Борьба с коррупцией
Борьба с коррупцией все идет и идет а результатов все нет и нет...Так может надо саму причину отменить?
Нет ндс и нет коррупции и нет чиновников и министерств которые надо содержать за наши налоги, а они еще придумывают схемы для обворовывания по закону народа.
Ребята думайте
Ребята думайте
Изучаем опыт таких стран как Швеция:
Швеция не устранила напрочь коррупцию, но смогла минимизировать ее проявления.
Борьба с коррупцией - Как это делают в Швеции? — Швеция
Швецию считают страной, которая если и не устранила напрочь коррупцию, то смогла минимизировать ее проявления.
Традиционно Швеция считается страной с низким уровнем коррупции. Об этом свидетельствуют и ежегодные исследования международного антикоррупционного движения «Трансперенси Интернешнл». Швеция по индексу восприятия коррупции (ИВК), как правило, занимает 3-4 место в рейтинге, что, казалось бы, говорит о том, что значимость этой проблемы для общества ничтожна. Этот индекс составляется на основе данных опросов, проведённых среди экспертов и в деловых кругах. Опросы проводят организации, которые занимаются анализом госуправления или бизнес-климата. Однако, шведские СМИ время от времени сообщают о новых коррупционных скандалах, что свидетельствует о том, что проблема все еще актуальна для страны.
Генеральный секретарь «Института против взяток» Хелена Сунден и вовсе называет ИВК «индексом наивности».
‒ В скандинавских странах тоже есть коррупция. У нас высокий уровень прозрачности, но это все равно происходит. Везде живые люди, и они не всегда понимают, что дозволено, а что нет, ‒ поясняет она.
К тому же, в последние время громкие коррупционные скандалы, как, например, с компанией «Телиа» в Узбекистане, выявили новую тенденцию ‒ шведский бизнес играет по-честному внутри страны, но забывает об этических нормах, работая в странах с высоким уровнем коррупции.
‒ Шведские прокуроры говорят, что индекс восприятия коррупции показывает лишь насколько мы наивны, а не реальное положение дел. Да, шведские чиновники эффективно работают и без взяток, у нас есть доверие к власти, но это все равно происходит. И поэтому мы не должны сидеть сложа руки, ‒ считает Хелена.
Провести черту
Шведская общественная организация «Институт против взяток» была основана в 1923 году и это не НКО в чистом виде. Имея финансирование от бизнес-организаций и Стокгольмской торговой палаты, институт сосредоточился на более детальном разъяснении тонкостей антикоррупционного законодательства. Он работает в плоскости общественной морали, помогая людям провести черту между тем, что является взяткой и тем, что в пределах нормы. При этом деятельность в большей степени сфокусирована на бизнес-сообществе. В целом, работа организации основана на «Положении о подарках, наградах и вознаграждениях» (Code of gifts, Rewards and other benefits in business), в основе которого – шведские законы. Положение, не имея юридической силы, является инструментом саморегулирования.
‒ В Швеции законодательство против взяток обновили не так давно ‒ в 2012 году. Закон говорит – если тебе пообещали или дали что-то, то что может повлиять на принятие решения, то ты переступил черту дозволенного. Но новый закон короткий и неподробный, он описывает правила в общих чертах. Поэтому институт и написал положение, которое даёт пояснения к закону, ‒ рассказала Хелена Сунден.
В «Институте против взяток» также можно получить юридическую консультацию по вопросам, связанным с коррупцией. Организация проводит семинары для бизнеса и властей, рассказывая, что приемлемо, а что ‒ нет.
‒ Представитель властной структуры может позволить, чтобы предприниматель угостил его чаем, но на принятие решения может повлиять, если он, к примеру, оплатит его обед в ресторане. Мы пытаемся объяснить бизнес-сообществу – вы должны быть немного лучше, чем предписывает закон, ‒ поясняет Хелена.
Работая над такими, на первый взгляд, мелочами, они пытаются изменить восприятие, предотвращая, по сути, большие коррупционные скандалы. Уже два года при организации действует комиссия по этике, в которую входят эксперты с большим опытом в юриспруденции и финансовой сфере. Комиссия разбирает конкретные случаи, и выясняет, соответствует ли поведение бизнеса положению. Затем решение комиссии публикуют, чтобы этот кейс мог служить примером для других людей, которые пытаются решить для себя схожие этические проблемы. Не так давно комиссия разбирала вопрос о том, уместно ли бизнесу организовать вечеринку для партнеров. Она была запланирована на поздний вечер, гостей собирались угощать спиртным.
