Воспоминания в письмах | Глава 10: Ещё одно совпадение
Они ужинали вместе впервые за многие дни. У отца была безвкусная больничная еда, у Аксона жареный рис со свининой.
Наверное, единственное, что связывало их в тот момент, это блюда перед ними.
На удивление, встреча с отцом оказалась не такой тяжёлой, как ожидал Аксон. Он боялся, что из-за того, что они так редко виделись, отношения между ними совсем охладели или стали хуже. Но если бы это было так, он бы не поднял взгляд на Аксона, пусть даже всего на секунду, прежде чем тихо спросить:
Несмотря на то, что он тут же вернулся к тарелке, Аксон почувствовал тонкую ниточку связи между ними, которая, казалось, не могла порваться.
— Не знаю, — ответил он. Возможно, Аксон был мастером в том, чтобы убивать разговоры. Осознав это, он поспешил спросить: — А как там растения дома?
Ирония состояла в том, что Аксон интересовался цветами, а не здоровьем отца. Теми самыми цветами в горшках, которых он бросил, так же, как бросил и собственного родителя.
— Нормально. Кажется, они соскучились по тебе, потому и не зацвели, — сказал отец и отпил ещё немного воды, закончив с едой.
Аксон с трудом проглотил рис. Его слова были почти ласковыми.
— Денег хватает? Ты справляешься?
— Хватает. Я подрабатываю в книжном.
— Да. Попросил дополнительные часы, теперь зарабатываю больше.
Отец кивнул. Потом замолчал, уставившись в окно. Там, впрочем, не было ничего, кроме ночного неба.
Когда Аксон доел, отец вдруг задумчиво сказал:
— Как думаешь, твоя мать смотрит на нас оттуда, сверху?
Собирая тарелки, Аксон улыбнулся и тоже посмотрел в окно.
— Если это так, то она, наверное, сильно переживает, — сказал он, вроде как шутя, но тут же услышал тихий смех отца.
— Может, даже проклинает меня.
— Потому что я был отвратительным отцом.
Аксон прикусил губу, глядя, как он смеётся сквозь усталость. Взгляд его будто уходил куда-то в бесконечность.
Впервые Аксон понял, что он чувствует вину. Возможно, сам он осознал это только в тот миг. Немного смутившись, отец прокашлялся и взял лежавшую рядом газету.
— Расскажешь мне о ней? — спросил Аксон, убрав тарелки и садясь рядом с его кроватью, смотря прямо и решительно, как никогда. Этого хватило, чтобы привлечь его внимание. — О маме…
Это был единственный разговор, которого он всю жизнь избегал. Из-за этого Аксон чувствовал, будто не знал мать как обычную женщину, в которую он когда-то влюбился, а только как писательницу, которая будто никогда и не существовала на самом деле.
И, что странно, услышав прямой вопрос впервые, отец не стал уходить от ответа. Он положил газету на колени, тихо вздохнул, и его взгляд как будто прояснился.
Может, всё это время именно Аксон не решался подойти к нему и поговорить по-настоящему.
— Сначала мы были друзьями… — начал он. И с первой же фразы он захватил Аксона, увлекая в воспоминания, которые плёл так легко и красиво. — Она была одной из самых светлых женщин, которых я когда-либо знал. Ты всё унаследовал от своей матери. Твои глаза, улыбка, волосы, — сказал отец, наклонившись, чтобы взглянуть на сына.
Аксон почувствовал тепло в этих словах. Тепло, которое невозможно спрятать. По крайней мере теперь он точно знал, что появился на свет благодаря любви.
— Она всегда жила писательством, — сказал отец, словно каждое слово рождалось прямо из его сердца. — Писала так, будто это было для неё важнее всего после меня и… после тебя, ещё тогда, когда ты был у неё под сердцем. Жаль только, что она ушла именно в день твоего рождения.
Аксон моргнул, пытаясь отогнать подступившие слёзы. И часть этих слёз была не от его собственной боли, а от того, что он видел, как плакал отец, хоть и пытался улыбаться. Осторожно гладил сына по волосам теми самыми руками, что растили его в одиночку с самого детства.
— И она так и не успела увидеть, каким очаровательным вырос её сын…
Слёзы потекли по лицам обоих, смешиваясь с невысказанной тоской о моментах, которых им так не хватало.
— Папа, — Аксон сжал руку отца, хотя сердце его тянуло вниз, отяжелённое страхом и сомнениями. — Это ведь из-за меня…
Отец молчал, всматриваясь в сына, который изо всех сил пытался сдержать рыдания. В тот миг они делили одну и ту же боль утраты.
— Она умерла из-за меня, да? — снова спросил Аксон после тяжёлого вдоха.
Он вглядывался в отца, но тот долго оставался странно тихим. Молчание давило сильнее, чем ответ.
— Нет, сын, — голос отца прозвучал вместе с улыбкой, самой горькой из всех, что Аксон когда-либо видел. Он вновь провёл рукой по голове Аксона, глядя прямо и твёрдо, как всегда. — В этом нет ничьей вины. Запомни.
