«Мемориал» — не просто организация, а часть живой памяти

Интервью с Глебом Струнниковым

В чём была главная ценность и значимость деятельности «Мемориала» для России?

Надо понимать, что «Мемориал» — организация, которой почти сорок лет, и у неё было очень много разных проявлений: она была и исторической, и правозащитной, и образовательной институцией, и в том числе политической, потому что в 80–90-х годах вопрос памяти о репрессиях был вполне насущным в актуальной политике. Можно вспомнить, что именно «Мемориал» в самом начале 90-х договорился о выплате компенсаций от Германии советским остарбайтерам — благодаря им сотни тысяч человек получили помощь в ситуации, когда в стране многим буквально есть было нечего.

Ну это, конечно, не главная ценность. Главная ценность в том, что они создали резервуар для коллективной памяти. Советская власть эту всю память стирала абсолютно намеренно, потому что её целью было уничтожить даже не конкретных людей, а целые социальные группы. Причём не только физически уничтожить членов этих групп, но и сделать так, чтобы никто потом и не вспомнил, что они когда-то были, чтобы эта память не мешала строить государство. Это, конечно, тоже сугубо политический вопрос, потому что когда люди в обществе не имеют доступа к социальной памяти поколений, к воспоминаниям о том, что вот эта семья жила там-то, делала то-то, дружила с такой-то семьёй, такими людьми — конечно, гораздо проще управлять и ставить в уязвимое положение перед государством. И «Мемориал» делал всё возможное, чтобы не дать нашей власти, которая сейчас есть, сделать это ещё раз.

«Мемориал» в уникальных исторических обстоятельствах, когда можно было получить частичный доступ к архивам, максимально использовал этот шанс, опубликовал то, что было возможно. Я бы тут добавил даже такую метафору, что в конце 80-х эти архивы были засекречены, как казалось, навсегда, а потом, в 90-х, в самом начале, их местами открыли, и тут «Мемориал» быстро «просунул ногу в образовавшуюся щель». Примером этого может стать история с кладбищем Сандармох в Карелии (место массовых расстрелов и захоронений сталинского террора). Его нашли благодаря знакомству со списками, которые сейчас уже получить невозможно. А в начале 90-х люди, участники этого движения, зачастую просто вручную переписывали какие-то архивные документы — и это сейчас уже под ковёр не замести, хотя, конечно, пытаются. Можно снимать вывеску с Тверского медицинского института о том, что тут расстреливали поляков, которых под Катынью похоронили, но всё равно сам факт расстрела поляков уже в XXI веке никак не спрячешь. И вся деятельность «Мемориала» служила тому, чтобы быть, по мере возможности, прививкой от тоталитаризма в нашей стране.

«Мемориал» сформировал некую точку сборки, некоторый полюс, на который могли ориентироваться люди, заключающийся в том, что к политическим событиям нужно относиться, в первую очередь, с позиции морали. И для того, чтобы эта идея была высказана широко, «Мемориал» сделал очень много.

Как ты сам видел работу «Мемориала» изнутри, чем интересным можешь поделиться?

Я работал в центральном офисе на Каретном ряду, но что меня всегда поражало — это насколько широко раскинул свои сети «Мемориал», какое огромное количество людей во всех регионах в нём состоят. Причём это всегда были достаточно автономные организации, это были люди, которые между собой знакомы, взаимодействуют, делают общие проекты, но при этом между ними не было отношений «начальник — подчинённый», потому что это была горизонтальная организация, выросшая буквально из каких-то ну самопроизвольно возникших объединений людей, которые в конце 80-х предпринимали какие-то усилия, проявляли интерес к восстановлению прошлого, к советской репрессивной истории — и этот подход в целом сохранился. Я могу сказать, что когда увидел в первый раз организационную структуру «Мемориалов», какие там есть юрлица, организации, как они соотносятся — я чуть не сошёл с ума, потому что это какая-то суперсложная, огромная система. Именно потому, что это не одна организация с начальством, вертикальной структурой и так далее, а буквально миллион людей, преимущественно волонтёров, которые преданы этой идее и этому делу.

Почему государство так активно боролось с организацией? Выдвигались ли какие-то условия (формальные или нет) для продолжения деятельности в России?

Думаю, это очевидно, потому что наша власть, начиная с президента, по сути чекистская, а всё, что делал «Мемориал», было направлено в огромной степени на вынесение на свет преступлений той структуры, преемниками которой себя считают эти люди. Не говоря о том, что у них всех травма от крушения Союза, от того момента, когда Дзержинского снесли, от того, что путч провалился. «Мемориал» всю свою историю — от начала до текущего дня — был для чекистов просто красной тряпкой. Это просто непримиримые враги. И, конечно же, не было никаких условий продолжения — об этом даже речи быть не могло.

Как сотрудники и близкие к «Мемориалу» люди пережили давление и ликвидацию? И каким ты видишь продолжение миссии «Мемориала» в текущей реальности?

На эти вопросы я отвечу вместе, потому что ответ на него вытекает непосредственно из того, что я говорил про структуру и про то, что вообще собой «Мемориал» представляет, — что это, в первую очередь, идея и люди, которые её придерживаются. И от того, что так называемый суд вынесет так называемое решение, эти люди никуда не исчезнут и от дела своей жизни тоже не откажутся. И я могу честно сказать, что «Мемориал» — и как идея, и как организация — активно действует и сейчас, в том числе за границей. Это и сбор каких-то частных архивов, и создание каких-то цифровых материалов, и в том числе реальных активностей. Относительно того, что происходит в России, я, наверное, не буду комментировать, потому что я уже не работаю в «Мемориале» и не знаю, что конкретно из этого можно говорить, чтобы никого не подставлять.

В общем, никуда «Мемориал» не исчез, и как только появится политическая возможность, он расцветёт пышным цветом, потому что все те усилия, которые были предприняты на предыдущем этапе — эти миллионы страниц текстов и прочих материалов, а самое главное, тысячи людей, которые благодаря «Мемориалу» что-то узнали, поменяли отношение к жизни, — никуда не денутся и ещё сыграют свою роль в будущем России.