‒ На такое мероприятие не стоит приглашать чиновника, который работает с госзакупками, и принимает решения. Потому что после этого он вряд ли сможет сохранить объективность. Других представителей власти, бизнеса – вполне возможно, если это соответствует их внутренней корпоративной политике, ‒ рассказала Хелена Сунден.
«Институт против взяток» тесно сотрудничает с антикоррупционными прокурорами, а их, к слову всего 7 на всю Швецию. Но и работы у них не сказать, чтобы слишком много ‒ в прошлом году в полицию поступило 117 сообщений на коррупционную тематику. Это подразделение было организовано в шведской прокуратуре в 2003 году, а в 2012-ом появилась и «антикоррупционная» полиция. Ее штат насчитывает около 25 человек, которые работают только по коррупционным делам. Учитывая, что правоохранительные органы работают достаточно эффективно и пользуются доверием у населения, общественники направляют заявителей о коррупции прямиком в полицию. По словам Хелены Сунден, треть из 117 сообщений о коррупции стала основной судебных разбирательств. И уже треть из дел в суде была доведена до обвинительных приговоров. Таким образом, ежегодно, так как количество заявлений практически не меняется, суды Швеции выносят всего около 10 приговоров по «коррупционным» делам. Если преступление не слишком тяжкое – подсудимый получает штраф и два года тюрьмы, остальным грозит лишение свободы на срок до 6 лет. Такие же последствия и для представителей бизнеса.
‒ Дел очень мало, но процент обвинительных приговоров высокий, если сравнивать с другими видами преступлений. Это объясняется большим интересом со стороны медиа ‒ шведские СМИ преуспели в разоблачении коррупционеров. Естественно, к таким материалам есть интерес со стороны читателей, ‒ отметила Хелена.
В случае, если частную компанию уличат во взятке, государство конфискует ее сумму, а также дополнительную прибыль, которую с помощью этой взятки удалось получить. Сейчас верхний потолок штрафа для бизнеса – 10 млн крон (более миллиона долларов). Но обсуждается увеличение суммы штрафа.
‒ Бизнес гораздо больше боится журналистов, чем полицию. Его потери могут быть гораздо серьёзнее, если компания «засветится» в коррупционной истории на первой полосе издания. Можно потерять репутацию, и это обойдется гораздо дороже, чем штраф государству, ‒ поясняет Сунден.
Если коррупционный кейс получает огласку в СМИ, правоохранители тут же начинают собственное расследование по изложенным фактам. При этом сами шведы предпочтут поделиться информацией с журналистами, а не с полицией, несмотря на то что, последняя вполне нормально работает. Так уж сложилось в Швеции – люди доверяют журналистам и верят в их профессионализм.
‒ Коррупция в Швеции – это коррупция жадности. У тебя есть все что тебе нужно, ты можешь позволить себе купить все необходимое, и даже больше на свою зарплату. Но в природе человека хотеть большего ‒ он думает: я этого заслуживаю. Люди у нас ни в чем не нуждаются, но, как и другие, они всегда хотят больше, ‒ рассуждает Хелена.
Как на ладони
Еще один козырь антикоррупционной борьбы – максимальная доступность информации. В Швеции любой человек может позвонить, например, в налоговую и по телефону, назвав личный номер гражданина, узнать всю информацию. Получить сведения о доходе, имуществе, имеющихся транспортных средствах, и даже о его долгах. Ответ при желании пришлют почтой или по интернету.
‒ Вы можете, например, назвать мое имя. Вам скажут все ‒ где работает, сколько получает, замужем ли, есть ли дети и какой у них доход. Все максимально открыто, ‒ рассказывает Хелена.
Из-за сложившейся практики, в Швеции нет нужды в открытых реестрах деклараций – информацию и так легко получить любому гражданину. При этом власти должны ответить «в разумный срок» в зависимости от сложности запроса. Предполагается, что человека не должны заставлять ждать. Но, естественно, есть и злоупотребления – одни чиновники отвечают в течение нескольких часов, а ответа от других приходится ждать неделями.
‒ До недавних пор в Швеции не было законодательства, которое регулировало бы финансовую отчётность политических партий. Было лишь добровольное соглашение между партиями, согласно которому они должны были публиковать информацию о поступлениях средств. Но можно было и не раскрывать источники доходов, так как были разрешены анонимные пожертвования. Но скоро такой запрет будет введён, и анонимные пожертвования будут распределять между всеми партиями. Информация о других поступлениях будет открытой, ‒ рассказала генеральный секретарь шведского отделения «Трансперенси Интернешнл» Лотта Рюдстрём.
Проливая свет
К слову, отделение международного движения в этой стране более чем скромное ‒ за зарплату там работает лишь Лотта, и то не на полную ставку.