— Я устал, — резко прервал отец, оставив сына лишь с застывшими на губах словами и слезами, которые он так и не смог сдержать. Аксон поднялся, поправил подушку, укрыл его удобнее. — Аксон… — прозвучало тихо. Казалось, он не слышал своего имени из уст отца целую вечность. И потому застывший сын словно оцепенел, пока не прозвучали следующие слова: — Когда ты вернёшься домой?
Он знал, что это будет непросто, но теперь у него было больше причин, чем раньше. Он представлял будущее, в котором они могли бы снова жить вместе. Но первая мысль пугала. Вдруг всё повторится, снова будут те же ссоры, и станет только хуже? И в то же время он боялся потерять Сонгджама…
— Я не заставляю, — сказал отец, с мирным выражением укутываясь одеялом и закрывая глаза. — Просто хочу увидеть, как зацветёт дерево.
— Мне нужно ещё время, — ответил Аксон так, чтобы отец услышал.
Оставив его спящим, Аксон вышел из больницы. Надо было принести вещи и новый том книги. Тот, что он читал отцу, уже закончился. Он не знал, помогали ли слова матери их сближению, или просто его голос садился от долгого чтения после обеда.
Вернувшись в общежитие, он тихо вошёл в комнату, сердце колотилось. Было поздно, но в комнате его уже ждали.
— Это ты, Пи! — воскликнул Сонгджам, читавший книгу у зеркала. Его глаза засияли, когда Аксон включил свет.
На лице Сонгджама была радость, неподвластная никаким страхам.
Голос дрожал. Аксон улыбнулся, чувствуя облегчение и радость от встречи. Он провёл рукой по зеркалу, словно мог передать сквозь стекло тепло тому, кто прижался к холодной поверхности. И мягко сказал:
— Как ты себя чувствуешь? — спросил тот. Даже в неловкой интонации слышалось, что боль у них одна на двоих.
— Всё в порядке, — ответил Аксон.
Они улыбнулись друг другу, скрывая под этими улыбками ту тяжесть, что каждый держал в сердце.
— Уже поздно. Почему ты не спишь?
— Ждал тебя… вдруг ты вернёшься.
Они сели друг напротив друга, вглядываясь, замечая, как за эти дни каждый немного изменился.
— Становится лучше, но придётся остаться в больнице ещё на несколько дней. Сегодня я пришёл только забрать кое-какие вещи. Хочу ещё немного побыть рядом с ним.
Улыбка Сонгджама мгновенно исчезла, и Аксон почувствовал всю тяжесть момента.
Чувствовал себя так, словно обманывает его. Сонгджам делился с ним своими чувствами через книгу, а сам он скрывал свои о том, что, возможно, ему придётся вернуться домой. А это могло означать, что они больше никогда не увидятся.
— Это ненадолго, — выдавил он, натянуто улыбнувшись. — Отец оказался куда сильнее, чем я думал. У него ещё хватает сил, чтобы спорить со мной.
Он рассмеялся, чтобы сгладить напряжение, и отвёл взгляд к стопке тетрадей и учебников позади юноши.
— Да это всегда так перед экзаменами. — Сонгджам пожал плечами, будто это пустяк.
Аксон не смог сдержать лёгкой улыбки.
— Я знаю, ты умный, но всё же отдыхай хоть немного.
Его тихий, мягкий голос заставил Сонгджама тут же кивнуть. Аксон попросил включить музыку на проигрывателе, пока сам собирал вещи. Но взгляд мальчишки всё время был прикован к нему, позабыв даже о книге в руках.
Несмотря на то, что ему хотелось задержаться, Аксон понимал, что оставить отца одного он не может.
— Ну… пора идти, — он закинул рюкзак на плечо и остановился перед зеркалом.
Сонгджам медленно кивнул. Может быть, он был куда сильнее, чем казался.
— Обещай, что, как только я уйду, ты ляжешь спать.
— Обещай, что будешь достаточно отдыхать.
— Обещай, что позаботишься о себе, пока меня не будет.
На этот раз что-то изменилось. Его «хороший мальчик» замялся, не дал ожидаемого ответа. Вместо этого тихо прошептал то, что заставило Аксона едва не отвернуться:
— Вернусь, — твёрдо сказал он. — Я обязательно вернусь. До скорого.
Он вышел, не позволяя себе оглянуться на того, кто продолжал провожать его взглядом через зеркало. Их зеркало.
Сонгджам смотрел, пока Аксон не исчез совсем. И в груди жила надежда, что он действительно вернётся.
Юноша наблюдал, как отец садится в машину у ворот больницы. Сегодня врач разрешил ему вернуться домой, но тот настоял на том, чтобы сын не сопровождал его, зная, что у Аксона занятия.
Аксон понимал, что отец чувствует себя лучше, и всё же не мог успокоиться, оставляя его одного надолго.
