обычный день? У тебя сегодня день рождения! В прошлом году ты мне даже не сказал. Если бы не тётя Буанпхан, я бы и сейчас не знал.
Рати отвернулся, не желая, чтобы кто-то видел его лицо. Он знал, насколько хорошо тётя Буанпхан его понимала. С его положением ему не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Каждый день он ворчал на свою тётю за чрезмерную заботу.
— Твоя сестра прислала тебе подарок?
— Да, английский шоколад. Совсем забыл его спустить. Сейчас принесу.
— Не нужно, сначала поедим. Подарок потом покажешь.
— Я же не хвастаюсь, просто хочу, чтобы все попробовали.
— Шо… что? Носорог? Это вообще съедобно? — удивлённо спросила Мом Джем. Рати тоже выглядел озадаченным, но затем оба разразились смехом.
— Да не носорог это, Пи Джем! Я же не ем мясо носорога. Это шоколад.
[п/п: Слово «шоколад» на тайском — «лэт» (แลต), похоже на слово «рэ́т» (แรด), что значит «носорог».]
— Чо… шо-ко… — попыталась повторить она.
— Шок…о…лад, — медленно и отчётливо проговорил Рати. — Шо-кО-лад.
— Повторите ещё раз, — попросила Мом Джем. А Тиратхон мысленно тоже повторил: «Шо-ко…лад? А что это вообще такое?»
— Это сладость. И горькая, и сладкая. А ещё её можно пить, как кофе. В общем, я сейчас принесу, чтобы все попробовали. Подождите минутку.
Рати вбежал по лестнице и вскоре вернулся с несколькими аккуратно упакованными свёртками, деловито раздавая их всем поровну. Он развернул один и откусил. Слуги выжидали, пока господин отведает первым, прежде чем тоже попробовать. Все наслаждались этим непривычным вкусом.
— Вкусно, — похвалил Тиратхон. — Совсем не как тот, что с горячей водой пьют.
Но, бросив взгляд на Рати, увидел, что тот уже доел свою порцию и теперь сидел с тёмными пятнами на губах, как шкодливый ребёнок.
— Когда ты, наконец, перестанешь таскать сладости до еды?
— Ничего я не таскаю! Я со всеми ем, — самодовольно ответил Рати и, задрав подбородок, первым направился к обеденному столу, занимая своё привычное место. — Пойдёмте, пора есть.
— Вот хитрец, — пробормотали за его спиной.
Най-Куи только тихо усмехнулся проделкам своего господина и пошёл следом, чтобы подать еду. Мом Буанпхан и Тиратхон одновременно покачали головами. Они уже давно знали, что переучивать Рати бесполезно. Уж если он с детства привык есть сладкое до солёного, то теперь это было всё равно что пытаться выпрямить старое дерево.
— Выглядит аппетитно, Пи Куи. А это что такое? Не узнаю.
Но Тиратхон опередил слугу с ответом:
— Это сладко-солёная жареная говядина. Любимое блюдо Тивы. Думаю, Мом Лек и для нас отложила.
— Сладко-солёная… жареная? — переспросил Рати, дождавшись, пока Тиратхон положит ему ложку на рис, затем перемешал и попробовал. Он слегка покачал головой в стороны, хмурясь. — Странно.
— Очень вкусно. Но странно… Если уж жарить сладкое, зачем тогда солить? Почему сразу не пожарить свежее мясо и не сэкономить сахар?
Тиратхон так громко расхохотался, что даже зажмурился, но тут же поспешно осёкся, стараясь сдержать смех.
— Мом Лек всё усложняет. Я обязательно передам ей твоё мнение.
— Ты надо мной смеёшься, да? Невежа.
— Я вовсе не смеюсь над тобой. Мне просто… стало тепло на душе. Я сам никогда об этом не задумывался. А вот ты, да. И мне это очень нравится.
Рати надулся, губы почти коснулись носа. Он снова отломил кусочек той самой мякоти. Мом Буанпхан и Мом Джем, готовившие с малых лет, никогда прежде не задавались таким вопросом. Только этот молодой аристократ умудрился заметить такую деталь.
— А во Франции тоже есть блюда, которые ты не понимаешь?
— Конечно, — Рати говорил, жуя, щеки у него были надуты. Проглотив, он продолжил: — Мы берём ягнятину, мелко рубим, лепим как котлету и жарим. Разве не странно?
Тиратхон не ответил, но широко улыбнулся. Его переполняла радость. Кто, кроме Рати, мог бы спросить о подобном с такой искренней любознательностью?