В отличие от российского отделения «Трансперенси Интернешнл», их шведские коллеги не занимаются расследованиями, сфокусировавшись на просвещении. Работают как с населением, так и с представителями властных структур. Мероприятия организуют силами Лотты и правления организации, в которое на общественных началах вошли 12 человек. В том числе бывшие послы, журналисты, юристы, профессора университетов.
‒ Мы распространяем антикоррупционное мировоззрение среди населения, работая на предотвращение того, что могло бы случиться. Конечно, СМИ больше любят писать о скандалах, чем обсуждать коррупционные риски. Если в скандальной истории оказалась замешана ИКЕА или Вольво, про это напишут все. Но, гораздо меньше шансов увидеть в СМИ дискуссию о том, почему эти истории случаются, ‒ говорит Лотта Рюдстрём.
В то время как «Институт против взяток», в основном, работает с бизнесом, «Трансперенси Интернешнл Швеция» имеет более широкий спектр интересов, также оказывая и информационную поддержку. Но, как признаётся Лотта, если раньше поступало 4-5 звонков в неделю от заявителей о коррупции, сейчас это происходит гораздо реже. Шведы знают, что организация расследованиями как таковыми не занимается.
Одно из приоритетных направлений работы организации – разъяснение действующего законодательства о госзакупках. В Швеции информация о них пока не собрана воедино на национальном ресурсе, но власти планируют это сделать.
‒ В Швеции 219 муниципалитетов, есть большие, а есть и очень маленькие. В маленьких, естественно, чаще совершаются ошибки в трактовке законов, но есть и грубые нарушения, такие как ситуация «конфликта интересов». Это самая большая проблема в госзакупках – «коррупция дружбы». Очень распространены случаи, когда документация формируется под определённых поставщиков. Часто это довольно очевидно, но доказать это трудно. У нас был такой случай ‒ власти купили спасательный вертолет для пожарных. Очень дорогой, и документы написали под конкретную итальянскую компанию. Был большой скандал. И эта история была предана огласке журналистами, а уже потом своё расследование провели власти, ‒ рассказала Лотта.
«Трансперенси Интернешнл Швеция» организует семинары для чиновников, чтобы объяснить им, как применять закон. Проводят они и антикоррупционные уроки в университетах и колледжах.
‒ Есть такое расхожее мнение ‒ у нас все хорошо с индексом восприятия коррупции, почти нет больших скандалов, не нужно платить взятки учителям или врачам. Но есть другие задачи – чистота госзакупок, своевременное декларирование конфликта интересов. Бывает ведь, что речь не идет о пачке купюр под столом, но это тоже коррупция. Эти вещи нельзя измерить. Крупные шведские компании ведут бизнес за рубежом, и они вовлечены в коррупционные схемы. Они думают, что это нормально, когда они находятся за пределами Швеции. При этом у населения слишком узкое восприятие коррупции. Когда чиновник закупает что-либо у своего родственника, он может даже не понимать, почему нельзя этого делать, и что это нарушает принцип честной конкуренции, ‒ считает Лотта Рюдстрём.
Без несвойственных функций
Отличия сложившейся в Швеции системы антикоррупционного противодействия от российской очевидны. В социуме, где эффективно работаю правоохранители и почти не пренебрегают принципами профессиональной этики журналисты, общественные организации избавлены от несвойственных для них функций. В России общественники ищут незадекларированную собственность чиновников, их роскошные загородные особняки, раскапывают подробности коррупционных схем. По сути же, всё это – работа для полиции и представителей СМИ. В то время как шведские общественники сосредоточились на предупреждении коррупционных рисков.
‒ Когда я работала в Сербии, я пыталась убедить местных врачей не брать взятки. Они оправдывали себя так: «мы зарабатываем мало, система коррумпирована с самого верха, а у нас много финансовых обязательств, и поэтому приходится брать взятки». Основной в посыл в борьбе с коррупцией должен идти от государства, только «мягкая сила» не может решить весь комплекс проблем. Усилиями одних лишь НКО ничего не получится, ‒ подытожила общественница Хелена Сунден.
Естественно, учитывая реальные условия жизни в нашей стране, наивно полагать, что мы сможем быстро перейти к шведской модели. Однако, в части просветительской работы у них есть чему поучиться. Если сдвиг произойдёт в менталитете, в сознании людей, со временем изменится и сама система.
Материал подготовлен в рамках проекта Russian Media House при поддержке Шведского института.
информация взята с открытых источников интернета: https://ru.sweden.se/lyudi-i-obschestvo/demokratiya/provesti-chertu-kak-v-shvecii-boryutsya-s-korrupciej