Поэтому нужно было как можно скорее вернуться. Он сел в автобус до университета, чтобы наверстать работу, которую упустил, взяв несколько выходных. К вечеру его ждали часы в книжной лавке. Тёмные круги под глазами были столь заметны, что Най не удержался:
— Ты вообще спишь? Можешь взять ещё пару дней отдыха, если нужно.
— Всё в порядке, не стоит, — усталым голосом отозвался Аксон, направляясь в подсобку, чтобы переодеться.
К счастью, покупателей почти не было, и он смог немного подремать. Хозяин магазина, проявив заботу, не стал его будить и даже принёс ужин.
Совсем обессиленный, Аксон вышел на скамейку у входа и открыл контейнер с едой. Было уже больше восьми вечера, улица пустела, редкие фонари пытались разогнать мрак беззвёздного неба.
Он рассеянно ел, пока рядом кто-то не присел, так тихо, что Аксон даже не заметил.
— Невкусно? — прозвучал знакомый голос.
Аксон поднял глаза и увидел человека, чья мягкая улыбка словно сняла с его груди тяжёлый камень. Почему именно так, он и сам не понял, но ощутил облегчение.
Просто потому, что увидел его.
— Пи Кэйо… — губы Аксона сами растянулись в улыбке.
Он не знал, как реагировать, когда тот мягко потрепал его по голове и тихим голосом сказал:
После этих слов еда вдруг показалась вкуснее. Он продолжил ужинать под внимательным взглядом Кэйо. Тишина между ними не тяготила, напротив, была уютной.
— Вода, — Кэйо открыл бутылку и протянул её. Аксон взял, широко улыбнувшись:
— Давно не виделись, — как бы между прочим заметил мужчина.
Улыбка парнишки сияла так ярко, что Кэйо пришлось отвести взгляд. Может, тёмное небо помогло скрыть лёгкий румянец на его щеках.
— Верно. В последнее время только сложности и случаются, — признался Аксон.
— Слышал, твой отец заболел. Это правда?
— Да. Сейчас ему лучше, врач велел отдыхать дома, — тихо ответил Аксон и опустил взгляд, стараясь спрятать свою уязвимость.
Аксон нахмурился. Он не помнил, рассказывал ли Кэйо что-то о семье. Но в его взгляде, устремлённом вперёд, не было требовательности. У него ещё было время подыскать правильные слова.
— Да, хочу, — наконец сказал он. Это и было первым, что пришло в голову. — Не хочу оставлять отца одного, но прежде мне нужно кое-что уладить.
— И кроме того… — Аксон прикусил губу. В памяти тут же всплыло лицо того, кто значил для него слишком много. — Я всё ещё беспокоюсь об одном человеке.
Тишина продолжалась, густая и вязкая, пока мужчина не нарушил её без всяких предисловий:
— Он, наверное, был бы рад это услышать.
Аксон смущённо усмехнулся, подумав о том, кто вовсе не умел прятать чувства.
Он перевёл взгляд на профиль сидевшего рядом мужчины. Тот словно потерялся в собственных мыслях, глядя в пустоту.
— Надеюсь, он окажется достаточно сильным в те дни, когда меня не будет рядом, — пробормотал Аксон и тут же опустил глаза, потому что мужчина вдруг резко повернулся к нему, застав врасплох. Сердце дрогнуло.
— Возможно, он куда сильнее, чем мы думаем, — произнёс Кэйо. Аксон мог лишь надеяться, что это правда.
— Я тоже хочу, чтобы он был сильным.
— Нельзя всё время беспокоиться только о других. Заботься и о себе, — сказал мужчина, и его крупная ладонь легла на руку Аксона. В тот миг Кэйо понял, насколько этот мальчишка запутан и растерян.
Они позволили теплу рук перетечь друг в друга, и ночной воздух будто согрелся, словно прямо перед ними разожгли костёр. Может быть, даже звёзды больше не были нужны.
— Хозяин того здания, которого мы ищем… — внезапно сказал Кэйо, и это застало Аксона врасплох. Он удивлённо обернулся, видя серьёзное выражение на лице собеседника. — Я попросил одного знакомого поискать его, пока ты был в больнице с отцом.
— Удалось что-нибудь узнать? — спросил Аксон, чувствуя себя немного глупо, ведь сияние на лице мужчины уже было ответом.
— Да, — кивнул Кэйо и достал телефон, протягивая ему. — Информации немного, но теперь мы знаем, где он живёт.
Аксон взял телефон и уставился на фотографию на экране. Глаза его расширились. Он узнал лицо владельца здания.
— Что случилось? — спросил Кэйо, заметив его выражение.
Аксон поднял голову, встретив полный недоумения и ожидания взгляд мужчины. Он не знал, что чувствует в этот момент, радость, страх или дрожь от дурного предчувствия.
— Я знаю этого человека, — прошептал он.
Оставалось только надеяться, что это простая случайность. Ничего больше.