Рати долго смотрел на него. А когда их взгляды встретились, поспешно опустил глаза и стал ковыряться в рисе. Когда поднял взгляд снова, Тиратхон всё ещё смотрел на него.
Что же ты там скрываешь, Тиратхон? — подумал Рати. — Почему сердце так стучит?
— Только красота, — тихо ответил тот.
Услышав это, Мом Джем с любопытством подалась вперёд, чтобы взглянуть на выражение лица Мом Буанпхан. Заметила ли она что-нибудь? Но та спокойно продолжала есть, словно ни при чём. Это показалось странным.
— Ты думаешь... — начала было Мом Джем.
— Когда я ем, я глух и нем, — перебил её Най Куи, заметив, что та вот-вот заговорит вслух. Он быстро положил кусочек сушёного рыбьего хвоста в миску. — Вот, ешь.
— Э… это что, дождь? Или мне кажется, Пи Куи?
— Да, похоже на то, — кивнул он.
И, не сказав больше ни слова, Най-Куи и Най-Май стремительно выбежали на улицу. Мом Джем вскочила, чтобы последовать за ними, и Мом Буанпхан тоже встала из-за стола. Рати, наблюдая за этой суматохой, наклонился вперёд, охваченный любопытством.
— Ты хочешь побегать под дождём? — с усмешкой спросил Тиратхон.
— Даже если бы хотел, ты бы мне не разрешил, — ответил Рати, а затем, уже серьёзно, добавил: — Мне просто кажется, что произошло что-то необычное, раз все так внезапно выбежали. Может, стоит выйти и посмотреть?
— В прошлом году была сильная засуха, воды катастрофически не хватало. Похоже, сегодня пойдёт хороший дождь. Слуги и крестьяне, должно быть, спешат набрать и отфильтровать дождевую воду для питья и хозяйства.
— Тогда, может, стоит пойти помочь? Они, наверное, уже насквозь промокли.
— Сиди здесь. Если ты пойдёшь, все начнут беспокоиться.
Рати уже было вскочил с места, воодушевлённый, но Тиратхон приподнял бровь.
— Значит, не удалось меня обмануть, и ты уже разочарован?
— Почему ты всегда находишь удовольствие в том, чтобы противоречить мне, когда речь заходит о весёлых вещах? Ни в воду мне нельзя, ни на рыбалку, ни под дождём побегать, — Рати нахмурился. — Ты всегда ждёшь, пока я загрущу, и только тогда позволяешь что-то весёлое.
Тиратхон поёжился от этих слов. Он не мог точно понять, какие чувства скрывались за этим упрёком, но в голосе звучала лёгкая обида.
Возможно, он действительно редко обращал внимание на радость Рати, ведь тот всегда улыбался, и казалось, что всё в порядке. Зато когда Рати грустил, молчал и не шутил, как обычно, Тиратхон тут же пытался развеселить его. Но он и подумать не мог, что Рати всё это запомнил… и что это ранило его в самое сердце.
— Хорошо. Постараюсь больше не перечить. Но ты простудишься, если будешь бегать под дождём. Если хочешь повеселиться, я сам тебя куда-нибудь свожу. Там и повеселимся вдоволь.
— Правда? А куда? Куда мы пойдём играть?
— К водопаду, — ответил Тиратхон. — Тому самому, о котором ты мечтал. Что скажешь?
— Пи Ти… — почти шёпотом выдохнул Рати. — Я ведь проиграл спор, не ждал, что ты меня туда отвезёшь. Даже не думал, что ты запомнил.
— Запомнил. Но поедем, когда придёт время. В сезон дождей это небезопасно. Просто подожди немного.
— Я подожду, — Рати широко улыбнулся, напрочь забыв недавнюю обиду. Тиратхон не удержался и бережно ущипнул его за щёку. Ну вот, только стоит пообещать что-то весёлое, и всё плохое забывается. — Но… на улице ливень, как ты вернёшься домой? Уже темнеет.
Тиратхон посмотрел на него, приподняв бровь. Когда заметил, как Рати замешкался, нарочито огляделся и запрокинул голову.
— Я посплю с тётей Буанпхан. А ты переночуешь в моей комнате.
— Мужчина и женщина не должны спать вместе, это неприлично.
— А со мной можно? В одной кровати? Это уместно?
— Подожди-ка, — Тиратхон лёгким движением постучал пальцем по его лбу. — Ты это сейчас серьёзно? Можно я просто останусь здесь на одну ночь?
— Спроси у тёти Буанпхан. У этого дома теперь новый хозяин.
— Прекрасно. Тогда завтра приду с приданым, — хмыкнул Тиратхон.